Специальный выпуск. Марк Шагал "ЗДРАВСТВУЙ, РОДИНА!"
«Здравствуй, Родина!» - самая полная на сегодняшний день выставка живописных работ Марка Шагала (1887-1985) в России. Название ей дала одна из работ художника. Речь идет не только об очередной долгожданной встрече произведений знаменитого мастера с российским зрителем (последняя крупная выставка Шагала состоялась в ГТГ в 1992 году). Родина - большая и малая, утраченная и обретенная вновь - постоянно присутствовала в искусстве Шагала, что придавало неповторимое своеобразие его творчеству.
В настоящей публикации тексты Шагала воспроизведены полностью. Орфография и пунктуация приближены к современным литературным нормам. В некоторых случаях текст разделен на отсутствующие в авторском оригинале абзацы. Слова, данные автором сокращенно или недописанные, раскрываются в квадратных скобках. Слова, подчеркнутые автором, выделяются курсивом. Речь идет о двух автографах Шагала, хранящихся в Отделе рукописей ГТГ.
Каждый раз, когда мы семьей приезжали на юг навестить Шагала, нам казалось, что дедушка только и делает, что пишет картины в своей просторной, наполненной светом мастерской. Наблюдение за его работой было одним из сильнейших впечатлений моего детства. Шагал держал длинные кисти с удивительной решительностью и буквально атаковал холст. Энергично, быстро и одновременно деликатно он наносил на поверхность множество красочных мазков, называя это «picoter» (тюкать). Иногда он оборачивался к нам, внукам, улыбался нежно, даже застенчиво и спрашивал, нравится ли нам картина. Вид у него при этом был слегка плутоватый, но одновременно немного неуверенный. И вдохновленный нашим ответом (разумеется, положительным), дедушка снова поворачивался к холсту, смотрел на него и приговаривал: «А теперь нужно прибавить еще чуть-чуть Шагала!»
Шагал очень часто по-соседски заходил в Фонд Маг, находившийся совсем недалеко от дома-мастерской «Ла Коллин», построенного художником в Сен-Поле под сенью огромных сосен. Во время прогулок, в редкие часы, отведенные для отдыха (как же много он всегда работал!), неизменно в обществе жены Вавы, он приходил к нам в Фонд, чтобы увидеть новые работы или еще раз взглянуть на уже виденные картины художников, которых любил, — Пьера Боннара, Анри Матисса, Фернана Леже, Жоржа Брака, Хуана Миро и многих других его современников, бывших, как и он, первооткрывателями нового искусства.
В блистательном эссе Абрама Эфроса, посвященном великому художнику, встречаешь строки, огорчительные по несправедливости: «Теперь можно признаться, что Шагал заставил нас купить еврейскую форму сценических образов дорогой ценой. В нем не оказалось театральной крови»1. В этих словах отозвался конфликт, возникший в 1921 году в Еврейском камерном театре между Марком Шагалом, с одной стороны, и главным режиссером Алексеем Грановским и самим Эфросом, заведующим художественной частью, — с другой. Ныне и этот давний конфликт, и его оценка Эфросом могут служить примером того, насколько ошеломительным, всепобеждающим было творчество витебского уроженца в театре. На протяжении почти столетней жизни Марк Шагал не один раз доказал, что «театральной крови» ему было не занимать.
Хотя французская критика уже несколько лет называет поздние работы Марка Шагала «повторами», считает их «декоративными» и «коммерческими» и больше ценит новаторство его ранних произведений, созданных в России, публика относится к его творчеству иначе. Каждая новая выставка чем-то обогащает зрителя, и поздние произведения мастера по силе воздействия не уступают ранним. Этот зрительский интерес подтверждается, с одной стороны, растущим числом посетителей, а с другой - все увеличивающимся количеством заявок на организацию выставок Шагала во всем мире. Естественно, в разных странах, имеющих свои исторические и национальные особенности, поздний Шагал воспринимается по-разному. Кому-то особенно импонирует сияющий колорит или изобразительные мотивы - роскошные букеты и влюбленные пары, кого-то восхищает «Библейское послание»; однако все стороны позднего творчества художника объединяет устремленность к мировой гармонии.
Картины, которые Шагал создает в период с 1923 по 1941 год, до отъезда в Америку, отмечены двойственностью. Иные из этих произведений кажутся настоящими сюрреалистическими полотнами, но на самом деле ими все же не являются. Например, впечатляющая «Обнаженная над Витебском» (1933) имеет большее отношение к опоэтизированным фактам автобиографии, чем к сюрреалистическим грезам. Обнаженная написана в манере, близкой французской художественной стилистике начала 1920-х годов. По гладкости фактуры, красоте и выписанности модели картину можно было бы счесть безупречным академическим упражнением в русле долгой живописной традиции изображения обнаженной натуры со спины, если бы только не произвольность, с какой фигура помещена над городским пейзажем. Но произвольность эта кажущаяся, равно как и «сюрреализм» (так и напрашивается аналогия с работой Ман Рея «Влюбленные» 1934 года).
С ранних лет я был пленен Библией. Мне всегда казалось, как и сейчас кажется, что эта книга - на все времена. Она один из самых мощных источников поэзии. С тех самых пор я стал искать ее след в жизни и в Искусстве. Библия - это отражение бытия, именно эту тайну я и пытался передать.
