«Окунали кисти в каждую банку краски...»

Натэлла Войскунская

Рубрика: 
ФОНД «ГРАНИ» ПРЕДСТАВЛЯЕТ
Номер журнала: 
Специальный выпуск 2. АМЕРИКА - РОССИЯ: НА ПЕРЕКРЕСТКАХ КУЛЬТУР

В активно работающем в Нью-Йорке Украинском музее состоялась выставка «Перекрестки. Модернизм в Украине. 1910-1930». Она переехала туда из Чикагского культурного центра. Экспозиция включала более 70 работ 21 художника. Судя по количеству посетителей и отзывам прессы, выставка украинского модернизма вызвала немалый интерес у американской публики, а реакцией специалистов явился «настоящий ливень» восторженных рецензий.

Осмелюсь предположить, что подобная экспозиция для россиян не менее значима, чем для украинцев. Как-никак и заманчивая прелесть увлечения модернизмом, и зачастую печальные, даже трагические последствия такого увлечения для его творцов казались и оказались одинаковыми, общими - независимо от великороссийского или малороссийского происхождения. При этом так получилось, что во всем мире знают и признают именно русский модернизм: в меньшей степени русский модерн, в большей - русский авангард. Украинский модернизм волею судеб пересекается с русским (может, и правильнее было бы говорить «российским», но ведь учебники по истории искусств едва ли переделаешь, да и для всего мира «русский» и «российский» - одно слово).

А вот можно ли говорить об украинском модернизме, отдельном и отделенном от модернизма русского? Отделенном не корнями своими, уходящими в искусство народное (российские художники ведь тоже черпали вдохновение в достаточно различающихся между собой фольклорных традициях и народных промыслах), а по сути? Наверное, данная выставка с ее художественными открытиями, вместе с предшествующими (например, проведенной в Загребе в 1990-1991 годах выставкой «Украинский авангард 1910-1930-х годов», мюнхенской выставкой 1993 года «Авангард и Украина», состоявшейся в Канаде в 2002 году выставкой «Феномен украинского авангарда» или прошедшей в Рамат- Гане (Израиль) в 2006 году выставкой «Одесские парижане») и последующими выставками способствуют определению позиций в этом вопросе. Ведь само наименование «украинский авангард» было введено, согласно мнению Дмитрия Горбачева - организатора практически всех экспозиций авангардного искусства Украины, искусствоведом А. Наковым в рецензии на выставку «Мечта Татлина» (Лондон, 1973). Этим термином пользуются и другие авторитетные специалисты, такие, например, как Валентин и Жан-Клод Маркаде (Франция), Джон Боулт и Мирослав Мудрак (США), Шимон Бойко (Польша), Дмитрий Горбачев (Украина). Вот и рецензируемая выставка позволяет дать вполне утвердительный ответ на вопрос о самом существовании украинского авангарда.

Если основная задача выставки - представить первоклассные произведения, то определение места собственно украинского модернизма в контексте более известного и более респектабельного, всемирно прославленного модернизма российского - задача тоже достаточно важная. На выставке она специально не акцентировалась, что делает честь организаторам: ведь нет ничего проще, чем занять одну из крайних позиций по этому вопросу, а вот остаться посередине - непросто. В данном случае пройти посередине означало представить на выставке знаменитых мастеров, чья карьера сложилась в России или за рубежом (при этом они либо родились и учились в Украине, либо какое-то время там жили и работали), и одновременно показать малоизвестные, даже совсем неизвестные публике и специалистам произведения художников, не покинувших Украину. Экспонировались также недавно найденные работы, забытые или считавшиеся утраченными.

Отбор произведений осуществляли профессор Дмитрий Горбачев и известный коллекционер, великолепно знающий художественные собрания украинских музеев, князь Никита Лобанов-Ростовский, которому и принадлежит идея организации этой выставки. К сожалению, выбор у них был сравнительно невелик: из когда-то богатого наследия осталась лишь небольшая часть - по оценкам специалистов, большинство работ пропали в 1930-е годы. На выставку были отобраны самые лучшие, представленные Национальным художественным музеем Украины, Государственным музеем театрального, музыкального и киноискусства Украины, Музеем украинского народного декоративного искусства, Днепропетровским художественным музеем, а также частными коллекционерами.

На украинском перекрестке встретились художники, составившие впоследствии славу русского и мирового искусства. Феномен «присвоения» художников-выходцев из Российской империи другими странами, в которых они оказались по воле судьбы, является характерным для искусства прошлого столетия. Впрочем, это не чисто российский феномен. Так, весь мир знает французских художников из России (а на самом деле - из Беларуси и Украины) - Марка Шагала, Хаима Сутина, Соню Делоне, из Италии - Амедео Модильяни, из Испании – Пабло Пикассо, и список нетрудно продолжить. Так что до сих пор сравнительно редко ассоциировались с Украиной такие громкие имена, как Альтман, Малевич, Экстер, Бурлюк, Архипенко, Родченко, Лентулов, Кончаловский, Соня Делоне, Баранов-Россинэ, Лисицкий или Татлин. Более того, их лучшие работы, как правило, находятся за пределами Украины. Вот и получается, что особую ценность этой выставке придают - по мнению Грейс Глюк ("The New York Times”) - высокохудожественные произведения менее известных или практически неизвестных авторов. И это выглядит закономерным. Но начнем с мастеров знаменитых.

Родившийся в Украине, свободно говоривший по-украински и любивший украинское народное искусство - и живописное, и музыкальное - Казимир Малевич представлен на выставке узнаваемой «Супрематической композицией» 1920-х годов и набросками интерьера Всеукраинской академии наук в Киеве. Сын профессора Киевского университета скульптор-экспериментатор Александр Архипенко - знаковая фигура и русского, и украинского, и американского (он переехал в США в 1923 году) искусства ХХ века. Большая и впечатляющая выставка Архипенко уже прошла в Украинском музее в Нью-Йорке в 2005 году. Сейчас же экспонируется небольшая кубистическая работа мастера «Женская фигура» (1914).

Александра Экстер организовывала студии в Киеве и в Одессе. Киевскую студию посещали, к примеру, литераторы Илья Эренбург, Бенедикт Лившиц, Осип Мандельштам, Виктор Шкловский и Натан Венгров, будущие кинематографисты Сергей Юткевич и Григорий Козинцев, а в учениках ходили художники, составившие впоследствии славу советского искусства, - Александр Тышлер, Анатолий Петрицкий, Исаак Рабинович, Климент Редько и многие другие. В Киеве Экстер тесно общалась и с Анной Ахматовой (тогда еще Горенко). В доме № 6 по Университетской улице, где жила в Киеве Александра Экстер, она пишет портрет Ахматовой - видимо, самый первый в ахматовской портретной галерее (его судьба неизвестна). Позднее, в 1911 году, в стихотворении «Старый портрет», посвященном Александре Экстер, Ахматова писала: «В чьих это пальцах дрожала палитра...»

Неудивительно, что на данной выставке творчество Экстер выглядит весьма разнообразно и чрезвычайно интересно. Тут и «Три женские фигуры», созданные в 1910 году (именно фигуры, ибо лица намеренно стерты до такой степени, что их просто нет), и колористически сдержанный изысканный пейзаж «Мост. Севр», в котором и горы, и река, и мост выстроены по сложному алгоритму движения форм. Это полотно из постоянной экспозиции Национального художественного музея Украины - не первый раз в Америке, ранее оно совершило большое путешествие вместе с выставкой «Амазонки авангарда». Конечно, экспонируются и яркие, динамичные эскизы театральных костюмов художницы. Кстати, весьма заметное место на выставке заняли работы и других выдающихся сценографов: Анатолия Петрицкого, Вадима Меллера, Александра Тышлера и Александра Хвостенко-Хвостова - последователей лирического кубизма Александры Экстер. К счастью, не все портреты современников, выполненные в свое время Петрицким, оказались уничтоженными, так что у зрителей была возможность увидеть его великолепные акварельные портреты композитора П. Козицкого и писателя А.Савченко.

Украинский «отец русского футуризма» Давид Бурлюк, у которого, по его собственным словам, «синее, красное, черное бьют Ниагарами», поразил на этой выставке запоминающимся кубофутуристическим полотном 1910-х годов «Время». С именем Давида Бурлюка сразу хочется связать его сотоварища по дальневосточным путешествиям, не столь, к сожалению, известного Виктора Пальмова. Их совместная выставка стала первым показом произведений русского авангарда в Японии. Работы Пальмова - неопримитивиста и блестящего колориста - стали настоящим откровением для зрителей («Свидание», «Рыбак», «Кузница», «За власть Советов», «1 Мая»). Трогательным лиризмом светится на его полотнах пронзительный синий цвет. По мнению критика Ванкарема Никифоровича, «в каждой работе [Пальмова] читается колоссальной силы внутренний трагизм».

Вполне понятно, что если в арсенале устроителей выставки найдется хотя бы одна работа Сони Делоне (в девичестве Сары Терк) - французской художницы родом из Одессы, - она будет включена в экспозицию. Вот и оказалась на выставке графика 1930-х годов «Орфизм» из частной коллекции - пусть небольшая, однако по ней вполне можно составить представление и о Соне Делоне, и об орфизме. Одной живописной работой 1919 года «Композиция» представлен и Александр Родченко. Несколько произведений Эль Лисицкого и Владимира Татлина также украшали стены чикагского и нью-йоркского выставочных помещений.

Внимание зрителей было сосредоточено и на тех художниках, творческая жизнь которых проходила исключительно в Украине. Как отмечает в своей статье, опубликованной в прекрасно изданном каталоге к выставке, Джон Боулт, «в украинском искусстве присутствует и необарокко Олекса [Алексея] Новаковского, и конструктивизм Василя [Василия] Ермилова, «византийские» следы мы находим у Михайло [Михаила] Бойчука, тогда как творчество Мыколы [Николая] Касперовича носит отпечаток стиля модерн».

«Рельеф "а”» Василия Ермилова (работа 1920-х годов) украшает и обложку альбома-каталога, и всю экспозицию наряду с другими работами этого великолепного мастера, лидера украинских конструктивистов. Еще в 1909 году он вместе с несколькими молодыми харьковскими «левыми» художниками организовали просуществовавшую всего пару лет группу-студию «Будяк» (что в переводе означает «чертополох» или «сорняк») и активно сотрудничали с группой молодых литераторов-футуристов «Выкусь» - название, как кажется, вполне в стиле «пощечины общественному вкусу». Как и многие другие художники, в послереволюционные годы Ермилов ратовал за демократизацию искусства и активно занимался тем, что до сих пор именуется наглядной агитацией и пропагандой: расписывал агитпоезда, создавал плакаты, занимался книжной графикой, оформлял праздничные шествия, клубы и театральные здания, был дизайнером папиросных коробок. Как напоминает автор посвященной Ермилову статьи в каталоге Ольга Лагутенко, этот период развития искусства в Харькове даже называют «ермиловским». После знакомства с московской коллекцией Сергея Щукина Ермилов увлекся кубизмом (двусторонняя картина «Гитара» и «Дама с веером»), был замечательным графиком-иллюстратором, занимался художественной фотографией, преподавал в Харьковском художественном институте, не единожды пережил невежественные атаки и «оргвыводы» с исключением из творческих союзов. Как знать, если бы его инициатива создания (вместе с Б. Кратко) в 1919 году «Учебно-производственных мастерских» получила поддержку и развитие, то новые таланты, может статься, рвались бы учиться в Харькове, а не в московском ВХУТЕМАСе и не в германском «Баухаузе».

Соратницей Ермилова по студии «Будяк» была Мария Синякова, которая интересовалась в то время постимпрессионизмом, а несколько позже всерьез увлеклась футуризмом. Она дружила с Велимиром Хлебниковым, иллюстрировала произведения Алексея Крученых и Николая Асеева. Поэма «Мир и остальное» 1920 года посвящена Велимиром Хлебниковым Марии и ее сестрам, как и «Синие оковы» 1922 года (в названии обыгрывается их семейная фамилия), а в поэме «Три сестры» 1920-1921 годов Мария Синякова отлична от своих сестер тем, что «зачарована богом». В свою очередь, известен сделанный ею в 1940 году литографический портрет Хлебникова (вот ее слова: «Красивее Хлебникова я никого не видела»). Выставленные работы Синяковой отмечены большой любовью к народному украинскому искусству и являются предметом законной гордости коллекционеров («Дерево жизни», «Война», «Влюбленные»).

Довольно полно представлен на выставке кубофутурист Александр Богомазов, организовавший в Киеве вместе с Александрой Экстер группу «Звено», в которой объединились украинские авангардисты. Искусство Богомазова - сплав авангардистских течений начала века. Еще в 1914 году художник обобщил свои рассуждения об отношении искусства к реальности в теоретическом трактате «Живопись и элементы», в котором он анализирует соотношения между видимой и отображаемой реальностью и поисками новых путей живописного творчества. Итоги этих поисков - в представленных на выставке произведениях мастера, среди которых - прекрасный портрет дочери (1928), воплощение одной из формул Богомазова о спирали как символе неспокойного Космоса. Написанное звенящими яркими красками запоминающееся полотно «Правка пил» (1927) - наглядная демонстрация понимания художником «музыкальной», ритмической составляющей живописи. Творчество Богомазова в достаточной мере известно американским специалистам: приехавший в 1970 году в Киев Никита Лобанов-Ростовский купил ряд его работ и вывез их, подарив впоследствии Музею Соломона Р Гуггенхайма и Музею современного искусства в Нью-Йорке (МоМА).

Бывают случаи, когда отсутствие какого-то художника на выставке красноречивее его присутствия. Так вполне могло случиться с Михаилом Бойчуком, ведь сохранилось очень немного работ этого талантливейшего монументалиста, «архаиста-новатора». Включенная в экспозицию небольшая картина «Молочница» едва ли дает полное представление о многогранной деятельности Бойчука. Сплоченная группа бойчукистов - сторонников и последователей Михаила Бойчука, профессора Киевского художественного института, - заняла к концу 1927 года ведущие позиции в Ассоциации революционного искусства Украины. В эту группу входили его жена Софья и брат Тимофей Бойчук, а также Оксана Павленко, Иван Падалка, Антонина Иванова, Мануил Шехтман, Николай Ракицкий и другие способные художники. Бойчукисты опирались на народные традиции, изучали и развивали украинское монументальное искусство (например, в 1919 году ими был выполнен заказ Наркомата военных дел на монументальные росписи в Луцких казармах). Они деятельно возрождали фресковую живопись в Украине и по-своему осмысляли византийскую иконопись. Видимо, именно в этой связи Бойчуку навесили ярлык «агент Ватикана». Судьбу арестованного в 1936 году и вскоре расстрелянного Михаила Бойчука разделили многие его последователи.

Своего рода гвоздем программы, если можно так выразиться, «козырной картой» выставки стали представители украинского сецессиона, а безусловным открытием - Всеволод Максимович, блестяще одаренный художник и, увы, наркоман-самоубийца. Жизнь этого талантливого художника, которого с полным правом именуют украинским Бердсли, оборвалась в двадцать лет - одной из причин, быть может, стал провал его персональной выставки в Москве. В экспозиции представлен написанный маслом автопортрет Максимовича: чернобелый, дразняще-манящий, дерзкий и чувственный, словом, довольно редкий мужской вариант homme fatal. Столь же «графично», с ювелирной отточенностью, маслом на холсте исполнено панно «Маскарад» - можно сказать, прямая отсылка к Обри Бердсли. Внутренней всепожирающей страстью горит его «Поцелуй», а огромные полотна «Банкет» и «Аргонавты» напоминают яркие искусно вытканные экзотические ковры. В своем творчестве Всеволод Максимович предстает одновременно и Бердсли, и Климтом.

Произведения украинских последователей сецессиона оказались как бы выставкой в выставке. Наряду с Максимовичем в этом разделе представлены три работы Федора Кричевского: «Портрет Наталии Кричевской, жены художника» 1926 года и две части триптиха «Жизнь», с успехом экспонировавшегося на Венецианской биеннале 1928 года. Третьим участником стал Олекса Новаковский («Леда», 1924 и графический «Автопортрет», 1934). И наконец, Михаил Жук - не только живописец и график, но и керамист, и писатель. Он создал портретную галерею украинских деятелей культуры - Ивана Франко, Владимира Сосюры, Павло Тычины, Наталии Ужвий и многих других незаурядных людей. На выставке было представлено его символистское панно «Белое и черное» (1912-1914), напоминающее стилистику его учителя Станислава Выспяньского, и два графических портрета.

Поиск индивидуального языка для самовыражения, как и поиск национальной идентичности, привел в Украине и России к слиянию множества влияний. Запад и Восток, прошлое и настоящее, фольклорное и урбанистическое, нативное и иностранное - все нашло отражение в творческих поисках, ибо сами художники, как и Украина, как и Россия, оказались на перекрестке Времени, в горниле которого рождалось искусство XX века. Американский искусствовед Кевин Нанс написал про украинских художников в "Chicago Sun Times”: «Они окунали свои кисти в каждую банку краски - от кубизма и футуризма до модерна и конструктивизма».

Выставка «Перекрестки. Модернизм в Украине. 1910-1930» необыкновенно познавательна как для американского зрителя, возможно сравнительно мало знакомого с творчеством украинских авангардистов и модернистов, так и для россиян, оказавшихся в Чикаго или в Нью-Йорке и посетивших ее. Она универсально познавательна: прежде всего потому, что, во-первых, всегда интересно увидеть неизвестные работы известных всему миру авторов, а во-вторых, радостно открыть для себя новые имена и лишний раз сказать себе, сколько же прекрасных художников скрывалось за «железным занавесом» и какое же количество этих занавесов-засовов повесили внутри великой державы, подарившей миру искусство авангарда. И как хорошо, что они рухнули, явив миру множество талантливых имен, в том числе и замечательных представителей украинского авангарда и модернизма.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play