По историческим местам А.И. КУИНДЖИ В ПЕТЕРБУРГЕ И МАРИУПОЛЕ
Имя знаменитого русского пейзажиста Архипа Ивановича Куинджи (1842-1910) уже более ста лет окружено дымкой легенд и старых городских преданий. Художник-бедняк, во второй половине жизни ставший домовладельцем и миллионером, не любил говорить ни о себе, ни о своем детстве, ни о своей семье. После себя он не оставил ни дневников, ни записок. Даже личная переписка художника носила по преимуществу деловой характер и мало что могла сообщить о нем. С отсутствием сведений столкнулись уже первые биографы Куинджи, собирая материал для монографии о художнике, вышедшей в свет в 1913 году[1].
Архип Иванович Куинджи был родом из города Мариуполя, расположенного на побережье Азовского моря. Его семья проживала в предместье Карасевка.
Город Мариуполь. Начало ХХ века. Фотография
Мариуполь (первоначально Павловск) был основан греками-христианами, переселенцами из Крыма. К середине 1850-х годов город сохранял греческие традиции, население говорило на крымско-татарском, греческом,частично на русском и украинском языках. Куинджи отлично изъяснялся с крымскими татарами. В городе проживало около 5000 человек, насчитывалось 768 домов, 5 церквей, аптека, 2 учебных заведения - духовное училище и городское приходское двухклассное (здесь учился А.И. Куинджи), торговали 46 лавок и 14 погребов. Вокруг Мариуполя переселенцы основали несколько сел, одно из них - Карасу (в русском звучании Карасевка) - в 1811 году слилось с городом. Дом отца Куинджи стоял в Кара- севке на Торговой улице у реки Кальмиус (Кальчик), тогда еще судоходной. Отчий дом не сохранился, на его месте старший сын Спиридон построил свой - он запечатлен на фотографии; рядом видна вышка - речной знак - створ.
В конце Таганрогской улицы на Спасо-Демьяновской площади в Карасевке стояла церковь Рождества Пресвятой Богородицы, в которой А.И. Куинджи был крещен, а в 1875 году обвенчан с В.Е. Кечеджи-Ша- поваловой. Храм из красного обожженного кирпича с деревянным куполом был освящен в 1780 году, разобран в 1937-м. Родителями А.И. Куинджи были обрусевшие православные греки. Отец грек-сапожник Иван Христофорович носил фамилию Еменджи (с турецкого языка - «трудовой человек»). Однако при переписи 1857 года Архип Иванович был записан под фамилией Куинджи (с татарского - «золотых дел мастер», по роду занятий деда-ювелира), которую и носил всю жизнь. В то время на юге России фамилии, обозначавшие одно и то же, могли указываться в разных вариантах: по-турецки, по-гречески, по-татарски. Среди мариупольских греков было обыкновением переводить свои фамилии на русский язык. Старший брат Спиридон русифицировал родовую фамилию и стал называться Золотаревым.
Куинджи рано остался сиротой и жил в семье тетки или у старшего брата Спиридона, который был очень беден и не мог дать мальчику достойного образования. Он рано начал зарабатывать себе на жизнь и пастушонком, и приемщиком кирпича на строительстве католического собора у богатого подрядчика городского головы Чабаненко, и комнатным мальчиком у хлеботорговца Аморетти. Позднее, уже молодым человеком работал помощником ретушера у фотографов в Мариуполе, Таганроге, Одессе. Этот период жизни до сих пор остается белым пятном в его биографии. Сколько времени он прожил в Одессе? Когда принял решение ехать в столицу? Куинджи рано проявил склонность к рисованию, в детстве рисовал, где только мог и на чем только мог. Богатый негоциант из Феодосии Дуранте, друг Аморетти, рекомендовал молодому человеку попытаться поступить в обучение к И.К. Айвазовскому. Куинджи побывал в Феодосии, но учился ли он действительно у знаменитого маэстро?
Как и многих молодых провинциалов, стремящихся получить художественное образование, его влекло в Петербург, в Императорскую Академию художеств. По всей вероятности, Куинджи прибыл в столицу в конце 1860-х годов. «<...> В первое время в Петербурге я нуждался так, что не имел средств купить даже чаю и пил один кипяток без сахара, с черствым хлебом, - рассказывал он впоследствии А.И. Менделеевой (Поповой). - <. > Перебившись кое-как зиму, весной я решил держать экзамен в Академию художеств <. > на экзаменах в классе я провалился <...>»[2]
Но Куинджи трудолюбив, упорен и настойчив, полон решимости осуществить свою заветную мечту. Подрабатывая ретушером в фотоателье, он продолжал заниматься живописью. 21 августа 1868 года он подал прошение на рассмотрение Совета Академии художеств удостоить его звания художника за картину «Татарская деревня в Крыму при лунном освещении», представленную на академическую выставку. Решение Совета было положительным. Эта дата - 1868 год - является единственным точным указанием на время появления Куинджи в Петербурге, который станет его второй родиной. Был ли Куинджи учеником Академии? Скорее всего, он прошел академический курс как вольнослушатель (вольноприходящий ученик). В его графических альбомах сохранились рисунки академических постановок. Один из первых биографов Куинджи, М.П. Неведомский, писал об этом периоде: «В 1868 г. Куинджи, наконец, в Академии <...> В это время образовался кружок академистов-учеников. В него входят Куинджи, Репин, В. Васнецов, Макаров, Буров <...> Молодежь собирается по вечерам в кухмистерской “Мазанихи’’»[3].
Исторический адрес «Меблированных комнат Мазановой» - Васильевский остров, угол Большого проспекта и 5-й линии, дом №18 (ныне дом №16) - первый известный адрес художника в Петербурге. Кухмистерская занимала первый этаж приземистого трехэтажного здания, и обеды в ней стоили сравнительно недорого - 30 копеек. Комнаты Т.Н. Мазано- вой считались одними из самых дешевых, в них часто селились академические студенты. В квартирную плату входили отопление, керосиновое освещение, уборка и самовар утром и вечером. В эти годы Куин- джи особенно близко сошелся с Ильей Репиным и Виктором Васнецовым, их дружба сохранилась на многие годы. Они часто собирались вместе, споря до хрипоты об искусстве и жизни. Куинджи поражал товарищей острыми суждениями. «Глубокомысленный грек <...> человек глубокий, увлекательный <...> большой философ, он всегда идет вглубь, до бесконечности <...> - так отзывался об одном из любимых товарищей И.Е. Репин. - Люблю его широкую приземистую фигуру, его восточно-персидский склад ума, его самобытный взгляд на вещи»[4]. Когда в 1871 году весь дом Мазановой отошел под частную гимназию немки Э.П. Шаффе (для ее нужд были перестроены внутренние помещения, но сам дом в целом сохранился до наших дней без изменений), Куинджи вынужден был подыскать себе другое пристанище.
В 1870 году он снимает жилье на углу Среднего проспекта и Малой Невы в доме Жукова (в настоящее время - набережная Макарова, дом №18), квартира №1. Набережная Малой Невы (с 1887-го - Тучкова набережная, с 1952-го - набережная Макарова) не была парадной, а служила пристанью для торговых судов. Участки набережной были заняты складами, и в доходных домах, как правило, первые этажи отводились для лавок и под конторы, на антресольных и верхних этажах были квартиры, сдаваемые внаем.
Чуть далее, на углу Тучковой набережной и Биржевой линии (дом №18), стоял трехэтажный дом купца П. Меняева. Этот дом, построенный в 1842 году по проекту архитектора А.Х. Пеля, занимает важное место в истории русской культуры. Здесь жил в детские годы (1848-1849) будущий композитор П.И. Чайковский вместе с родителями; в 1870-м в доме поселился живописец М.П. Клодт. Несколько позже здесь проживали художники А.К. Беггров, Е.Е. Волков, ГГ Мясоедов. Не случайно до сих пор старые петербуржцы называют это здание «домом художников». С 1869 по 1887-й в доме жил известный художник Иван Николаевич Крамской, глава Товарищества передвижных художественных выставок (ТПХВ). Его семья занимала большую квартиру №5 на третьем этаже (в современной нумерации это три квартиры №№8, 9, и 10). Его соседом по площадке на короткое время стал молодой художник Куинджи. В письме от 6 декабря 1873 года, адресованном И.Е. Репину, Крамской упоминает об этом: «У меня был чрезвычайно интересный сосед - Куинджи. Он жил визави против моей квартиры, и мы с ним не раз подолгу беседовали»[5].
Куинджи часто засиживался у гостеприимной четы Крамских. Супруги устраивали званые вечера и приемы, где бывало много интересных гостей. Крамской стал для начинающего провинциала добрым старшим другом и советчиком, ввел его в круг передвижников. Крамской проницательно подметил: «Куинджи - это колоссальный непосредственный талант <...> Куинджи - интересен, нов, оригинален, но до того оригинален, что пейзажисты не понимают, но публика зато отметила <...>»[6] Куинджи успешно экспонировал свои картины на выставках Товарищества, а с 1875-го стал членом ТПХВ. К молодому художнику приходит известность, его отмечает критика, его пейзажи приобретает для своей коллекции П.М. Третьяков. Положение Куинджи упрочилось, он твердо встал на ноги, почувствовал свои возможности.
Таким его изобразил на портрете И.Н. Крамской в конце 1870-х годов: на необычном ярко-красном фоне, подчеркивающем характерную внешность южанина с копной темных кудрей и черной бородой, пронзительным пытливым взором («шевелюрой Авессалома и очаровательными очами быка. Как Ассур, бог ассирийцев»[7]), исполненным сил и смелых надежд, железного здоровья и энергии, осознающим свой путь в жизни и искусстве. Этот портрет Архип Иванович очень любил и долгое время хранил у себя. А потом решил передать учебной библиотеке в Академии художеств, организованной на его средства.
Тогда же произошли перемены и в личной жизни художника. 23 июля (5 августа по новому стилю) 1875 года Архип Иванович венчался в Мариуполе с 20-летней дочерью состоятельного купца Верой Елевфериевной Кечеджи-Шаповаловой. Ее двойная фамилия произошла от местного татарского прозвища «кечеджи» (шапковалы) по роду занятий греков-предков, занимавшихся изготовлением шапок и торговлей мехами. В Петербурге в быту супругу Куинджи стали звать Верой Леонтьевной, а в написании девичьей фамилии вкрались две лишние буквы «т» и «р» - получилось Кетчерджи-Шаповалова. Свадьбу сыграли по традиционному греческому обычаю, шумно и торжественно, шаферами были именитые горожане.
В Петербурге новобрачные поселились на Васильевском острове. В отношениях супругов царило полное взаимопонимание и согласие. Вера Леонтьевна, типичная мариупольская гречанка, была прекрасной хозяйкой, спокойной, нетребовательной, но культурной и хорошо образованной. Жили скромно, всегда вдвоем (своих детей у четы Куинджи не было), без всякой прислуги. Обстановка квартиры отличалась крайней простотой. Никакого убранства, драпировок, портьер, безделушек. Единственный предмет, сколько-нибудь ценный, - это фортепиано, свадебный подарок Куинджи молодой жене, на котором играла Вера Леонтьевна. Она была хорошей пианисткой, а сам Архип Иванович выучился неплохо играть на скрипке. Супруги часто составляли дуэт, исполняя любимые произведения Бетховена, Моцарта, Вивальди, Чайковского. Несколько раз в году они выбирались в театр, предпочитали оперу; побывали на острове Валааме, совершили короткие поездки в Европу, регулярно навещали родных в Мариуполе, каждое лето выезжали в Крым, в имение близ деревушки Кикинеиз, на южном берегу между Алупкой и Симеизом.
С 1876 года, в течение почти десяти лет, Куинджи снимал квартиру с мастерской в доме №16 по Малому проспекту на углу с 6-й линией. Именно в стенах этой мастерской созданы художником знаменитые полотна «Березовая роща» (1879, ГТГ) и «Ночь на Днепре» (1880, ГРМ), прославившие его как «чародея света». «Куинджи - отныне это имя знаменито» - писали в прессе о состоявшейся выставке в Обществе поощрения художеств на Большой Морской улице, где была показана эта картина. Произведение прямо с мольберта в мастерской приобрел великий князь Константин Константинович Романов, поэт и переводчик, знаток живописи, заплатив за картину огромные по тем временам деньги - 5000 рублей. В своем дневнике великий князь оставил запись: «Вчера (т. е. 13 марта 1880) поехали отыскивать мастерскую Куинджи <...> еле-еле нашли мастерскую, пролазив с четверть часа по закоулкам; она находится под самой крышей и, вероятно, обращена из фотографии <...>»[8]
Об истории здания, где находилась одна из сохранившихся мастерских Куинджи, известно немного. Этот участок под застройку приобрел в 1866 году академик архитектуры Н.П. Гребенка и первоначально возвел небольшой, в пять окон по фасаду, каменный двухэтажный дом, но через два года надстроил его третьим этажом, над которым возвел художественную мастерскую с большим окном; при мастерской была небольшая квартира (№4). Помещения в доме сдавались внаем. К сожалению, дом позднее был сильно перестроен, и мастерская в первоначальном виде не сохранилась.
К началу 1890-х годов Архип Иванович сменил уже немало адресов на Васильевском острове, снимая квартиры в доходных домах. Одно время, с 1891-го по 1897 год, он и сам был хозяином трех жилых домов (№№39, 41, 43) по 10-й линии. Собственно, понравился ему один дом №43, высокий, пятиэтажный, с крыши которого были видны и линии Васильевского острова, и набережная, и Нева. «Весь город как на ладони <...> а направо даже море видно <...> Здесь всякие этюды можно писать <...>»[9], рассказывал он жене. Однако дом продавался с двумя соседними вместе, дома принадлежали одному владельцу и находились под единым залогом в земельном банке. Заплатив 35 000 рублей, Куинджи пришлось брать на себя закладную, делать в домах ремонты, заниматься сдачей квартир. Несмотря на то, что он осуществил свою идею - занял одну из квартир на верхнем этаже, в соседней устроил мастерскую, а на крыше оборудовал сад, о котором говорили по всему Петербургу, - вскоре хлопоты домовладельца его утомили, и, когда появился подходящий покупатель, он продал дома с большой выгодой для себя за 385 000 рублей. Эта удачная сделка положила начало крупному состоянию Куинджи, а его самого частенько недоброжелатели называли за глаза не иначе как «предприимчивый малый».
После продажи домов по 10-й линии у четы Куинджи некоторое время не было собственного жилья, и, будучи преподавателем Академии художеств, Архип Иванович с женой занимал профессорскую квартиру с мастерской на Литейном дворе Академии в доме №3 по 4-й линии (в настоящее время адрес не изменился). Казенные квартиры с мастерскими предоставлялись профессорам и преподавателям в главном здании Академии и в жилых флигелях, выходивших фасадами на 3-ю и 4-ю линии и в Академический сад. Куинджи пользовался только мастерской, отказавшись от половины своей квартиры, а большую сумму, ассигнованную на ремонт огромных профессорских квартир, он предложил перевести на пособие учащимся, ремонт же производить каждому за свой счет. Наконец супруги Куинджи решили обзавестись новой квартирой. Тем более что Архип Иванович оставил преподавание в Академии в феврале 1897 года.
Свой выбор Куинджи остановил на том самом доме, где некогда жил любимый друг и учитель И.Н. Крамской и несколько недель прожил он сам (ныне Биржевой переулок, д. №1/10). В 1870-х годах владельцем дома стал ГП. Елисеев. По его решению и по проекту архитектора Л.Ф. Шперера в 1879 году здание надстроили, добавив еще один 4-й жилой этаж, а позднее, в 1887 году, по весьма оригинальному проекту гражданского инженера ГВ. Барановского над фасадом дома по Биржевой линии была возведена огромная мансарда - мастерская для художников. Это в своем роде уникальное архитектурное и инженерное сооружение, сохранившееся до настоящего времени, представляет собой единственный пример городской исторической художественной мастерской, специально спроектированной и построенной как отдельное помещение. Куинджи работал в этом ателье с 1897-го по 1910 год. Историческая мастерская художника находится под охраной государства как памятник федерального значения.
Выбор места был не случайным, Куинджи всегда нравились высокие точки обзора, а из окон мансарды дома Елисеевых в то время открывалась обширная панорама города. С одной стороны был виден весь Васильевский остров, до самого взморья; а с другой - водная гладь Невы, Петропавловский собор, гранитные набережные.
Куинджи любил подолгу созерцать городские пейзажи, он «<...> целыми часами глядел в окно мастерской или залезал на крышу дома и оттуда, с огромной высоты, вглядывался в бесконечные горизонты <...>»[10], а в полдень кормил пернатых друзей - голубей, ворон, воробьев, слетавшихся к дому с выстрелом пушки Петропавловской крепости.
Жизнь Куинджи в доме Елисеевых была размеренной и спокойной, у себя он принимал только самых близких друзей: художников, публицистов, профессоров Университета, среди которых особенно желанными гостями были живописец Илья Ефимович Репин и знаменитый химик Дмитрий Иванович Менделеев. Иногда к нему заходили его ученики из пейзажной мастерской Академии художеств. Он по-прежнему принимал горячее участие в их судьбах, хотя в 1897 году в связи со студенческими волнениями был отстранен от преподавательской работы, оставшись членом Совета Академии. «На старой скромной квартире в доме №16 по Малому проспекту, - писал М.П. Неведомский, - где созданы прославившие его картины, шла еще жизнь художественной богемы: товарищи шумными гурьбами перекочевывали из одной квартиры в другую во всякие часы дня и ночи <...> Но с середины 80-х гг. молодая “богемистость" начинает исчезать. В его квартире водворяется тишина <...> Когда он переселяется в собственный дом, а затем в дом Елисеева на Тучковой набережной, тишину его квартиры нарушают, главным образом, просители возможного рода. А в 1890-х гг. у Куинджи появляется изредка молодежь из учеников»[11].
Архип Иванович и его жена по-прежнему вели довольно скромный образ жизни. Несмотря на солидные денежные средства, семья по-прежнему не держала ни кухарки, ни горничной. Хозяйством занималась Вера Леонтьевна. Интерьер самой квартиры поражал аскетизмом - окна без занавесок, чисто, просторно, цветы и вьющийся по рамам плющ. Мебель в доме была самая простая, супруги Куинджи купили ее сразу после женитьбы на каком-то аукционе и не расставались с ней до последних дней, перевозя с квартиры на квартиру. «Все собственные этюды, эскизы, картины висели или хранились в папках (или в особых, вращающихся на вертикальной оси, рамах-альбомах), скрытые от посторонних глаз в мастерской, - вспоминал М.П. Неведомский, - <...> Архип Иванович оставался верен своим “студенческим" вкусам, своим голым стенам <...>»[12]. Куинджи продолжал постоянно работать в своей мастерской, но новые произведения никому не показывал, с 1882 года не выставлялся. Этот период в его творческой жизни называют «периодом молчания».
Архип Иванович по натуре и мировоззрению был действительно необычным человеком. Владея большим состоянием, жизненным правилом он почитал довольствоваться малым, только самым необходимым. Свои немалые денежные средства он стремился употребить на благо искусства и поддержку молодых художников. Куинджи предложил устроить ежегодные Весенние выставки в залах Императорской Академии художеств, на премиальный фонд которых он пожертвовал сто тысяч рублей. Премии должны были вызвать живой интерес к выставке и здоровое соревнование среди художественной молодежи. Однако Куинджи не успокоился на этом и решил завещать практически все свое состояние (более полумиллиона рублей, 225 десятин земли в Крыму и все свои произведения, остававшиеся в его доме, с авторскими правами на них) Обществу художников, основанному в 1909 году по его инициативе и носившему его имя. Общество имени А.И. Куинджи немало сделало для увековечения памяти замечательного художника и благотворителя.
11 июля (24 июля по новому стилю) 1910 года великого живописца не стало, он умер на пороге своей последней квартиры в доме Елисеевых. Уже весной его мучила тяжелая сердечная болезнь, подле умирающего по очереди дежурили его друзья и ученики. Узнав об угрожающем положении, в Петербурге собрались его ученики: К.Ф. Богаевский, В.И Зарубин, Н.К. Рерих, А.А. Рылов и Н.П. Химона. «13 июля, вечером, гроб с телом покойного был поставлен в церкви Академии; отсюда на следующий день, после отпевания перенесен на Смоленское кладбище для погребения. всю дорогу до кладбища ученики и друзья Архипа Ивановича несли гроб на руках <...> За гробом следовала колесница сплошь покрытая венками, с массой живых цветов <...>»[13], - зафиксировал события М.П. Неведомский. На одном из венков, возложенном И.Е. Репиным, значились слова «Художнику беспримерной самобытности».
В 1952 году прах и надгробие А.И. Куинджи были перенесены со Смоленского кладбища в музейный Некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры. В 1978 году на фасаде дома в Биржевом переулке, где А.И. Куинджи жил и работал последние годы жизни, была установлена памятная мемориальная доска (архитектор В.С. Васильковский). А в исторической мастерской в 1993 году открыт мемориальный Музей-квартира А.И. Куинджи - отдел Научно-исследовательского музея при Российской Академии художеств.
- Имеется в виду книга: Неведомский М.П., Репин И.Е. А.И. Куинджи. СПб., 1913. М.П. Неведом- скому и другим членам Общества имени А.И. Куинджи удалось собрать немало свидетельств современников о жизни великого живописца и исторических местах в Мариуполе и Петербурге, связанных с его именем.
- Менделеева А.И. Воспоминания об Архипе Ивановиче Куинджи // Новое время. СПб. 1913. 23 апреля. С. 98.
- Неведомский М.П., Репин И.Е. Указ. соч. С. 11.
- Из письма И.Е. Репина И.Н. Крамскому 29 августа 1875 года, Париж // Переписка И.Н. Крамского: В 2-х т. М., 1954. Т. 2. С. 343.
- Из письма И.Н. Крамского И.Е. Репину 6 декабря 1873 года, Санкт-Петербург // Переписка И.Н. Крамского. С. 270.
- Из письма И.Н. Крамского И.Е Репину 23 февраля 1874 года, Санкт-Петербург // Переписка И.Н. Крамского. С. 296.
- Репин И.Е. Далекое близкое. Л., 1982. С. 345.
- Андреев В.Е. «Лунная ночь на Днепре» в коллекции великого князя Константина Константиновича // Коллекции и коллекционеры: Сборник статей по материалам научной конференции, ГРМ. СПб., 2008. XVI. С. 107-108.
- Неведомский М.П., Репин И.Е. Указ. соч. С. 107.
- Там же. С. 98.
- Там же. С. 96.
- Там же. С. 158.
- Там же. С. 107.
Фотография
Холст, масло. Научно-исследовательский музей при Российской Академии художеств
Почтовая карточка. Издание Общины святой Евгении