Русский балет в зеркале «кружевного» фарфора заводов Тюрингии

Европейская фарфоровая скульптура, будучи довольно демократичной в выборе сюжетов, на протяжении всего периода своего существования воплощала в себе наиболее модные и передовые тенденции в искусстве. Одним из излюбленных ее сюжетов был театр, поскольку динамичность, яркость красок, замысловатость поз и жестов сценического действа как нельзя лучше передаются именно в фарфоре [1].

«Кружевной» фарфор

В ХХ веке одним из самых популярных в ассортименте большинства производителей фарфоровой пластики стал образ балерины. К концу XIX века сформировался некий его шаблон с непременными атрибутами академического сценического костюма: пышной пачкой и пуантами. Именно в такой трактовке он производится многими фарфоровыми мануфактурами по всему миру и по сей день.

Коломбина в балете «Карнавал»
Скульптурная композиция из серии «Русские балеты».
Фарфоровая мануфактура Aelteste Volkstedter Porzellanfabrik AG, Германия, Тюрингия. 1912–1945
Фарфор, кружевной фарфор; лепка, роспись надглазурная полихромная, позолота. Высота – 28,0.
Частное собрание, Москва

В работах выдающихся мастеров балетные па и пируэты переданы достаточно грамотно, приблизительно так, как они должны выглядеть и в балетном классе, и на большой сцене. В продукции же заводов, ориентировавшихся на массовый продукт «на тему» и «по мотивам», позы и па фарфоровых танцовщиц никак не соотносятся с реальностью. Это лишь намек на них, их условное обозначение, призванные разбудить воображение. Подобные замысловатые элементы танца никому и никогда не удастся исполнить - это невозможно физически, тем не менее подобных фантазий на тему балета от не слишком щепетильных производителей существует великое множество. Пусть и искусственная, но все-таки определенно наличествующая некоторая грациозность таких скульптур сделала их востребованными среди широких слоев публики.

В случае, когда производитель фарфоровой пластики предпочитал не идти на поводу у невзыскательной публики, а считал своим долгом держать марку заведения на высоком уровне, за образцы для создания скульптурных композиций по мотивам балетных спектаклей брались пришедшие на смену гравюрам и репродукциям фотографии, не дилетантские, любительские «из зала», а работы профессиональных фотохудожников. Отбирали из нескольких десятков или даже сотен отснятых кадров лишь один, наиболее удачный, для последующего его тиражирования. Съемка была исключительно постановочной, с правильным освещением, грамотным фоном, с на и выгоднейшего ракурса, в спокойной рабочей обстановке студии. Эти высокохудожественные фотографии артистов балета публиковалась в прессе, издавались в виде самостоятельных открыток, которые были предметом коллекционирования среди знатоков и ценителей балета. Особенно если речь шла об известных исполнителях в самых громких постановках с их участием.

19 мая 1909 года, после нескольких недель рекламы, Сергей Дягилев открыл первый сезон «Русских балетов» в Париже. Зрители были ослеплены яркими костюмами, декорациями и совершенно новыми балетными партиями. Они были поставлены молодым талантливым хореографом Михаилом Фокиным и дополнялись восхитительными костюмами и декорациями Льва Бакста и других художников. Инновационная музыка еще более усилила действо, происходившее на сцене. Но именно звезды этого сезона покорили Париж: Вацлав Нижинский с его феноменальной виртуозностью, Анна Павлова с ее легкостью и изящностью, Тамара Карсавина с ее утонченной, чувственной красотой. Для парижан труппа Дягилева идеально сочетала в себе лиричность и экзотичность, а четырехнедельный сезон прошел с огромным успехом.

Год спустя во втором парижском сезоне Дягилева самым значительным был третий балет Фокина в сезоне - «Жар-птица», поставленный на музыку Игоря Стравинского.

В следующем 1911 году «Русские балеты» Дягилева стали постоянно гастролирующей европейской компанией, выступающей с чрезвычайно успешными сезонами в Лондоне, Берлине и Монте-Карло, а также в Париже.

На волне шумной популярности «Русских сезонов» фотографии участников труппы тотчас же распространились в изобилии во всех видах печатной продукции. У скульпторов фарфоровых мануфактур появилась возможность подобрать наиболее подходящий по своим характеристикам для нужд их отрасли эпизод. Многие звезды «Русских сезонов» были воплощены в фарфоре Мейсенской мануфактуры, тюрингских фарфоровых заводов и мастерских, ряда других европейских производителей. Императорский фарфоровый завод в Петербурге в период пика славы «Русских сезонов» уделял внимание этой тематике, в частности, в 1913 году были выполнены скульптура Анны Павловой в роли Жизели по модели С. Судьбинина[2] и ряд других произведений.

Заводы Тюрингии не остались в стороне от этого модного тренда, в отличие от других производителей их скульпторы не ставили целью запечатлеть с документальной точностью конкретных танцовщиков, а делали акцент главным образом на костюмах исполнителей. Тем более что эскизы костюмов для спектаклей русского балета создавались выдающимися художниками и в эскизах и в материальном воплощении были произведениями искусства.

Алгоритм при моделировании и росписи скульптуры был тот же, что и с момента основания этого вида декоративно-прикладного искусства - не столько создание и придумывание своего, сколько как можно более старательное копирование работ художников - представителей большого искусства. Настоящей удачей для тюрингских производителей стало то обстоятельство, что костюмы сценических героев балетов труппы Дягилева были лишены академического лаконизма (пачка - пуанты) и зачастую представляли собой довольно сложные по крою и эффектные по цветовым решениям наряды. Огромное значение имел выбор тканей для платьев балерин: сшитые, как правило, из присборенного тюля, а иногда и из простой марли, они как нельзя лучше соответствовали той технологии, на которой специализировались тюрингские производители - фарфоровое кружево. В этой области они давно были непревзойденными мастерами.

Понять, какой именно эпизод балета взят за основу композиции, можно, лишь изучив печатную продукцию того времени по соответствующей тематике. Разумеется, при переводе плоского изображения в объем есть свои специфические особенности. В большинстве работ тюрингских мастеров не стоит искать портретного сходства со звездами балета, но в остальном они вполне соответствуют художественным или фотографическим источникам, по которым создавались[3]. Причем конкретные исполнители ролей, запечатленные на снимках и в фарфоре, относительно легко определяются по совокупности общих характерных деталей. В целом же фарфоровая пластика, как никакой другой вид декоративно-прикладного искусства, позволяет остановить волшебное мгновение и передать почти все нюансы замершего на века фрагмента балетной партии в его динамике, цвете и объеме.

Вацлав Нижинский

Артистизм и харизма Вацлава Нижинского были такого замечательного свойства, что артист до неузнаваемости менялся в каждой роли, которую ему довелось исполнять. Завзятые театралы и балетоманы начала ХХ века говорили, что не видели танцора такого уровня уже более двух-трех десятилетий.

В. Нижинский в роли Арлекина в балете «Карнавал». 1910
Фото: Р. Шуман. Частное собрание, Санкт-Петербург

В «Карнавале» Фокина Нижинский был загадочным Арлекином в паре с Коломбиной в исполнении Карсавиной, а в жестокой, сексуально заряженной «Шехеразаде» - экзотическим Золотым Рабом.

В качестве хореографа Нижинский создавал необычайно разнообразные постановки, стиль движений и рисунок танца которых радикально отличались не только от того, что зрители привыкли видеть в балетных постановках.

Слухи о скандальных отношениях Нижинского и Дягилева только подливали масла в огонь и еще более способствовали популярности «Русских сезонов». В 1913 году Нижинский женился, за что был изгнан из труппы. Он был возвращен на короткое время в течение двух сезонов во время Первой мировой войны, но позже стал страдать шизофренией, из-за этой болезни и закончилась его феерическая карьера.

Тамара Карсавина

Тамара Карсавина - одна из ярчайших звезд «Русских балетов». Ее творчество не оставляло равнодушными художников и поэтов. Портреты Карсавиной в сценических костюмах писали Серов, Бакст, Добужинский, Судейкин, Серебрякова, Сарджент, Де Глен, Эберлинг, Барбье и многие другие.

Тамара Карсавина в роли Коломбины в балете «Карнавал». 1910
Почтовая открытка. Частное собрание, Санкт-Петербург

«Решающим моментом художественного развития артистки стало приглашение в Ballets Russes, где она стала балериной на два года раньше, чем получила официально этот статус в Императорском театре. Во втором сезоне Ballets Russes Карсавина вновь очаровала парижан. Отныне балерина делила свои выступления между Мариинским театром и Ballets Russes»[4].

Прототипом для скульптуры, изготовленной на одном из заводов Тюрингии и номинально изображающей Тамару Карсавину в партии Коломбины, послужила фотография с известного портрета У.Г. де Глена. В отличие от живописного прототипа платье балерины приобрело более роскошный вид, утратив изысканную простоту балетного костюма Карсавиной на портрете. Нельзя сказать, что подобная трансформация грубо исказила образ как самой балерины, так и ее сценического персонажа. Нарядная фарфоровая статуэтка, предназначенная для украшения интерьера, изначально лишена претензий на какой бы то ни было документализм. Тем более что и портретное сходство никак не обозначено, у героини изменился даже цвет волос. В таком исполнении это уже не конкретная прима «Русских балетов», а всего лишь некая абстрактная балерина в некоей роли.

Задача скрупулезного копирования графического, живописного или фотографического прототипа никогда не стояла на повестке дня мастеров заводов Тюрингии. В их работах всегда прослеживается характерный подход к трактовке образов прототипов. Визитной карточкой фирменного стиля тюрингского фарфора стало обильное использование золота в росписи и фарфорового кружева в отделке. Во главе угла всегда стоял вопрос внешней эффектности изделия - все-таки у декоративно-прикладного искусства есть свои специфические законы.

Сценические образы, созданные Тамарой Карсавиной, вдохновляли и отечественных скульпторов-фарфористов. Скульптурная композиция по модели С. Судьбинина «Балерина Тамара Карсавина в партии Жизели» была изготовлена на петербургском Императорском фарфоровом заводе в 1913 году[5]. В 1920-м и теперь уже на Государственном фарфоровом заводе Карсавина была запечатлена еще раз в фарфоровой композиции по модели Д.И. Иванова, изображающей ее в партии Жар-птицы в одноименном балете И. Стравинского[6].

Анна Павлова

Анна Павлова - одна из самых известных балерин не только прошедшего века. Имя ее навсегда вписано на страницы истории мирового балета. Павлова с ее зачаровывающими внешними данными - темными выразительными глазами, правильным овалом бледного лица, строгой гладкой прической, тонкой и гибкой фигурой, - сочетавшимися с ее фанатичной, почти на грани религиозного экстаза, преданностью танцу, служила для балерин эталоном для подражания на протяжении всего ХХ века. Признание ей принесли первые же выступления в дягилевских «Русских сезонах». Очень быстро волшебное искусство танца в исполнении балерины покорило сердца не только европейских зрителей, но и любителей и ценителей балета во всем мире. Павлова с вниманием относилась к своему сценическому образу и к закулисному имиджу: ухоженная, одетая с элегантным шиком, уравновешенная, она, говоря современным языком, была иконой стиля. Образ утонченной, эфирной, рафинированной примы Мариинского театра не только оказал влияние на балетное искусство, но и стал источником вдохновения для художников, фотографов, скульпторов. Одна из многочисленных фарфоровых скульптур, изображающих балерину, была выполнена на Императорском фарфоровом заводе в Петербурге в 1913 году по модели С. Судьбинина и представляла А. Павлову в партии Жизели[7].

Анна Павлова в роли Лизы в балете «Тщетная предосторожность». 1913
Фотография. Частное собрание, Москва

Художник Валентин Серов увековечил Павлову на афише к «Русским сезонам», создав летящий арабеск из соло «Лебедь» в балете «Сильфида». Премьера балета в постановке Михаила Фокина состоялась в феврале 1907 года в Мариинском театре в Санкт-Петербурге. Специально для парижских гастролей Дягилев изменил композицию и сценографию постановки, добавив в нее дополнительные номера и заказав новые декорации Александру Бенуа. Премьера новой версии балета состоялась 2 июня 1909 года в рамках очередного сезона «Русских балетов» с участием Анны Павловой, Тамары Карсавиной и Вацлава Нижинского в главных ролях.

Сотрудничество Павловой с Дягилевым непродолжительно - слишком сильными личностями были оба. Для абсолютного лидера нет авторитета, кроме него самого, и не существует другого мнения, кроме его собственного. Только доминирование и беспрекословное подчинение окружающих. «Двум медведям в одной берлоге не ужиться» - говорит о таких коллизиях русская народная поговорка. Они и не ужились. В 1909 году Павлова танцевала партию Армиды в балете «Павильон Армиды» на премьерном спектакле «Русских сезонов». В 1911-м на гастролях «Русских балетов» в Лондоне она исполнила роль Жизели в одноименной постановке. А уже в 1913 году создала собственную труппу, в которой стала, наконец, бесспорной звездой и абсолютным лидером.

Влияние Анны Павловой на популяризацию балета в XX веке значительно. Она познакомила с этим видом искусства, говоря без преувеличения, весь мир, гастролируя со своей труппой в период с 1913 по 1931 год по самым отдаленным уголкам планеты, казавшимся в то время совершенно выпавшими из контекста современной культурной жизни. Среди стран и континентов, которые Павлова посетила в рамках этой просветительской миссии, - Индия, Южная Америка, Африка и Австралия, где многие зрители впервые увидели классический балет, причем в лучшем его исполнении. Живо интересовалась Анна Павлова местными танцевальными традициями, используя некоторые элементы национальных народных и обрядовых плясок и танцев в создании хореографических миниатюр с экзотическим колоритом. В каждом своем выступлении она демонстрировала один и тот же неизменно высочайший класс исполнения, безотносительно того, шла ли речь о подмостках знаменитых столичных театров или о скромной театральной сцене небольшого городка. Ее страстная приверженность танцу и полная самоотдача при исполнении не оставляли равнодушными ни рафинированных, пресыщенных столичных эстетов, ни обычных жителей провинциальной глубинки, впервые попавших на спектакль классического балета. Молодой Фредерик Аштон (Эштон), впоследствии долгие годы возглавлявший Королевский балет Великобритании, впервые столкнулся с этим видом искусства, когда увидел выступление Анны Павловой в Лиме, столице Перу, в 1917 году. Спустя много лет он часто говорил, что вся его карьера была предопределена в те минуты и Павлова вдохновила его на всю жизнь.

Образ Анны Павловой - один из самых популярных и узнаваемых в фарфоровой скульптуре, посвященной теме балета. Модели заводов Тюрингии выполнены в соответствии с их собственным стилем, в обязательном порядке требующим наличия «летящего» в танце «кружевного» фарфора.

Анна Павлова в балете «Сильфида»
Скульптурная композиция. Фарфоровая мануфактура Aelteste Volkstedter Porzellanfabrik AG, Германия, Тюрингия. 1912–1945
Фарфор, кружевной фарфор; лепка, роспись надглазурная полихромная, позолота. Высота – 30,0. Частное собрание, Москва

Крайне интересно увлечение самой Анны Павловой процессом создания и моделировки фарфоровой скульптуры. На его волне в творческом союзе со скульптором Хьюго Майзелем родились фарфоровые автопортреты балерины, изготовленные в Тюрингии на мануфактуре Шварцбургер по ее гипсовым моделям[8].

Анна Павлова брала уроки в скульптурной мастерской Хьюго Майзеля в Шварцбурге. Позже по этим гипсовым моделям скульптор выполнил формы для изготовления изящных фарфоровых статуэток. «В 1927 году знаменитая русская балерина Анна Павлова посещала Фолькштедт и своими руками создавала гипсовые фигурки с собственным изображением. По ним известный модельер того времени Хьюго Майзель изготовлял фарфоровые статуэтки», - рассказывает об этой, еще одной грани таланта великой балерины директор старейшей фарфоровой мануфактуры в Фолькштедте Вернер Вайерер[9].

«Изумительная по пластике и грациозности фарфоровая скульптура изображает Анну Павлову в танце "Стрекоза" ее собственной постановки на музыку Ф. Крейцлера из "Прекрасного розмарина"»[10].

Обе скульптуры выполнены в белье («бельё» - это не расписанный фарфор): такое решение дает возможность сконцентрировать внимание на самых тонких, на лету схваченных па, исполненных великой балериной.

Аналогичные фарфоровые композиции с Анной Павловой в качестве их главного действующего лица, выполненные по ее же гипсовым моделям на Фолькштедтской фарфоровой мануфактуре, хранятся в собрании музея Королевской школы балета в Лондоне[11].

Труппа «Русских балетов»

Модельмейстеров фарфоровой пластики тюрингских заводов вдохновляли и другие русские танцовщицы дягилевских «Русских балетов», пусть и не такого масштаба артистического дарования, как Павлова и Карсавина, тем не менее очень высокого уровня профессионализма. Посредственностей и проходных середнячков Дягилев в свою труппу не набирал принципиально. На то он и гениальный менеджер. Даже не столь заметные в его антрепризе балерины, как, например, Вера Трефилова или Екатерина Гельцер, были отнюдь не золушками на балетных подмостках. Партии в их безукоризненном исполнении приводили публику в совершенный восторг. Но - балетный олимп не резиновый, выражаясь вульгарно. Количество мест для избранных богов строго лимитировано. И чтобы войти в этот пантеон, иногда недостаточно быть просто виртуозным мастером танца. Играют роль и многие другие, не связанные напрямую с балетным искусством обстоятельства жизни того или иного артиста. Такие, например, как уже упомянутые многогранность художественных талантов Павловой и ее безупречный вкус во всем, вплоть до самых малозначимых, казалось бы, мелочей. Или как в случае с Нижинским сложная и запутанная интрига его яркой, но короткой жизни на сцене и вне ее.

Вера Трефилова - актриса Мариинского театра. С 1921 по 1926 год выступала с труппой «Русского балета» Дягилева. И хотя балет «Дон Кихот» не входил в репертуар труппы, фотографические открытки Трефиловой, одной из превосходных танцовщиц в одной из лучших ее партий, исполненных еще в до- дягилевский период, были найдены скульпторами тюрингской мануфактуры и переведены в формат фарфорового объема.

Екатерина Васильевна Гельцер с 1910 по 1917 год в составе антрепризы Дягилева принимала участие в гастрольных поездках за рубеж. Мастера заводов Тюрингии изобразили ее в партии вакханки. После октябрьского переворота 1917 года Е. Гельцер навсегда порвала контакты с прежними коллегами по цеху, эмигрировавшими за рубеж, став на какое-то время в отсутствие серьезной конкуренции на сцене единственной примой советского балета и первой балериной, удостоившейся звания народной артистки РСФСР уже в 1925 году.

Наследие «Русских сезонов»

С. Дягилев в течение двух десятилетий, прошедших между первым парижским сезоном и его смертью в 1929 году, держал предприятие на плаву, иногда на нескольких континентах одновременно. Война 1914-1918 годов привела к тому, что компания рассеялась по четырем уголкам земного шара. «Русские балеты» постоянно находились в состоянии острого финансового кризиса.

Стратегии, с помощью которых Дягилев преодолевал эти препятствия, поразительно современны по своим масштабам. Он был мастером игры со сложным пониманием природы знаменитостей и власти, непревзойденным маркетологом, и он точно знал, как манипулировать прессой.

Русский балет Дягилева не просто успешный коммерческий проект. Это значимое явление в мировой культурной жизни, имевшее для нее непреходящее значение, память о котором жива до сих пор. Изучение хореографического наследия постановок труппы Дягилева остается сокровищницей идей, служащих источником вдохновения для танцоров и балетмейстеров всего мира. А русский изобразительно-художественный авангард, яркие работы лучших представителей которого служили основой сценографии оперных и балетных проектов, во многом определил пути развития мировой живописи, декоративно-прикладного искусства, дизайна и моды в XX веке.

Производители художественного фарфора не преминули примкнуть к новому веянию в искусстве и воплотить кумиров современности и в фарфоровой скульптуре, и в росписи художественного фарфора. Скульпторы тюрингских фарфоровых заводов сумели разработать свой легко узнаваемый стиль фарфоровой кружевной пластики, которая восхищает изяществом, грациозностью, утонченностью, легкой воздушностью и любителей фарфора, и поклонников балета.

1. Антология русского фарфора XVIII - начала XX века. Скульптура малых форм. Сборник статей. Т. 6. Кн. 1. М., 2015.
2. Хмельницкая Е.С. «Русские сезоны» в фарфоре. Анна Павлова. Вестник Академии Русского балета им. А.Я. Вагановой. 2016;(3).
3. Tanzende Figuren aus den Sammlungen Alain Bernard und Vladimir Malakhov. Berlin, 2009.
4. Дунаева Н.Л. «Тамара Карсавина. "Le rose de russie"». Сборник статей «Актеры- легенды Петербурга». СПб., 2004.
5. Агаркова Г., Петрова Н. 250 лет Ломоносовскому фарфоровому заводу в Санкт-Петербурге. 1744-1994 / СПб., 1994.
6. Tanzende Figuren aus den Sammlungen Alain Bernard und Vladimir Malakhov. Berlin, 2009.
7. Кудрявцева Т.В. Русский императорский фарфор. Славия: СПб., 2003.
8. Балет и опера в фарфоре, Телеканал «Россия - Культура», эфир от 09.10.2012.
9. Schwarzburger Werkstatten fur Porzellankunst, Wilhelm Siemen (Hrsg.), Wunsiedel 1993.
10. Дандре В. Анна Павлова. Жизнь и легенда. М., 2003.
11. Dance Research: The Journal of the Society for Dance Research. Archives of the Dance: The Royal Ballet School Archives, A. Harman, 1991, Vol. 9, No. 1.