«Сближением с Репиным я просто очарован! Что за светлая, чудная личность!..» [1]

Художника Илью Ефимовича Репина (1844-1930) и моего деда, военного юриста, литератора и коллекционера Александра Владимировича Жиркевича[2] (1857-1927), связывали близкие дружеские отношения, продолжавшиеся почти девятнадцать лет. Много раз останавливался Жиркевич в доме Репина в Петербурге, присутствовал на его художественных сеансах и вечерах, бывал в усадьбе Здравнёво на берегу Западной Двины. Вместе они совершили в 1899 г. путешествие по Военно-Грузинской дороге.

Известно, что Репин создал несколько портретов Жиркевича. Портрет маслом 1888 г. находится в Ульяновском областном художественном музее (УОХМ), наиболее известный рисунок 1891 г. — в Государственном Русском музее (ГРМ); местонахождение рисунков 1890 и 1895 гг. неизвестно. По материалам уголовного следствия, с которыми познакомил Репина Жиркевич, художник создал картину «Дуэль» (основной вариант 1896 г. — в частном собрании, Нью Йорк; вариант-повторение того же года, ГТГ). Рисунок «Благословение детей» (1897, УОХМ) Репин подарил Жиркевичу и его жене Екатерине Константиновне — в утешение, как предполагаемый эскиз памятника их умершему маленькому мальчику Боре. «Целое событие в моей жизни, — записал в дневнике Жиркевич,— дорогой Илья Ефимович Репин прислал мне и Кате свой рисунок "Христос, благословляющий детей". Без слез нельзя смотреть на Христа и окружающих его деток! Опять я, погрязший в дневные заботы, прикоснулся к таинству искусства: точно камень отвалился от сердца, благодаря любящему взору Христа... Пусть слезы радости и веры в Христа, в торжество его любви будут наградой Илье Ефимовичу за то, что он в минуту нашего семейного горя пришел к нам со своим подарком; напомнил нам вдохновенно о Том, у кого теперь хорошо и радостно нашему Борюшке»[3]. В 1922 г. Жиркевич передал рисунок в Симбирский художественный музей вместе со всей своей художественной коллекцией.

В Отделе рукописей Государственного музея Л.Н. Толстого в фонде А.В. Жиркевича сохранилось 119 писем художника к нему. До сих пор считалось, что большая часть их (96) опубликована в полном объеме в книге «И.Е. Репин. Письма к писателям и литературным деятелям» (М., 1950). Но при сравнении с подлинниками выяснилось, что напечатаны они с огромными купюрами. Не опубликованы письма 1902-1903 гг.; письма 1904-1905 гг. даны с большими сокращениями. Кроме того, изъят ряд кратких метких замечаний Репина по разным поводам. Сокращения касались прежде всего упоминаний или рассказов о царской семье и членах великокняжеских семей; религиозных размышлений художника и его взглядов на роль искусства, в связи с продолжающейся на страницах его писем к Жиркевичу заочной полемикой с Толстым; мыслей художника о русском характере и русской истории.

При таком избирательном подходе к эпистолярному наследию личность художника была представлена читателю в искаженном виде, обедненном и причесанном по политическим меркам 1940-1950-х гг.

Уместно отметить, что и в академическом издании дневниковых записей Жиркевича о Репине (Художественное наследство) так же, как и в письмах, немало купюр и текстовых изменений. Они не оговорены редакторами издания. Думается, назрела необходимость пересмотра и новой, полной, публикации страниц дневника Жиркевича с подробными записями встреч, разговоров, анализа событий, относящихся к Илье Ефимовичу Репину. И тогда в соединении с письмами, в полном объеме представленными в настоящей публикации, они действительно станут серьезным источником знаний о художнике.

Точнее всех о Жиркевиче и ценности его дневника сказал И. Э. Грабарь: «Чтение дневника убеждает читателя в бесспорной правдивости, искренности и скромности автора, не выдвигающего себя самого и не подчеркивающего своей близости к великому человеку. Все это превращает Жиркевича в гётевского Эккермана при Репине, но еще более честного, корректного и умного. Многое в искусстве Репина, бывшее до сих пор непонятным и спорным, этим дневником разъясняется; немало дат и целых вех жизни исправляется и освещается по-новому, восстанавливается творческий процесс и этапы создания знаменитых произведений <...>. Ни один биограф Репина не сможет отныне обойти молчанием этого дневника, носящего характер почти репинской автобиографии»[4].

Последнее письмо Репина Жиркевичу было написано 26 июня 1906 г., оно-то и послужило причиной разрыва их отношений[5]. Илья Ефимович близко к сердцу и восторженно принимал политические перемены в стране, открытие Первой Государственной Думы[6]; он надеялся, что «Россия, из презренных, вероломных грабителей чужого добра становится народом правовым, благородным»[7].

Но не все разделяли радужные надежды художника.

«В возникшей после манифеста 17 октября[8] политической борьбе разных партий, — писал Жиркевичу А.А. Навроцкий[9], — я участия не принимаю, так как придаю существенное значение не политической, а социальной реформе, которая на очереди не только у нас, но и во всей Европе»[10].

Жиркевич также без доверия относился к политическим спорам вокруг этих событий, считая интерес творческих людей к политике недостойным делом. Александр Владимирович допустил ошибку, не вникнув в политическую позицию редактора черносотенного журнала «Друг» П.А. Крушевана, и опубликовал у него в приложении к журналу (Кишинев. № 1. 1906) свои воспоминания об И.К. Айвазовском, стихотворение «У памятника Глинки», рассказ «Вампир» (из записок военного следователя). Это вызвало ярость Репина, и он написал Жиркевичу резкое и оскорбительное письмо[11]. Это последнее письмо Репина было опубликовано с купюрами, что еще более усилило его резкое содержание. Из дневниковой записи Жиркевича от 23 октября 1915 г. известно, что он не смолчал и ответил Репину также резким письмом. Отношения были разорваны, о чем Жиркевич в дальнейшем горько сожалел[12].

В дальнейшем, не приемля антисемитской и черносотенной направленности Крушевана, Жиркевич разорвал отношения с ним и его изданием. 8 июня 1909 г. он записал в дневнике: «Умер П.А. Крушеван, которого я когда-то так любил... Надув меня, он все высылал мне свою газету, несмотря на все мои просьбы прекратить высылку: я не мог читать спокойно, как он проповедует многие идеалы, которым сам не служит. Наконец, я написал секретарю «Друга» резкое письмо, прося избавить меня от высылки противной мне газеты».

Некоторые исследователи в 1950-е годы стали использовать имя Жиркевича в нарицательном смысле, противопоставляя политической зрелости художника. Но время расставляет все по своим местам... Факт передачи этого письма вместе с другими письмами художника в Государственный музей Л.Н. Толстого свидетельствует прежде всего о честности и высокой нравственной позиции А.В. Жиркевича, считавшего, что все, касающееся великого художника, должно принадлежать истории...

В русскую культуру Александр Владимирович Жиркевич вошел отраженным светом тех выдающихся людей, с которыми был знаком и о которых оставил ценные свидетельства в своем дневнике и переписке. Но это лишь часть правды. Чем дальше уходит время, тем яснее становится, что А.В. Жиркевич, выстроивший свою жизнь по высоким нравственным меркам, не изменивший своей позиции, несмотря на трагический итог жизни[13], предстает значимой и яркой фигурой своего времени. Его дневники, письма к нему друзей и знакомых, фотографии современников, всевозможные документы воссоздают атмосферу времени, в которой жил он и жила Россия.

С 1925 г. в Государственном музее Л.Н. Толстого в Москве хранится личный архив А.В. Жиркевича, состоящий из многотомного дневника (1880-1925), 4500 писем, в том числе от выдающихся людей России, 14 альбомов с автографами и множество фотографий, среди которых немало уникальных снимков его современников. Систематическую работу с архивом А.В. Жиркевича первой начала его младшая дочь, Тамара Александровна Жиркевич (1904-1983), последняя представительница рода Жиркевичей по прямой линии. Свое дело она завещала мне, своей дочери: «Если я не успею, ты продолжишь...».

Тамара Александровна была чутким и совестливым человеком, с сильно развитым понятием справедливости. Эти качества она получила в семье, где детей с раннего детства приобщали к высоким образцам культуры в соединении с религиозным воспитанием.

Двенадцать последних лет своей жизни (19711983) Т. А. Жиркевич регулярно, в любую погоду, в гололед, дождь, стойко перенося жару, холод и грязь электричек, несколько раз в неделю ездила из Фрязино Московской области[14] в музей. Ее очень там любили за чистоту души, искренность, работоспособность и преданность своему делу. Тамара Александровна провела грандиозную работу. Понимая, что не успеет разобрать, а тем более обработать весь корпус дневника, она просмотрела его целиком (свыше 12 с половиной тысяч листов плохо читаемого рукописного текста), сделала выписки, благодаря которым становится понятно, о чем идет речь в той или иной тетради. По просьбе музея готовила Указатель упоминаемых лиц. Для своей дочери написала воспоминания о детстве; для нее же собрала выписки из дневника, снабдив фотографиями, и завещала продолжить работу по изучению богатейшего наследия А.В. Жиркевича.

1. Из дневника А.В. Жиркевича. Запись от 14 декабря 1887 г. ОР ГМТ. Ф. 22. Тетрадь 7. Автограф.
2. Подробнее об А.В. Жиркевиче см.: Русские писатели 1800-1917 гг., биобиблиографический словарь. М.: Большая российская энциклопедия, 1992. Т. 2. С. 269-271.
3. Запись 22 октября 1897 г. ОР ГМТ.Ф. 22. Тетрадь 20. С. 37. Автограф.
4. Художественное наследство.С. 119.
5. См. письмо № 119.
6. Манифест об учреждепнии законосовещательной Гос. Думы - 6 (19) августа 1905 г. Первая Дума работала 72 дня: с 27 апреля (10 мая) 1906 по 9 (22) июля 1906 г. Была распущена.
7. Письмо № 115.
8. Речь идет о Манифесте 17 октября (по старому стилю) 1905 г. об усовершенствовании государственного порядка, о даровании гражданских свобод, свободы вероисповеданий. Он был уступкой Николая II всеобщему недовольству действиями правительства. Невежественным слоям развязал руки в организации наиболее массовых еврейских погромов в истории Российской империи.
9. Навроцкий Александр Александрович (1839-1914) - военный юрист, драматург и автор стихотворения «Есть на Волге утес».
10. Письмо от 2 апреля 1906 г. ОР ГМТ. Ф. 22. Автограф.
11. См. письмо № 119.
12. См.: Жиркевич А. Потревоженные тени. Симбирский дневник. М.: Этерна, 2007. С. 232.
13. Подробнее см.: Жиркевич А. Потревоженные тени. Симбирский дневник. М., 2007.
14. В 1946 г. из ее послевоенного фортепианного кружка возникла Фрязинская музыкальная школа, где Т. А. Жиркевич многое годы была ведущим педагогом. Школа существует и поныне.