Андрей Владимирович Васнецов. Отзвуки бытия

24 февраля 2024 года исполнилось сто лет со дня рождения Андрея Владимировича Васнецова, известного в нашей стране и за рубежом художника, внука великого мастера живописи Виктора Михайловича Васнецова. Академик Российской академии художеств (РАХ), он был талантливейшим представителем «сурового стиля» 60-х годов прошлого века.

На мой взгляд, истоки всякого таланта надо искать в его родословной. Древо рода Васнецовых взросло на Вятской земле (ныне Кировская область). На этом древе сплошной красной линией отмечена наша семейная ветвь Васнецовых: от Дмитрия (1661 - между 1716-1721, по другой версии 1643-1726) через его сына Иосифа Дмитриевича (1700-1759), далее внука Иоана (Иоанна, Ивана) Иосифовича (конец 1733 или начало 1734 - 1812), правнука Козьму (Косму, Козму, Косьму) Иоановича (1776-1827) и праправнука Василия Козьмича (1801-1827) родословная доходит до Михаила Васильевича Васнецова (18231870) - он был отцом известных живописцев Виктора Михайловича[1] (1848-1925) и Аполлинария Михайловича[2] (1856-1933), а также прадедом Андрея Владимировича (1924-2009) Васнецова.

Андрей Владимирович приходится мне троюродным дядей. Я помню его с раннего детства. История нашей ветви рода Васнецовых подробно описана в моей книге «Васнецовщина»[3], вышедшей двумя изданиями в 2012 и 2019 годах. А в настоящей статье я ставлю задачу рассказать о жизни Андрея Владимировича и его семьи, лишь касаясь его произведений, ведь они достаточно хорошо известны.

Мне кажется не менее важным восстановить биографическую сторону его жизни, опираясь на воспоминания, дневниковые записи и сохранившийся у меня семейный архив документов, публикаций, фотографий и видеозаписей.

Древо Васнецовых (XVII—XXI века)
Составители – В.М. Васнецов II, О.А. Васнецова. Рисовала О.А. Колчанова
На Древе помечены красным цветом на стволе имена родоначальников – Дмитрия и Иосифа; красным цветом на ветвях имена профессиональных художников; белым помечены имена прямых предков профессиональных художников (которые помечены красным цветом). Красная сплошная линия от родоначальника Иосифа через его сына Иоанна, уходящая вправо, – ветвь Виктора Михайловича и Аполлинария Михайловича Васнецовых. Красная пунктирная линия от Марии, Николая и Аркадия (родных тети и братьев Виктора и Аполлинария Васнецовых) ведет к художникам, но не прямым потомкам В.М. и Ап.М. Васнецовых. Красная пунктирная линия от родоначальника Иосифа через его сына Андрея, уходящая влево, – ветвь Юрия Алексеевича Васнецова.

Биографическое древо начинается с Дмитрия, жившего во второй половине XVII - первой трети XVIII века, и это не случайно. Думается, что интерес пребывавших в Вятке представителей рода Васнецовых (среди них было немало священнослужителей) к художественной стороне жизни мог возникнуть следующим образом: согласно данным Государственного архива Кировской области (ГАКО, ныне РГАКО), именно в то время активно возводились храмы, а стало быть, вставал вопрос об их украшении. Стоит упомянуть еще одну художественную прививку - упомянутый выше Василий Козьмич женился на дочери священника Ольге Александровне Вечтомовой, по иным записям - Вечетомовой (1807-1894). Виктор Михайлович вспоминал о ней: «...Вот у этой бабушки мы увидели впервые развешанные в комнате по стенам не какие-нибудь лубочные картинки, а самые, как нам казалось, настоящие картины. Это были акварели, работы самой бабушки. Все одинакового размера, все под стеклом, в золотых рамках валиком, и все висели чинно в несколько рядов, заполняя стены квадратной гостиной, в которой бабушка торжественно восседала на мягком кресле, принимая гостей. Какие это были картины, я теперь не помню, но из того, что их берегли и показывали гостям, мы заключили, что картины это настоящие, гордились талантом бабушки и втайне немного завидовали. Отец их тоже хвалил»[4].

Когда же появилась возможность получить художественное образование, в семье Васнецовых буквально расцвели художественные таланты. Детство Андрея прошло в «старой» Москве - городе с булыжными мостовыми, с извозчиками и пролетками на красных колесах, с трамваем «Аннушка».

Семья маленького Андрея состояла из папы Владимира Викторовича, мамы Надежды Петровны, бабушки Надежды Ивановны и старшего брата Юры. Жили они в Москве на Харитонии (так в семье часто называли Большой Харитоньевский переулок), в угловом доме 12а, в отдельной двухкомнатной квартире со всеми удобствами. В те времена это считалось роскошью. Самой большой достопримечательностью Москвы был для мальчика дом деда, Виктора Михайловича Васнецова, в тихом 3-м Троицком переулке (с 1954 года - переулок Васнецова). Андрей впоследствии говорил, что увиденную позже Третьяковскую галерею он воспринимал как продолжение дедовского дома. Построенный и обставленный по проекту Виктора Михайловича, дом был способен поразить воображение ребенка своей архитектурой и обилием картин по мотивам древних сказок и былин. Прославленный художник успел подержать на руках полуторагодовалого Андрея, о чем повествуют семейные предания. Старших своих внуков Витю и Юру он, к счастью, успел запечатлеть.

Проживая постоянно в Москве, Васнецовы до 1940 года чаще всего проводили лето во Влахернской (ныне станция Турист Савеловской железной дороги). Как рассказывали Андрей Владимирович и его троюродная сестра Наталья Дмитриевна Васнецова (1914-1993), моя мама, во Влахернской снимали дачи их семьи и вместе с ними семья Дмитрия Дмитриевича Кускова (1894-1965). Последняя семья была в родстве с нашей семьей, а Дмитрий Дмитриевич был другом детства Владимира Викторовича Васнецова (1889-1953). Андрей дружил со своими троюродными братьями: Володей (Владимиром Всеволодовичем Васнецовым, 1925-1997), Вовой (Всеволодом Дмитриевичем Васнецовым, 1925-1943) и Мишей (Михаилом Дмитриевичем Кусковым, 1925-1995). Все они любили рисовать и многие часы проводили за этим занятием. Наблюдали природу, изучали лягушек, ловили рыбу, а с 13 лет отцы Андрея и Миши, сами в молодости заядлые охотники, приобщили их к охоте. А когда погода не располагала к охоте или рыбной ловле, молодежь играла в шарады или ставила небольшие сценки. Я еще застала подобные развлечения в доме Виктора Михайловича, когда подолгу жила там с 1943-го по 1948 год, пользуясь гостеприимством его старшей дочери Татьяны Викторовны (1879-1961); там же жила моя прабабушка Ольга Андреевна (1859-1954), жена Аркадия Михайловича Васнецова (1855-1924) - младшего брата Виктора Михайловича.

Став повзрослее, братья катались на лыжах и коньках на Чистых прудах, ходили в гости друг к другу. Так, на Брюсовском переулке в семье Дмитрия Аркадьевича Васнецова (1891-1980) ели состряпанные сообща вятские пельмени, а потом слушали пение окончивших Московскую консерваторию Дмитрия Аркадьевича, Людмилы Аркадьевны Воиновой (урожденной Васнецовой, 1893-1980) и Валентины Александровны Кусковой (урожденной Феоктистовой, 1892-1969). В Фурманном переулке, в квартире Аполлинария Михайловича, еще при его жизни наблюдали, как он работает; конечно, сами тоже рисовали. У Кусковых в 1-м Каптельском переулке, бывало, в праздничные дни лакомились пирогами Валентины Александровны, наслаждались пением и разгадывали шарады.

Запомнились Андрею с братьями и торжественные похороны знаменитого двоюродного деда Аполлинария в 1933 году. Процессия с Фурманного переулка проследовала до Большого Харитоньевского, а потом на Лазаревское кладбище, где уже нашел упокоение дед Андрея - Виктор Михайлович Васнецов. А через месяц хоронили и бабушку Александру Владимировну (1850-1933). В 1937 году в связи с ликвидацией Лазаревского кладбища все останки Васнецовых были перезахоронены на Немецком, ныне Введенском кладбище.

Как вспоминал Андрей Владимирович, деда Виктора он помнить не мог, но атмосферу дома воспринял именно в детстве, когда они всей семьей ходили туда в гости. Сначала шли пешком по Харитонию до знаменитого дома Юсупова, там садились на трамвай и ехали по Садовой (то есть Садовому кольцу, тогда засаженному каштанами) в сторону Сухаревки мимо Сухаревской башни, дальше опять шли пешком до поворота направо, на 4-ю Мещанскую улицу (ныне Мещанская улица), а там через два квартала налево, в 3-й Троицкий переулок. Дом-терем привлекал к себе особенно сильно. Я еще застала запах старого просмоленного дерева и теплые объятия родных. А кругом необычная для современного глаза обстановка - все по проекту Виктора Михайловича.

На стенах - его работы. Однажды, будучи под впечатлением от посещения мастерской деда, Андрей нарисовал картину по мотиву «Витязь на распутье». Большой друг семьи Михаил Васильевич Нестеров (1862-1942), который ее случайно увидел, очень смеялся, но смеялся одобрительно.

О семье художника Виктора Михайловича Васнецова написано много, я не буду повторяться. А вот о семье его второго деда, Петра, пишут редко, потому стоит уделить ей больше внимания. Петр Михайлович Васнецов (1852-1899) родился 14 августа (26 августа по новому стилю) в семье священника Михаила Васильевича Васнецова (1823-1870) и его жены Аполлинарии Ивановны (урожденной Кибардиной, 1827-1866). В 1850 году Михаила Васильевича перевели в церковь Рождества Иоанна Предтечи в село Рябово Вятской губернии. Как и его старшие братья Николай (1845-1893) и Виктор, Петр окончил в Вятке (ныне Киров) духовное училище (1862-1866) и духовную семинарию (1866-1871). В 1872-м недолго проработал сверхштатным учителем первого приходского училища в селе Рябове, а в 1873 году поступил в Вятское училище по распространению сельскохозяйственных и технических знаний и подготовке учителей. По окончании училища, в октябре 1876 года, уехал к старшему брату Николаю Михайловичу Васнецову учительствовать в двухклассном училище села Шурма Уржумского уезда Вятской губернии. Здесь он (вероятно, в 1879 году) женился на вдове Надежде Ивановне Спасской, урожденной Дубенской (1850-1927), и усыновил ее сына от первого брака Валю (Валериан, 1872-1894). В 1886 году, когда они жили недалеко от Тулы, у них родилась дочь Надежда Петровна Васнецова (18861951), мама Андрея. В своей автобиографии Андрей всегда писал, что она родилась в Туле.

Из переписки братьев мы знаем, что сначала семья Петра Михайловича жила в селе Козловка (видимо, в Вятской губернии). Затем Петр арендовал земли в селах Захарьино Тульской губернии и Большой Вьяс Пензенской губернии, там он скончался в октябре 1899 года и там же был похоронен. За два года до его кончины Надежда Ивановна с дочерьми Надей и Лизой уехали в Москву.

В моем архиве имеются рукописные воспоминания об этой семье Михаила Викторовича Васнецова[5]: «Петр Михайлович был очень симпатичным, у него была небольшая бородка, и видом он походил на крестьянина. У него была склонность к земледелию, и он арендовал себе землю, кажется в Пензенской губернии. Но дело у него, по словам отца, по-видимому, шло неважно. Арендная плата была высокая, и ему трудно было сводить концы с концами. Жена его, Надежда Ивановна, чем-то нам не нравилась, была какая-то сухая... У них была одна дочь Надя, и еще жила с ними приемная дочь Лиза Мерцалова. Надя по окончании гимназии приехала в Москву, поступила на филологический факультет Высших женских курсов и поселилась у нас, в одной комнате с Таней. Папа почему-то к ней не благоволил. Она была замкнутая, у нее была чудная коса. Я старался быть с ней в дружбе, как-то ходил с ней в театр. <...> Помню, она писала по истории работу о царевиче Димитрии, соглашалась в этом с историком Платоновым, что это было не убийство, а несчастный случай. Младший же брат Володя увлекся Надей. <...> Володе не позволяли вступать в брак с двоюродной сестрой. Не знаю, как он свой брак оформил. <.> Но они жили вместе.»[6].

Я же со слов Татьяны Викторовны знаю, что, когда в 1914 году родился Юра, им разрешили пожениться. А в 1924 году у них родился сын Андрей.

Отец Андрея, Владимир Викторович, родился 23 мая (5 июня по новому стилю) 1889 года в Киеве, когда Виктор Михайлович расписывал Владимирский собор. В 1891 году семья переехала в Москву. Сначала снимали квартиры, а в 1894 году поселились в собственном доме. Володя учился в 4-й Московской мужской гимназии, что у Покровских ворот. Окончил в 1913 году физико-математический факультет Первого Московского государственного университета (затем именовался Московским государственным университетом имени М.Н. Покровского, а после 1937-го - МГУ имени М.В. Ломоносова). После службы в армии (1914-1917) вернулся в 1918 году в alma mater и работал преподавателем. Еще во время учебы в университете увлекся ихтиологией, стал одним из создателей и руководителем кафедры ихтиологии на биологическом факультете МГУ. Получил звание профессора, является автором сорока семи основополагающих работ по ихтиологии, создателем теории этапов развития рыб. Избирался депутатом районного Совета (1947-1953), лауреат Сталинской премии (1950), награжден многими орденами и медалями.

Мама Андрея, Надежда Петровна Васнецова (1886-1951), до 1927 года преподавала историю в школе. Старший брат Юрий (1914-1941) учился с 1934-го по 1940 год на историческом факультете МГУ (кафедра истории древнего мира). В 1938 году он женился на однокурснице Зинаиде Ильиничне Молдавской (1914 - после 2000) и переехал вместе с ней поближе к дому деда, на 2-ю Мещанскую улицу. С ноября 1940 года и до начала Великой Отечественной войны проходил срочную службу в городе Каунасе Литовской ССР (ныне Литовская Республика) и в городе Себеж (ныне Псковская область).

Но вернемся к детству и юности Андрея. В сентябре 1933 года он пошел в первый класс 613-й средней школы в Малом Харитоньевском переулке. У него появились новые друзья в школе и среди соседей. С тремя из них он встречался и после войны. Я хорошо всех помню, поскольку видела их у Андрея в Харитоньевском переулке и на Патриарших прудах. Это его одноклассники довоенного времени - народная артистка СССР Вера Васильева (1925-2023) и Миша Ханин (его дочь Ира часто заходила к Андрею после 2000 года, когда работала в Москве, и помогала Ирине, жене Андрея), а также живший неподалеку, в знаменитом доме Елагиных, мальчик с удивительным именем Мир (1925 - после 2004). Мир Николаевич Андреевский - выпускник авиационного института, инженер по электронике, с него Андрей в 1956 году написал «Портрет мужчины». Мир любил вспоминать, что об этой работе Андрея писали даже французские газеты.

Андрей, конечно, познакомил своих братьев с новыми друзьями; так образовалась веселая ватага единомышленников, кочующая из дома в дом. Иногда Андрей и Володя, соорудив импровизированные этюдники из бумаги, прикрепленной к картонке, ходили к дому Андреевских рисовать особняк и окружающий его сад. Потом к ребятам присоединилась Надя, младшая сестра Мира, тоже любившая рисовать.

Видимо, к возрасту 8-9 лет относятся впечатления, оставшиеся в памяти Андрея: «Я вспоминаю нашу квартиру из 2 комнат, освещенную предгрозовым небом с его роскошной светотенью. Все тонет в темно-коричневой полутьме, только белая скатерть, белые манжеты бабушкиного платья сияют пронзительным белым светом. Я сознательно отчасти или отчасти бессознательно во многих своих интерьерах пытался передать это впечатление освещения»[7].

Как видно, Андрея тянуло научиться профессионально рисовать, и в 1936 году он, по его собственным словам, был направлен родителями в студию живописи, расположенную недалеко от Большого Харитоньевского, в переулке Стопани (в настоящее время переулок Огородная Слобода), где в бывшем особняке купца Высоцкого (архитектор Р. Клейн) открылся Дом пионеров. Студией изобразительного искусства руководил прекрасный художник и педагог, незабвенный Александр Михайлович Михайлов. При этом Андрей продолжал интересоваться точными науками, особенно математикой. Вот что он говорил в 1997 году художнику, однокласснику по изостудии Александру Михайловичу Дубинчику: «Вот насчет математики. Это интересно - Гончаров говорил. Но это идея Фаворского, чем математика связана с изобразительным искусством, вот построение картины. Потому что в математике сложные формы, достаточно убрать или поменять плюс на минус, и все меняется. Так же и в живописной картине: если вы в одном углу, ну не знаю, убрали кустик - то все надо перестраивать. Вот логическая взаимозависимость разных количеств, качеств - такая же, как в математической формуле. Это картина, по существу, должна быть решена математически. Вот такой хорошо темперированный клавир, что выбрал - и все порушится. Вот это от Фаворского идет, вернее, по-моему, Фаворский это заимствовал от Гильденбранта»[8].

Успехи студийцев были столь впечатляющими, что в 1937 году их работы, в том числе и Андрея Васнецова, экспонировались в ГТГ В газете «Советское искусство» за 1937 год, которую я нашла в бумагах Людмилы Аркадьевны Воиновой, было отмечено, что этот юноша «пробует себя в различных жанрах, начиная с многофигурной композиции “Партизаны” и кончая портретом и пейзажем. Зимний пейзаж красив и лаконичен. Он принадлежит к числу лучших акварелей выставки, хотя художника можно упрекнуть в излишнем стремлении к стилизации». Обратил на себя внимание и «суровый по колориту, написанный суховато, но с большим вкусом» натюрморт «Кофемолка», опубликованный позже в «Юном художнике» (1978, №7, с. 42). Со слов Андрея знаю, что эта кофемолка принадлежала его тете, Татьяне Викторовне Васнецовой.

Мне кажется, что успешное участие Андрея в выставке, а также женитьба старшего брата Юры на очаровательной Зине (говорю так не понаслышке, поскольку впоследствии имела счастье наслаждаться ее обществом) - самые приятные события в довоенной жизни семьи Андрея. Но, увы, сразу после окончания университета Юру призвали в действующую армию. В Европе началась война. Однако никто из близких еще не знал, что расставались с ним навсегда. А пока он писал теплые письма жене, в них он мечтал о ребенке и волновался, как там без него Андрей. Тем не менее в письме от 6 апреля 1941 года чувствовалось приближение неизбежной трагедии, а насколько тяжело Юра переживал, можно судить по невольно вырвавшейся строчке: «...А война-то все равно будет, Зиночка, будет. А если будет, то уж скорее...»[9].

Война началась, когда Андрей в 1941 году успешно закончил 8-й класс и семья собиралась на дачу. Но вместо этого - спешная эвакуация кафедры Владимира Викторовича в Киргизскую ССР (ныне Кыргызстан), на озеро Иссык-Куль, в село Григорьевка, неподалеку от районного центра Чолпон-Ата. Места там дивные. Село основано в 1896 году переселенцами, приехавшими на место расположения села на день Григория (отсюда и название). Здесь Андрей пошел учиться в 9-й класс Григорьевской средней школы.

Семья ничего не знает о судьбе старшего сына. С ноября 1941 года от него не было ни одного письма. А тут еще в ноябре 1942 года младшего сына мобилизуют, не дав закончить 10-й класс. О жизни семьи Владимира Викторовича на Иссык-Куле я узнала в семидесятые годы из разговора Андрея с моей мамой. Им было что вспомнить. В 1942 году мама со мной и моим 17-летним дядей Всеволодом эвакуировалась из поселка Лазаревское, что близ Сочи, тоже в Киргизию. Но мы жили в селе Токмак - это ближе к Фрунзе (ныне Бишкек). Два троюродных брата, Андрей и Всеволод, два друга, один за другим ушли на войну. Сначала их обучали военному делу в Киргизии. Всеволод даже находил время для любимого занятия - рисования, как рассказывала моя мама, навещавшая его. Рисовал акварелью и Андрей. Как жаль, что их зарисовки не сохранились...

Всеволод погиб в конце 1943 года по дороге на фронт или, может статься, в первом же бою. Из части, где он проходил обучение, сообщили, что выбыл, куда - неизвестно.

То же самое писали в ответ на запросы отца и жены Юры вплоть до 1947 года - что «Юрий Васнецов в списках погибших, умерших от ран и пропавших без вести не зарегистрирован». И только 1 сентября 1947 года Щербаковский райвоенкомат официально сообщил: «Ваш муж, рядовой Юрий Владимирович Васнецов, 1914 г. р., уроженец г. Москвы, находясь на фронте, пропал без вести в марте 1942 года. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии…»[10]. Родители так и не узнали, где и как погиб их сын.

Спустя десятилетия, в 1990 году, Андрей и Зина узнали подробности последних месяцев жизни Юры из письма его однополчанина: «…В июле-месяце 1941 г. наша часть формировалась в районе г. Серпухова. По воле судьбы я, мл. лейтенант Беляк Борис Самойлович, был командиром взвода 924 СП. 252 СД 29-й армии. В моем взводе ваш брат был командиром 1-го отделения. В июле-месяце 1941 г. мы уже участвовали в боях в районе городов Великие Луки, Западная Двина. 5 октября с боями мы стали отходить на новый рубеж, и 16 октября 1941 г. у нас были бои в районе автомагистрали Ленинград - Калинин - Москва. Выйдя после боев на автомагистраль в районе села Медное, далее на Горбатый мост (через реку Волга) в районе г. Калинин. Все эти дни мы вели бои в районе Горбатого моста через Волгу. В ноябре-месяце при атаке на Горбатый мост Ваш брат Юрий Владимирович Васнецов погиб. Вечная ему память. Его мы похоронили недалеко от Горбатого моста, д. Межура, на деревенском кладбище.»[11].

Потеря старшего брата и неопределенность его судьбы, то есть отсутствие сведений о нем, постоянно тревожили Андрея, и уже в 1970-х годах он начал писать такую картину, чтоб увековечить память о Юре. Он создал много вариантов этой работы и даже выставлял их под разными названиями. Но окончательным вариантом считал картину «Похороны солдата», законченную и выставленную в 1985 году, со стихотворной эпитафией поэта Михаила Дудина:

«Здесь воин похоронен неизвестный,
Освободивший Родины святыню.
Бессмертной славы мужество достойно.
Идущий мимо голову склони».

У многих это полотно вызывает слезы или комок подкатывает к горлу. Андрей Владимирович пронзительно выразил чувства тех, кто потерял в это лихолетье своих родных. Его самого и его семью горе не обошло стороной.

О своих военных годах Андрей, как и многие фронтовики, вспоминать не любил, а в автобиографиях писал коротко: «С 1942-го по 1945 год я находился в действующей армии и прошел путь большей частью пешком, своими ногами, от Орла до Курска и Кенигсберга (ныне Калининград). Был сначала рядовым, потом сержантом, комсоргом нашего батальона»[12]. Мне же довелось услышать от него несколько рассказов. Первое, что меня поразило, это его позиция в строю колонны на марше: любимое место - неизменно впереди, «потому что тогда вы задаете ритм, а если сзади, то вы все время догоняете»[13]. И в творчестве, мне кажется, Андрей Владимирович всегда «задавал ритм».

Потряс и другой рассказ - о штурме реки (название запамятовала). Андрея с офицером послали на машине в сторону деревни Нестерово разведать местность, другие транспортные средства отстали, а одна машина при переправе слетела в реку. Результат: «...Человек сорок убитых было, но меня Бог берег..»[14].

Интересный разговор довелось мне услышать на даче в Абрамцеве, когда после чая Андрей беседовал с Алексеем Ивановичем Куншенко (1932-2015), тогда заведующим отделом искусства XX века в музее-заповеднике «Абрамцево». Речь зашла о том, почему Андрей стал писать в черно-белой гамме. Дядя мой начал издалека: «.Я чего-то рисовал там, вызывает меня командир роты и говорит: “Вот, надо сделать". А как сделать? Ничего нет, знаете ли, ни красок, ни кистей, ни холстов - ничего. Вот раньше я не задумывался, когда был в студии, там краски и все ясно, а тут нужно было преодолеть материал. Мы достали кусок старого ржавого железа, значит, сколотили его, наколотили деревянные рамы. (А.И. Куншенко: «Это основа».) Да, это была основа, такая железная поверхность. Потом я у наших в автомобильной роте <.> достал какое-то белое вещество, похожее на белила, налил туда керосину, поджег, спрятался... но ничего не взорвалось. Получилась такая белая масса, которой я потом загрунтовал все эти железки. Получилась такая белая поверхность 3 на 4. Кроме того, там была охра, хорошая очень, причем охра сверху была залита олифой или маслом. Вот это масло мне потом очень пригодилось, я делал с ним черную краску из сажи обыкновенной печной, просеянной через марлю. В сажу добавлял масло, размешивал и получал краску “сажа печная", как я ее потом называл. <.> Там был засохший сурик. Я его тоже залил керосином и поджег, ничего не страшась. Получил сурик, охру, черную и белую краски - вот и вся палитра. (А.И. Куншенко: «Почти полный набор вашей современной палитры».) Да, набор современной палитры»[15]. А потом добавил, что и сейчас, когда пишет картину в цвете, непроизвольно приходит к этой палитре.

На мой взгляд, самым большим везением в жизни Андрея было то, что командующий 3-м Белорусским фронтом уже в конце мая 1945 года задумал организовать выставку художников. Вот как сам Андрей Владимирович пишет в автобиографических заметках в 1987 году: «В августе 1945 года, после окончания войны, всех нас, кого можно было считать художниками, собрали из разных частей и в городе Гумбиннен[16] бывшей Восточной Пруссии создали особое подразделение художников, которые должны были сделать выставку «Боевой путь 3-го Белорусского фронта». Главным художником был назначен Андрей Дмитриевич Гончаров. Знакомство с Гончаровым во многом определило мой дальнейший путь в искусстве, и его я считаю моим главным учителем»[17]. После выставки какой-то капитан отвел Андрея в сторону и сказал: «Знаете, у вас наверняка есть талант - не променяйте его в погоне за длинным рублем; если останетесь живы, то я вам говорю, что вы будете художником»[18]. Вот такое замечательное напутствие получил Андрей. Мне Андрей специально пояснил: «Сразу после выставки подписали приказ о нашей демобилизации».

Как счастливы были все родные возвращению Андрея! Моя мама рассказывала, что все ходили в этот гостеприимный дом и не могли насмотреться на возмужавшего Андрея, не могли наговориться.

При встрече с художником Александром Михайловичем Дубинчиком в 1997 году Андрей вспоминал: «...Когда я вернулся из армии - это был конец 45-го года... Первое, что я сделал: я собрал все свои рисунки, сделанные за время войны, но в основном до войны, когда был в Киргизии (это были акварели), и принес Александру Михайловичу <...>. Он меня встретил, смотрел рисунки и очень хвалил эти киргизские акварели. Куда я их дел, я не знаю. Вот что не удалось Александру Михайловичу, так это отучить меня от некоторой безалаберности, она у меня осталась и даже возрастает.»[19].

После одобрения любимого учителя сомнений в выборе специальности уже не было - он будет художником. Андрей поступил на подготовительное отделение Московского института прикладного и декоративного искусства (МИПиДИ) с обязательством получить школьный аттестат зрелости к июню 1946 года. Среднюю школу рабочей молодежи №45 Куйбышевского района (ныне упразднен) города Москвы он окончил с золотой медалью и сразу был принят в институт на факультет декоративно-монументальной живописи.

Факультет этот несколько раз менял свое название: то он считался факультетом монументальной живописи, то факультетом монументальной и декоративной живописи. Сам институт тоже претерпевал изменения: в 1952 году был расформирован и вошел в состав Ленинградского высшего художественно-промышленного училища (ЛВХПУ, с 1953 года - имени В.И. Мухиной); происходило это как раз в то время, когда Андрей Васнецов работал над дипломной работой. Дипломный проект он фактически готовил в Москве, но какое-то время числился в ЛВХПУ, на факультете монументально-декоративной живописи в группе профессора П.М. Шухмина. Для написания этюдов к дипломной работе «Поздравление с наградой» Андрея в сентябре 1951 года отправляют в творческую командировку в Полтавскую область. Однако в это время тяжело заболела его мама, и Андрей вынужден был вернуться в Москву. 24 декабря 1951 года Надежда Петровна скончалась.

Естественно, Андрею все это время было не до диплома, и в результате 28 июля 1952 года Государственная экзаменационная комиссия МИПиДИ вынесла вердикт - эскиз панно «Поздравление с наградой» признан незаконченным. Но учитывая отличную успеваемость Андрея, ему разрешили по семейным обстоятельствам продолжить обучение и защищать диплом в следующем году. Даже стипендию ему сохранили.

В 1952-1953 учебном году Андрей выполнил (под руководством профессора П.М. Шухмина) дипломный проект на другую тему: создал эскиз панно «Изобилие» для ВСХВ (Всесоюзная сельскохозяйственная выставка) и успешно его защитил, получив диплом с отличием. Я вспоминаю разговор Андрея с его женой Ириной - он проходил в моем присутствии и касался его учебы в институте: «В мастерской Гончарова я, наверное, около года был. Первый курс - Дейнека, а второй - Гончаров. А потом разразился скандал, это было в период усиления борьбы с формализмом. Гончаров ушел, Фаворский ушел, Дейнека ушел... (Ирина его поправляла: «Не ушел, а выгнали». Андрей соглашался: «Ну, выгнали...».) А потом у нас был Соколов-Скаля. Именно он со своим либерализмом разрешил мне делать какую-то слегка странную картину. На фоне земли - ну раз диплом - стоят люди. ну в общем что-то такое, вроде реминисценции “Похорон в Орнане" Курбе, но тут нет никаких похорон, просто так стоят. ну, словом, что-то совершенно противоположное. В общем, они (члены Государственной экзаменационной комиссии) все перепугались. тем более это первая моя черная картина: черно-коричневая с белым и немножко красным. Ну такая - если Курбе видела, то можно себе представить. В общем, меня до защиты не допустили. Написали, что я не успел, “двойку" мне не поставили (а если бы я начал шуметь, получил бы двойку!) и отложили на другой год. В 53-м году я защитил диплом с каким-то монументальным произведением[20]. На золотом фоне какие-то там быки, тетки, еще чего-то. На этот раз прошло благополучно, и на этом мое художественное образование было закончено».

С первого года учебы в институте Ирина и Андрей оказались в одной студенческой компании. Увлечение одними и теми же проблемами в искусстве переросло в симпатию и влюбленность, и на 3-м курсе, 21 октября 1948 года, они поженились. Ирина мне позже рассказывала, что, когда она переезжала в дом к Васнецовым, ее мама, Людмила Ивановна Татаринова (1903 - после 1998) - она была кандидатом наук и работала младшим научным сотрудником в Институте кристаллографии АН СССР, - сказала ей: «Ира, ты понимаешь, в какую семью ты входишь, теперь заведи дневник и все записывай - это все должно принадлежать истории». Увы, Ирина ее совету не вняла. Да это и понятно - в молодые годы их с Андреем многое увлекало помимо искусства, к примеру, охота с собаками или встречи с друзьями в Большом Харитоньевском переулке.

Всеволод Аполлинариевич с Екатериной Константиновной любили вспоминать приезд молодых родственников на охоту в уральский заповедник, где тот был директором, а его жена - научным сотрудником. Ирина вообще очень любила животных: собаки были главным занятием в ее жизни; хотя все отмечали, что лепила она талантливо, однако чересчур редко доводила работу до конца.

Счастье, как говорится, быстротечно. Вскоре после кончины Надежды Петровны заболел Владимир Викторович; 28 марта 1953 года он последовал за своей женой. Во время болезни родителей Андрей начинает экспериментировать и писать преддипломную работу «Хирурги» (1951) в черно-белой палитре. А через несколько лет всех поразил своей картиной «Натюрморт с черной курицей» (1955, Государственный музей изобразительных искусств Республики Татарстан). Большинство искусствоведов весьма своеобразно трактовали идею натюрморта. А.В. Васнецов же только усмехался: «И что они сочиняют, какая политика... я, собственно, ничего не хотел. Сложных литературных страниц в моей живописи никогда не было». Все было просто. В середине пятидесятых годов прошлого века еще по домам ходили торговки из подмосковных деревень. Они приносили молоко, грибы, капусту... И вот однажды такая торговка принесла Васнецовым черную курицу, очень красивую, как говорил Андрей. «Она мне понравилась, я ее положил на серую бумагу, повесил черную клеенку и получилась черная курица на белой газете...»[21].

Ирина успела закончить институт в 1952 году, еще до объединения его с родственным ленинградским вузом. Она устроилась скульптором на ВСХВ. У Андрея в это время наступила горячая пора - работа над дипломом. К тому же после смерти отца изменилось материальное положение семьи: нужно зарабатывать на жизнь. Надо сказать, что до рождения сына Феди (3 декабря 1959 года) они жили как все молодые художники той поры - пусть не очень шикарно, но интересно.

Действительно, пока Андрею не выделили мастерскую, он писал в хорошо знакомом ему доме деда, Виктора Михайловича Васнецова, к тому времени уже доме-музее, где Татьяне Викторовне и Андрею пожизненно оставили по комнате. Татьяна Викторовна очень любила племянника, следила за его художественным развитием и иногда журила, хоть и ласково, за «эксперименты с пространством». Он, случалось, иногда прислушивался к советам тети, ведь у нее за плечами была школа Аполлинария Михайловича Васнецова в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.

Еще во время учебы творчество А.В. Васнецова развивалось в двух направлениях: монументальная работа во всем ее разнообразии и станковая живопись. Сам Андрей всегда считал для себя работу в архитектуре совершенно необходимой. Будучи принципиально несогласным с художественной деятельностью, ориентированной исключительно на выставки, он был убежден, что работа в живой среде обитания людей, формирование этой среды и создание произведений, постоянно находящихся перед глазами многочисленных зрителей, не могут быть охарактеризованы как второстепенная или неглавная, как низшая ступень по сравнению с работами, созданными для выставок.

Работа в монументальных проектах еще больше сблизила его с Андреем Дмитриевичем Гончаровым, а вскоре и с Виктором Борисовичем Элькониным. Гончарова я видела только раз - на ВСХВ, в павильоне, где работал Андрей. А вот с Элькониным и его семьей мне часто доводилось видеться на днях рождения Андрея Владимировича, которые в 1960-1970-х отмечались в его мастерской на улице Кирова (ныне Мясницкая), во дворе, сразу за зданием бывшего Московского Училища живописи, ваяния и зодчества. В самой большой комнате сооружался из подручных материалов длинный стол, его накрывали иногда скатертями, а чаще холстом, расставляли разнокалиберные столовые приборы. Приходили гости и приносили подарки - кто рубашку и галстук (именинник тут же их надевал), кто припасенные для этого случая напитки, ну а большинство - приготовленную собственными руками еду. Достатка в те времена почти ни у кого не было, так что еда была самая простая, но очень вкусная (вареная картошка, соленые огурцы, квашеная капуста, винегрет, салат оливье, пироги, чаще с капустой, а также сладкое к чаю). Все весело накрывали на стол, и начинались традиционные тосты, а напоследок - беседа. Андрей и его друг (он же соавтор по монументальным работам) Коля Андронов были изумительными рассказчиками, прекрасно знали поэзию. Байки сменялись стихами, а иногда и пением. Рассказчиков было не остановить, так что гости часто засиживались за полночь.

Из близких друзей Андрея я, наверное, знала всех, а вот из тех, кто работал с ним над проектами, - немногих: не все решались приходить к нему домой или в мастерскую на празднование разнообразных событий. Из художников самым близким его другом был Николай Иванович Андронов (1929-1998). Я познакомилась с ним в ноябре 1979 года на банкете (было человек 100), который они с Андреем закатили в ресторане «Арбат» по случаю присуждения им Государственной премии за мозаики на тему «Человек и печать» для нового здания газеты «Известия».

Премия подлатала семейный бюджет, и Андрей, увлеченный старшим двоюродным братом, Виктором Михайловичем Васнецовым-вторым (1918-1991), едет на родину предков в Вятку, как мы всегда ее по старинке называли. С 3 по 7 августа их хлебосольно встречали в городе Кирове, а также в васнецовских селах Рябово и Мухино. А на следующий год они и меня увлекли туда на открытие дома-музея братьев Васнецовых в Рябове.

После официального празднования Виктор уехал домой в Киев, а мы вместе с вятским художником Аркадием Михайловичем Колчановым (1925-2008) поплыли на его моторной лодке вниз по реке Вятке до деревни Гольцы. Там мы неделю прожили в столетней избе с русской печкой и покосившимся полом. Днем ловили рыбу, собирали грибы, путешествовали пешком по окрестностям; вечером долго сидели у костра, конечно же, выпивали (на рыбалке не без этого), пели старинные русские песни и романсы.

Эти дни так сблизили нас, что с тех пор мы стали близкими друзьями, так что разница в 17 лет уже не имела значения. В Москве не проходило недели, чтобы Андрей не пришел к нам на Грохольский переулок, или я приходила к ним в прекрасную трехкомнатную квартиру на Патриарших прудах, куда семья Андрея незадолго до этого переехала. Запомнился первый приход в эту новую квартиру: Андрей собственноручно поджарил свиные отбивные, купленные им на Палашевском рынке, и мы с Ириной наслаждались этим чудом кулинарии. Надо отметить, что Андрей был отменным кулинаром: трудно забыть вкус приготовленных им по случаю удачной охоты рябчиков, глухарей, котлет из лося или тушенной в горшочке утки. У себя в мастерских он работал, бывало, неделями и готовил сам.

Период оттепели для художников завершился в 1962 году, когда в Манеже состоялась печально известная выставка «30 лет МОСХ». Андронова и Никонова исключили из Союза художников, а Андрея оставили, но перестали выставлять. К тому времени у Андрея уже был десятилетний опыт работы в монументальном искусстве, так что он решил сосредоточиться на оформлении фасадов и интерьеров различных объектов культуры. Для решения столь масштабных задач требуется умение работать в разных техниках (сграффито, настенная живопись, мозаика, гобелен, скульптура и другие), в составе коллектива из специалистов разных направлений - художников-монументалистов, архитекторов, скульпторов, гобеленщиков, керамистов, металлистов. Надо признать, что у Андрея был талант выбирать не просто хороших специалистов, но еще и увлеченных своей работой людей.

Насколько серьезно сам Андрей подходил к решению встающих перед ним задач, я имела возможность неоднократно убедиться. Приведу пример, относящийся к работе над оформлением ресторана Русского в Международном центре торговли (так называемом Хаммеровском центре) на Краснопресненской набережной. В этот период мы встретились с ним в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) у моей двоюродной бабушки (соответственно - его двоюродной тети) Любови Аркадьевны Васнецовой (1899-1987) на 3-й линии Васильевского острова. Она угощала нас вятскими пельменями; едва утолив аппетит, Андрей закидал Любовь Аркадьевну вопросами по технологии производства изделий из фарфора. Дело в том, что она была скульптором малых форм и некоторое время работала на Ленинградском фарфоровом заводе.

При подобном доскональном подходе к работе он не оставался без заказов: выполнял порой по нескольку проектов в год. Порой уставал до изнеможения. Тогда рвался на охоту, и иногда удавалось сразу после завершения очередного этапа работы устроить охоту. Именно в то время Андрей написал серию больших полотен на тему охоты. Однако с годами охотничий азарт начал угасать, он сам признавался: «Я езжу на охоту, чтобы быть поближе к природе». Поэтому в конце восьмидесятых годов, как только представилась такая возможность, он купил дачу в Абрамцеве. Вскоре появился цикл небольших работ, выполненных там. Домик был довольно маленький, зато для собак (их всегда было не меньше трех) - полный простор: они вовсю резвились в спускающемся к речке Воре овраге, поросшем лесом.

Ирина жила в Абрамцеве с мая по ноябрь. Андрей же не всегда мог позволить себе такую роскошь: чтобы в полной мере обеспечивать семью, ему нужна была постоянная работа с регулярно выплачиваемым окладом. Монументальные работы оплачиваются, как правило, после их завершения, да еще с запозданием, - они не могли обеспечить требуемого постоянства. Поэтому Андрей принимает предложение стать преподавателем на кафедре рисунка, живописи и композиции в Московском государственном полиграфическом институте (1975 - преподаватель; 1978 - доцент; 1979-1987 - заведующий кафедрой рисунка, живописи и композиции; 1987-2003 - профессор). Он составил программу преподавания и успешно ее реализовал.

Эту программу, написанную собственноручно Андреем, сохранила Ольга Колчанова (студентка первого выпуска в 1980 году). Она использовала данную программу в своей педагогической деятельности начиная с 1998 года, сначала в Кировском художественном училище, а затем при обучении студентов профильных вузов.

Выпускники 1980 года приходили к Андрею ежегодно. Наиболее активным инициатором таких сборов была Марина Стеценко. Чаще собирались у него в мастерской, но иногда осмеливались прийти домой или приехать на дачу в Абрамцеве. Андрей любил посещать выставки своих учеников и часто приглашал меня с собой. Казалось, в такие минуты как профессор, так и быстро взрослеющие ученики забывали о возрасте и повседневных заботах: сыпались шутки, звучал заливистый смех... А какие интересные обсуждения можно было услышать! Явственно была видна творческая дружба учителя и учеников... Последняя встреча произошла 27 февраля 2007 года в выставочном зале их родного института на открытии выставки «Андрей Васнецов. Графика и живопись». Андрей был уже тяжело болен, но приехал и держался молодцом.

Хочу рассказать о реализации нашего проекта по подготовке и проведению торжеств в честь 150-летия со дня рождения художника Виктора Михайловича Васнецова. Замечу, что, имея высокие должности (председателя правления Союза художников СССР, депутата Верховного совета СССР), Андрей Владимирович категорически отказывался от участия в каких-либо проектах или работы в общественных объединениях, связанных с фамилией Васнецовых. Он говорил: «Негоже мне сейчас пропагандировать нашу фамилию - меня поймут превратно». А вот когда распался СССР и Андрей Владимирович увидел, что культурное наследие Васнецовых в опасности, тогда согласился. А у меня уже был опыт регистрации общественных организаций, ставших в то время возможными: Академии творчества и Вятского землячества в Москве. Решили создать Фонд Васнецовых. 6 мая 1992 года была зарегистрирована благотворительная неправительственная общественная организация «Фонд Васнецовых». Учредителями стали две семьи: Андрей Владимирович, его сын Федор и жена Ирина Ивановна, моя мама Наталья Дмитриевна, я и дочь Александра. В качестве эксперта по экономике мы попросили войти в состав учредителей доктора экономических наук Всеволода Олеговича Волкова (он потомок С.И. Мамонтова и наш друг).

Забегая вперед, замечу, что не все удавалось выполнить. После смерти Андрея Владимировича мы попытались спасти и сохранить его творческое наследие. Сделать это оказалось непросто, а судя по итогу - даже невозможно. Дело в том, что его жена (ставшая вдовой) Ирина, еще не пришедшая в себя от горя, плохо осознавала происходящее и под влиянием своих «друзей» решила забрать картины из РАХ. В результате, как это нередко бывает, наследие попало в чужие руки - Ирина знала в чьих, но не смогла вернуть. Так что когда Михаил Викторович Васнецов (двоюродный племянник Андрея и Ирины) вступил через полгода - уже после смерти Ирины - в права наследования, никому не было известно, где картины. Так и не получил их наследник до сих пор.

Вернемся к активности в рамках Фонда Васнецовых. Решили в первую очередь заняться возрождением вятских васнецовских селений. Мы задумали провести репетицию будущих мероприятий в процессе подготовки к 150-летию со дня рождения Виктора Михайловича Васнецова и в 1993 году отметили его 145-летие. Нам это удалось. Особенно интересными оказались эти торжества, проведенные непосредственно в Кирове и в «васнецовских» селах Кировской области: Лопьяле (родина В.М. Васнецова) и Рябове (там Виктор Михайлович и все его братья провели детские годы).

Почувствовав определенную уверенность, мы замахнулись на грандиозное празднование юбилея художника в 1998 году. Для подготовки у нас было пять лет, однако в это пятилетие министров меняли как перчатки, поэтому мне пришлось самой готовить все материалы - от написания проекта Указа Президента до сценариев проведения мероприятий. Нам активно помогали руководство и сотрудники РАХ, а также музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко.

Директор театра Владимир Георгиевич Урин был «наш», то есть вятский. А президент Академии художеств Зураб Константинович Церетели всегда с уважением и вниманием относился к Андрею Владимировичу и до последних дней его жизни помогал ему, часто даже материально и в том числе из личных средств. Андрей тоже доверял ему и просил меня в случае возникновения в будущем каких-то проблем обращаться к З.К. Церетели. Мне приходилось довольно часто бывать в РАХ. Когда Андрей серьезно заболел, я каждый вторник ездила вместе с ним на заседания Президиума.

Что же касается организации выставок, нам с Андреем не раз доводилось принимать участие в их подготовке. В апреле 1991 года по линии Академии творчества (действительными членами которой начиная с 1989 года были я и Андрей), предваряя визит М.С. Горбачева в Японию, мы организовали в Токио выставку произведений современных русских художников «Россия». Работам Андрея отвели на выставке отдельный зал, три из них были куплены японскими коллекционерами.

Андрей очень ответственно подходил ко всему, что бы ему ни доводилось делать. В 1998 году мы вместе готовили к печати каталог выставки к 150-летию В.М. Васнецова «Художники рода Васнецовых», которая проходила в РАХ. Наше совместное предисловие пришлось переписывать раз десять. Более того, он самым внимательным образом просмотрел все подготовленные мной биографические статьи о художниках.

Однако не стоит воспринимать Андрея Владимировича Васнецова излишне требовательным или мелочным: и как художник, и как глава семьи он был человеком эмоциональным. Расскажу, как единственный раз видела его плачущим. В гостях у нашей общей родственницы он говорил о болезни своего сына Феди... Болезнь этого не по годам умного и талантливого мальчика обрушилась на всех неожиданно. С 11 лет Феде необходимо было находиться под наблюдением врачей, периодически приходилось ложиться в больницу. Для лечения требовались лекарства, которых в СССР тогда не было. А те, что были, своим побочным действием губили и без того слабый организм. Поистине трудно передать, что переживали родители. Именно тогда я и видела, как плакал Андрей.

Замечу, что с точки зрения обывателей карьера Андрея Владимировича Васнецова выглядит вполне успешной. Достаточно перечислить его награды и звания. Три ордена - Отечественной войны II степени, Дружбы народов, «Знак Почета»; медали - «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За взятие Кенигсберга» и юбилейные медали в честь Победы над Германией в Великой Отечественной войне. Премиями он тоже не обойден: Государственная премия СССР (1979), Премия Совета министров СССР (1984), Премия Ленинского комсомола (1972), Премия Президента Российской Федерации (1999). Имел самые достойные для художника звания: заслуженный художник РСФСР (1977), народный художник РСФСР (1984), народный художник СССР (1991). Занимал самые заметные в союзах художников СССР и РСФСР должности - так, он был последним председателем Союза художников СССР (1988).

Кроме того, с начала 60-х годов Андрей Владимирович имел возможность ездить за границу, в том числе в капиталистические страны. Стало быть, имел возможность знакомиться в подлинниках с творчеством итальянских, французских и других художников. Ездил как в туристические поездки, так и служебные командировки. Я чаще всего первая узнавала о предстоящей поездке: раздавался телефонный звонок, и Андрей просил чемодан или кипятильник. Иногда, если он ехал вместе с Ириной, звучала дополнительная просьба: присмотреть за Федей и выводить собак. Андрей Владимирович посетил Италию (1960, 1988), ГДР (1970, 1971), ФРГ (1983, 1989, 1990), Венгрию (1984, 1985), Испанию (1983), Польшу (1985), США (1989), Японию (1991). В годы перестройки он имел возможность продать некоторые работы.

До сих пор многие его монументальные работы украшают интерьеры зданий официальных учреждений, фасады музеев, театров, дворцов культуры в различных городах страны и за рубежом. В Москве это декоративное панно «Лесные полосы» (ВСХВ, 1953); живописный фриз «Передовые люди совхозов» (ВСХВ, 1954); сграффито в трех залах кафе «Дружба» (1960-1961); рельеф «Музыка» для концертного зала Дворца пионеров на Ленинских горах (1962); панно «История почты» для вестибюля почтамта на Казанском вокзале (1962); мозаика «Морское дно» для Центрального морского клуба ДОСААФ (1962-1964); рельеф на фасаде плавательного бассейна аэроклуба ДОСААФ (1962-1964); мозаика «Завоевание Октября» на фасаде киноконцертного зала «Октябрь» (1967); проект надгробий Васнецовых на Введенском кладбище (начало 1980-х); интерьер ресторана Русского в Хаммеровском центре (1980); декоративные фонари для фасада здания Московского художественного академического театра имени А.М. Горького (1973); мозаика «Человек и печать» в новом здании газеты «Известия» (1978); мозаики на тему истории отечественного оружия в вестибюле административного здания Министерства обороны СССР (1985); оформление фасада Инженерного корпуса ГТГ (1986-1995); интерьеры и картоны гобеленов для гостиницы «Марриотт Гранд Отель» (1997).

Вторым по количеству работ Андрея Васнецова стал город Тольятти: мозаика на фасаде здания кинотеатра «Сатурн» (1972); скульптурная композиция из металла «История транспорта» (1978); декоративно-игровой модуль (1985-1986); кроме того, в храме Благовещения Пресвятой Богородицы Андрей в начале 1990-х руководил реставрационными работами. В Тольятти бережно хранят все его работы и до сих пор проводят экскурсии «От Васнецова до Васнецова» в Автозаводском районе.

В Московской области Андрей Владимирович участвовал в оформлении санаториев: мозаика «Времена года» в санатории имени Герцена (1966), монументальная роспись санатория «Кубинка» (1965). Боюсь, правда, что эти работы уже не сохранились.

Работал Андрей Владимирович и в других городах: в городе Курлово Владимирской области он создал сграффито на тему «История стекольного завода в России» (1957-1958); в Калуге - мозаику «Покорители космоса» для Музея истории космонавтики имени К.Э. Циолковского (1965); в Туле - скульптурную композицию «Музы» на фасаде здания Тульского областного драматического театра (1970); в Великих Луках - горельеф «Трубящие славы» для фасада Музея боевой комсомольской славы имени А. Матросова (1971); в Уфе - декоративную решетку на тему «Искусство и природа Башкирии» для фасада здания Дворца культуры «Химик» (1972); в Архангельске - скульптурный фонтан на площади Ленина (1982); в Кызыле Андрей Владимирович работал над общим проектом здания Музыкально-драматического театра Тувинской АССР (1975-1981).

За рубежом экспонировались по большей части ранние монументальные работы Андрея Владимировича, выполненные в соавторстве с его учителями А.Д. Гончаровым и В.Б. Элькониным: в Лейпциге - панно «Дружба народов СССР» и «Союз науки и производства» (1953), они повторно экспонировались в Лионе (1954); в Копенгагене - ряд графических натюрмортов на тему «Торговля в СССР» (1954); в Брюсселе - панно «Золотая Москва» для павильона СССР выставки Экспо-1958 (1957-1958). Для Советской промышленной выставки в Нью-Йорке было подготовлено живописное панно «Образование» (1959); для выставки в Праге - панно, посвященное достижениям народного хозяйства СССР (1960); а для Советской национальной выставки в Лондоне - панно «Высшее образование в СССР» (1979).

Хвалили именно эти монументальные работы, их автора награждали и избирали на высокие должности. Андрей Владимирович часто жаловался, что, чем выше должность, тем меньше времени у него на любимую работу - живопись.

Монументальные проекты - это, прежде всего, труд больших коллективов. Андрей, мне кажется, выбирал себе в соисполнители подающих надежды молодых художников. Некоторые из них стали его друзьями. Я встречалась с ними у него в мастерской на улице Кирова (ныне Мясницкая) или дома, а позже и на даче. Это В.Б. Эльконин с семьей, Н.И. Андронов с женой Н.А. Егоршиной и дочерью Машей, В.П. Милюков, В.К. Васильцов с женой Э.А. Жареновой и дочкой А.В. Васильцовой, Б.А. Мессерер сначала с балериной ГАБТ Н.В. Чистовой, а затем с известной поэтессой Б.А. Ахмадулиной, Т.М. Соколова, Д.М. Шаховской. Долгие годы работали с ним в различных проектах художники Д.М. Шмаринов, К.К. Александров, Е.П. Крылова-Нюренберг и А.П. Нюренберг, Р.А. Коньков, А.П. Коханов, А.М. Бугаков, Л.В. Копылова, А.В. Ремизов, А.С. Осипова и другие.

А вот если проследить его выставочную деятельность как живописца, то перечень выставок и число представленных на них работ, увы, совсем невелико. Персональных выставок было всего четыре, причем первая была запланирована на 1978 год, однако состоялась лишь в 1987-м. Выпустили даже каталог к несостоявшейся в 1978 году выставке, что до сих пор вводит многих в заблуждение. Действительно, до чего редкий случай - каталог есть, а выставки не было. Андрей как-то объяснил это следующим образом: «...Всё просили уступить - то уважаемому руководством художнику, то художнику в преклонном возрасте». Так и откладывали, откладывали. до тех пор, пока Андрей Владимирович Васнецов не стал секретарем правления Союза художников РСФСР. Тогда ему отвели в Центральном доме художника (ЦДХ) на Крымском Валу четыре удачно расположенных, на мой взгляд, зала слева на втором этаже. Художник смог выставить и все живописные работы, и эскизы монументальных произведений. Я ходила туда раз пятнадцать, чтобы вглядеться в столь понравившийся мне колорит картин и их глубокое, не лежащее на поверхности содержание. Вот тогда я поняла, насколько Андрей Владимирович многогранный и неповторимый художник. Ведь до этого я видела в его мастерской только ту работу, которую он писал, а остальные всегда стояли «лицом» к стене.

Через год, в 1989 году, с большим успехом прошла его персональная выставка в Болгарии, в Софии. Организовывало выставку советское посольство, в котором атташе по культуре был правнук Аполлинария Михайловича Васнецова - Олег Владимирович Васнецов.

Групповых экспозиций, которые обычно предшествуют первой персональной выставке, было немного. После окончания института Андрей Васнецов начал выставляться на выставках молодых художников Москвы и Московской области: на первой, в 1954 году, он показал картину «Хирурги» (1951), практически первую представленную на суд зрителей в черно-белых тонах, и уже тогда пошел шепоток по этому поводу. Когда же на второй, в 1956-м, наряду с картинами «Варшавянка» (1955), «За шахматами» (1955), «Натюрморт с рыбами» (1955) был выставлен «Натюрморт с черной курицей» (1955), разразился небольшой скандал. На третьей, в 1957-м, - два натюрморта и два портрета, в том числе «Портрет мужчины» (1955) и опять «Натюрморт с черной курицей». Потом в 1962-м вместе с друзьями - семьей Захаровых (Г Захаровым и Т. Соколовой) - устроил групповую выставку («Завтрак», 1960; «Вешают белье», 1960; «Разговор», 1962). После злополучной выставки в 1962 году с раскритикованным Хрущевым «Завтраком» только через 16 лет (в 1978 году) смог выставиться на Второй групповой межсекционной выставке произведений московских художников; он представил два варианта «Автопортрета с семьей» (1973 и 1975), «Осенний пейзаж с охотниками» (1976-1977), «Добровольцы. 1919 год» (1978) и другие. В 1982-м принял участие в выставке «50 лет МОСХ». После развала Советского Союза состоялась интересная выставка шестидесятников на Пречистенке, в здании детской художественной школы. Я даже сняла ее на видеокамеру. Там есть щемящий душу эпизод: Андрей ходит как потерянный, он совсем один... Я тогда подумала: почему, ну почему у нас с таким почтением относятся не к таланту, а к должности (напомню: к тому времени СССР уже распался, так что художников у нас в стране возглавлял Союз художников РФ, то есть бывший Союз художников РСФСР).

В феврале 2004 года мне представился случай порадовать Андрея. При поддержке руководства и меценатов Кировской области я рискнула в честь его юбилея организовать в ЦДХ выставку «Династия Васнецовых и Вятская земля». Было выставлено 11 работ Андрея Владимировича Васнецова, 8 работ его сына Федора, произведения других представителей этого рода - как маститых, так и любителей. Кроме того, были работы вятских художников, которые подружились с Андреем во время его приездов в Вятку. Удалось даже выпустить каталог. Моделями для его живописных работ служили в основном близкие знакомые и друзья - люди, которых он хорошо знал и понимал. Достаточно перечислить названия его картин, и все станет ясно. «Большой обед. Семья Иванушкиных» (1953-1987) - они жили где-то неподалеку и помогали семье Андрея в решении хозяйственных вопросов. Он запечатлел как всю семью, так и в портретах. Известный «Завтрак» (1960) написан с Андрея Иванушкина. «Семья Андроновых» (около 1965), «Семья Захаровых» (1975), «Семья Васильцовых» (1998) и, конечно же, неоднократно повторяемая своя семья в интерьере.

Так, на протяжении всей своей жизни он писал жену Ирину. У него она всегда узнаваема и очень «фактурна». Я знаю все ее изображения. Видела и последний портрет Ирины, начатый на абрамцевской даче в 2005 году. Но потом Андрей почему-то быстро замазал его черной краской.

Сегодня трудно понять, почему в качестве живописца Андрей Владимирович постоянно встречал непонимание, более того, вокруг его работ стихийно возникали какие-то слухи и скандальчики. Это, правда, помогало выбиться из «идриков» - кажется, именно так умудренный жизнью художник П.Д. Корин (1892-1967) утешал своего молодого тогда собрата по искусству, приговаривая, что нет ничего хуже, чем когда в статье об очередной выставке нет твоей фамилии - она подразумевается в заключительном «...и др.».

Согласна, живопись Андрея сложна для понимания чиновников и обывателей без художественного образования или опыта посещения выставок. Но и со стороны некоторых коллег и искусствоведов он зачастую не встречал поддержки. Ведь лишь немногие его работы были приобретены музеями при жизни художника. Андрей собирался все завершенные работы из мастерской на Богословском переулке (последняя мастерская, где он работал с 1998 года) передать в ГТГ, но не судьба - воспротивилась жена. Именно поэтому сейчас большинство его работ находятся в частных коллекциях, даже такая знаковая, на мой взгляд, картина, как «Затмение» (2003). На ней прекрасно узнаваемы сам Андрей и его сын Федор (1959-1996), тогда уже покойный. Федор, как Харон, перевозит отца в иной мир. Значит, уже в 2003 году талантливый художник готовился оставить нас.

К счастью, в конце жизни прекрасного, самобытного художника Андрея Владимировича Васнецова были наконец организованы персональные выставки в ГТГ (2004), РАХ (2005) и в Московском государственном университете печати имени Ивана Федорова, бывшем Полиграфическом институте (2007). На них, к счастью, успел поприсутствовать сам Андрей Владимирович.

В настоящее время в этой самой талантливой и плодовитой ветви художников Васнецовых - начиная с Виктора Михайловича I (академик ИАХ), продолжая его дочерью Татьяной Викторовной (член Союза художников СССР), его внуком Андреем Владимировичем (академик РАХ), его правнуком Федором Андреевичем (член Союза художников СССР) - появился еще один художник, а именно его праправнук Андрей Михайлович Васнецов. Отец последнего, Михаил Викторович Васнецов II (доктор физико-математических наук, профессор, родился в 1953 году в Норильске), как я упоминала выше, приходится Андрею Владимировичу двоюродным племянником. Из ныне живущих Васнецовых его семья - самая близкая к Андрею Владимировичу по степени родства. Двое старших близнецов - Виктор III и Маргарита - родились 7 апреля 1998 года, словно юбилейный подарок в год 150-летия со дня рождения их прапрадеда Виктора Михайловича Васнецова I. Мы с Андреем Владимировичем крестили младшего Андрюшу - он родился в 2000 году. Когда семья Миши приезжала в Москву, они всегда останавливались у нас на Грохольском переулке, а к Андрею на Патриаршие пруды ходили в гости: болезнь Андрея не позволяла принимать гостей с ночевкой. Но он следил за художественным развитием крестника и считал, что у него есть способности. Андрюша оправдал надежды родных - получил художественное образование и сейчас преподает. Род художников Васнецовых продолжается!!!

1. Из интервью Ольги Алексеевны Васнецовой Дарье Загородней («Вечерняя Москва», 24 сентября 2019): «Виктор Михайлович был ярым монархистом. <...> До последних дней, а умер он в июле 1926 года, оставался истинно русским человеком. После революции один содержал всех: жену, дочь, больного туберкулезом сына с женой и тещу, родную сестру Станиславского. А заказов не было! Приходилось расплачиваться этюдами и иконами из коллекции, собранной на Русском Севере».
2. Из интервью Ольги Алексеевны Васнецовой Дарье Загородней («Вечерняя Москва», 24 сентября 2019): «Аполлинарий Михайлович преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где учился Маяковский. Еще в 1905 году он занял сторону большевиков, и они с Виктором немножко из-за этого ссорились, а порой не общались. Виктор уверял: "Твои друзья тебя потом выгонят!". Так и случилось. После Октябрьского переворота его лишили работы, мастерской, "уплотнили" квартиру».
3. Из интервью Ольги Алексеевны Васнецовой Дарье Загородней («Вечерняя Москва», 24 сентября 2019): «Многих шокирует название — "Васнецовщина". Некоторые искусствоведы мне сказали: "Книга прекрасная, но с таким наименованием Третьяковка ее не приемлет". Однако его придумала не я, а сам Виктор Михайлович Васнецов. Он гостил у себя на родине в 1914 году, буквально за несколько месяцев до начала войны. И там сфотографировался вместе с братьями и их детьми. Но Аполлинарий не смог присутствовать, и Виктор написал ему: "Только что приехал с Вятки, очень жаль, что не было вас. Сфотографировались у Лобовикова, и получилась такая толпа Васнецовщины..". Я зацепилась за последнее слово, хотелось, чтобы название было нестандартное».
4. Цит. по: Васнецов В.М. II, Васнецова О.А. Трехсотлетняя история рода Васнецовых // Герценовка. Вятские заметки. Киров, 2012. Вып. 22. С. 167; Прахов Н.А. Страницы прошлого. Киев, 1958. С. 49.
5. Из интервью Ольги Алексеевны Васнецовой Дарье Загородней («Вечерняя Москва», 24 сентября 2019): «Особенно интересны послания Михаила, сына художника Виктора Михайловича. В 1922 году он эмигрировал в Прагу. Там принял сан священника, будучи математиком и астрономом. И фактически стал духовным отцом русской эмиграции в Праге, в том числе Марины Цветаевой. А также последним священнослужителем в роду Васнецовых. До этого восемь поколений наших предков с 1647 года были священниками на Вятской земле. Первыми, кто отошел от этой традиции, были шесть братьев, среди которых - Виктор и Аполлинарий Михайловичи».
6. М.В. Васнецов. Воспоминания. Тетрадь I. Рукопись // Архив О.А. Васнецовой.
7. Андрей Васнецов. Фрагменты памяти. Рукопись. С. 4 // Архив О.А. Васнецовой.
8. Аудиозапись беседы А.В. Васнецова с А.М. Дубинчиком. Машинопись // Архив О.А. Васнецовой.
9. Письмо Юрия Васнецова к жене Зине от 6.04.1941 // Архив О.А. Васнецовой.
10. Архив О.А. Васнецовой.
11. Архив О.А. Васнецовой.
12. Автобиография А.В. Васнецова. Рукопись // Архив О.А. Васнецовой
13. Аудиозапись беседы А.В. Васнецова с А.И. Куншенко. Машинопись // Архив О.А. Васнецовой.
14. Там же.
15. Там же.
16. Ныне город Гусев Калининградской области.
17. Андрей Васнецов: Каталог выставки. М., 1987. С. 6.
18. Аудиозапись беседы А.В. Васнецова с А.И. Куншенко. Машинопись // Архив О.А. Васнецовой.
19. Аудиозапись беседы А.В. Васнецова с А.М. Дубинчиком. Машинопись // Архив О.А. Васнецовой.
20. Речь идет об эскизе панно «Плодородие» для ВСХВ.
21. Из документального фильма ВГТРК (Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания) «Вятка», 1996, серия «Судьбы. Андрей Васнецов».