Образы Достоевского в иллюстрациях Бориса Непомнящего

В собрании Новгородского музея-заповедника есть коллекция книжной и станковой графики по мотивам прозы Ф.М. Достоевского, включая «великое пятикнижие» - романы «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы». Среди авторов - известные российские художники Н.В. Алексеев, Б.М. Басов, Ф.Д. Константинов, Т.А. Лебедева, О.Г. Манюков, Ю.Ю. Перевезенцев, Т.В. Прибыловская, М.Г. Ройтер, Ю.И. Селиверстов, В.А. Сулимо-Самуйлло, А.А. Ушин, М.С. Чуракова. Самым значительным и по количеству, и по «репертуару» является фонд произведений народного художника РФ Бориса Львовича Непомнящего.

Дмитрий Карамазов. 1978. Иллюстрация к роману «Братья Карамазовы».
Бумага, офорт. © Новгородский государственный объединенный музей-заповедник (далее: Новгородский музей-заповедник)

Борис Непомнящий родился в 1945 году в Киеве, закончил Одесское художественное училище имени М.Б. Грекова, затем - знаменитую «Муху»[1]. С 1971 года он живет и работает в Новгороде.

Графическому языку художника изначально была свойственна метафоричность. С годами метафора стала сложнее, глубже и свободней[2]. Это качество в сочетании со способностью к философским обобщениям позволило Непомнящему вступить в диалог с Достоевским - одним из самых сложных писателей мировой литературы. В 1978 году он создал небольшой цикл станковых листов по мотивам романа «Братья Карамазовы», многие главы которого были написаны в Старой Руссе. Сам город стал прообразом Скотопригоньевска. Но Бориса Непомнящего привлекает не реальное место действия, а другое - пространство мыслей и страстей, символическое, очищенное от бытовизма. Он стремится выразить страсть и страдание, боль, разрывающую душу, и холод отчаяния, веру и безверие. На одном из листов художник изображает Дмитрия Карамазова бегущим по пустынным улицам города. Эта пустынность метафизическая, абсолютная. Персонаж - не в среде, а вне ее, над ней. Он обособлен. Обособление достигается игрой масштабов и ритмов: город мал и статичен, а фигура Дмитрия огромна, занимает почти весь лист, сильно наклонена и выглядит неустойчивой. Это почти полет, оторванность от реальности, пребывание в ином пространстве - жестоком пространстве страсти. Фигура бесплотна, бестелесна. Она скорее призрак, фантом, воспоминание; но лицо, руки, одежда вполне конкретны, тщательно проработаны.

В цветных офортах по мотивам романа «Братья Карамазовы» художник создал сложную метафорическую ткань, передав языком гравюры важные болевые мотивы романа: размышления героев о страданиях детей («слеза ребенка»), поэму о Великом инквизиторе.

Карандашные рисунки (1983) демонстрируют интерес художника к иному пласту безмерного по глубине последнего романа Достоевского. Он ставит перед собой задачу изобразить главных героев - Карамазовых. Рисунки Непомнящего вполне реалистичны. В них есть узнаваемость, близость к авторской характеристике. Но прямой рассказ-показ и в этом случае кажется художнику недостаточным. Он находит выразительный образ-символ - паутину. Рисунки-паутинки «проявляют» лица персонажей, выявляя их антагонизм и родство. Каждый из Карамазовых - невольник страсти. У Федора Павловича это страсть плотская, у Ивана - интеллектуально-горячечная, у Алеши - мятущаяся страсть-вера. Поразительна простота художественного языка и ясность мысли художника. Рисунки выполнены на цветном фоне графитным карандашом. Листы сильно вытянуты по вертикали. Этот, казалось бы, незначительный нюанс привносит в триптих («Федор Карамазов», «Иван Карамазов», «Алексей Карамазов») едва уловимую нотку тревожности, внутренней неустойчивости.

В 2000-х годах Борис Непомнящий возвращается к творчеству Достоевского. Он иллюстрирует «Записки из Мертвого дома», сюжеты и образы которых не раз привлекали очень разных художников[3]. Книга, включающая 51 рисунок, вышла в издательстве «Вита Нова» в 2010 году[4].

Исай Ильич. 2007–2009. Иллюстрация к «Запискам из Мертвого дома»
Бумага, карандаш. © Новгородский музей-заповедник

В «Записках» Ф.М. Достоевский передал свои впечатления от каторги - Мертвого дома. Трагический в своей безысходности мир, собравший зло наказанное и зло самодовольно-властвующее, воспроизводится писателем с точностью и беспощадностью. Он вышел оттуда живым, но навсегда обожженным, получившим не только рану сердца, но вечную муку знания того, что такой мир есть. Он рядом, но в другом измерении. Непомнящий точно следует за автором в передаче характеров, отношений, ситуаций и жизненных реалий. Художника потрясли фантасмагорическая «перевернутость» жизни и ее ценностей, пограничное состояние психики человека, отраженные в тексте, и какая-то тоскливая обыденность всего происходящего. Поражает то, с какой глубиной и точностью писатель создает, по сути дела, не только анамнез болезни каждого персонажа, но и мира, в котором замкнут человек. Большая часть цикла - портреты. Персонажи приближены к нам так, что видна каждая морщинка, каждая черточка лица. Изображения порой пугающе откровенны. В иллюстрациях «А-в - подлец!» и «Плац-майор» художник ярко передает два вида душевной недостаточности - безоглядное предательство, подлость и бесчеловечная, тупая, неуправляемая ярость. Они выделяют «героев» этих листов даже среди видавших виды других героев.

Художник рисует разнонаправленными, динамичными, пересекающими друг друга линиями. Они материализуют предметы, лица, фигуры, почти фантасмагорические сцены («Игра в карты на каторге», «Сумасшедший»), вдыхают в них жизнь. В то же время их «избыточность» создает подобие завесы, отделяющей нас от мира Мертвого дома.

Помимо карандашных рисунков, вошедших в книгу, в 2010 году Борис Непомнящий награвировал в технике офорта почти исчерпывающую галерею портретов героев «Записок». Эффект монотонности, однообразия и безысходности, отчужденности от живой реальности возникает благодаря повторяющимся композиционным приемам в изображении героев, в одинаковом жестком оформлении листа. Художник изображает «героев» в среде, за каким-то делом («За шитьем») или погруженными в себя, размышляющими («Читая Библию», «Размышление о вере»). Используя в офорте приемы старых мастеров, добиваясь осязаемости каждой детали, точности в передаче фактуры материала, он придает некую фундаментальность образам. Лишь три офорта выводят нас под открытое небо. Остальные - замкнутое пространство арестантского барака с зарешеченным окошком. Стена приближена к зрителю, она будто выталкивает к нему «портретируемого». Галерея каторжан уникальна. Отсутствуют надрыв, какие-то нарочитые позы (исключение - лист «Наливай»). Художника вслед за Достоевским интересует человеческое начало в отверженных преступниках. Тончайшие оттенки характеров выявляются не только благодаря глубокому постижению текста, но и техническому совершенству работ.

В это же время еще одно произведение Ф.М. Достоевского захватило воображение художника - повесть «Село Степанчиково и его обитатели». Иллюстрации «пролежали достаточно долго», вспоминал Б. Непомнящий. «И я понял, что если не решусь на хоть какое-нибудь графическое решение, то не смогу вернуться к ним в ближайшее время. Главное, что мне хотелось больше всего, - хоть чуть-чуть не быть похожим на себя предыдущего, работать чуть-чуть по-другому. И тут я подумал, что, обучая студентов каллиграфии, я сам научился писать сносно и красиво. Так и появилась идея, не новая, конечно, - соединить рисунок со словом...»[5].

Иллюстрация к повести «Село Степанчиково и его обитатели». 2017
Бумага, смешанная техника. Собственность автора

На страницах повести «Село Степанчиково и его обитатели» перед читателем разворачивается другой, но не менее болезненный и гнетущий мир. И здесь реальность искажена до неузнаваемости. Красота, доброта и правдивость оболганы и уничтожены пошлой беспринципностью и провинциальным актерством центрального персонажа - Фомы Опискина.

Борис Непомнящий нашел свой способ выразить сложные перипетии сюжета пластически, отличающийся от решений В.А. Милашевского и Ю.С. Гершковича, иллюстрировавших повесть ранее. Он использовал прием состаренной бумаги, на которой рисунок отчетливо виден, особенно в передаче черт лица, мимики, жестов, а акварельные прозрачные заливки кажутся случайными, но оживляют композицию, делают ее более легкой. Образы повести переданы в гротескной манере. Эксцентричность поз, театральность мизансцен сочетается с этнографической точно стью костюма и деталей. В рисунках нет конкретного бытового пространства, но есть выразительная деталь, притягивающая внимание, добавляющая новый оттенок в общую фантасмагорическую картину. В этой серии иллюстраций Борис Непомнящий последовательно вводит в композицию листа авторский текст. Изящно, с росчерками написанный, свободно размещенный на странице, он абсолютно равноправен в создании зрительного образа.

В 2014 году Борис Непомнящий начал работать над художественным решением Музея романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» в Старой Руссе. «Я с удовольствием перечитываю роман, - признается художник, - и каждый раз нахожу что-то новое, что не замечал или не понимал почти сорок лет назад[6]. Параллельно с художественным проектом он создает серию портретных рисунков, большая часть которых вошла в структуру экспозиции, расставляя в ней необходимые смысловые акценты. Художник просто знакомит нас с героями, не погружая в событийную среду романа, не изображая «надрывы». Несколько отвлеченное философствование ранних офортов, ярких и выразительных, здесь сменило глубокое проникновение во внутренний мир героев Достоевского, основанное на знании текста, понимании его умом и сердцем. В рисунках нет ни тревожащего контраста света и тени, ни излома форм. Есть легкий, беглый, разнонаправленный штрих, высвобождающий из небытия и телесную оболочку, и душевный мир персонажей. Возникает ощущение вибрации материи, ее неустойчивости, а в конечном итоге - предчувствие трагедии. Большое внимание уделил художник поэме Ивана Карамазова «Великий инквизитор». Трагический смысл ее захватывал воображение многих художников. Наиболее последовательно безысходность жизни и неотвратимость зла выразил в триптихе по мотивам поэмы (1980-е) Ю.Ю. Селиверстов. Отсылка к образам и метафорам средневековой живописи помогала ему наполнить офорты новыми сложными ассоциациями. У Бориса Непомнящего все иначе. В его полиптихе, состоящем из пяти листов, все до предела реально и оттого еще более страшно. Персонажи даны укрупненно, максимально приближены к зрителю. В их лицах, взглядах, позах и жестах выражена сложная гамма чувств и мыслей. Эти листы притягивают мощным полифоническим звучанием.

Каждая эпоха ищет и находит в большом писателе свое второе «я». Это естественно. Ф.М. Достоевский не исключение из правил. Он современен, а потому привлекателен и для читателей, и для исследователей, и для художников. Борис Непомнящий уже сорок лет находится почти в непрерывном диалоге с Достоевским. Но и сегодня мир образов гениального русского писателя по-прежнему кажется ему неразгаданным и властно влечет к себе, притягивая своей необычностью, сложностью, человечностью.

1. Имеется в виду Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В.И. Мухиной, в настоящее время - Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А.Л. Штиглица.
2. Володина Т.В. Мир образов Бориса Непомнящего // Борис Непомнящий. Графика. Избранное. Великий Новгород, 2016. С. 11-15.
3. Образы Достоевского в книжной иллюстрации и станковой графике: Из коллекции петербургского музея. СПб., 2011. С. 102-103.
4. Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома / Послесловие, примечания Б.Н. Тихомирова; иллюстрации Б.Л. Непомнящего. СПб.: Вита Нова, 2010.
5. Борис Непомнящий. Графика. Избранное. Великий Новгород, 2016. С. 89.
6. Борис Непомнящий. Графика. Избранное. Великий Новгород, 2016. С. 109.