Роберт Рафаилович Фальк. ГЛАВА ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ «ВОКРУГ ГАБРИЧЕВСКИХ»
Воспоминания искусствоведа Ольги Сергеевны Северцевой[1] посвящены работе Роберта Рафаиловича Фалька над ее живописным портретом в 1950-1951 годах. Это было памятное событие ее молодости. Фальк был дружен с родственниками Ольги Сергеевны - ее тетей Натальей Алексеевной Северцовой[2], актрисой и художницей, и Александром Георгиевичем Габричевским[3], мужем Натальи Алексеевны, выдающимся мыслителем, искусствоведом и художником.
Р.Р. ФАЛЬК. Портрет О.С. Северцевой. 1951
Бумага, графитный карандаш. 40 × 28. Собрание О.С. Северцевой, Москва
Габричевский, ученый-энциклопедист, в сферу интересов которого входили не только вопросы истории и философии искусства, теории архитектуры, но и проблемы художественного перевода, германистики, музыки, эстетики, не смог в полной мере осуществить свои замыслы в трагические десятилетия сталинского режима. Он трижды подвергался арестам (1930, 1935, 1941), за свои «космополитические, антипатриотические писания» два раза находился в ссылке (1935-1936; 1942-1944), в 1949 году был изгнан из Академии архитектуры, где заведовал кафедрой.
Для Ольги Северцевой Габричевский был родным человеком, ее «дядей Сашей», в семье которого с юности ей посчастливилось воспитываться в неповторимой интеллектуальной и творческой атмосфере. Частыми гостями в профессорской квартире в корпусе Зоологического музея Московского университета и в коктебельском доме были друзья Александра Габричевского и Натальи Северцовой: замечательные художники и скульпторы (Роберт Фальк, Натан Альтман, Николай Акимов, Александр Осмеркин, Сарра Лебедева), музыканты (Генрих Нейгауз, Святослав Рихтер), ученые, писатели, кинорежиссер Лев Кулешов с женой Александрой Хохловой, актрисой немого кино, и многие другие. Общение с ними оставило в памяти автора мемуаров яркие, незабываемые впечатления.
Ольга Сергеевна Северцева работала научным сотрудником Третьяковской галереи, редактором в издательстве Академии художеств, читала курсы лекций в ГИТИСе[4] и Щукинском театральном училище[5], но однажды решила, что хранящиеся у нее семейные архивы нескольких поколений известных родственников (Станкевичей[6], Лозина-Лозинских[7], Северцовых, Габричевских) в большей мере требуют ее постоянной заботы и сосредоточенного, тщательного изучения. Результатом многолетней работы в архивах стали выставки, организованные Ольгой Сергеевной в качестве куратора[8]. О.С. Северцевой и ее сыном Федором Стукаловым-Погодиным[9] были подготовлены издания, посвященные жизни А.Г. Габричевского и его наследию[10].
Предлагаемые воспоминания впервые были напечатаны в сборнике материалов, опубликованном к юбилейной выставке А.Г. Габричевского[11], состоявшейся в Государственной Третьяковской галерее. В них раскрываются обстоятельства и любопытные детали создания Фальком и первого портрета Габричевского, и портрета самой 20-летней Ольги. Текст републикации снабжен комментариями и проиллюстрирован редкими фотографиями из семейного архива О.С. Северцевой, а также воспроизведениями хранящихся в частных собраниях рисунков Фалька, некоторые из которых публикуются впервые.
Юлия Диденко
- О.С. Северцева (род. 1931) - внучка крупного учено- го-биолога, профессора А.Н. Северцова (два его портрета написал М.В. Нестеров), дочь профессора-зоолога С.А. Северцова.
- Н.А. Северцова-Габричев- ская (1901-1970) - дочь биолога А.Н. Северцова.
- А.Г. Габричевский (18911968) - сын выдающегося ученого-микробиолога Г.Н. Габричевского.
- ГИТИС - Государственный институт театрального искусства, Москва.
- Высшее театральное училище имени Б.В. Щукина, Москва
- Александр Владимирович Станкевич (1821-1912), писатель, младший брат философа Н.В. Станкевича.
- Алексей Константинович Лозина-Лозинский (1886-1916), поэт, прозаик, переводчик. Ирина Константиновна Лози- на-Лозинская (1897-1986), врач, сестра поэта, мать О.С. Северцевой.
- Выставки: «Искусство в кругу ученых. Собрание Станкевичей - Габричевских - Северцовых». ГМИИ имени А.С. Пушкина (Москва), 2005; «А.Г. Габричевский. ГАХН. Из собрания О.С. Северцевой». Всероссийский музей А.С. Пушкина (Санкт-Петербург), 2019, и другие.
- Федор Олегович Стука- лов-Погодин (1964-2011) - филолог, журналист.
- См.: Габричевский А.Г. Морфология искусства / Сост., введ., прим. и ком- мент.: Ф.О. Стукалов- Погодин. М., 2002; Александр Георгиевич Габричевский. Биография и культура: Документы, письма, воспоминания/ Сост.: О.С. Северцева. М., 2011.
- Александр Георгиевич Габричевский, 1891-1968. К 100-летию со дня рождения: Сборник материалов/ Государственная Третьяковская галерея. М., 1992. С. 43-46.
С Р.Р. Фальком Габричевский познакомился в [19]10-e годы во время выставок «Бубнового валета». Отношения продолжались во время краткого пребывания художников в ГАХИ[1], но настоящая близость возникла между ними в послевоенные годы. Фальк, несмотря на нищету и бойкот со стороны представителей официального искусства, ни в чем не изменил себе. Его искусство стало мудрее и совершеннее.
Положение Габричевского в это время тоже было крайне трудным. Он только что пережил травлю 1947-1949 годов, а грядущее грозило новыми гонениями. Габричевский очень тяжело переносил вынужденную изоляцию, не в его привычке было замыкаться в стенах кабинета. Когда в 1952 году поднялась новая волна мракобесия, Александр Георгиевич прекрасно осознавал надвигающуюся опасность. В этом же году ему сделали глазную операцию, что послужило поводом к уходу на пенсию - единственному пути к спасению, который был перед ним открыт.
Сошлись два выдающихся человека - художник и философ искусства. Оба отвергнуты «самым прогрессивным и свободным обществом всех времен». В консерватории, которая была тогда местом, где собиралась уцелевшая интеллигенция, они договорились, что Фальк будет писать портрет Александра Георгиевича[2].
Сеансы длились почти всю зиму. Габричевский относился к позированию в высшей степени серьезно и пунктуально являлся в мастерскую художника в доме Перцова в Соймоновском проезде. Мастерская располагалась в мансарде, одним окном выходившей на Москву-реку и Кремль - мотив, который Роберт Рафаилович часто писал, когда не было модели.
В перерывах между сеансами они играли в четыре руки произведения любимых композиторов - Баха, Брамса, Моцарта. Это было идеальное содружество художника и портретируемого. Они получали такое наслаждение от общения друг с другом, что, казалось, специально стремились продлить работу[3]. Портрет наконец был завершен, но они продолжали видеться так же часто и мечтали на будущий год начать новый.
А пока художник решил написать меня. Договорились, что, когда я вернусь в Москву из Коктебеля после летних каникул, он быстро напишет мой портрет[4].
Несколько дней ушло на выбор подходящего туалета. Перемерили множество платьев, пока наконец Фальк не остановился на открытом желтом сарафане. Его привлекло сочетание до лиловости загорелой спины и яркой ткани. Много времени ушло на наброски и поиск позы. Казалось, все уже было готово, но художнику понадобилось красное пятно.
Однажды он пришел к нам и потребовал красную серьгу. Перерыли все, но безрезультатно. Фальк настаивал. Тогда Наталья Алексеевна отцепила от люстры хрустальную подвеску, и с этой импровизированной серьгой я явилась на сеанс. Фальк был доволен, он покрыл обратную сторону подвески оранжевым кадмием. Можно было приступать к работе. Поза была утомительная, и Роберт Рафаилович развлекал меня рассказами о Париже, осторожно вызывал на разговоры об искусстве. Только позже я поняла, что таким образом он учил и помогал мне осмысливать свои впечатления. Сеансы оказались своего рода искусствоведческой школой.
Но время шло. Наступила зима, и загар из лилового превратился в фисташковый, а сеансы часто начинались с того, что Фальк соскабливал мастихином все, что было написано в течение недели. Дома я должна была подробно рассказывать Александру Георгиевичу о том, как продвигается работа. А это было нелегко, поскольку Роберт Рафаилович не любил показывать незаконченную вещь. Так до самой весны я пребывала в неведении.
И наконец - вернисаж. Фальк волновался, мнение Габричевского было для него очень важным. Но они всегда оставались довольны друг другом, поскольку обсуждали произведения на равных, и Александр Георгиевич мог обходиться без вежливых комплиментов.
На следующий год Фальк приступил к работе над вторым портретом Габричевского[5].
Подготовка текста к републикации и комментарии Юлии Диденко
- ГАХН - Государственная Академия Художественных наук (1921-1931; с 1921 по 1925 называлась Российская Академия Художественных наук (РАХН)). Габричевский был одним из руководителей ее философского отделения.
- Речь идет о портрете 1951 года из собрания Пермской государственной художественной галереи.
- «Язвительная Наталья Алексеевна прозвала их “Фальк и его Саскиа”». - Цит. по: Северцева О.С. Мои воспоминания о Габричевском // Александр Георгиевич Габричевский: Биография и культура: документы, письма, воспоминания. М., 2011. С. 672.
- Речь идет о картине Р.Р. Фалька «Портрет О.С. Северцевой» (1950-1951; холст, масло; 81 ^ 66,7) из собрания О.С. Северцевой, Москва.
- См. в настоящем издании воспоминания А.В. Щекин-Кротовой «Роберт Фальк. “Вот вам мои люди”»
Фотография Архив О.С. Северцевой, Москва
Фотография. Архив О.С. Северцевой, Москва
Публикуется впервые
Холст, масло. 81 × 66,7
Собрание О.С. Северцевой, Москва
Бумага, гуашь, графитный карандаш. 46 × 34,6
Собрание О.С. Северцевой, Москва
Бумага, графитный карандаш, черный карандаш, панда. 59,5 × 42
Собрание семьи Мамонтовых, Москва Публикуется впервые
Бумага, гуашь, уголь 59,4 × 42
Собрание О.С. Северцевой, Москва
Бумага, графитный карандаш. 40.3 × 28,5
Собрание семьи Мамонтовых, Москва. Публикуется впервые
Бумага, графитный карандаш. 40 × 28
Собрание О.С. Северцевой, Москва
Фотография. Архив О.С. Северцевой, Москва. Публикуется впервые
Фотография. Архив О.С. Северцевой, Москва. Публикуется впервые