Роберт Фальк. Персональные выставки (1924-1969). ОБЗОР ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ
Масштабная выставка произведений Роберта Рафаиловича Фалька в залах Третьяковской галереи на Крымском Валу - долгожданное и радостное событие для всех ценителей творчества мастера. Она приурочена к 135-летию со дня рождения художника и стала самой представительной за без малого три предшествующих десятилетия. В известной степени по охвату материала ее можно сравнивать с другим значительным музейным показом работ Фалька, состоявшимся в феврале - марте 1993 года в залах Корпуса Бенуа Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге[1]. Из московских же ретроспектив художника экспозиции в ГТГ предшествует устроенная в 1966 году грандиозная по тем временам и памятная многим выставка в зале Московской организации Союза художников (МОСХ) на Беговой улице (рассказ о ней ждет читателя впереди).
В 2021 году в залах Третьяковской галереи зрителю будет предоставлена крайне редкая возможность увидеть собранными вместе более 200 произведений художника: более 100 полотен, около 90 графических листов и 10 театрально-декорационных работ. Фальк не мыслил себя без творчества, которому отдал 55 лет жизни; одна из самых первых его работ - небольшой этюд маслом «Девочка» (Третьяковская галерея) - датируется 1903-м, а последними стали портретные зарисовки соседа по больничной палате, выполненные карандашом в год смерти. В экспозиции в хронологическом порядке будут представлены основные этапы творчества художника, что дает возможность последовательного наблюдения за непрерывными поисками, движением и ростом его мастерства.
Р.Р. ФАЛЬК. Обнаженная в кресле. 1922–1923
Холст, масло. 103,5 × 111,5
© ГТГ
В творческой эволюции Фалька в той или иной мере нашли отражение практически все направления истории русского искусства первой половины ХХ века: импрессионизм, фовизм, неопримитивизм, сезаннизм, экспрессионизм, «живописный реализм» (определение Фалька). Соответственно этим творческим периодам обозначены разделы выставки: «Начало. 1905-1909», «“Бубновый валет". 1910-1916», «Вокруг “Красной мебели". 1917-1921», «Назад к старым мастерам. 1922-1927», «Парижский период. 1928-1937», «Возвращение в СССР: Крым (1938), Самарканд (1938, 1942-1943)», «Поздний период. 1944-1958». При показе работ каждого из периодов осуществлен параллельный показ живописных полотен и графических листов.
Третьяковская галерея обладает крупной монографической коллекцией работ Р.Р. Фалька, включающей более полутора сотен произведений живописи и графики, из которых демонстрировалось около 60 картин и рисунков. Кроме работ, принадлежащих ГТГ, на выставке будут представлены произведения из собраний четырех московских музеев (Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Государственного Литературного музея, Государственного музея Востока, Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина), около 35 произведений Фалька, предоставленных Государственным Русским музеем, около 25 картин из двенадцати региональных музеев России, а также два полотна из Национальной галереи Армении в Ереване. Наряду с музейными вещами в экспозицию были включены работы из частных коллекций Москвы (собрания И.Г Сановича, В.И. Некрасова, Ю.М. Носова и других), Санкт-Петербурга (собрание В.М. Шустера) и Княжества Лихтенштейн (Sepherot Foundation).
Необходимость представительной ретроспективы Фалька назревала не одно десятилетие. Как утверждал в конце 1990-х годов автор двух монографий о художнике Д.В. Сарабьянов, Фальк «давно - еще при жизни - занял место классика в истории искусства XX века. К сегодняшнему дню оно закрепилось за ним окончательно. Но были периоды, когда Фальк оказался “опальным классиком". Он почти не выставлялся в послевоенные годы, хотя углубленно и самоотверженно работал. Через пять лет после смерти имя Фалька стало еще более подозрительным: на выставке “30 лет МОСХа" его картины вызвали гнев партийного и государственного начальства, науськанного руководителями Академии художеств на так называемых формалистов. Борьба вокруг Фалька продолжалась в 60-е годы, когда были устроены две его большие ретроспективные выставки - в Ереване (1965) и в Москве (1966). Охранители незыблемых традиций 30-50-х годов видели в Фальке их разрушителя и всеми силами старались отлучить художника от советского искусства. Но было уже поздно. Вынесенный на одну из самых горячих точек художественной жизни 60-х годов двумя столкнувшимися друг с другом волнами, Фальк оставил неповторимый след на ее поверхности»[2].
Обращаясь к почти вековой истории персональных выставок художника, мы рассмотрим только самые значительные из них, чтобы проследить, как складывалось общественное признание его творчества, как менялся зрительский интерес к его работам. Примечательно, что первая персональная выставка Р.Р. Фалька состоялась именно в Третьяковской галерее без малого столетие тому назад, весной 1924 года. Авторитет Фалька в те годы был очень высоким: активный участник и один из основателей общества художников «Бубновый валет», он был также признанным педагогом, профессором, руководителем мастерской станковой живописи живописного факультета ВХУТЕМАСа. Куратор выставки, старший хранитель отдела новейшей живописи ГТГ В.М. Мидлер[3], ставил целью представить художника «для обозрения почти с исчерпывающей, иногда даже с излишней, полнотой», чтобы иметь «возможность судить и проверить установившееся доныне отношение к творчеству Фалька»[4]. Как отмечал куратор в служебных материалах к выставке: «Считаясь с 20-летним живописным стажем художника Фалька и тем местом, которое он занимает в современной русской живописи, а также с наличием вообще оснований и возможностей для подведения некоторых итогов периода всей плеяды московских живописцев, известных под названием “Бубновый валет", и художника Фалька как одного из его видных представителей, выставка построена по ретроспективному принципу»[5]. Согласно каталогу в залах Третьяковской галереи экспонировались 88 картин и 23 рисунка (карандашом и акварелью). Эти работы представляли в «хронологической и живописно-эволюционной последовательности, год за годом» «в более или менее четких и характерных образцах» двадцатилетний итог работы Фалька: от 1904-го вплоть до марта 1924 года. «Движение линии художника по кругу, начатое в 1904 г. с Союза Русских Художников, того лирико-реалистического периода типа Жуковского, Юона и др., через последующий для него этап русского преломления импрессионизма (Тархов, Грабарь и др.), затем впоследствии с 1911- [19]12 по 1920-[19]21 г. включительно, уклонившись резко вместе с сотоварищами по работе и выставкам к интерпретации “постимпрессионистских" и “кубистических" исканий современного запада и главным образом французов в области формы и цвета, следуя за Ван Гогом, Гогеном, Матиссом к Сезанну и Дерену, в настоящее время круг логически замыкается. Начиная с [19]22-[19]23 гг. мы имеем работы, перекликающиеся с отправной линией движения, но усложненные опытом и культурой, добытыми серьезным, упорным и даже чрезвычайно напряженным трудом. Последнее подчеркивает и характеризует индивидуальный образ художника. Не случайно территориальное сближение на стенах выставки указанных перекликающихся периодов - первого и последнего»[6].
37-летний Фальк остался выставкой доволен, о чем писал своему другу, писателю и философу С.Н. Дурылину: «Выставка моя давно как закрылась. В прессе ее только слегка коснулись. Критика избегает говорить о той живописи, которая слабо реагирует на современные темы. Сам я очень рад, что устроил выставку; очень важно самому увидеть в хорошем помещении свое развитие за 20 лет»[7].
Следующие два монографических показа работ Фалька 1927 и 1929 годов охватывали небольшие временные периоды. Выставка в 1927-м, организованная в Центральном доме ученых ЦЕКУБУ[8], включала 75 работ, выполненных в 1921-1926 годах. «Выставленные Фальком работы (в доме Це- кубу) за последние 6 лет дают ретроспективный обзор творчества этого наиболее вдумчивого, но и наиболее сумрачного представителя “бубновалетцев". Углубленный в проблему цвета, Фальк всегда был его очень острым, но зато и очень уравновешенным аналитиком, не доверявшим яркости предметов, как бы гасившим их краски своим сурово сосредоточенным восприятием»[9].
На своей выставке, прошедшей в парижской Galerie Zak с 15 по 31 марта 1929 года, менее чем через год после приезда в Париж, художник демонстрировал согласно каталогу всего 25 картин, созданных в России в 1917-1928 годах. В письмах на родину Фальк сообщал об успехе выставки: «Появились отзывы во многих газетах <...> Был знаменитый собиратель картин Vollard [Амбруаз Воллар]. Он сделал популярными Сезанна, Гогена, Матисса, Пикассо и др. Он сказал мне очень много лестных вещей и позвал к себе домой, чтобы показать свою Галерею. Это считается здесь весьма большой честью»[10].
Вторая парижская выставка Фалька, которая состоялась 22 января - 6 февраля 1937 года в Galerie Bonaparte[11], была значительно больше по количеству представленных на ней работ (86 картин и гуашей), но точный состав ее неизвестен, поскольку не обнаружен каталог.
Известно, что, вернувшись в 1937-м из Парижа, Фальк привез с собой в СССР значительное количество созданных им во Франции холстов и рисунков. Вдова художника А.В. Щекин-Кротова вспоминала: он «знал, что его могут арестовать, но говорил, что пусть хоть картины останутся на родине. Фалька не арестовали. Наверное, даже чудовищная сталинская машина давала осечку. Фалька ни разу не трогали. Но и картины его были никому не нужны - у него тогда была очень ненадежная репутация. Прошли всего лишь две небольшие выставки: одна в ЦДЛ[12], где мы с ним познакомились, другая - в 1939 году в ЦДРИ»[13].
О масштабе созданного в парижские годы и необходимости открытого показа этих работ Фальк писал весной 1939 года в записке руководителю Союза художников А.М. Герасимову: «Уважаемый Александр Михайлович. Прошу Вас, как председателя МОССХ'а, помочь организовать мою персональную открытую выставку. У меня накоплено в Париже и привезено сюда свыше 250 холстов. Из них фигурных вещей 65, 130 пейзажей, остальное - жанровые вещи и натюрморты. Кроме масла, у меня есть еще свыше 400 гуашей и больших рисунков. Вы сами понимаете, Александр Михайлович, что маленькая выставка в Клубе писателей не раскрывает меня как художника, а между тем мне известно, что широкие круги художественной общественности заинтересованы в том, чтобы получить о моей художественной деятельности полное впечатление. Уважающий Вас Р. Фальк 19/IV 1939 г.»[14].
Обращение Фалька, очевидно, возымело действие. 12 октября 1939 года в помещении ЦДРИ по адресу: улица Пушечная, дом 9, открылась персональная выставка работ Р.Р. Фалька, на которой экспонировалось 167 живописных и графических произведений. Она стала своеобразным творческим отчетом художника о затянувшейся французской командировке и включала работы за десятилетний период (1928-1937).
Помимо составлявших основу экспозиции парижских работ были показаны и самые «свежие» картины и рисунки, написанные в 1938 и 1939 годах в Крыму, Самарканде и Ленинграде. 27 ноября 1939 года, во время проведения выставки в ЦДРИ, состоялся творческий вечер Р.Р. Фалька, в котором участвовали искусствовед М.В. Алпатов, актер С.М. Михоэлс, художники А.М. Нюренберг, П.Д. Покаржевский, С.А. Чуйков и другие. Современникам запомнилась горячая речь Героя Советского Союза, известного летчика А.Б. Юмашева, выступившего в защиту художника: «Мне нравится живопись ФАЛЬКА как настоящая хорошая советская живопись. Такая живопись нужна Советской стране, нужна советской общественности. Роберт Рафаилович имеет много учеников, которые, выступая здесь, рассказывали о выдающихся педагогических способностях ФАЛЬКА и его глубоком знании живописи. Приходится пожалеть, что в настоящее время наши студенты-художники не имеют возможности учиться у Фалька. По возвращении из-за границы Роберт Рафаилович сделал меньше, чем мог бы сделать, т.к. условия его работы не позволяют ему выполнить все его замыслы, условия его работы не такие, какими они должны быть. Наши художественные организации недостаточно уделяют внимания творчеству такого замечательного художника, как ФАЛЬК. Этим организациям необходимо ознакомиться со стенограммой сегодняшнего обсуждения и сделать соответствующие выводы, создав т. ФАЛЬКУ нормальные условия для работы. (Аплодисменты)»[15].
Эта осенняя выставка 1939 года стала предпоследней в жизни художника. На протяжении двух последующих десятилетий он не имел возможности официального показа своих работ в выставочных залах Москвы, не говоря уже о музеях. Лишь в далеком Самарканде, где в военные годы он преподавал студентам эвакуированных институтов и Узбекского художественного училища, была устроена в 1943 году в здании краеведческого музея выставка 92 его акварелей и гуашей. Выступивший на обсуждении выставки искусствовед Н.Н. Пунин отметил: «Фальк - крупнейший мастер современной русской школы. <...> Выставка наша - отрадное явление на фоне нашего искусства. Для Фалька характерна живописная стихия, лирика. <...> Меня поражает, как пронес он через годы незагрязненным и неослабленным это полное выражение внутреннего лирического переживания. Это очень трудная область - лирика. Многие быстро выдыхаются. Чистота лирически юного чувства у Фалька победоносно разлита везде и во всем. Он весь целен»[16].
Долгое пребывание Фалька в Париже несомненно отразилось на отношении к нему тех, кто управлял культурой в послевоенные годы. Для них он «превратился в непризнанного маргинала. Тем более что сам художник ни при каких обстоятельствах не шел на сближение с искусством официальным и продолжал совершенствовать свою живописную систему»[17]. Почти до самого конца жизни Фалька официальный путь к зрителю ему был полностью закрыт.
Показателен приведенный в воспоминаниях жены художника А.В. Щекин-Кротовой рассказ о визите в мастерскую Фалька чиновников от культуры: «Я помню, как к нам в мастерскую в середине 40-х годов явились представители художественных властей — Сысоев[18] и Лебедев[19]. (Их визит был вызван настоятельными просьбами Фалька обратить внимание на тяжелые жилищные условия в его мастерской. Мы жили в мансарде, иными словами, на чердаке известного Дома Перцова на берегу Москвы-реки. После войны его причудливая фигурная крыша носила следы яростной бомбежки. Потолки протекали, в углах появились грибы. Было так холодно, что стены покрылись льдом. Я лежала с воспалением легких, одетая в валенки и ватную телогрейку, голову укутала платком. Фальк работал в теплой шапке и пальто.) Наши гости остановились посреди комнаты и брезгливо осматривались вокруг. Фальк стал приносить из мастерской пейзажи, как ему казалось, вполне понятные даже “соцреалистам". Помню, как он поставил на мольберт пейзаж с ярко-зеленой травой, синим небом, сверкающим серебряным стволом березы, запечатлевший прощальный осенний звонкий день[20]. Лебедев, директор Третьяковской галереи, воскликнул: “А все-таки Фальк всегда побеждает цветом. Что за цвет, смотрите!" Сысоев перебил его, грозно насупился и вымолвил: “Дело не в цвете. Этот пейзаж - не русский. Наши березы рослые, ровные, стройные. А это - местечковая береза, вся изогнулась, искривилась". Фальк вышел из комнаты, а я сказала гостям: “До свидания. Он больше не будет показывать"»[21].
В 1950-х уже очень пожилой художник не раз обращался к руководству МОСХа с просьбой о выставке. Так, в 1954-м он просил предоставить ему один из залов здания на Кузнецком мосту, дом 11. Еще одно, более развернутое заявление, написанное спустя два года - в 1956-м, в год 70-летнего юбилея художника, - содержит горькие строки о тех необоснованных обвинениях, которые стали причиной замалчивания его творчества, и требование дать ему наконец возможность показать публике свои работы. «В ПРЕЗИДИУМ ПРАВЛЕНИЯ МОССХ От художника ФАЛЬКА Р.Р. ЗАЯВЛЕНИЕ / Длительное время идут переговоры по поводу выставки моих работ. Срок выставки до сих пор еще не фиксирован. Прошу определить этот срок до лета 1957 года. Моя последняя персональная выставка была в 1939 году. В течение всех последующих лет я был поставлен в условия общественно-художественной изоляции известными Вам лицами из Академии Художеств. Предлогом служило совершенно необоснованное обвинение в “формализме". Это обвинение я расцениваю как злостную клевету и поэтому требую дать мне возможность выставить свои работы в максимально приемлемых условиях их показа. В моей мастерской скопилось более тысячи картин - масло, гуашь, и кроме того, множество рисунков, театральных эскизов, макетов. Единственно подходящим помещением я считаю Кузнецкий, 11, где я смогу показать хотя бы небольшую часть работ. В этом году мне исполнилось 70 лет. Здоровье мое очень надорвано, а я бы очень хотел видеть свою выставку еще при жизни»[22].
Следующий московский ретроспективный показ работ Фалька был неофициальным. Небольшую выставку его картин устроил в своей квартире (Брюсов переулок, дом 8/10) в апреле-мае 1957 года друг художника, пианист Святослав Рихтер. Об этом вспоминала А.В. Щекин-Кротова: «Когда, за год до смерти художника, в очередной раз не состоялась выставка произведений Роберта Рафаиловича, Святослав понял, что Фальку просто необходимо было увидеть свои картины вне обстановки мастерской. Он предложил свою квартиру на улице Неждановой в качестве выставочного зала. Было отобрано семнадцать картин из тех, что особенно нравились Святославу, очень обдуманно экспонированных Рихтером на стенах его небольшой, но просторной квартиры. Рихтер не любил загромождать свое жилище ненужной мебелью. А в этом случае вообще все было убрано из “выставочного зала", кроме рояля, кресел и дивана. Святослав вручил Роберту Рафаиловичу ключи от своей квартиры и предложил ему приводить на выставку всех, кого он пожелает, в любое время. Конечно, Фальк - человек скромный и деликатный - очень осмотрительно пользовался разрешением и приглашал сюда только самых близких ему людей»[23].
Только за пять месяцев до смерти Фалька, с 17 по 27 мая 1958 года, состоялась его официальная персональная выставка, ставшая последней прижизненной в биографии мастера. Она прошла в залах МОСХа в Ермолаевском переулке, дом 17[24], и включала согласно каталогу 29 картин и 28 работ на бумаге. В то время 71-летний художник, перенесший годом ранее тяжелый инфаркт, находился в клинике, но благодаря инициативе жены ему все же удалось увидеть экспозицию: Ангелина Васильевна привезла его ненадолго на выставку прямо из больничной палаты. Этот десятидневный показ работ мастера был полузакрытым, реклама отсутствовала. «Выставку, да и то крохотную, процеженную, в старом помещении МОСХа устроили, когда он уже лежал смертельно больной в госпитале. И в то же унылое помещение МОСХа вскоре после выставки привезли Фалька - в гробу», - писал И.Г Эренбург[25].
Посетившая выставку Надежда Мандельштам, вдова поэта, сообщала художнику в письме: «В городе шли смутные слухи про выставку - не знали, как попасть, где достать пропуска и т.д. Выставка “втихаря". Но все же народ толпился, терялся, радовался. Готовое представление многих не совпадало с тем, что они увидели, - они пришли искать абстрактное искусство, т.к. у нас ругают именно его, и они думают, что в этом секрет. Но все чувствовали Вашу огромную силу. Только у них не было готовых слов, чтобы это сказать. Я видела таких людей. Очень хотелось бы, чтобы была открытая выставка. Пора... Я очень радуюсь за Вас, за Ваш огромный расцвет, за мощное звучание ваших вещей. <...> Ваш глаз и, выражаясь старомодно, сердце и душа в высшем расцвете»[26].
Насколько важен для понимания творчества мастера был этот показ его произведений, свидетельствует письмо переводчицы Татьяны Литвиновой: «Дорогой Фальк! <...> Я была на выставке 5 раз. Я не стала Вас больше любить после выставки, но мне показалось, что для меня как-то выяснился масштаб Ваш как художника - то, что так трудно понять в мастерской. Вы мне показались очень большим! Меня поразила тихая серьезность Ваших холстов, никаких эффектов, ничего, что вызывало бы желание понравиться - не только черни, но и “тонким ценителям"»[27]. Удивительнейшим образом развернулась судьба к Фальку вскоре после его смерти. Прошло четыре года после ухода художника из жизни, когда в конце 1962 - начале 1963 года, в дни проведения знаменитой выставки в Манеже, посвященной 30-летию МОСХа, имя Фалька оказалось у всех на устах. Художественный критик Владимир Костин, один из организаторов выставки в Манеже, спустя почти 40 лет вспоминал: «Работ было показано множество. <...> Однако уже с первых дней наибольшей сенсацией стали <...> “горячие точки" выставки, около которых неизменно собирались зрители и шли споры, особенно у “Обнаженной" Фалька. <...> В глазах обывателей именно она приобрела прямо-таки сенсационную популярность. Сотрудница МОСХа, дежурившая на выставке, рассказывала нам, как к ней подскочила огромная женщина, раскрасневшаяся от трехчасового стояния в очереди на морозе, и, запыхавшись, просила скорее указать, где висит “Нагая Валька" - так некоторые зрители восприняли на слух “Обнаженную" Фалька. В глазах посетительницы, сказала сотрудница, читалось ревностное желание прежде всего увидеть знаменитую, всем теперь известную “Вальку", да еще голую. <...> Кампания против выставки разрасталась. 5 декабря Б. Иоган- сон в своей статье в “Литературной газете" посчитал “Обнаженную" Фалька выкупавшейся в нефти натурщицей, которую затем вытерли тряпкой»[28]
.
Интересен «лирический» комментарий Ще- кин-Кротовой к этой скандально известной картине. «Для “Обнаженной в кресле" (1922, ГТГ) позировала известнейшая натурщица Осипович[29], долгие годы преданно и безотказно служившая искусству. Она начала позировать еще в мастерских Серова и Коровина. В 20-е годы, зимой, в неотапливающихся мастерских ВХУТЕМАСа, где от холода замерзала вода, студенты и профессора работали в ватниках и валенках, кутались в шарфы и башлыки, она позировала часами обнаженной, чуть согретая пламенем печурки-буржуйки, которая топилась то старыми книгами, то распиленными бревнами, стащенными студентами с Белорусского вокзала. За свой безотказный труд она, единственная в мире натурщица, получила при советской власти орден Героя Труда. Фальк написал ее в своей мастерской сидящей возле печурки, которая слегка нагревала воздух с одной стороны модели, с другой стороны стояло ведро с углем. Красный свет огня падал отблеском на ноги модели. Сквозь замерзшие окна свет зимнего дня причудливыми пучками лучей пробивался в промерзшую мастерскую, освещая модель беспокойными блестками. Она часами держала трудную позу с поднятыми вверх руками. Осипович выглядит на картине грандиозной: фигура заполняет собой весь холст и представлена даже несколько больше своей натуральной величины, очень мощно и даже величественно, а на самом деле она была маленькой складной женщиной. Ученицы Фалька рассказывали мне, что ее очень интересно было писать. Тело ее бугрилось мощными складками, руки и ноги были мускулисты, и вся она была какая-то разноцветная: загорелые руки и ноги - коричневые, полная грудь - голубовато-белая, плечи и спина - смуглые. В ее позе никогда не было усталости, опущенности - от нее исходили какие-то токи жизни. В картине “Обнаженная в кресле" есть что-то эпическое, героическое. А маленькое креслице, в котором она сидела тогда, и сейчас живет в моей комнате - хрупкое, старенькое, изящное»[30].
Еще одним событием, важным для дальнейшей судьбы наследия Фалька, стала беспрецедентная по тем временам ретроспектива его произведений, состоявшаяся в 1965-м в Государственной картинной галерее Армении (ныне Национальная галерея Армении) в Ереване. Этот первый после смерти художника монографический показ был организован по инициативе сотрудницы музея,искусствоведа Мэри Саргсян, и при активном участии А.В. Щекин-Кротовой. Выставка целиком состояла из работ, хранившихся тогда в семье художника. Согласно каталогу экспонировались 51 картина и 30 графических листов, представляющих творчество художника за полвека - с 1907-го по 1957 год. По завершении выставки музей приобрел более десятка работ из числа показанных и получил в дар еще три, в результате чего собрание музея обогатилось рядом первоклассных произведений мастера. «Когда несколько лет назад все музеи убрали из экспозиции вещи Фалька, руководство Галереи имело мужество оставить картины Фалька в экспозиции и не вычеркивать его творчество из славной истории русского и советского искусства», - писала Ангелина Васильевна в одном из писем 1965 года31. «Короткая “оттепель" 60-х годов открыла художников, работы которых редко можно было увидеть на официальных выставках. В музеях стали появляться, робко выползая из темных запасников, картины забытых живописцев начала века. Так возник почти из небытия незадолго до того умерший Фальк», - вспоминала вдова художника[32].
При ее живейшем участии во второй половине 1960-х вслед за ереванским показом был организован еще ряд ретроспектив произведений Фалька в разных городах Советского Союза: в Москве (1966), Новосибирске (1967), Таллинне (1967), Алма-Ате (1969). Почти все они сопровождались подготовленными при участии вдовы художника каталогами.
Как смелую инициативу новосибирского куратора М.Я. Макаренко[33] стоит отметить выставку работ Фалька, организованную в 1967 году в картинной галерее Дома ученых в Академгородке Сибирского отделения Академии наук СССР в Новосибирске. Согласно ротапринтному каталогу[34] на ней экспонировалось 134 произведения (102 картины и 32 рисунка)[35]. В июле того же 1967 года открылась ретроспектива Фалька в Государственном художественном музее Эстонской ССР в здании Дворца Кадриорг в Таллинне. Она была организована по инициативе молодого директора Инги Тедер[36], возглавившей музей годом ранее.
Через два года, в октябре 1969-го, в Казахской государственной художественной галерее имени Т.Г Шевченко в Алма-Ате состоялась выставка «Роберт Рафаилович Фальк», сопровождавшаяся буклетом с перечнем 34 картин и 15 графических листов, охватывающих период с 1910-го по 1957 год[37]. Сохранилась редкая фотография, запечатлевшая сотрудников музея вместе с приехавшей из Москвы А.В. Щекин-Кротовой на фоне экспозиции выставки.
Постепенно шло распределение вдовой художника хранившихся в его мастерской работ по музеям; там, где не могли купить, она приносила работы в дар. «Меня многие упрекают, что я все разбазарила, но я рада, что в разных городах люди видят картины Фалька», - делилась Ангелина Васильевна в интервью в последние годы жизни[38]. «Музеи “обходили" нашу квартиру за несколько кварталов. Первым решился купить Фалька Пушкарев, директор Русского музея[39]. Причем украдкой, по самым дешевым ценам он протаскивал его вещи через комиссию. И это через пятнадцать лет после смерти Фалька[40]. А при жизни ни один музей не купил. Хотя один раз купил музей во Фрунзе, кажется. Но кто-то Александру Герасимову донес, и он послал туда возмущенную телеграмму. Этой вещи я до сих пор не могу найти; ее, очевидно, списали. Также списали как неликвид и те картины, которые при помощи [П.П.] Кончаловского приобрел Художественный фонд. В сорок шестом их жгли во дворе Худфонда. Жена Андрея Юмашева, известного летчика, выкупила свой портрет[41] за рубль, дав его тому дворнику, который обливал картины Фалька керосином»[42].
Грандиозным, одним из самых запомнившихся современникам событий художественной жизни Москвы середины 1960-х, несомненно, была персональная выставка картин Фалька, организованная МОСХом в 1966 году в выставочных залах на Беговой улице, дом 7/9 (она открылась 22 октября). «Выставка Фалька - это праздник московской интеллигенции!» - написал в книге отзывов художник Ф.В. Семенов-Амурский[43]. Для многих зрителей ретроспектива умершего восемь лет назад художника стала первой возможностью в послевоенное время увидеть произведения зачисленного в «космополиты» и «формалисты» мастера. «Не знаю, что тут сыграло свою роль, Хрущев или “Люди, годы, жизнь" Эренбурга, но на персональную выставку в зале на Беговой очередь была огромная», - вспоминала А.В. Щекин-Кротова. Скорее всего, оба эти сошедшиеся во времени события - и гневный разнос Н.С. Хрущевым картин Фалька на выставке в Манеже 1 декабря 1962 года, и «оттепельная» книга Эренбурга, увидевшая свет в 1963-м, - вызвали огромный, неподдельный интерес к творчеству художника.
Об источниках информации о художнике свидетельствуют анкеты[44], заполненные посетителями выставки 1966 года. На первый вопрос: «Известно ли Вам было имя Фалька?» - зрители отвечали так: «Да, имя Фалька знакомо по Эренбургу, потом выставке “30-летия МОСХ", а также пейзажу “Балаклава" из ГТГ», «Знакомо. С выставки в Манеже. Скандально знакомы», «Да, к сожалению, только благодаря популяризации Эренбурга», «О Фальке узнала из книги Эренбурга, строки о Фальке очень запомнились, хотя ни одной картины не видела до тех пор», «Знакомо, в особенности после шума, поднятого крупными искусствоведами тт. Хрущевым Н.С. и Ильичевым», «О Фальке узнала лет 5 тому назад, из мемуаров Эренбурга», «Да, современи кровоизлияния в МОСХ[45], или идиотского разноса лучших живописцев Никитой»[46].
В книге Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь» Фальку посвящена целая глава - тринадцатая (в 4-й книге). О роли этих воспоминаний писала А.В. Щекин-Кротова: «Книга Эренбурга сделала имя Фалька популярным. Многие заинтересовались творчеством Фалька, почерпнув свои первоначальные сведения о нем у Эренбурга. ...Когда в 1966 году, уже после смерти Фалька, состоялась наконец в Москве большая выставка его произведений в помещении МОСХа на Беговой, Эренбург пришел на открытие, тихо ходил среди публики, наполнившей до отказа узкие залы, подолгу стоял перед картинами. Для следующей выставки Фалька в Академгородке Сибири [в 1967 году] Эренбург написал предисловие к каталогу. Оно заканчивается словами: “...холсты Фалька стали необходимы многим, как воздух, хлеб, вода. Преклоняюсь перед его подвигом"»[47].
Поэт Борис Слуцкий, автор пронзительного стихотворения о Фальке «Старое синее», откликнулся на выставку статьей: «За один день шесть тысяч человек посетили выставку работ художника Фалька. Если учесть, что улица Беговая в Москве, где разместилась выставка, - собственно говоря, окольная улица, что реклама поставлена просто слабо, то приведенная цифра посещений свидетельствует о большом ее успехе. Ангелина Васильевна, вдова Фалька, сохранившая его художественное наследство и неустанно пропагандировавшая его творчество, уже потеряла счет экскурсиям, которые ей приходится сопровождать по залам выставки. Время от времени она прерывает свои объяснения и кричит: “Осторожно, осторожно! Не забудьте о картинах". Поток людей столь велик, что он может увлечь за собой и полотна со стен»[48].
По мнению одной из посетительниц: «...выставка произвела лучшее впечатление, чем ожидала. Но одно несомненно - старики (и их очень много) пришли сюда, чтобы вспомнить свою молодость, а молодежь - посмотреть, за что же так ругали Фалька»[49].
На выставке, по свидетельствам очевидцев, в морозные дни было настоящее столпотворение. Очереди перед зданием выставочных залов МОСХа на Беговой, 7/9, выстраивались чуть ли не с ночи, и, как вспоминал Д.В. Сарабьянов, дело не обошлось без костров на улицах, у которых грелись люди, стоявшие в этой очереди. Любопытный эпизод об атмосфере, в которой проходила выставка, вспоминала вдова художника: «Там на входе стоял очень занятный старичок. Как-то удовлетворенно поделился со мной: “Знаете, чувствую, что народу нужен. Пропустишь двадцать человек, остальных уговариваешь ждать, чтобы порядок был. А раньше сидишь-сидишь - никто не ходит"[50].
Не один раз посетивший выставку писатель Варлам Шаламов отметил в записной книжке: «22 октября 1966. Фальк. Знакомство с Эренбургом. Банкет. 26 октября 1966 года. Толпа на выставке Фалька. Вчера я шел мимо - было лишь несколько десятков молодых людей. Оказывается, вчера был вторник, а сегодня - полно. А<нгелина> В<асильевна> оживленная, радостная. Картин здесь 160, привезут еще из Ленинграда. <...> Всего у Фалька более 2000 картин - он мало продавал, все в России. Лучшее - начало, 10-е, 20-е годы. “Женщина в белом", “Красная мебель", но хороши и “Улицы Парижа". А<нгелина> В<асильевна>: “Выставка кажется мне таким чудом, что я думаю, раз уж это случилось, почему бы Фальку не воскреснуть?"»[51].
Еще одно свидетельство сохранилось в дневниках писателя Дмитрия Голубкова: «Ноябрь 1966. Сегодня выставка Фалька на Беговой. Большая очередь, теснотища. Прекрасные работы - трудно перечислить все шедевры. Особенно - “Забор", “Открытое окно" (зелено-голубое), “Бумажные цветы", молодой автопортрет, натурщица лежащая, etc...»[52].
Искусствовед Елена Борисовна Мурина[53], которая вместе с ленинградским художником Александром Пастернаком[54] помогала Ангелине Васильевне делать экспозицию на Беговой, вспоминала в недавнем интервью: «Мы все время эту выставку вместе вешали, обсуждали, что как, что с кем. Это было просто счастье, так было интересно. Когда мы готовили выставку, там уже ходил народ, какие- то художники туда уже прорывались, смотрели. Конечно, многие впервые все это видели, очень им это все нравилось. Я только помню, что пришел Купер[55] и еще один парень из их компании (я сейчас забыла его фамилию), и они так прошлись, и я только слышу, как тот сказал: “Чересчур красиво...". А потом от Беговой улицы стояли очереди на выставку, растянувшись на несколько кварталов. Выставка была довольно долго, я точно не знаю, но думаю, что месяц[56]. Ее не могли закрыть, потому что народ просто валом валил. Это ведь было уже после Манежа[57], где Фалька прославили наши вожди, которые ничего не понимали и были очень возмущены этой самой “Обнаженной"[58] Фалька, которую народ прозвал “обнаженная Валька". Она была известна на весь Советский Союз, из газет и отовсюду, и поэтому люди шли, даже те, которые не знали ничего о живописи. Этот скандал сделал Фальку всенародную славу»[59].
Выставка работ Фалька 1966 года на Беговой «буквально потрясла»[60] Москву. Как справедливо писал вскоре после выставки один из учеников Фалька, Моисей Кунин, «теперь никому не удастся предать забвению Великого художника»[61]. Так и случилось. Начиная со второй половины 1960-х отдельные работы Фалька начали выставляться не только в СССР, но и за рубежом. В 1967 году Щекин-Кротова сообщала в письме: «Мой портрет в белой шали поехал на выставку советского искусства в Париж и еще некоторые картины. В Токио также взяли Фалька, и в Прагу[62]. Потихоньку выходим в советские классики, а?»[63]
Очередной всплеск интереса к творчеству художника, или, по выражению его вдовы, «мода на Фалька», случился в середине 1970-х. Летом 1975 года А.В. Щекин-Кротова сообщала в письме своей ученице Д.И. Золотаревской: «Живу, “не переводя дыхания", и время утекает в никуда, как вода сквозь пальцы. Надо работать над книгой, а занимаюсь чем-то другим. То провинциальные музеи одолевают - приезжают знакомиться, закупать москвичей и теперь уже не минуют Фалька, то Третьяковка (с прицелом на новую галерею) подробно, отдельными группами (сразу всех не поместить) изучает Фалька. <...> Был у меня Антониони (кино
режиссер из Италии, тот самый), и жду его сегодня. Были физики, приехал Румер[64] и кого-то, очень важного, хочет вести ко мне. В общем, издержки “моды на Фалька". Я не обольщаюсь, что редко это истинный интерес. Все это меня утомляет, хотя иногда бывает интересно»[65].
Несомненно, нарастающее внимание к творчеству Фалька было связано и с выходом в 1974 году первой монографии о нем, написанной Д.В. Сарабьяновым[66] и изданной в ГДР в переводе на немецкий язык[67]. «В Советском Союзе не было возможности издать книгу, посвященную творчеству этого практически запрещенного в то время художника»[68]. Хотя в немецком издании текст монографии был опубликован в весьма сокращенном виде, зато альбомная часть содержала множество великолепного полиграфического качества репродукций произведений художника и документальных фотографий, большинство из которых были опубликованы впервые. Это давало редкую возможность тем, кто не владел немецким языком, но интересовался работами Фалька, составить представление о его творчестве. Большой труд по созданию первой монографии был осуществлен в 1960-е годы, после заключения Сарабьяновым договора с издательством «Советский художник». «Но когда он представил в издательство готовый текст, - вспоминает Е.Б. Мурина, - его “зарубил" не помню кто, кажется, всесильный академик В.С. Кеменов[69]. <...> На русском языке полный текст появился только в 2006 году с полным каталогом живописных произведений Р.Р. Фалька, составленным Ю.В. Диденко. В любой другой стране о художнике такого ранга были бы изданы десятки книг и статей»[70].
- Экспонировалось 80 живописных и около 100 графических работ. Куратор - Е.В. Баснер. На открытии выставки присутствовала дочь Фалька - Кирилла Романовна Барановская-Фальк.
- Сарабьянов Д.В. Поэтика Фалька // Сарабьянов Д.В. Русское искусство. Пробуждение памяти. М., 1998.
- Виктор Маркович Мидлер (1888-1979) - живописец, график, музейный работник.
- Мидлер В.М. О выставке Р.Р. Фалька. - Цит. по: Материалы к выставке Р.Р. Фалька. 1924 г. // ОР ГТГ (Отдел рукописей ГТГ). Ф. 8 II. Ед. хр. 59. Л. 1.
- Там же.
- Там же. Л. 1 об.
- Цит. по: «В поисках сути искусства» (Письма Р.Р. Фалька к С.Н. Дурылину) / Публ. М.А. Рашковской // Встречи с прошлым. Вып. 6. М., 1988. С. 175.
- ЦЕКУБУ - Центральная комиссия по улучшению быта ученых при Совете Народных Комиссаров РСФСР.
- Хвойник И. По выставкам // Известия В.Ц.И.К. 1927. 16 марта.
- Из письма Р.Р. Фалька Л.М. Лейзерову. Март 1929. Париж - Москва // ОР ГТГ. Ф. 4. Ед. хр. 1502. Л. 1, 1 об.
- Возможно, другое ее название - Galerie Van Leer, по фамилии владельца.
- Центральный Дом литераторов, Москва.
- Щекин-Кротова А.В. Монолог о Фальке: [Интервью / материал подгот. И. Смирнова] // Советская культура. 1989. 8 апреля. С. 9. (Далее: Щекин-Кротова А.В. Монолог о Фальке.) ЦДРИ - Центральный Дом работников искусств, Москва.
- Письмо (записка) Р.Р. Фалька А.М. Герасимову. 19 апреля 1939. Автограф // РГАЛИ. Ф. 2943. Оп. 1. Ед. хр. 212 (Материалы к секретариату МОССХ. 1939 г.). Л. 153, 153 об.
- Цит. по: Выступления на обсуждениях выставок работ Р.Р. Фалька. 1939, 1943. Стенограмма и записи А.В. Щекин-Кротовой // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 1. Ед. хр. 133.
- Там же. Л. 84, 86.
- Цит. по: Сарабьянов Д.В. Живопись Р.Р. Фалька // Сарабьянов Д.В., Диденко Ю.В. Живопись Роберта Фалька: Полный каталог произведений. М., 2006. С. 34.
- Петр Матвеевич Сысоев (1906-1998) - искусствовед. В 1941-1954 годах работал в Комитете по делам искусств.
- Поликарп Иванович Лебедев (1904-1981) - советский партийный и государственный деятель, председатель Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР (1948-1951), директор Третьяковской галереи (1939-1941, 19541979).
- Речь идет о картине «Перед снегом. Софрино» (1945), которая позже попала в собрание ленинградского коллекционера А.Н. Рамма.
- Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк / Сост. Ю.В. Диденко, А.Г. Эмдин; вступ. статья Д.В. Сарабьянова. М., 2005. С. 118-119. (Далее: Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк).
- Заявление Р.Р. Фалька в Президиум Правления МОССХ. Черновик. [Ноябрь-декабрь 1956 г.]. Машинопись. // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 2. Ед. хр. 92. Л.70-71.
- Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С. 234-235.
- Сейчас это здание является одной из выставочных площадок Московского музея современного искусства.
- Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь. Кн. 3-я, 4-я. М., 1963. С. 488-489.
- Из письма Н.Я. Мандельштам Р.Р. Фальку. 7 июня [1958. Чебоксары]. Москва // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 1. Ед. хр. 177. - Цит. по: «Здесь художник со своим миром говорит...»: два письма Н.Я. Мандельштам Р.Р. Фальку / Публ., вступ. заметка и примеч. А.Д. Сарабьянова // «Посмотрим, кто кого переупрямит.»: Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах / Сост. П.М. Нерлер. М., 2015. С. 193.
- Из письма Т.М. Литвиновой Р.Р. Фальку. 8 июня 1958. Голицыно - Москва // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 1. Ед. хр. 176. Л. 4. Татьяна Максимовна Литвинова (1918-2011) - дочь наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова и англичанки, писательницы Айви Лоу (Литвиновой), жена скульптора И.Л. Слонима.
- Костин В. Омраченный праздник искусства: (О выставке к тридцатилетию МОСХа) // Творчество. 1989. №8. С. 21, 23.
- Станислава Лаврентьевна Осипович (1892 - конец 1970-х), натурщица, муза художников 1910-х-1920-х годов. Позировала С.Т. Коненкову (для скульптур «Русалочка», «Осень», «Заря», «Купальщица» в 1916-1917), П.П. Кончаловскому («Натурщица у печи» в 1917), А.А. Осмеркину («Обнаженная с синим тазом» в 1922) и многим другим.
- Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии к выставке Роберта Рафаиловича Фалька. Конец 1980-х. Машинопись. Частный архив, Москва.
- Цит. по: Васильева Ж. Двух судеб отраженье // Российская газета. 2010. №207. 15 сентября. (https:// rg.ru/2010/09/15/artarm.html).
- Щекин-Кротова А.В. Талант, вера и мужество: [о художнике П.А. Валюсе] / Вечерняя Казань. 1988. 26 февраля (в сети: http://www.v-p-valius.narod.ru/PVmuseum/CatPjotr/05arti-cle_cat_Pjotr/06Falk.htm ).
- Михаил Янович Макаренко (1931-2007, взял фамилию жены, настоящая фамилия • Хершкович) - реставратор, коллекционер, галерист, руководитель картинной галереи в Доме ученых в Академгородке в Новосибирске.
- Роберт Фальк / Картинная галерея, Академгородок СО АН СССР, Дом ученых / вступ. ст. И. Эренбурга. Новосибирск, 1967.
- К сожалению, куратором при отборе работ были допущены ошибки. Щекин- Кротова обнаружила их по приезде в Новосибирск: в ее экземпляре каталога отмечено, что «№№ 20, 21, 72 и 76 ни в коем случае картинами Фалька не являются». На выставке эти работы не были показаны.
- Инга Рудольфовна Тедер (род. 1931) - музейный работник, художественный критик, педагог. В 1961-м - научный директор Таллиннского художественного музея, в 1966-1991 - его директор.
- Роберт Рафаилович Фальк (1886-1958) / Вступ. ст. Н. Хадери. Алма-Ата, 1969.
- Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Монолог о Фальке.
- Василий Алексеевич Пушкарев (19152002) - искусствовед, коллекционер, директор Государственного Русского музея (Санкт- Петербург) в 1951-1977 годах.
- Неточность мемуаристки: согласно документам, уже в 1967 году, через 9 лет после смерти художника, в ГРМ у нее была приобретена картина «Старая Руза» (1913).
- Речь идет о полотне «Портрет Люции Семеновны Лившиц-Юмашевой» (1944; холст, масло; собрание Ю.М. Носова, Москва). Л.С. Юмашева (урожденная Лившиц) - балерина, вторая жена летчика А.Б. Юмашева.
- Там же.
- Книга отзывов посетителей выставки Р.Р. Фалька в МОСХе (октябрь - ноябрь 1966). Автограф // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 1. Ед. хр. 277. Л. 4.
- Тексты анкет объединены в единый машинописный вариант из 108 листов (РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 2. Ед. хр. 121), составленный А.В. Щекин-Кротовой и снабженный ее предисловием: «Эту анкету придумала выставочная комиссия по инициативе художника Валентина Полякова. Анкета проводилась в последние дни существования выставки».
- См.: ГерчукЮ.Я. «Кровоизлияние в МОСХ», или Хрущев в Манеже. М., 2008. С. 9.
- Цит. по: Книга отзывов посетителей выставки Р.Р. Фалька в МОСХе (октябрь - ноябрь 1966). Подлинник // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 1. Ед. хр. 277.
- Щекин-Кротова А.В. Дружба с художником // Воспоминания об Илье Эренбурге. М., 1975. С. 232-233.
- Слуцкий Б. На выставке художника Роберта Фалька. [1966. Москва]. Машинопись. Перевод [анонима] на русский язык статьи, опублико ванной на идише в журнале «Советиш Геймланд» («Советская Родина»). 1967. №6. С. 112 // РГАЛИ: Ф. 3018. Оп. 1. Ед. хр. 240. Л. 25-27. В комментарии А.В. Щекин-Кротовой сообщается: «К сожалению, нет русского текста самого Слуцкого».
- Цит. по: Книга отзывов посетителей выставки Р.Р. Фалька в МОСХе (октябрь - ноябрь 1966). Автографы // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 1. Ед. хр. 277. Л. 4 об.
- Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Монолог о Фальке.
- Цит. по: Шаламов В.Т. Новая книга: воспоминания, записные книжки, переписка, следственные дела / Сост. И.П. Сиротинская. М., 2004. С. 309.
- Цит. по: Голубков Д.Н. Это было совсем не в Италии... Изборник / Сост. М.Д. Голубкова. М., 2013. С. 388. Дмитрий Николаевич Голубков (1930-1972) - московский поэт, писатель, художник; старший редактор редакции поэзии издательства «Советский писатель».
- Елена Борисовна Мурина (род. 1925) - историк искусства, автор монографических исследований о творчестве русских и зарубежных мастеров ХХ века (П. Сезанна, В. Ван Гога, А.В. Лентулова, А.Т. Матвеева). Жена Д.В. Сарабьянова.
- Александр Самуилович Пастернак (1931-2012) - живописец, график, сценограф.
- Юрий Леонидович Купер (род. в 1940, настоящая фамилия Куперман) - живописец, график, иллюстратор, сценограф, литератор.
- Выставка состоялась в октябре-ноябре 1966 года.
- Имеется в виду легендарная выставка «30 лет МОСХ», открывшаяся 9 ноября 1962 года в Москве, в Центральном выставочном зале «Манеж». Спустя почти месяц, 1 декабря 1962 года, выставку посетил Н.С. Хрущев, который не только устроил шумный разнос молодым художникам, но и раскритиковал работы Фалька, которого уже 4 года как не было в живых.
- Речь идет о картине «Обнаженная в кресле» (1922), ныне в собрании ГТГ.
- Из неопубликованного интервью Е.Б. Муриной. 19 июня 2018. Идея и проведение интервью, расшифровка и подготовка текста Ю.В. Диденко; видеозапись хранится в научно-справочном отделе фотокиноматериалов ГТГ.
- Из письма М.А. Кунина А.В. Щекин-Кротовой. 4 января 1967. Ленинград - Москва. Автограф // РГАЛИ. Ф. 3018. Оп. 2. Ед. хр. 287. Л. 2.
- Там же. Моисей Абрамович Кунин (1897-1972) - художник, артист цирка, эстрадный исполнитель. Учился живописи у М.З. Шагала, К.С. Малевича, Р.Р. Фалька.
- В 1974 году через Министерство культуры СССР в Национальную галерею в Праге поступили два полотна Фалька периода «Бубнового валета»: «Пейзаж с собакой» (1910) и «Бутылки у окна. (Поющие бутылки)» (1917).
- Из письма А.В. Щекин-Кро- товой Ю.Б. Румеру. 1967. Автограф (машинопись). // Архив Сибирского отделения Российской Академии наук.
- Юрий Борисович Румер (1901-1985) - физик-теоретик. Состоял в переписке с А.В. Щекин-Кротовой (два ее письма к нему хранятся в архиве Сибирского отделения Российской Академии наук).
- Из письма А.В. Щекин-Кро- товой Д.И. Золотаревской. 22 июля 1975. Москва - Светлогорск. Автограф. // Архив Д.И. Золотаревской, Москва. - Цит. по: Золотаревская Д.И. Учитель и ее друзья: Ангелина Васильевна Щекин-Кротова. М., 2020. С. 176.
- Дмитрий Владимирович Сарабьянов (1923-2013) - историк искусства, педагог, поэт.
- Sarabjanow, Dmitri. Robert Falk / mit einer Dokumentation, Briefen, Geschprachen, Lektionen des Kunstlers und einer biographischen Ubersicht, herausgegeben von A.W. Stschekin-Krotowa. Dresden: VEB Verlag der Kunst, 1974.
- «Текст монографии был в четыре раза сокращен, а в кратком русском варианте он должен был быть опубликован в книге «Р.Р. Фальк. Беседы об искусстве. Письма. Воспоминания о художнике», вышедшей в 1981 году в издательстве «Советский художник», однако, вероятно, предвидя неприятности, тогдашнее руководство издательства от публикации отказалось. В то время положительная (хотя при этом вполне объективная) оценка творчества художника могла показаться апологетической» (цит. по: Сарабьянов Д.В. Живопись Р.Р. Фалька // Сарабьянов Д.В., Диденко Ю.В. Живопись Роберта Фалька: Полный каталог произведений. М., 2006. С. 34).
- Владимир Семенович Кеме- нов (1908-1988) - искусствовед, государственный деятель; вице-президент Академии художеств СССР (с 1966).
- Цит. по: Мурина Е.Б. Об искусстве и искусствознании. СПб., 2020. С. 42.
Холст, масло. 60 × 72 Частное собрание
Фотография Частный архив, Москва
Бумага, графитный карандаш. Местонахождение неизвестно
© ГТГ
Фотография. Частный архив, Москва
© РГАЛИ
Фото: Г.С. Кухарский. Архив Г.С. Кухарского, Москва
Фотографии. Частный архив, Москва
Частный архив, Москва
Холст, масло. 118,5 × 84
Собрание В.И. Некрасова, Москва
Холст, масло. 115 × 90
© Ярославский художественный музей
Холст, масло. 87 × 98,8
© ГМИИ имени А.С. Пушкина
Фотография. Частный архив, Москва
Фото: Е. Гончарук. Архив П.М. Алексеенко, Белгород
Фотография. Щекин-Кротова сфотографирована на фоне – «Автопортрета с африканской скульптурой» (1931) Р.Р. Фалька.
Фотография
Фотография
Бумага, акварель, гуашь. 37,5 × 46
Собрание Е.Б. Муриной, Москва
Бумага, акварель, гуашь. 54 × 44
© ГТГ