«Художник с блестящим талантом и хорошими средствами...»

К 200-летию со дня рождения живописца Ф.А. Моллера

Такую характеристику Федору Антоновичу Моллеру (1812—1874) дал его друг — гравер Ф. Иордан. Действительно, дворянский отпрыск балтийских немцев и профессор петербургской Академии художеств, он прожил счастливую личную и творческую жизнь, при жизни имел признание, прославился изображениями Н.В. Гоголя. Однако в последующую эпоху имя Ф. Моллера было почти забыто. В современной России он остается связующим звеном российской и эстонской культуры. В сентябре 2012 года на острове Сааремаа в Курессаарском замке прошла научная конференция, посвященная юбилею художника. В этом курортном местечке Ф. Моллер проводил летнее время с 1856 года. В своем имении Заль (Кали), что расположено рядом с уникальным озером-кратером, Ф. Моллер жил в гармонии с молодой женой и детьми, там же он создал целый ряд известных произведений, давал уроки любителям художеств. На местном лютеранском кладбище у церкви Кармель живописец обрел вечный покой.

Зкспозиция, устроенная в выставочных помещениях замка, демонстрировала репродукции и копии произведений Ф. Моллера. Оригинальные работы живописца хранятся в центральных российских музеях — Эрмитаже, Русском музее, Третьяковской галерее. Основная и большая часть его графического наследия собрана в Эстонском художественном музее (Таллинн). По известным, прежде всего экономическим, причинам собрать разбросанные по различным музеям и странам произведения не представилось возможным. Организаторы конференции (Олави Пести, Курессаарский замок, Нийеле Кярнер и Юрий Забеллевич, Общество российской культуры) пригласили краеведа из Сааремаа Бруно Пао, искусствоведов Ану Алликвеэ и Анне Унтера из Эстонского художественного музея. Автор этой статьи и первой монографии о Ф. Моллере¹ также выступила с докладом, в котором рассмотрела творчество мастера в контексте русской художественной культуры первой половины XIX века. На страницах журнала мы публикуем три новеллы о тех людях, которые сыграли важную роль в судьбе Ф. Моллера. Благодаря им он состоялся как личность и как художник.

Отец и сын

Сведения о дворянском роде балтийских немцев Моллер (Moller), живших на острове Эзель (Сааремаа), относятся к XV столетию. В Курессаарском замке до сих пор сохранилась каменная плита XVI века с фамильным гербом Моллеров². Бруно Пао уточнил место рождения отца будущего художника Бернда Отто фон Моллера (1764—1848). Хотя его родственники происходили из Сааремаа³, мальчик родился на материке, в южной части Эстонии неподалеку от Сымерпалу (Somerpalu) в поместье Мустъя (Осула). По сложившейся многолетней традиции сыновей из семей балтийских немцев отправляли в морские учебные заведения, сначала в Кронштадт, позднее в Санкт-Петербург. В 1779 году Б. Моллер закончил петербургский кадетский корпус. Суровая практика на военных парусниках закалила юношу, любившего море с детства. Мичман Б. Моллер повидал мир, выучил английский язык. В 1780-е годы лейтенант Б. Моллер плавал по Средиземному морю, в 1783—1792 служил на Каспийской флотилии. Получив высшее образование, молодой капитан три года (1793—1795) провел на Северном море. В 1803 году Б. Моллер получил назначение в Ревель (Таллинн), где ему предстояло расширить и усовершенствовать военный порт. В 1806 году 42-летний капитан первого ранга женился на девице Юлии Нолькен (1787—1873), которая родила ему 11 детей. В 1810 году Б. Моллер уже в чине контр-адмирала получил назначение в Кронштадт, где совмещал должность командира порта и директора местной штурманской школы. Здесь 30 мая 1812 года появился на свет третий ребенок в семье — сын Отто Фридрих, будущий художник.

В 1814—1821 годах Б. Моллер — начальник «строительной экспедиции военного порта» в Ревеле. Атмосфера старинного ганзейского города-порта оказала сильное влияние на формирование художественных взглядов будущего живописца. На всю жизнь город его детства, его «малая родина», остался для Моллера трепетным воспоминанием. Мальчик получил блестящее гимназическое образование. Кроме немецкого, на котором говорили дома (по-немецки подписаны его первые работы), Моллер-младший владел французским. Эпистолярное наследие художника свидетельствует о том, что он блестяще писал по-русски, был неплохим стилистом. Уже с раннего возраста впечатлительный мальчик проявил способности к рисованию. Сохранились акварельные виды Ревеля и Нарвы, выполненные юношей Моллером с натуры (городской музей Таллинна). Помимо топографической точности, эти листы отмечены лирическим восприятием городского пейзажа.

Несмотря на художественные способности, Отто Фридриху, как и всем мальчикам в семье, была предназначена военная карьера.

Адмирал Б. Моллер быстро продвигался по служебной лестнице. В 1821 году он назначается начальником штаба морского министерства, поэтому его семье пришлось переехать в Петербург. Затем стал сенатором и членом Госсовета. В 1828 Антон Васильевич (так теперь его именовали) Моллер получил высокий пост морского министра. Российское морское министерство было основано в 1815 году на базе еще петровского Адмиралтейства. В его ведение входило теперь не только строительство судов, но и организация исследовательских кругосветных плаваний, подбор и снабжение личного состава. Моллер честно трудился на этом посту и сделал все для поддержания престижа Российского государства на море. Трудолюбие и преданность морского министра были отмечены императором Николаем I⁴. А. Моллер был награжден многими российскими наградами (в том числе высшей — орденом Андрея Первозванного), получил два поместья в Ингерманландии, имел приличный достаток до конца жизни.

Безусловно, пример отца был во многом определяющим для сыновей. Семью Моллер объединяли не только родственные узы, но и духовная близость. Свидетельство тому «Семейный портрет» (1837, частное собрание, Германия). Ф. Моллер создал идиллическую картину вечернего домашнего времяпрепровождения. Мать занята рукоделием, сестра Елизавета музицирует. Отец погружен в мир музыки. Другие братья и сестры также слушают фортепианную игру или тихо переговариваются. Сам художник изобразил себя за мольбертом. На полотне Ф. Моллер — в мундире с эполетами, гладко выбрит. Однако в это время он, посещавший в качестве вольноприходящего Академию художеств, уже вышел в отставку в чине гвардии штабс-капитана. Казалось бы, военный опыт храброго офицера, получившего ранение при штурме Варшавы 1831 года, должен был привести Моллера к батальной живописи. Но начинающий живописец обратился к портрету, выбрав в наставники самого выдающегося мастера эпохи — Карла Павловича Брюллова.

Учитель и ученик

Точная дата появления Ф. Моллера в классе исторической живописи профессора К. Брюллова неизвестна. Первое упоминание о контактах мастера и начинающего художника относится к весне 1837 года. В дневнике Аполлона Мокрицкого имеется запись от 3 апреля: «Поутру, часов в семь, прислал за мной Брюллов. Застал у него Моллера и Гайвазовского»⁵. Отбор в свою мастерскую Брюллов проводил весьма тщательно. «Брюллов говорил нередко, — вспоминал М.Е. Меликов, — что в число его учеников он может включить того, кто понимает его, талантлив и кому он может быть полезен»⁶.

Педагогическая система К. Брюллова включала обязательное копирование работ старых мастеров и его собственных произведений. В залах Эрмитажа, где проходили занятия, К. Брюллов анализировал и сравнивал полотна Рубенса, Ван Дейка, Пуссена. А. Мокрицкий вспоминал яркие и эмоциональные лекции маэстро. Часто копии с работ Брюллова писались одновременно с работой его над оригиналом. Молодые живописцы непосредственно следили за творческим процессом учителя, усваивали технологические и стилистические секреты мастерства.

Примером учебной работы Моллера может служить копия «Явление Аврааму трех ангелов» (Ивановский художественный музей)⁷. В основе — оригинал конкурсной картины молодого К. Брюллова (1821, ГРМ), написанной для получения золотой медали. Во времена Моллера полотно хранилось в музее Академии художеств. Ветхозаветный сюжет кисти Брюллова выдержан в стиле классицизма и по форме является типично академической картиной. Композиция строится как мизансцена: слева — Авраам и слуги, справа — три прекрасных ангела с идеальными лицами и фигурами. В целом Моллер исполнил неплохую копию, однако уступающую оригиналу в цветовом отношении.

Помимо выполнения большой официальной работы над историческими произведениями, Брюллов уделял много времени портретам. В этой области он достиг огромного и заслуженного успеха. Принципиально важным для становления портретного искусства Моллера имело его копирование с оригиналов мастера. Таков «Портрет графини Витгенштейн в детстве» (Эстонский художественный музей)⁸, который является фрагментом группового портрета детей графа Л.П. Витгенштейна с няней-итальянкой кисти К. Брюллова (1832, местонахождение неизвестно). Удачно схвачено непринужденное движение ребенка. На белой рубашке отражаются рефлексы прозрачной воды, воздуха, прохладной тени леса.

Главное достоинство творческого метода Брюллова заключалось в настойчивой рекомендации ученикам обращаться к живой действительности. Маэстро требовал тщательного изучения натуры, строения человеческого тела, пробуждал внимание к тончайшим оттенкам душевных настроений. Произведения, созданные без натурных наблюдений, Брюллов презрительно называл «отсебятиной». Прилежно занимаясь в мастерской Брюллова, Моллер сумел добиться ясности композиции, безошибочной точности рисунка, выразительности лепки и правдивости колорита. Об отеческих отношениях Брюллова к ученикам свидетельствовали все художники, прошедшие его школу. Брюллов был не только педагогом, но и старшим другом, наставником. Он ценил способности Моллера и причислял его к своим лучшим ученикам. А. Мокрицкий вспоминал: «Брюллов ужасно распекал меня. Поводом к этому была прекрасная натура Моллера»⁹.

Многочисленные натурные зарисовки и рисунки с оригиналов Брюллова в альбомах Моллера (Эстонский художественный музей) со всей очевидностью показывают точное следование Моллера методике учителя при работе над композицией. Технико-технологические исследования зафиксировали похожие «брюлловские» приемы в написании лиц и деталей одежд на ранних произведениях Моллера. Не случайно современник писал: «Наставление и руководство опытного maestro скоро принесли видимую пользу. Художество наше нашло в Моллере не последнего достойного представителя»¹⁰.

По совету К. Брюллова Ф. Моллер отправился в 1838 году в Италию для совершенствования мастерства. Будучи сыном морского министра, капитаном в отставке, то есть состоятельным человеком, Федор Антонович отправился туда на собственные средства. Пребывание Моллера в Италии совпало с одним из лучших и наиболее ярких периодов существования русской художественной колонии в Риме. Великое прошлое Италии, родоначальницы европейской цивилизации, ее древние памятники, мягкий климат, образ жизни веселых и талантливых людей — все это вместе взятое издревле привлекало путешествующих, и не в последнюю очередь — философов и поэтов, писателей и художников. Как вспоминал гравер Ф.И. Иордан, «красивый, молодой дворянин и художник с блестящим талантом и хорошими средствами, всегда веселый и крайне старательный»¹¹ выделялся в среде русских пенсионеров.

Оказавшись в Италии, Федор Моллер продолжил традиции К. Брюллова, начал с увлечением писать жанровые сценки «из народной жизни» итальянцев («Отдыхающий садовник», «Римский пастушок», 1839, местонахождение неизвестно). Однако подлинный успех пришел к художнику благодаря картине «Первый поцелуй». На полотне изображена молодая итальянка в нарядном костюме, испуганно отталкивающая страстного кавалера. Моллер восхищенно выписывает ее миловидное лицо, тонкий профиль, живые карие глаза, блестящие волосы. Удачный сплав академических традиций и романтических черт дал прекрасный результат. С картины «Поцелуй» началась громкая известность Ф.А. Моллера. Полотно пользовалось невиданным ранее зрительским успехом сначала в римском кругу, затем на академической выставке в Петербурге. В 1840 году состоялось специальное заседание Совета Академии художеств, признавшего единогласно «Поцелуй» произведением, исполненным высоких достоинств», а художника Моллера определил «возвести в звание академика».

Как явствует из письма адмирала Моллера после демонстрации полотна «Поцелуй» на академической выставке, оно находилось в мастерской К. Брюллова¹². Этот факт — признание достижений Моллера. Возможно, Брюллов использовал «Поцелуй» в качестве образца для копирования другими учениками. Примечательно, что в римской мастерской Моллера имелось 15 картин кисти Брюллова¹³. На протяжении 1840-х годов, будучи в Италии или в Германии, а также в России, Моллер постоянно обращается в письмах к К. Брюллову. Показательно неизменное уважение и преклонение перед учителем. Так в одном из писем читаем: «Как постоянный усерднейший обожатель великого гения Вашего, любезный Карл Павлович...»¹⁴.

В поисках исторической темы Моллер обратился к сюжету «Взятие Казани» (1847, ГТГ). Выбор был сделан не без влияния К. Брюллова. По утверждению М. Железнова, Брюллов выделял в отечественной истории два важных момента: осада Пскова и взятие Казани. Ф. Моллер исполнил уменьшенную копию полотна «Осада Пскова» (Ивановский художественный музей). Находясь под явным воздействием творения учителя, в картине «Взятие Казани» Моллер не только следует за композицией, но и впрямую заимствует некоторые персонажи.

В дальнейшем Моллер задумал большую картину на сюжет «Иоанн Богослов, проповедующий на острове Патмос» (1856, ГРМ). Один из первых эскизов середины 1840-х годов строился в романтическом духе. В прямом противопоставлении жреца-язычника и христианского проповедника также просматривается безусловное влияние «Последнего дня Помпеи». Не случайно А.А. Иванов, у которого просил совета Ф. Моллер, дипломатично писал: «Моллеру я советовал послать эскиз к Брюллову как отцу своему по искусству». Работа над полотном затянулась и была завершена уже после смерти Брюллова. В последующие годы Ф. Моллер оказался под влиянием А.А. Иванова, испытал воздействие немецких художников-назарейцев. И все же стоит признать, что лучшие произведения Ф. Моллера («Портрет Ф. Бруни, 1844; «Спящая девушка», 1840-е; обе ГТГ) несут на себе печать живописного гения Брюллова.

Писатель и художник

Великий князь Александр Николаевич, будучи в Риме в конце 1838 года, пишет отцу: «15/27 декабря. У меня обедали сегодня отставной генерал Базилевский и Чертков, израненный в польскую войну, полковник Толь, Моллер — тот, что рисует, я намерен съездить посмотреть на днях его работы.»¹⁵. Из этого отрывка следует, что Федор Антонович был известен императору Николаю I. Два дня спустя Александр Николаевич в новом письме писал: «Обедал почти с одними своими, а вечером Гогель (Гоголь — Л.М.), сочинитель «Ревизора», читал нам другую свою комедию «Женитьба», преуморительную»¹⁶.

Возможно, к этому периоду относится первое знакомство художника и писателя. Не исключено, что гравер Ф. Иордан, живший неподалеку от Моллера на улице Феличе, представил его Гоголю. В среде русских художников, вначале мечтавших познакомиться поближе со знаменитым писателем, Николай Васильевич выделял немногих. «Люди, знавшие его и читавшие его сочинения, были вне себя от восторга и искали случая увидеть его за обедом или за ужином, но его несообщительная натура и неразговорчивость помаленьку охладили этот восторг, — вспоминал гравер Ф. Иордан. — Только мы трое: Александр Андреевич Иванов, гораздо позже Федор Антонович Моллер и я оставались вечерними посетителями Гоголя¹⁷, которые были обречены на этих ежедневных вечерах сидеть и смотреть на него, как на оракула, и ожидать, когда отверзнутся его уста»¹⁸.

Друзья не только распивали чаи и философствовали в квартире Гоголя, но и совершали путешествия по окрестностям Рима. «Некоторые из наших художников, коротко знавшие Гоголя в Риме, — писал В.П. Гаевский, — подтверждают его скрытность, прибавляя, что он был молчалив в высшей степени. Бывало, отправляется с кем-нибудь бродить по выжженной лучами солнца обширной римской Кампаньи, пригласит своего спутника сесть вместе с ним на пожелтевшую от зноя траву, послушать пение птиц и, просидев или пролежав таким образом несколько часов, тем же порядком отправляется домой, не говоря ни слова»¹⁹.

Самый ранний «Портрет Н.В. Гоголя» (1840, Ивановский художественный музей) кисти Ф. Моллера был исполнен во время одного из путешествий по римским окрестностям (на это указывает дорожный плащ писателя). Непосредственное восприятия модели и характер живописи (едва намеченный фон, применение пастозных быстрых мазков) свидетельствуют о том, что этюд был исполнен с натуры за один сеанс. Лицо Гоголя сильно освещено лучами заходящего солнца. На губах улыбка, загадочная и несколько саркастическая. Голова писателя слегка наклонена вниз, взгляд исподлобья. Портретист не акцентирует гоголевский нос характерной формы, над которым писатель сам неоднократно подтрунивал. «Быть может, вам, — писал Гоголь М.П. Балабиной, — так же точно представляется мой длинный, похожий на птичий нос»²⁰.

Долгие годы этот портрет Н.В. Гоголя оставался собственностью художника. В 1870 году Ф. Моллер с ним расстался, продав его в собрание П.М. Третьякова, который стремился собрать в своей галерее «портреты людей, дорогих нации». В отделе рукописей ГТГ мы обнаружили два собственноручных письма Ф.А. Моллера к великому собирателю. Написанные красивым четким почерком с характерными оборотами речи, они дополняют характеристику Ф. Моллера, человека воспитанного и весьма дисциплинированного. «Милостивый государь Павел Михайлович, — писал художник 3 августа 1870 года, — на письмо Ваше из Москвы от 10 июня имею честь ответить, что я на днях только возвратился в Петербург и привез с собою снятый мною с натуры портрет Николая Васильевича Гоголя. Согласно Вашему желанию, платье оставлено мною неоконченным и вообще весь портрет оставлен мною в том виде, в каком он был, когда я его снимал с натуры без всякого изменения. Портрет можно будет вам видеть, когда вам будет угодно, у меня на квартире»²¹ . Тогда живописец жил с семьей на Почтамтской улице, в доме № 8. Однако Третьяков в Петербург так и не выбрался, а портрет был доставлен в Москву братом художника Александром Моллером²².

Следующим по времени исполнения является «Портрет Н.В. Гоголя» (начало 1840-х годов, ГРМ)²³. Вероятнее всего, он был написан Моллером в тот краткий период жизни, когда писатель находился в относительно гармоничном состоянии духа. Литературный критик П.В. Анненков, приехавший в Рим в конце апреля 1841 года, нашел Николая Васильевича «совершенно прекрасным, дружелюбным, радостным, таким, каким мы его знали в Петербурге в 1836 году»²⁴. Погрудное изображение носит камерный характер. Писатель представлен в домашней обстановке: на нем полосатый халат, белоснежная рубашка с отложным воротником, небрежно распахнутая на груди. Однако волосы тщательно расчесаны на привычный «гоголевский» пробор, кокетливо выбриты усики. Ясный взор тридцатилетнего литератора, его моложавое лицо с полноватыми розовыми щеками, а также контрасты света и тени, красных мазков фона, белильных в рубашке и оливково-зеленоватых в ткани халата — все это придает произведению романтический характер. Оба изображения писателя (в плаще и в халате) наглядно демонстрируют подход к модели, усвоенный Моллером в мастерской К.П. Брюллова.

Самый известный портрет Гоголя был написан Моллером в 1841 году по просьбе писателя для матери Марии Ивановны Гоголь-Яновской. «Слышал я, — вспоминал Н.В. Берг, — что он заказан был Гоголем для отсылки в Малороссию, к матери, после убедительных просьб целого семейства. Гоголь, по-видимому, думал тогда, как бы сняться покрасивее: надел сюртук, в каком его никогда не видели, ни прежде, ни после; растянул по жилету невероятную бисерную цепочку; сел прямо, может быть, для того, чтобы спрятать от потомков, сколь возможно более, свой длинный нос, который, впрочем, был не особенно длинен»²⁵. В отличие от двух более ранних изображений, несущих отпечаток живой натуры и непредвзятости, на этот раз портретист специально продумал композицию, позу, выражение лица и, конечно, костюм. Писатель одет в сюртук, глухо застегнутый на все пуговицы, на шее шелковый платок, дорогая золотая цепочка — все эти приметы «официального» облика Гоголя. Необычайной популярности этого типа изображения Гоголя способствовал перевод живописного оригинала в гравюру. «Его портрет, написанный Моллером, — верх сходства, — вспоминал Ф. Иордан. — Мне пришлось два раза гравировать с него»²⁶. Свидетельство гравера Иордана, устанавливающего высокую степень сходства моллеровского портрета, особенно авторитетно как свидетельство художника и человека, близко знавшего Гоголя. Н.В. Гоголь в «Завещании» 1845 года считал, что «моллеровский портрет — единственно схожее изображение».

Портрет Н. Гоголя в жилете с золотой цепочкой находился в семье писателя до 1919 года, когда был передан в Полтавский художественный музей им. Н.А. Ярошенко. Во время Великой Отечественной войны оригинал исчез, и настоящее его местонахождение нам не известно. В Третьяковской галерее хранится авторское повторение, имеющее подпись мастера. Портрет был приобретен С.М. Третьяковым в 1890 году²⁷. Изображения писателя Н.В. Гоголя были созданы Ф. Моллером в наиболее плодотворный итальянский период его творчества. Написанные на подъеме сил и устремлений портреты кисти Моллера стали самыми популярными в гоголевской иконографии. В целом они воссоздают многогранный образ Н.В. Гоголя, и в этом кроется секрет их успеха и широкой популярности.

1. Маркина Л.А. Живописец Федор Моллер. М., 2002.
2. Genealogisdies Handbudi der Oeselsdien Ritterschaft. Tartu, 1935. S. 175—176.
3. Б. Пао связывает фамилию Моллер с фамилией Мюллер (от нем. — мельник), семейство которых имело на Сааремаа поместье Кингли. По утверждению краеведа Оскара Мяэниита, вначале это была мыза Рехемяэ, на холме которой стояла мельница. Примечательно, что у мызы был свой морской берег в устье ручья Куке. В 1572 году в приходе Вальяла Мюллерам принадлежала прибрежная часть деревни Турья. В конце XVIII века эти земли объединили с поместьем Выхкса. Самыми известными их владельцами стали фамилии Полли (Polli) и Гильденштуббе (Guldenstubbe), родственники жены художника Ф. Моллера. К концу XIX века на острове Сааремаа было почти 120 поместий. Большинство их владельцев боролись за выход к морскому побережью, так как выгодное местоположение давало дополнительную возможность обогащения. Правда, весьма сомнительного свойства — присваивать имущество кораблей, потерпевших крушение на мелководье и рифах. Выражаю благодарность Юрию Забеллевичу за перевод выступления Б. Пао.
4. Свидетельством особого расположения императора может служить тот факт, что Николай I почтил своим присутствием похороны «адмирала А.В. Моллера, занимавшего некогда пост морского министра». См.: Из записок барона М.А. Корфа. Русская старина. Т. 101. Январь—март. 1900. С. 582.
5. Дневник художника А.Н. Мокрицкого. М., 1975. С. 116.
6. Меликов М.Е. Заметки и воспоминания художника-живописца // Русская старина. 1896. Июль. С. 646.
7. Ивановский художественный музей: Альбом-путеводитель. Иваново, 2006. С. 32.
8. В монографии Л.А. Маркиной «Живописец Ф. Моллер» (М., 2002, с. 227) ошибочно считался портретом дочери художника и датировался 1870-ми годами.
9. Дневник художника А. Мокрицкого. М., 1975. С. 140.
10. Толбин В.В. Федор Антонович Моллер // Светопись. 1858. № 3. С. 68.
11. Записки ректора и профессора Академии художеств Федора Ивановича Иордана. М., 1918. С. 184.
12. РГИА. Ф. 789. Оп. 20. Д. 22. Л. 6.
13. Опись имущества Моллера, составленная 28 марта 1842 года // АВПРИ. Ф. 190. Оп. 525. Ед. хр. 565. Л. 128.
14. ОР ГРМ. Ф. 31. Ед. хр. 194. Л. 1.
15. Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем I. 1838—1839. М., 2008. С. 240.
16. Там же. С. 211.
17. Римские адреса художников свидетельствуют, что они жили на улице Феличе по соседству с Гоголем: в доме № 43 снимал мастерскую Ф. Моллер, а напротив — в доме № 104 — жил гравер Ф. Иордан.
18. Записки ректора и профессора Академии художеств Федора Ивановича Иордана. М., 1918. С. 184.
19. Гаевский В.П. Заметки для биографии Н.В. Гоголя // Современник. 1852. С. 87.
20. Письмо М.П. Балабиной из Рима от 15 марта 1838. Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 7. Письма. М, 1986. С. 162.
21. ОР ГТГ. Ф. 1. Ед. хр. 2402. Л. 1—1об.
22. Прижизненный портрет Н.В. Гоголя кисти Ф. Моллера хранился в Третьяковской галереи до 1930 года, затем был передан по приказу советского правительства во вновь образованный художественный музей Иваново-Вознесенска.
23. Копия с портрета (ранее собр. В.П. Кочубея, Киев) находится в ОИРК ГЭ.
24. Анненков П.В. Литературные воспоминания. Л., 1928. С. 115.
25. Берг Н.В. Воспоминания о Н.В. Гоголе (1848—1852). Русская старина. Т. 5. 1872. С. 118.
26. Там же. С. 184. Действительно, в 1857 году для издания «Сочинений и писем Н.В. Гоголя» был исполнен оттиск портрета в технике пунктира, а в 1864 — в несколько уменьшенном виде гравюра резцом на стали для нового собрания сочинений писателя.
27. В архиве сохранилось письмо, в котором С.М. Третьяков сообщал Павлу Михайловичу, что в редакции «Русской старины» продается «оригинальный портрет Н.В. Гоголя, писанный Моллером за 600 рублей». При этом отмечалось, что этот экземпляр «очень хорош, в особенности по колориту». ОР ГТГ. Ф. 1. Ед.хр. 1112. Л. 1

Вернуться назад