«Малые жанры» Ивана Хруцкого

К 200-летию со дня рождения живописца

В 2010 году исполнилось 200 лет со дня рождения Ивана Фомича Хруцкого - белорусского и русского живописца первой половины XIX века, наиболее известного в отечественном искусстве мастера живописи «цветов и плодов». В декабре в Третьяковской галерее открылась юбилейная выставка произведений художника, на которой были представлены полотна из собраний Третьяковской галереи и Национального художественного музея Республики Беларусь. Выставка явилась одним из важнейших событий, завершающих Год культуры Республики Беларусь в Российской Федерации.

История отечественного искусства относит Ивана Фомича Хруцкого к так называемым «средним» художникам первой половиной XIX столетия¹. Это определение, объединяющее довольно обширный круг живописцев, подразумевает не столько уровень их профессионального мастерства, сколько особенности творчества. Воспитанники выдающихся русских мастеров К.П. Брюллова, А.Г. Венецианова, М.Н. Воробьева, они работали, как правило, сразу в нескольких жанрах, считавшихся в Императорской Академии художеств «малыми»: писали портреты, пейзажи, натюрморты, интерьеры. Уступая по значению историческим полотнам, их произведения часто обладали далеко не средними живописными достоинствами. «Малые жанры» определили и творческую судьбу Хруцкого, создававшего портреты и пейзажи, но более всего известного благодаря полотнам с плодами и цветами.

В XIX столетии изображения даров природы практически вытеснили остальные разновидности натюрмортной живописи. По мнению одного из исследователей жанра, в европейском искусстве это было связано с развитием буржуазного общества, представители которого предпочитали аллегорическим и «ученым» постановкам менее замысловатые и более нарядные цветочные и застольно-кухонные композиции². В русском искусстве первой половины XIX века декоративные «завтраки» и «плоды» сохранили свое значение прежде всего как академические постановки. В петербургской Академии художеств картины с «разного рода цветами и плодами с различными насекомыми» нередко задавались воспитанникам в качестве учебных программ. До наших дней дошли работы, исполненные В.А. Серебряковым, В.А. Голике, Ф.Г. Тороповым и другими художниками, учившимися в ИАХ в 1820—1840-е годы. Однако именно картины Хруцкого стали своеобразным эталоном жанра в отечественном искусстве той эпохи.

Иван Фомич Хруцкий родился 8 февраля (27 января) 1810 года в местечке Улла Лепельского уезда Витебской губернии (ныне — территория Республики Беларусь) в дворянской семье. Его отец, греко-униатский священник Фома Иванович Хруцкий, вскоре после рождения сына был уволен со службы и перебрался с семьей под Полоцк. В Полоцке будущий художник получил образование в высшем училище Пиаров (католического монашеского ордена, занимавшегося обучением юношества). В литературе бытуют сведения, что в конце 1820-х Хруцкий приехал в Санкт-Петербург, где приступил к занятиям в Академии художеств³. Архивные документы свидетельствуют, что он посещал рисовальные классы ИАХ в середине 1830-х как вольноприходящий ученик⁴. Согласно академическим традициям, Хруцкий копировал полотна из собрания Императорского Эрмитажа. На выставке в Академии в 1833 году демонстрировались его копии с картин «Коровы» П. Поттера и «Портрет поляка» (портрет Яна Собесского) Рембрандта. Исполненные Хруцким копии с портрета Собесского, «Голландской свадьбы» Тенирса и пейзажа Калама продавались в 1884 году на аукционе Общества поощрения художеств⁵.

Будучи учеником, Хруцкий пробовал свои силы сразу в нескольких жанрах. В академическом отчете 1833 года упоминаются исполненные им «два оригинальных женских портрета с натуры». В 1836—1837 годах на выставке ОПХ экспонировались написанные Хруцким портреты, «плоды», два пейзажа⁶.

Кого из преподавателей Академии можно считать учителем Хруцкого? Одно время полагали, что им был портретист А.Г. Варнек. Нужно отметить, что поводом для этого послужила лишь надпись на обороте холста картины «Цветы и плоды» (1836, ГТГ), сделанная профессором Варнеком, дежурившим на экзамене⁷. Представив в 1836 году портреты, ландшафты и «плоды» для получения звания свободного художника, Хруцкий был удостоен его «во внимание к хорошим сведениям... в Ландшафтной живописи»⁸. Вполне вероятно, что одним из учителей Хруцкого являлся руководитель класса пейзажной и перспективной живописи М.Н.Воробьев. В 1838 году Иван Фомич был награжден малой золотой медалью «за картину плодов и цветов и портрет старухи»⁹, а год спустя представил академическому Совету «два портрета, шесть пейзажей с натуры на Елагином острове, пять натюрмортов»¹⁰. Выписка из журнала Совета гласит: «Художника Ивана Хруцкого как известного Академии отличными трудами в портретной, пейзажной и особенно по живописи плодов и овощей удостоить звания Академика...»¹¹

После смерти отца в 1839 году молодой художник остался опекуном младших братьев и сестер. В 1840 году по разрешению ИАХ он «отправляется по собственным делам в Витебскую и другие губернии»¹². Тем не менее до середины 1840-х большую часть времени мастер находился в Петербурге. По-видимому, в это время Хруцкий преподавал рисование в Институте горных инженеров, о чем упоминает учившийся там скульптор М.К.Клодт¹³. Период конца 1830-х — начала 1840-х годов стал временем расцвета творчества художника.

В настоящее время в музейных собраниях и частных коллекциях находится более 40 натюрмортов кисти Хруцкого. Наиболее ранние из них датируются первой половиной 1830-х («Виноград и фрукты»; «Фрукты», 1834, оба — НХМ РБ¹⁴). Уже упомянутая картина «Цветы и плоды» 1836 года демонстрирует содержание и композиционные приемы, ставшие характерными для живописца.

Из картины в картину мастер использует почти один и тот же набор предметов. Их перечисление превращается в своеобразное повествование о жизни небогатого горожанина или жителя небольшого сельского поместья второй трети XIX столетия. О летнем загородном приволье напоминают лубяные короба и плетеные корзины, наполненные лесными и садовыми ягодами, фруктами и овощами. Они соседствуют с вещами, олицетворяющими домашний уют: фаянсовым кувшином, медным шандалом с оплывшей свечой, шкатулкой, графином, мундштуком со вставленной в него сигарой.

В натюрмортах Хруцкого сохраняются воспринятые из европейских образцов традиции жанра, преломленные в соответствии с современными живописцу представлениями о содержании художественного образа. Помещенные в современный контекст мотивы практически лишены символического значения. Экзотические плоды — лимоны, виноград, персики — соседствуют с привычными для жителя средней полосы России яблоками, смородиной, вишней и земляникой, в букетах господствуют не розы и гвоздики, а садовые пионы (любопытно, что в европейском натюрморте эти цветы получили распространение лишь во второй половине XIX века). На первом плане картин Хруцкого нередко можно увидеть характерный элемент традиционного голландского «роскошного завтрака» — лимон с надрезанной спиралью кожицей, а рядом с ним грубоватые овощи.

Соединение повседневной реальности с классической гармонией картинных образов особенно выразительно в натюрмортах, где вместо нежных цветов и сочных фруктов «позируют» незатейливая кухонная утварь, овощи и грибы. Один из таких натюрмортов, исполненный в 1839 году («Натюрморт (Плоды)», НИИ РАХ¹⁵), возможно, входил в число произведений, за которые Иван Фомич был удостоен звания академика живописи. Медные монеты и кухонный нож на первом плане, напоминая о повседневных заботах, вместе с тем являются непременными атрибутами голландских «кухонь» и «рынков». Весьма примечателен в натюрмортах Хруцкого фаянсовый кувшин — своего рода «фирменный» знак его произведений конца 1830-х — начала 1840-х. Подобные кувшины изготавливались в первой половине XIX века на петербургской фабрике С.Я. Поскочина и были распространены в повседневном обиходе небогатых горожан. В картине «Цветы и плоды» 1839 года из собрания Третьяковской галереи этот обыденный предмет является центром торжественной композиции, построенной по классическим законам.

Ценители подчеркивали связь произведений Хруцкого с художественными традициями, отмечая не только композиционную согласованность, но и «живописную тщательность» его кисти, вызывавшую ассоциации с картинами старых мастеров. Так, «плоды и цветы», приобретенные известным собирателем Ф.И. Прянишниковым, были охарактеризованы как живописное произведение «самой тонкой и тщательной работы. Очеканка серебряной вазы и работа наполненного водой стакана, напоминает лучших по этой части Голландцев»¹⁶.

Вместе с тем полотна Хруцкого привлекали современников иллюзорным жизнеподобием, присущим живописной обманке, вызывая не только визуальные, но даже вкусовые ощущения. Любуясь картиной, один из современников ощущал себя посетителем фруктовой лавки, где живописец «так прекрасно, так обманчиво для глаз раскинул своею мастерскою кистью целые букеты, корзины цветов и плодов. Тут есть даже стаканы с водой для запивания фруктов, как делают люди хорошего тона, и есть ножи для разрезания фруктов, как делают люди, не умеющие их есть. Тут, по крайней мере, есть жизнь своего рода, жизнь растительная, одушевление аппетитное...»¹⁷. Действительно, любуясь произведениями мастера, можно почти ощутить физические свойства каждого из изображенных предметов: их плотность, тяжесть, мягкость, гладкость и т. д. Эффекты такого рода достигаются не только благодаря сглаженной манере письма, но и при помощи освещения, воспроизводящего естественный свет, льющийся на стол, где разложены предметы, из расположенного сбоку окна.

Практически утратив свойства аллегорического иносказания, произведения Хруцкого сохранили определенную содержательную неоднозначность. Одним из наиболее выразительных смысловых мотивов в работах художника стал театральный бинокль. Роль оптического прибора, способного увеличивать и уменьшать, можно истолковать как символическое посредничество между реальным миром человека и живописным миром вещей¹⁸.

Помимо натюрмортов, Хруцкий исполнял композиции, в которых соединены приметы нескольких жанров.

Две его картины, изображавшие детей, торгующих фруктами, в 1837 году были преподнесены президентом Академии А.Н. Олениным «на высочайшее воззрение» Николаю I. Император удостоил автора полотен золотых часов с цепочкой «в поощрение к достойнейшим трудам»¹⁹. В 1838 году в лотерее, проведенной комитетом Общества поощрения художников, были разыграны работы Хруцкого «Мальчик с бабочкой» и «Девушка с яблоками»²⁰. В том же году живописец исполнил картину «Портрет неизвестной с цветами и фруктами» (НХМ РБ). Предположения, что изображения миловидных девушек, созданные Хруцким, являются портретными, на наш взгляд, вряд ли справедливы. Скорее это интерпретация академической программы, привлекавшей внимание многих современников мастера. Так, в упомянутой лотерее ОПХ разыгрывалась работа А.Г. Венецианова «Вакханка с фруктами на голове». Схожа с композициями Хруцкого картина «Девушка с фруктами» А.В. Тыранова (ГТГ). Картинный образ «фигуры с плодами» пришел в русское искусство из европейской живописи. В частности, натюрморты с фигурами являлись характерной приметой североитальянской школы XVII века. Можно упомянуть работу Винченцо Кампи «Продавщица фруктов» (галерея Брера, Милан), где на фоне пейзажа изображена девушка с персиками на коленях и кистью винограда в руке. Исследователь итальянской живописи В.Э. Маркова, анализируя это произведение, обращает особое внимание на аллегорический подтекст внешне жанровой сцены (кисть винограда в руке девушки выступает как атрибут невинности и чистоты)²¹. Воплощая аналогичный сюжет, Хруцкий вряд ли вкладывал в него подобный смысл, но явно стремился выйти за рамки жанра натюрморта²². Тем не менее «плоды и цветы» играют в «Портрете неизвестной» определяющую роль не только в композиционном, но и в образном отношении.

Свое представление о человеке и окружающем его мире Хруцкий выразил и в портретном жанре. В этой области его деятельность также оказалась весьма успешной. Моделями живописца стали священнослужители, чиновники, представители интеллигенции. В отчете Академии за 1840 год упомянуты исполненные художником с натуры портреты епископа Минского Антония, почетного вольного общника Академии художеств Е.С. Тарновского. Всего в 1840-х годах Хруцкий написал более 20 портретов разных лиц²³. Лучшими из них, сочетающими выразительную индивидуальную и социальную характеристику моделей, являются портреты известного петербургского книгоиздателя И.И. Глазунова (1843, НХМ РБ) и виленского историка, публициста Н. Малиновского (1847, Национальный музей, Варшава). Общественная и личная значительность Глазунова подчеркнута скупостью композиционных средств, строгостью костюма, отсутствием аксессуаров. При этом в портрете ощущается определенный внутренний контакт между художником и героем. Гораздо более официально, с явными «парадными намерениями» представлен Малиновский. Демонстративное богатство обстановки и одежды контрастирует с его заурядной внешностью.

Ощущение предметного восприятия натуры, своего рода «натюрмортное» видение живописца, достигает наибольшей выразительности в произведениях второй половины 1840-х — 1850-х годов, особенно в женских портретах и так называемых семейных картинах. Человек в них — представитель не только определенной социальной среды, но и еще более обособленного частного мирка. Портретист уделяет пристальное внимание окружающей обстановке, деталям костюма, украшениям, которые становятся важной частью образной характеристики моделей.

Тема частного человека и семейных ценностей приобрели особое значение в творчестве Ивана Фомича после его женитьбы. В 1844 году он купил усадьбу Захарничи в Полоцкой губернии, а в 1845-м женился на Анне Ксаверьевне Бембновской. Сохранились исполненные живописцем парные изображения родителей жены, Ксаверия и Александры Бембновских (оба — 1845, Национальный музей, Варшава), портреты детей четы Хруцких («Портрет сына художника», 1855, «Портрет детей»; оба — Курская государственная картинная галерея им. А.А. Дейнеки). С большим обаянием домашний уклад небогатой семьи передан в картинах с интерьерами усадебного дома в Захарничах («В комнатах (мальчики, рассматривающие альбом с картинками)», 1854, «В комнатах усадьбы художника И.Ф. Хруцкого Захарничи», 1855; обе — ГТГ, «В комнатах усадьбы художника. Дети перед мольбертом», НХМ РБ). Очевидно, что живописец создавал их для себя, стремясь не только увековечить родной очаг, но и передать ощущение счастливых дней, проведенных в кругу близких людей. В этих картинах он словно погружается в повседневную, хорошо знакомую среду. Пространство комнат, даже если изображена анфилада, — камерное, достаточно замкнутое. Каждый раз внимание зрителя обращено лишь на часть интерьера, один из уютных уголков с тщательно подобранными натюрмортами из предметов: комнатными растениями, картинами в резных рамах, пестрыми тканями, наброшенными на диваны и кресла. Вещи словно рассказывают о жизни обитателей дома, их радостях и заботах. Особую прелесть интерьерам придает присутствие в них детей.

Начиная с 1846 года, на протяжении ряда лет основным заказчиком Ивана Фомича стал архиепископ Литовский и Виленский (с 1852 года митрополит) Иосиф (в миру Иосиф Иосифович Семашко). Высоко ценя способности мастера, он активно использовал жанровый универсализм Хруцкого, в том числе опыт портретиста и пейзажиста. Властный заказчик нередко вмешивался в работу, определял сюжеты произведений и даже сам выбирал натурщиков.

По заказам Семашко художник писал образа для церквей. Нужно отметить, что эта сфера его деятельности еще недостаточно исследована. Опыт в церковной живописи Хруцкий приобрел, обучаясь в ИАХ. В 1837 году он создал образа св. Екатерины и св. Евангелиста Луки для хоругви и аналоя академической церкви, а в отчете за 1840 год упомянут образ св. Александра его кисти²⁴. Известно, что для Семашко мастер писал иконы для пещерной церкви Трех мучеников в Вильно, церкви св. Иосифа Обручника в Тринополе.

Для резиденции митрополита Иосифа в Вильно и его загородного дома в Тринополе Хруцкий исполнял копии с гравированных картин прославленных западноевропейских мастеров. Семашко, по его собственным словам, предпочитал иметь «подражания знаменитейшим картинам»²⁵. Вероятно, именно эти полотна можно увидеть в кабинете митрополита, который запечатлен на картине Хруцкого «Митрополит Семашко слушает в своем кабинете доклад секретаря» (ГРМ). Изобразив просторные, пышно обставленные апартаменты, художник сохранил в них ощущение теплоты и уюта. Он тщательно «описал» здесь каждый предмет, создав тем самым своеобразный портрет хозяина интерьера — человека образованного, педантичного, привыкшего к размеренному образу жизни. Для Семашко Хруцкий написал множество портретов и пейзажей.

Пейзажи в творчестве Хруцкого стоят особняком, поскольку манера исполнения большинства из них значительно отличается от привычного живописного «почерка» художника, характерного для его натюрмортов и портретов. Невольно возникает вопрос: все ли сохранившиеся виды принадлежат кисти Ивана Фомича? В этой связи уместно вспомнить о судьбе его младших братьев, учившихся в классе пейзажной живописи у профессора М.Н. Воробьева. Один из них упоминается в архивных источниках как Евстафий (или Евграф). Будучи вольноприходящим учеником, он посещал рисовальные классы в 1835 году одновременно с Иваном²⁶. В 1842 году Евстафий Хруцкий был удостоен звания неклассного художника по пейзажной живописи²⁷, а в 1847 и 1848 годах он упомянут в качестве ученика Воробьева, показавшего на академической выставке три пейзажа²⁸.

Исключительно как пейзажист проявил себя в Академии и Андрей Хруцкий. В архиве ИАХ сохранились документы о присуждении ему звания художника, из которых следует, что родившийся 3 ноября 1829 года дворянин Андрей Хруцкий обучался с 1845 года «по классу живописи пейзажной под руководством профессора М.Н. Воробьева и удостоен был в 1849 году серебряной медали второго достоинства» за «пейзаж с натуры». В 1854-м Хруцкий-младший представил вид окрестностей Петербурга и был удостоен звания неклассного художника²⁹. Несколько видов окрестностей Петербурга один из братьев Хруцких исполнил в 1852—1854 годах, то есть в то время, когда Иван Фомич уже не жил в столице³⁰.

Среди сохранившихся произведений, приписываемых И.Ф. Хруцкому, есть виды Петербурга и окрестностей Вильно. Пластичность живописных форм и контрастное «натурное» освещение, присущие натюрмортам художника, сменяются в пейзажах плоскостностью в передаче пространства (его физическая глубина почти не ощутима), монотонным и сухим цветовым решением. Лишь один ландшафт выделяется из этого ряда. Это картина «К святому месту» (конец 1840-х, ГТГ), именуемая некогда «Вид на мостик и часовню, что на потоке Кедрском в Тринополе». Полотно принадлежало Иосифу Семашко, о чем свидетельствует надпись на обороте. Избрав низкую точку зрения, художник придал пейзажу «интерьерный» характер, подчеркнув уединенность места. Для передачи глубины пространства он использовал эффекты световоздушной перспективы. На картине изображена одна из станций так называемой Виленской Кальварии. Кальварии — паломнические маршруты, олицетворявшие крестный путь Иисуса Христа на Голгофу, — создавались в странах с католическим вероисповеданием и включали остановки или «станции», связанные с важнейшими моментами евангельского события. Кальвария близ Вильно, основанная в 1662 году, включала 35 станций, воспроизводивших топографию Иерусалима. Хруцкий изобразил часовню на мосту через ручей Болтупы в Тринополе. Речушка в этом месте олицетворяла поток Кедрон в Иерусалиме, через который Христа переводили в кандалах³¹.

С середины 1850-х, перестав работать для митрополита, Хруцкий окончательно поселился в Захарничах. До конца своих дней (а умер Иван Фомич в 1885 году) он оставался художником первой половины XIX века, отражавшим характерные особенности искусства того времени. Картины мастера, запечатлевшие яркие краски натуры и тихие радости семейной жизни, заняли достойное место в музейных собраниях, высоко ценятся коллекционерами и по-прежнему любимы зрителями.

1. Кузнецов С.О. Живописец Иван Хруцкий. Проблема интерпретации творчества «среднего художника» XIX в. // Вопросы отечественного и зарубежного искусства. Вып. 4. Проблемы изобразительного искусства XIX столетия. Л., 1990. С. 82-99 (далее - Кузнецов).
2. Костеневич А.Г. Некоторые проблемы типологии западноевропейского натюрморта 1890-х годов // Вещь в искусстве: материалы научной конференции. 1984. Вып. XVII. М., 1986. С.143.
3. Паньшина И.Н., Ресина Е.К. Иван Хруцкий.1810-1885: альбом-каталог. Минск, 1990. С. 6 (далее - Паньшина, Ресина).
4. РГИА. Ф. 789. Оп. 1. Ч. II. Ед. хр. 2103. Л. 44.
5. ОР РНБ. Ф. 708. Ед. хр. 673. Л. 174. Список картин для продажи с аукциона Общества поощрения художеств 15 апреля 1884 года.
6. ОР РНБ. Ф. 708. Ед. хр. 673. Л. 32.
7. Государственная Третьяковская галерея: каталог собрания. Т. 3. Живопись первой половины XIX века. М., 2005. (Серия «Живопись XVIII - XX веков»). С. 319.
8. РГИА. Ф. 789. Оп. 1. Ч. II. Ед. хр. 2097. Л. 66-68.
9. Сборник материалов для истории Императорской С .-Петербургской Академии художеств за сто лет ее существования / под ред. П.Н. Петрова. В 3 ч. СПб., 1864-1866. Ч. 1. С. 373 (далее - Сборник материалов).
10. Паньшина, Ресина. С. 9.
11. РГИА. Ф. 789. Оп. 1. Ч. II. Ед. хр. 2455. Л. 32.
12. Паньшина, Ресина. С. 9.
13. РГИА. Ф. 789. Оп. 14. Ед. хр. 39-«К». Л. 42 об. Сведения любезно предоставлены Т.А. Резник.
14. Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск.
15. Научно-исследовательский институт Российской академии художеств, Санкт-Петербург.
16. Андреев А. Картинные галереи Европы. СПб., 1871.С. 191.
17. Кузнецов. С. 89.
18. Кузнецов. С. 92.
19. РГИА. Ф. 789. Оп. 20. Ед. хр. 9. Л. 1-3. 1837.
20. Художественная газета. 1838. № 8. С. 246.
21. Маркова В.Э. Итальянский натюрморт XVII века (к проблеме национального своеобразия) // Вещь в искусстве: материалы научной конференции. 1984. Вып. XVII. М., 1986. С. 101.
22. Кузнецов. С. 85.
23. ОР РНБ. Ф. 708. Ед. хр. 879. Л. 22.
24. РГИА. Ф. 789. Оп. 1. Ч. II. Ед. хр. 2383. Л. 5 об. ОР РНБ. Ф. 708. Ед.хр.879. Л. 22
25. Паньшина, Ресина. С. 11.
26. РГИА. Ф. 789. Оп. 1. Ч. II. Ед. хр. 2103. Л. 44
27. Сборник материалов. Ч. 2. С. 437.
28. РГИА. Ф. 789. Оп. 1. Ч. II. Ед. хр. 2551. Л. 2; Ед. хр. 3331. Л. 14 об.
29. РГИА. Ф. 789. Оп. 2. Ед. хр. 1. Ч. II. Л. 83-86; Сборник материалов. Ч. 3. С. 93,224.
30. ОР РНБ. Ф. 708. Ед. хр. 673. Л. 27.
31. См.: Володин В.А. К Святому месту Ивана Хруцкого // Мир музея. № (241) 9. 2007. С. 24-27.

Вернуться назад