На пути к новому канону

Не так много в истории искусства художников, сумевших сотворить свою вселенную. Творчество Михаила Шварцмана (1926-1997) - самобытное, выдающееся явление, место которого в искусстве ХХ века еще предстоит определить. В художественных кругах имя Шварцмана было хорошо известно. Получив в 1956 году диплом монументалиста Московского высшего художественно-промышленного училища (бывшего Строгановского), он начинал творческий путь в период «оттепели». В это время в Москве возникло общество художников и литераторов, занявших позицию неофициального искусства. Как правило, Шварцмана называют в их ряду, отмечая его глубокое влияние на художников, поэтов и философов андеграунда.

Мастер, относящийся к редкому типу художника-мыслителя, ощущал себя носителем христианской культуры. Творческий процесс он понимал как священнодействие, в результате которого духовный опыт получает художественное воплощение. Дело своей жизни художник обозначил термином «иератизм» (от греч. hieratikos — культовый, священный), который определяет особенность канонических выразительных средств, характерных для искусства древнего мира и Средневековья. Это симметричность композиции, иерархия фигур, фронтальность поз, пребывание изображенных в надбытийном, «вечном» пространстве и времени.

Произведения Михаила Матвеевича далеки как от иконы, так и от картины. Интересует мастера не мир реалий в качестве воплощения божественного замысла, а мир идей, сокрытых в реалиях. Свои произведения художник именовал иературами. Пафос деятельности Шварцмана заключается в стремлении постичь своим искусством божественный замысел мироздания и выйти в неведомые бесконечные художественные пространства. Каждая его иература — прорыв в эту бесконечность.

Пользуясь языком беспредметного искусства, Шварцман пришел к оригинальной художественной манере. Беспредметные формы он трактовал как знаки, указывающие на духовную суть различных явлений мира. По существу, мастер стремился к созданию нового канона.

Графика — самостоятельная область творчества Шварцмана, в которой складывался и оттачивался скелет его иератической державы. Концепция иератизма оформилась на рубеже 1960-х— 1970-х годов, чему предшествовал период поисков. Ранние рисунки мастера поражают безупречным чувством возможностей чистого белого листа, из которого одной линией можно «вынуть» «Обнаженную» (1961) или «Сидящего мальчика» (1960). В это время он необычайно подвижен в своих художественных решениях и настроениях: от лаконичного диалога черной линии с белым фоном легко переходит к сложному рисунку, приводя к гармонии целого многочисленные штрихи и линии. Ранние листы искрятся юмором («Бочков с бабой», 1963; «Саня с птичьего рынка», 1963), излучают теплоту человеческих отношений («Молодожены», 1963), наполнены лирическим настроением («Девушка», 1964).

Параллельно в работах начала 1960-х годов возникает стремление обозначить сакральную сущность вещей и явлений. Шварцман создает фигуративный цикл «Лики» в графике и живописи. В «ликах» и «вестниках» (как названы некоторые из них) пластический язык лаконичен и огражден от ничего не означающих и ничего не выражающих элементов. «Зеленая голова» (1966), «Черная голова» (1966), «Вестник (Освобождение)» (1960-е) — листы, в которых автор начинает и завершает свой диалог с иконописью, как и в живописных работах цикла.

Пластический язык иератур определяется в 1970-е годы. Начертания фигур исчезают, а процесс дематериализации вещей, занимавший мастера в фигуративном цикле, переходит в процесс материализации идей на поверхности холста или листа бумаги. Для художника становится очевидной его миссия.

Иературы — всегда сложная комбинация закрытых общим контуром форм, каждая из которых имеет свою контурную линию. Задача внутренних контуров различна: они либо выделяют форму среди других, либо размывают ее границы, обозначая готовность к трансформации. Фон обычно трактуется как нейтральная поверхность, имеющая значение идеографического пространства.

Шварцман разграничивал понятия «деформация» и «трансформация». Он считал, что деформация, лежащая в основе многих художественных направлений ХХ века, — гибельный разлом формы. В то время как трансформация — жизнь формы в ее естественном состоянии метаморфозы. Иературы находятся словно в состоянии раскрытия и готовности к новым метаморфозам (цикл «Метаморфозы»). Характер и движение форм, являющихся знаком метаморфоз форм жизни, выражают смысл того или иного процесса бытия мира. Этот процесс находит свое обозначение в иературе.

Сам художник часто повторял, что его произведения несут еще и функцию проектов новой архитектуры. Действительно, создание некоего организма, обладающего своими внутренними пространственными зонами, находящимися в разных измерениях и проекциях, — непривычный ход для станкового искусства. Но особенно отчетливо специфика архитектурного мышления проявляется в графических работах (цикл «Структуры»). Конструктивность и чувство архитектоники, не сдерживаемые цветом в графике, как бы вырываются в свободный полет, заслоняя другие особенности почерка Шварцмана. Часто его рисунки предстают как плод архитектурной фантазии, направленной на создание новых пространственных координат («Созидаемое пространство», 1974).

Иературы способны вызывать глубокое чувство: в них таится мысль, которую, кажется, можно осязать; они содержат в себе личный духовный опыт автора; они поражают неистощимым ремесленным мастерством, о котором многие забыли.

Искусство Шварцмана, неразрывными нитями связанное с прошлым, устремлено в будущее. В иератизме сокрыты многие пути, которые могут дать непредсказуемые результаты для живописи, графики, архитектуры и дизайна. Творчество Шварцмана — еще одна попытка века заговорить на языке будущего.