Точки зрения

С 9 июня по 2 октября 2022 года в Музее русского импрессионизма в Москве проходит выставка «Точки зрения», построенная на соотнесении автопортретов художников и портретов, написанных ими. Такая концепция родилась у кураторской команды во время подготовки одного из предыдущих проектов - выставки «Охотники за искусством», посвященной советским коллекционерам. Один из героев той экспозиции, знаток и коллекционер Яков Рубинштейн, специально разыскивал пары и серии портретов. Например, если к нему в собрание попадал портрет Константина Сомова, исполненный Львом Бакстом, то он старался найти и автопортрет Сомова для сопоставления.

Илья РЕПИН. Автопортрет. 1894
Холст, масло. 90 × 62,5. © Государственный музей. Л.Н. Толстого, Москва

Выставка «Точки зрения» - подлинно авторское высказывание в лучшем смысле этого слова. Отбор произведений художников субъективен - у разных кураторов экспозиции на тему портрета рубежа XIX- XX веков получились бы непохожими друг на друга. По замыслу главного хранителя музея Натальи Свиридовой перед зрителем открывается чрезвычайно насыщенная именами и стилистическим разнообразием экспозиция. Неверно было бы сказать, что подготовка выставки заняла год или полтора, - проект не состоялся бы без двадцати лет предшествующей работы, кропотливого и любовного изучения русского искусства.

Не смущаясь разницей в статусе и чинах негласной табели о рангах отечественной живописи, Наталья Свиридова объединила имена, безусловно,хрестоматийные - Илья Репин, Борис Кустодиев, Роберт Фальк - с именами, известными только специалистам, - Василий Беляшин, Сергей Лобанов, Николай Харитонов и другие. Всего на выставке представлено 128 работ из 17 частных собраний и 31 музейной коллекции. Хронологически проект охватывает конец XIX и первую треть ХХ столетия - ключевой и любимый период Музея русского импрессионизма - и позволяет показывать в одном зале Михаила Нестерова и Михаила Ларионова, Мстислава Добужинского и Александра Родченко, а также говорить о том, как стремительно подчас менялась манера письма художников на протяжении буквально двухтрех лет.

Принято считать, что портрет, будучи нередко заказным произведением, менее других жанров отражает эволюцию стиля. Однако создание наряду с автопортретом портрета коллеги-художника (такого же, как и автор, экспериментатора) предполагает более смелый творческий поиск. Благодаря такому сопоставлению в выставочном пространстве становится очевидным переход от психологического реалистического портрета середины XIX века к образной полистилистике XX столетия. Отправная точка осмотра - образ Ильи Репина, а заканчивается экспозиция фигурой Давида Штеренберга: зрителю предлагается пройти от традиционной реалистической школы до авангарда через работы «Мира искусства», «Голубой розы», «Бубнового валета» и других объединений.

Отбор экспонатов на выставку осложнялся тем, что подобрать пару к автопортрету не всегда оказывалось возможным: например, кто-то из художников отказывался в свое время позировать другим или портрет находится в собраниях украинских или европейских музеев. Поэтому некоторые произведения пришлось экспонировать без пары. Это несколько нарушает изначально заявленную концепцию, зато позволяет расширить рассказ об истории искусства и продемонстрировать малоизвестные работы. К их числу относится автопортрет Минея Кукса, ученика Кузьмы Петрова-Водкина, иллюстрирующий особенности школы мастера и его идеи сферической перспективы. В том же ряду парадоксальный «Автопортрет» неизвестного художника школы Павла Филонова, сложный по композиции, насыщенный множеством деталей, написанный в соответствии с его аналитическим методом.

Миней КУКС. Автопортрет в тельняшке. 1928
Холст, масло. 58 × 45. © Галеев-галерея, Москва

В некоторых случаях ограничиться двумя произведениями не удалось. Так, Зинаида Серебрякова представлена на выставке восемью автопортретами - для нее это программный жанр, помогавший примерять на себя разные образы и роли, выявлять пластику жеста, настроение. А вот портретов Зинаиды Евгеньевны почти нет; впрочем,удалось разыскать автолитографию из папки «Портреты русских художников» Георгия Верейского. Серебрякова изображена Верейским глядящей прямо на зрителя, взор ее кажется погасшим, весь облик строгий и отстраненный. К моменту создания портрета (1922) женщина пережила смерть любимого мужа, уничтожение родового имения Нескучное, болезнь матери, голод и холод в послереволюционном Петрограде с четырьмя детьми на руках.

Стена зала отведена образу Максимилиана Волошина. Особенно выделяется среди его автопортретов гуашевая кубистическая серия, выполненная в середине 1910-х годов - в это время Волошин в Париже общался с Фернаном Леже и Пабло Пикассо. Тяжеловесная геометрия форм и контрастные плоскости цвета - несомненно, результат их влияния.

Максимилиан ВОЛОШИН. Автопортрет. 1915–1916
Бумага, акварель, гуашь. 55 × 34,4
© Историко-культурный мемориальный музей-заповедник «Киммерия М.А. Волошина», Крым

На рубеже XIX-XX веков, в эпоху краха старой идеологии и рождения новых идей, когда сосуществовали одновременно и традиция психологизма, и импрессионистический лиризм, и символистская театральность, и кубистический эксперимент, портретный жанр расширяет свои границы. В начале века в нем использовались новые приемы и даже вызовы - контражур, маски, карнавальные или старинные костюмы; такие композиционные построения, как картина в картине, окно; в качестве фона - средневековые города, отражения.

Примеры экспериментов с зеркалами в композиционном построении портрета можно увидеть в нескольких работах, представленных на выставке.

Николай Шестопалов создает «Натюрморт с автопортретом», произведение на стыке жанров, где собственно автопортрет отходит на второй план и уступает место декоративной составляющей - тщательно выписанным фарфоровым статуэткам и золоченому чайнику. За счет отражений в зеркале количество предметов множится, заполняет едва ли не всю плоскость холста, а сам художник как будто подглядывает за зрителем из зазеркалья. Еще более обманчива граница между реальностью и отражением в работе «Автопортрет с парикмахером» Николая Ульянова. Вся сцена на первом плане может оказаться лишь отражением в зеркале, которое художник увидел и запомнил, сидя в парикмахерском кресле.

Отдельный зал экспозиции посвящен образу Федора Шаляпина, но не как прославленного певца, а как художника и модели многих знаменитых авторов-современников - Константина Коровина, Бориса Анисфельда, Паоло Трубецкого, Василия Шухаева, Александра Головина. Первоначально предполагалось, что Шаляпин, скульптор и график, станет одним из участников экспозиции наряду с другими упомянутыми мастерами. Однако в ходе работы концепция претерпела изменения: постепенно объем материалов, которые авторам выставки хотелось показать, начал претендовать на особый статус. Спецпроект «Точки зрения. Федор Шаляпин» является дополнением к основной экспозиции и, не имея задачи рассказать о биографии или творчестве артиста, демонстрирует удивительную пластичность его облика. Высокому, статному, сильному мужчине, тем более обладателю баса, на сцене, казалось, уготованы были партии царей, вождей, победителей. Но Федор Шаляпин не менее убедителен и органичен в роли несчастного беспомощного Дон Кихота, жалкого в своем ничтожестве Дона Базилио (опера «Севильский цирюльник»), полоумного Мельника (опера «Русалка»). Его называли виртуозом грима - нередко артист сам гримировался, придумывал костюм и рисовал эскизы к образу своего персонажа. Близкая дружба с кругом Саввы Мамонтова, с живописцами Валентином Серовым, Константином Коровиным, Ильей Остроуховым, а также Ильей Репиным и другими способствовала развитию у певца интереса к изобразительному искусству и собственного художественного таланта.

Каждая пара, включающая портрет и автопортрет, сопровождается фотографией художника. Такое дополнение значительно углубляет зрительский опыт, поскольку позволяет сравнить, как фиксирует объектив облик человека и как видит его художник. Например, Зинаида Серебрякова ретушировала автопортреты - фотография рядом позволяет оценить репертуар ее перевоплощений. Отдельной удачей можно считать группу из фотографии, портрета и автопортрета Мартироса Сарьяна: в каждом из трех изображений фигурирует привезенная из Египта маска, имевшая для художника большое значение.

Многие представленные на выставке снимки были найдены в семейных архивах наследников живописцев и демонстрируются широкой публике впервые.

Мы редко задумываемся над тем, каким был тот или иной персонаж из прошлого, как он выглядел, как воспринимал себя самого, что любил, на что обращал внимание, чем интересовался. Чаще всего образы выдающихся деятелей искусства в массовом сознании сокращаются до фамилии и короткого перечня ключевых произведений. Поэтому современному зрителю, думается, чрезвычайно увлекательно и интересно заглянуть художнику в глаза, сложить свое представление о его облике, увидеть за именем и указанными в скобках годами жизни реального человека.