Надгробный памятник А.И. Куинджи. ПРОЕКТ А.В. ЩУСЕВА

Сергей Колузаков

Рубрика: 
ПОСТСКРИПТУМ
Номер журнала: 
#3 2018 (60)

Великий русский живописец Архип Иванович Куинджи умер 11 июля 1910 года и был похоронен на православном Смоленском кладбище Санкт-Петербурга. За два года до кончины он вместе с группой учеников создал Общество художников, которому присвоили имя его основателя. Членами-учредителями стали В.А. Беклемишев, Альб.Н. Бенуа, Р.А. Берггольц, Ф.Г. Беренштам, К.К. Вроблевский, А.И. фон Гоген, В.Е. Маковский, В.П. Лобойков, Н.К. Рерих, А.А. Рылов и другие, а также архитектор Алексей Викторович Щусев, к тому времени уже получивший звание академика. Среди почетных членов организации была президент Императорской Академии художеств великая княгиня Мария Павловна, а покровителем стал император Николай II.

Надгробие А.И. Куинджи на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга. Фрагмент. Ноябрь, 1914
Надгробие А.И. Куинджи на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга. Фрагмент. Ноябрь, 1914
Фотография А.В. Щусева. Частное собрание. Публикуется впервые

В апреле 1911 года Общество постигла новая утрата - покончил с собой его первый председатель К.Я. Крыжицкий. Его похоронили рядом с Куинджи, а друг художника, скульптор Мария Львовна Диллон, взялась за создание памятника. Тогда вопрос надгробия Куинджи встал особенно остро - творческое объединение обратилось к А.В. Щусеву:

«Многоуважаемый Алексей Викторович.
В Обществе Куинджи идут разговоры о памятнике] Архипу Иванов[ичу]. Н[иколай] Рерих заявил о Вашем предложении сделать проект <...> Комит[ет] <...> очень надеет[ся], что Вы осуществите Ваше предположение, о чем и изво[лит] Вас уведомить»[1].

Во время обучения в Императорской Академии художеств в 1891-1897 годах Щусев посещал живописную мастерскую Куинджи и художественные собрания, устраиваемые им для учеников. В 1901 году Куинджи вместе с И.Е. Репиным поддержал кандидатуру Щусева на должность профессора в преподавательский состав Академии, однако тогда молодой зодчий не набрал необходимого количества голосов, что определило его дальнейшее поступление в Синод в качестве внештатного архитектора. Поэтому предложение Щусева безвозмездно исполнить проект надгробия Куинджи - дань памяти учителю.

Сохранились первоначальные эскизы Щусева, которые позволяют проследить развитие авторского замысла. Поиски велись в неоклассическом ключе - памятник трактовался то как ступенчатый пьедестал, увенчанный погребальной урной, то как обелиск, как саркофаг... Весной 1912 года Щусев представил Обществу свой проект. Невысокая надгробная плита поставлена во всю ширину участка, обнесенного по периметру низким ограждением. Средняя часть плиты со скульптурным портретом художника в профиль выявлена циркульным фронтоном и по сторонам поддержана валютами. Однако этот вариант не был признан удовлетворительным. Журнал «Аполлон» кратко сообщал: «Недавно Общество имени покойного отвергло проект памятника на его могиле, разработанный А.В. Щусевым, найдя этот проект слишком скромным»[2].

В июне 1912 года Общество объявило конкурс на надгробие А.И. Куинджи: «Проекты могут быть разработаны в любой скульптурной или архитектурной форме. <...> место для постановки памятника 4 х 3 у2 арш. [2,8 х 2,5 метров] <...> срок до 1 ноября»[3]. Из 18 представленных решений первую премию присудили студенту Высшего Художественного училища В.А. Волошину, вторую - скульптору М.Л. Диллон[4], третью - художнику А.О. Никулину. Известен также неоклассический проект В.А. Беклемишева, где бюст Куинджи поставлен на высокий пьедестал с фигурой скорбящей девушки-музы у подножия[5]. Однако общее собрание членов Общества не одобрило к реализации ни одного из вариантов. Вероятно, они не отражали в полной мере дух и личность выдающегося пейзажиста.

Щусев, внимательно проанализировав результаты конкурса, решил исполнить новый вариант надгробия, сохранив положительные черты своего предыдущего проекта. Однако теперь его поиски велись в канве русского стиля.

Как и ранее, надгробная плита ставилась им во всю ширину отведенного участка, но теперь она значительно увеличивалась в высоту и представляла собой стену, как бы отгораживающую монумент от остальной территории Смоленского кладбища. В ее центре он разместил полуциркульную арочную нишу, в которой на фоне цветового пятна мозаики поставил бюст Куинджи на изящной призме-постаменте.

На последующих эскизах зодчий выделил ризалитом среднюю часть стены с нишей и завершил его фронтоном. На образовавшихся по сторонам ризалита боковых крыльях он добавил маленькие иконки: преподобного Архиппа Херотопского над датой рождения художника и Спасителя над датой его смерти. По центру фронтона им вторил небольшой крест на золотом фоне. Изначально условный (скорее пейзажного типа) рисунок мозаики в нише стал более конкретным - переплетающиеся виноградные лозы (евангельский символ Христа, воскресения, рая). Карнизы и вертикальные тяги украшались рельефными растительными орнаментами. Площадка перед памятником приподнималась на высоту в несколько ступеней, и невысокое ограждение по ее сторонам выполняло функцию скамьи. Так менее чем за месяц сложился этот вариант, представленный Щусевым на строгий суд Общества. 9 декабря 1912 года журнал «Зодчий» сообщал: «По конкурсу проектов и моделей памятника А.И. Куинджи общее собрание членов общества имени покойного профессора <...> остановилось на внеконкурсном проекте А.В. Щусева»[6].

Почти сразу после одобрения проекта архитектор начал переговоры с художниками, которых планировал привлечь к созданию надгробия. Ими должны были стать мастера, хорошо знавшие Архипа Ивановича. Для разработки мозаичного панно Щусев обратился к Николаю Константиновичу Рериху, с которым плодотворно сотрудничал в то время. Вероятно, в конце 1912 года Рерих исполнил первый вариант панно. Он не известен исследователям и, судя по переписке между мастерами, не вполне устроил архитектора:

«Дорогой Николай Константинович!
Простите, что Ваш эскиз так долго пролежал у меня. Я затерзался просто и посылаю его теперь Вам с просьбой посмотреть на кальку. Надумал изобразить византийское дерево по-византийски, т.е. зелен[ые] пятна на черн[ом] фоне, а ветви и листья вписаны внутрь. Листья могут быть и золотые. Может быть плакучая береза. Попробуйте сами. Этот фон будет спокойнее и менее претенциозен, а в Ваших красках и разработке отлично выйдет»[7].

Щусев, желая направить искания художника в правильное, как ему казалось, русло, нарисовал на кальке свое видение композиции и темы мозаики. Этот эскиз в весьма сдержанной колористической гамме сохранился: стилизованное под орнамент дерево с крупными цветами, завершающими свернутые спиралями ветви. Подобный прием стилизации действительно можно увидеть в византийском искусстве, а также в древнерусской каменной резьбе и церковном шитье. Щусев мастерски вписал этот мотив в заданные архитектурные формы, адаптировал под исполнение в смальте. Записные книжки зодчего показывают, что параллельно он рассматривал изображение на мозаике березы в той же обобщенной манере.

В качестве скульптурного портрета Куинджи Щусев хотел использовать бронзовую отливку с гипсового бюста художника, вылепленного Беклемишевым в 1898 году и повторенного в 1912-м в мраморе[8]. Для воплощения в камне самого надгробия он предложил мастерскую П.Н. Чиркова[9]. Делопроизводителем Общество выдвинуло Владимира Александровича Фролова[10], мозаичиста, которому предстояло по утверждению панно Рериха заняться его набором. В марте 1913 года он писал Щусеву:

«Многоуважаемый Алексей Викторович!
По поручению правления Общ[ества] А.И. Куин- джи обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбой заняться вопросом памятника Архипа Ивановича - время идет и необходимо это дело двинуть. В частных разговорах я зондировал почву о средствах, потребных на исполнение модели и разработку деталей и думаю, что этот вопрос не вызовет возражений. Тем более, что сейчас образовалось новое правление, в которое вошли почти все ученики Архипа Ивановича и я, Ваш покорный слуга, которые все время стояли за осуществление Вашего проекта. <...> При сем прилагал Вам смету Чирков, полагаю, что это мастер более других надежный...
С Владимиром] Александровичем] Беклемишевым имел разговор о бюсте, он конечно с восторгом согласился приспособить бюст А[рхипа] Ив[ановича] к колонне и просил Вам передать, что готов в этом Вам помочь.
С Никол[аем] Константиновичем] Рерихом говорил об оригиналах для мозаики[11], он, конечно, сделает как обещал»[12].

Примерно тогда же Щусев взялся за доработку надгробия. Он отказался от боковых крыльев стены, присутствовавших на его внеконкурсном варианте, а центральную часть увеличил в высоту и ширину, придав таким образом сооружению более монументальный характер. Главенствующим стал мотив каменной сени над бюстом художника. На эскизах им продумывалось заполнение отдельных плоскостей памятника каменной резьбой. Менялись концепция и колорит мозаики: обыгрывалась тема то березовой рощи, то переплетающихся лоз винограда, напоминающих орнаментальную роспись Леонардо да Винчи потолка Sala delle Asse замка Сфорца в Милане. Шрифт был перенесен им на пьедестал бюста. Новый эскизный проект (третий после доконкурсного и внеконкурсного вариантов) Щусев отправил в Общество и по его утверждению предполагал заказать скульптору Сергею Александровичу Евсееву[13] исполнение модели (макета) будущей постройки. Возвращая чертежи автору в апреле 1913 года, Фролов писал:

«Многоуважаемый Алексей Викторович.
<...большинство членов высказались за осуществление проекта без орнаментации в фронтоне, о чем и довожу до Вашего сведения (официально). Было, конечно, высказано несколько диких пожеланий, но о них ввиду неосновательности и не стоит распространяться.
Теперь прошу Вас не задержать занятие выработки модели и прислать Ваш окончательный проект прямо в Общество <...>
Ваш проект я показал Н.К. Рериху, и он с большим удовольствием подтвердил свое желание сделать эскиз для мозаики в нише. <...> Он надеется, что у Вас теперь больших отступлений не будет, и сделает проект в мерах Вашего рисунка. Поспешил я с Рерихом из соображения его скорого отъезда за границу <...>»[14].

По получении письма Щусев сообщал Рериху:

«Фролов пишет, что Вы будете теперь делать эскизы для памятника А[рхипу] Иван[овичу] Куинджи. Я его наметил, но буду упрощать и дорисовывать, хотя размер ниши остается тот же. Посмотрите для ритма дерево по рисунку Леонардо во дворце Сфорца, есть в издан[ии] Волынского»[15].

Как указывал Фролов, Рерих в мае уехал в Париж для работы над театральными постановками, а оттуда в июне - в Кисловодск на весьма продолжительное лечение, почти до середины июля. За это время он не приступал к работе над новым эскизом мозаики. Щусев же внес в проект некоторые изменения. Учитывая их, Евсеев исполнил архитектурный макет, по которому архитектор хотел проверить свое решение. Однако и этому варианту не суждено было стать последним. 13 июля 1913 года к Щусеву обратилась Мария Диллон:

«Многоуважаемый Алексей Викторович.
Прежде всего прошу простить меня за непрошеное вмешательство, но мне кажется, что я должна обратить на это дело Ваше внимание, пока еще не поздно. Вот в чем дело:
11 июля я была на панихиде по покойному А.И. Куинджи, откуда я вместе с несколькими художниками отправилась смотреть модель для проектированного Вами памятника Куинджи. Я отлично помню эскиз, который я видела у Вас в мастерской, он мне казался очень красивым в пропорциях и, кроме того, я помню, что Вы проектировали сделать нетолстую стену и неглубокую нишу. То же, что я увидела на маленькой модели, по-моему, ничего общего с Вашим эскизом не имеет и главным образом потому, что стена там получается очень тяжелая, а ниша очень глубокая. Я, конечно, не посмела бы вмешаться в Ваши дела, если бы мой памятник Крыжицкому не стоял бы рядом и не страдал бы от этого, но в том-то и дело, что благодаря сильному выступу Вашей стены - памятник Крыжицкого сбоку будет совершенно закрыт»[16].

Вероятно, Щусев пообещал сделать все возможное, так как уже в следующем письме скульптор выражала ему свою признательность: «Премного Вам благодарна за Ваше расположение и за то отрадное чувство, которое я испытала, убедившись, что я в Вас не ошиблась. Дай бог, чтобы старания Ваши увенчались бы успехом»[17].

После этого архитектор изготовил следующий (четвертый) вариант надгробия. В нем он максимально уменьшил толщу стены, поменял форму фронтона, шрифт скомпоновал слева от арки. К этому проекту он предусмотрел как бы два подварианта: один в угоду пожеланиям Общества с минимальным количеством каменной резьбы (лишь крест и пара голубей на фронтоне); другой с полностью резным завершением. Орнаментация казалась ему необходимой, чтобы композиционно связать мозаику и ее обрамление. К этому варианту Евсеевым создан новый макет из дерева и гипса[18].

В конце августа Щусев уехал в Италию для авторского надзора над строящимися там храмом святителя Николая в Бари и Русским павильоном в Венеции. По возвращении в конце сентября он напоминал Рериху о заказе:

«Дорогой Николай Константинович!
Я только что вернулся, получил Ваше письмо. Фролов писал, чтобы осмотреть на модели лично Вами исполненною] фреску, если же Вы захотели бы исполнить дерево, то ни в коем случае не Леонардо - надо непременно русское - березу и Вы отлично бы ее разработали полу-пейзаж полу-орнамент на золотом фоне. Я-то думаю, что сделать должны непременно Вы, я же ни за что не возьмусь, если же Вы остановитесь на первом эскизе, хотя он и чересчур русский, северный для А.И., то я думаю его все-таки надо исполнить...»[19] И несколько позже: «Теперь о памятнике А.И. Как Вы решили? Подумайте о дереве, то, что мы с Вами задумывали вместе, выходило хорошо, не изменяйте этому принципу»[20].

Осенью 1913 года Рерих создал новый эскиз мозаики. Он представлял собой так называемое «Древо Жизни» с золотыми листьями и синими цветами на фоне черного звездного неба. По сторонам от кроны - луна и солнце, символизирующие вечность Древа в потоке эфемерного времени. У корней - стилизованный, почти иконописный, холмистый пейзаж с невысокой растительностью и храмами. Древо возвышается над ними. На вершине - гнездо, в котором птица встала на защиту своих птенцов от прокравшейся в него змеи[21].

Ряд элементов композиции перекликается с росписями Рериха того времени в церкви Св. Духа в Талашкине и часовне св. Анастасии в Пскове по проекту Щусева. Тема мозаики глубоко символична, но, вероятно, имеет не только евангельское толкование... «Древо Жизни» изображает величие и вневременное значение искусства и личности Куинджи. Золотая смальта, возможно, отсылает к происхождению фамилии художника (куюмджи по-турецки - золотых дел мастер, его дед был ювелиром). Черное небо указывает на его знаменитые ночные пейзажи. Борьба со змеей повествует о том, как Куинджи опекал своих учеников. Рерих вспоминал: «Куинджи умел защитить неправо пострадавшего. Ученики Академии часто не знали, кто смело вставал на их защиту. "Этто, не трогайте молодых”. Куинджи выказал большую самоотверженность, когда великий князь Владимир и гр. Толстой предложили ему немедленно подать в отставку за защиту учащихся»[22]. Вокруг Древа на эскизе можно также увидеть десяток мелких птиц - вспоминается любовь Куинджи к животным и пернатым: «Его частная жизнь была необычна, уединенна, и только ближайшие его ученики знали глубины души его. Ровно в полдень он восходил на крышу дома своего, и, как только гремела полуденная крепостная пушка, тысячи птиц собирались вокруг него. Он кормил их из своих рук, этих бесчисленных друзей своих: голубей, воробьев, ворон, галок, ласточек. Казалось, все птицы столицы слетались к нему и покрывали его плечи, руки и голову»[23].

Однако представленный Обществу эскиз получил негативную оценку, на что Николай Константинович в ноябре того же года жаловался Щусеву:

«Дорогой Алексей Викторович!
<...> С обществом Куинджи не знаю, что делать; мой проект встретил там такую враждебную критику, что теперь при всем желании изменить что-либо выйдет, что это сделано вследствие криков всяких Джентеевых и тому подобных... Просто не знаю! Просто изумляюсь этому несчастному Обществу, которое все губит и изгоняет!»[24]

После этого Щусев решил занять более жесткую позицию и завершать надгробие без дальнейших советов с заказчиками:

«Дорогой Николай Константинович.
Получил Ваше письмо, думаю, что дело мозаики на памятн[ик] А.И. будет только у меня с Вами и Фролова, обществу больше показывать нечего. Фролов пишет из Равенны, что едет уже назад, я думаю, дайте ему эскизы и пусть кто-ниб[удь] из Ваших помощников увеличит картон, будет всему делу конец. Я за все свои приезды ни с кем из общества не виделся, и беседовать по поводу памятника больше не придется»[25].

Однако на некоторые, скорее формальные, компромиссы Рерих все же пошел. «<...> На эскизе памятника убрал птиц; заменил цветом дерева»[26], - вскоре сообщил он зодчему. Эта фраза из письма интересна тем, что указывает на коррекцию упомянутого выше эскиза. Вероятно, ранее тема птиц звучала в нем значительно сильнее. Примерив эскиз Рериха к макету, Щусев пришел к выводу, что нужно исполнять в натуре подвариант монумента с более сложной орнаментикой фронтона.

А.В. ЩУСЕВ. Эскиз надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с резным фронтоном. Фасады. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с резным фронтоном. Фасады. 1913
Калька, графитный карандаш, акварель, бронзовая краска. 21,5 × 67. Частное собрание. Публикуется впервые

Весной 1914 года началось возведение памятника. Параллельно Щусев прочерчивал шаблоны - отдельные детали в натуральный размер. По ним Евсееву было поручено исполнить лепные модели фрагментов каменной резьбы для облегчения труда резчика по камню. Мотив резьбы созвучен теме мозаики - изображения птиц и животных, вплетенные в растительный орнамент. В это время архитектор внес последние коррективы: убрал многословные шрифтовые композиции с лицевой поверхности надгробия, поместил на их место распятие и оставил лишь краткую надпись «Куинджи» накладными металлическими литерами на постаменте. Полное же имя и даты жизни художника он разместил с тыльной стороны монумента.

Основной массив памятника изготавливался из серого гранита, цокольная часть - из розового. Бюст Куинджи с оригинала Беклемишева с незначительной коррекцией нижней части отлит на бронзолитейном заводе Карла Робекки в Петербурге. Постамент под него, начиная с внеконкурсного варианта, зодчий предлагал выделить красным цветом. Его исполнили к концу сентября 1914 года из уникального полированного шокшинского кварцита, а подножие - из черного габбро.

30 ноября 1914 года состоялось торжественное открытие памятника, на нем присутствовали все его создатели. Члены Общества преподнесли им художественно оформленные благодарности. В 1952 году прах Куинджи вместе с монументом перенесен со Смоленского кладбища в Некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры.

Памятник А.И. Куинджи входит в число лучших и наиболее известных мемориальных произведений Щусева, исполненных до революции 1917 года. В нем наглядно воплотилось одно из важнейших составляющих его творческого кредо - синтез искусств. Щусев плотно взаимодействовал с художниками и скульпторами, пытаясь добиться от них решения, созвучного с архитектурой. Интересно сравнить мозаику Рериха с более ранним эскизом Щусева на кальке. Отмечая оригинальность сюжета и деталей, необходимо указать, что художник руководствовался композицией и масштабом рисунка, заданными зодчим. Впоследствии Щусев использовал многие наработки, найденные в процессе создания надгробия, в другом своем уникальном сооружении, символе целой эпохи - Мавзолее В.И. Ленина. Это применение и сочетание каменных блоков разного цвета и фактуры, мозаики (декоративные панно траурного зала Мавзолея также исполнил Фролов), лаконизм шрифтовой композиции. Поражает мастерство Щусева: вариант за вариантом он преображал памятник, соблюдая пожелания заказчиков и коллег, и в то же время последовательно доводил до совершенства свою идею - подношение Архипу Ивановичу Куинджи.

 

  1. Открытое письмо В.А. Беклемишева и В.В. Волкова А.В. Щусеву. Без даты [1911-1912?]. // Частное собрание. Публикуется впервые.
  2. Цит. по: Русская художественная летопись. Приложение к журналу «Аполлон». 1912. №8-9, апрель- май. С. 115.
  3. Конкурс был объявлен в периодическом издании «Зодчий» Императорского Санкт-Петербургского общества архитекторов. Цит. по: Зодчий. 1912. №23. 3 июня. С. 247.
  4. Проект опубликован в издании: Государственный Русский музей. Мария Диллон: Альманах. Вып. 243. СПб., 2009. С. 36.
  5. Проект опубликован в издании: Государственный Русский музей. Владимир Беклемишев: Альманах. Вып. 325. СПб., 2011. С. 77.
  6. Цит. по: Зодчий. 1912. №50. 9 декабря. С. 505.
  7. Письмо А.В. Щусева Н.К. Рериху от 7 января (1913 года?). // ОР ГТГ. Ф. 44. Ед. хр. 1521. Л. 1. Документ ошибочно датирован 1910 годом, однако содержащиеся в нем сведения позволяют отнести его к 1913 году.
  8. Гипсовый и мраморный портреты Куинджи опубликованы в издании: Государственный Русский музей. Владимир Беклемишев. Указ. соч. С. 48-49.
  9. Павел Несторович Чирков - резчик по камню (?), владелец магазина и мастерской гранитных и мраморных изделий «А. Баринов, преемник П.Н. Чирков» в Санкт-Петербурге. Фирма владела собственной гранитной каменоломней в Финляндии.
  10. Владимир Александрович Фролов (1874-1942) - художник-мозаичист, сын мозаичиста А.Н. Фролова. В 1894-1897 годах учился на живописном отделении Высшего художественного училища Императорской Академии художеств. В 1900 году стал руководителем мозаичной мастерской.
  11. Оригинал для мозаики - профессиональный термин мозаичистов, так называется подробный эскиз, картон в натуральный размер исполняемого произведения.
  12. Письмо В.А. Фролова А.В. Щусеву от 4 марта 1913 года. // Частное собрание. Публикуется впервые.
  13. Сергей Александрович Евсеев (1882-1959) - скульптор, театральный художник. В 1904 году окончил Строгановское художественно-промышленное училище. В 1908-м возглавил театральные декорационные мастерские в Петербурге.
  14. Письмо В.А. Фролова А.В. Щусеву от 16 апреля 1913 года. // Частное собрание. Публикуется впервые.
  15. Письмо А.В. Щусева Н.К. Рериху от 17 апреля 1913 года. // ОР ГТГ Ф. 44. Ед. хр. 1523. Л. 1.
  16. Письмо М.Л. Диллон А.В. Щусеву от 13 июля 1913 года. // Частное собрание. Публикуется впервые.
  17. Письмо М.Л. Диллон А.В. Щусеву. Без даты (июль 1913 года?). // Частное собрание. Публикуется впервые.
  18. Макет С.А. Евсеева окончательного варианта памятника Куинджи хранится в ГРМ (дерево, гипс, 47 * 52 * 58). В нише модели роспись под мозаику, вероятно, исполнена Н.К. Рерихом. Макет опубликован в издании: Государственный Русский музей. Забытая Россия: Альманах. Вып. 145. СПб., 2006. С. 101.
  19. Письмо А.В. Щусева Н.К. Рериху от 27 сентября (1913 года?). // ОР ГТГ. Ф. 44. Ед. хр. 1531. Л. 1.
  20. Письмо А.В. Щусева Н.К. Рериху. Без даты (октябрь - начало ноября 1913 года?). // ОР ГТГ. Ф. 44. Ед. хр. 1536. Л. 1.
  21. Идентичный рисунок гнезда Рерих разработал для эмблемы «Кружка молодых» (1906?). Воспроизведен в сборнике стихов С.М. Городецкого.
  22. Цит. по: Н.К. Рерих. Куинджи (К тридцатилетию со дня смерти) // Рерих Н. Моя жизнь. Минск, Екатеринбург. 2010. С. 225.
  23. Цит. по: Н.К. Рерих. Мастерская Куинджи // Рерих Н.К. Зажигайте сердца. М., 1990. С. 75.
  24. Письмо Н.К. Рериха А.В. Щусеву от 5 ноября 1913 года. // Частное собрание. Публикуется впервые.
  25. Письмо А.В. Щусева Н.К. Рериху. Без даты (12 ноября 1913 года?). // ОР ГТГ. Ф. 44. Ед. хр. 1533. Л. 1.
  26. Письмо Н.К. Рериха А.В. Щусеву от 19 ноября 1913 года. // Частное собрание. Публикуется впервые.
Иллюстрации
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с резным фронтоном. Перспектива. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с резным фронтоном. Перспектива. 1913
Калька, графитный карандаш, акварель, бронзовая краска. 34 × 40. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Первоначальные эскизы надгробия А.И. Куинджи. 1911–1912
А.В. ЩУСЕВ. Первоначальные эскизы надгробия А.И. Куинджи. 1911–1912
Калька, графитный карандаш. 41 × 20. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Первоначальные эскизы надгробия А.И. Куинджи. 1911–1912
А.В. ЩУСЕВ. Первоначальные эскизы надгробия А.И. Куинджи. 1911–1912
Калька, графитный карандаш. 19 × 36. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Доконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Фасады. 1912
А.В. ЩУСЕВ. Доконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Фасады. 1912
Бумага, графитный карандаш, тушь. 32,5 × 48. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Доконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Перспектива. 1912
А.В. ЩУСЕВ. Доконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Перспектива. 1912
Бумага, угольный карандаш, цветные карандаши, гуашь. 31 × 49. Частное собрание. Публикуется впервые
В. ЩУСЕВ. Внеконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Фасады, план. 1912
В. ЩУСЕВ. Внеконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Фасады, план. 1912
Бумага на картоне, графитный карандаш, цветные карандаши, тушь, акварель, гуашь, бронзовая краска. 49 × 64. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Внеконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Перспектива. 1912
А.В. ЩУСЕВ. Внеконкурсный проект надгробия А.И. Куинджи. Перспектива. 1912
Бумага на картоне, графитный карандаш, цветные карандаши, акварель, гуашь, бронзовая краска. 49 × 63,3. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз к 3-му варианту проекта надгробия А.И. Куинджи. Фасад. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз к 3-му варианту проекта надгробия А.И. Куинджи. Фасад. 1913
Калька, графитный карандаш, акварель, гуашь, бронзовая краска. 40 × 35. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. 3-й вариант. Фасады. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. 3-й вариант. Фасады. 1913
Бумага на картоне, графитный карандаш, акварель, гуашь, бронзовая краска. 37,5 × 50,5. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. 3-й вариант. Перспектива. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. 3-й вариант. Перспектива. 1913
Бумага, графитный карандаш, акварель, гуашь, бронзовая краска. 39 × 29,3. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз мозаики надгробия А.И. Куинджи. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз мозаики надгробия А.И. Куинджи. 1913
Калька, уголь, цветные карандаши, акварель. 69 × 41.
Вверху слева авторская подпись: Если высчитать развертку ниши, то весь рисунок будет шире. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз мозаики надгробия А.И. Куинджи. Мотив березы. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз мозаики надгробия А.И. Куинджи. Мотив березы. 1913
Бумага, графитный карандаш. 13 × 9. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз к окончательному варианту проекта надгробия А.И. Куинджи. Фасады, план. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Эскиз к окончательному варианту проекта надгробия А.И. Куинджи. Фасады, план. 1913
Калька, графитный карандаш, акварель, бронзовая краска. 25 × 49. Частное собрание. Публикуется впервые
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с минимальным количеством каменной резьбы. Фасад. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с минимальным количеством каменной резьбы. Фасад. 1913
Бумага, графитный карандаш, гуашь, бронзовая краска. 50,2 × 34,5. ГРМ
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с минимальным количеством каменной резьбы. Перспектива. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с минимальным количеством каменной резьбы. Перспектива. 1913
Бумага, графитный карандаш, гуашь, бронзовая краска. 50,2 × 34,5. ГРМ
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с резным фронтоном. Перспектива. 1913
А.В. ЩУСЕВ. Проект надгробия А.И. Куинджи. Окончательный вариант с резным фронтоном. Перспектива. 1913
Бумага, графитный карандаш, гуашь, бронзовая краска. 50,2 × 33,8. ГРМ
Н.К. РЕРИХ. «Древо Жизни». Эскиз мозаики надгробия А.И. Куинджи. 1913
Н.К. РЕРИХ. «Древо Жизни». Эскиз мозаики надгробия А.И. Куинджи. 1913
Картон, гуашь, бронзовая краска. 65 × 45,3. ГРМ
Надгробие А.И. Куинджи на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга. Ноябрь, 1914
Надгробие А.И. Куинджи на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга. Ноябрь, 1914
Фотография А.В. Щусева. Справа различимо надгробие К.Я. Крыжицкого. Частное собрание. Публикуется впервые
М.Л. Диллон у надгробия К.Я. Крыжицкого. Ноябрь, 1912
М.Л. Диллон у надгробия К.Я. Крыжицкого. Ноябрь, 1912
Фотография. Из газеты «Искры», 1912, №46
А.В. ЩУСЕВ. Шаблон накладных литер постамента надгробия А.И. Куинджи. 1914
А.В. ЩУСЕВ. Шаблон накладных литер постамента надгробия А.И. Куинджи. 1914
Калька на картоне, графитный карандаш, тушь, бронзовая краска. 15,5 × 38,5. Внизу слева авторская подпись: Толщину букв по соображению можно и толще, цвет темной бронзы. Частное собрание. Публикуется впервые
В.А. ПЛОТНИКОВ. Благодарность А.В. Щусеву от Общества художников имени А.И. Куинджи от 26 ноября 1914
В.А. ПЛОТНИКОВ. Благодарность А.В. Щусеву от Общества художников имени А.И. Куинджи от 26 ноября 1914
Бумага, графитный карандаш, акварель. 50,7 × 33,7. Частное собрание

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play