Любитель приключений и искусства: Париж, любовь и импрессионисты

В основе великих коллекций Америки почти всегда лежит частная инициатива, при этом иногда они поддерживаются за счет прямых государственных субсидий или налоговых льгот. За ними стоят разные истории, нередко воплощающие в себе целый микрокосм общественных и экономических событий своего времени. Одно из самых интересных и неожиданных собраний в США хранится в Институте искусств Стерлинга и Франсин Кларков в Уильямстауне, штат Массачусетс. Выстроен он был частично на доходы от успешнейшего изобретения, преобразовавшего быт в конце XIX века, — швейной машинки «Зингер». Поскольку в Институте продолжается строительство новых помещений, часть важнейших произведений коллекции, а именно французские импрессионисты, осуществляют сейчас турне по всему миру. В настоящий момент выставка «Из Парижа: вкус к живописи импрессионизма в Институте Кларков» пребывает в Королевской академии в Лондоне, до этого она останавливалась еще в четырех городах Америки и Европы, а далее предстоит экспонирование в музеях Монреаля, Японии, Шанхая и Сеула. Путешествие завершится в 2014 году.

Если великое искусство — результат человеческих страстей, то и многие из крупнейших собраний мира тоже возникают как плод страсти индивидуального собирателя. Коллекционируя для себя, он или она одновременно формирует культурное наследие и для своей страны. История Третьяковской галереи — ярчайший пример такого рода. Художник созидает для других, но то же самое делает для всеобщего блага и коллекционер: то, что начиналось как частная инициатива, становится благом для всех. Соединение частной и государственной поддержки обогащает собрание и развивает знание об истории развития художественных вкусов наряду с историей искусства.

Парадокс в том, что большая часть крупнейших государственных коллекций являются в той или иной степени результатом государственного и частного партнерства. Один путь — превращение собраний монархов разными юридическими путями в собрания государственные: от Эрмитажа в Санкт-Петербурге до (в несколько меньшей степени) Королевской галереи и ряда дворцов в Великобритании. В свою очередь, национальные собрания, основанные правительствами, часто зависят от щедрости частных лиц, которые передают свои коллекции в дар или по завещанию.

Так, большинство произведений в лондонской Национальной галерее — как раз такие дары. Многие крупнейшие государственные собрания, такие как музей Метрополитен в Нью-Йорке, начинались без всякого государственного участия за счет одних лишь даров частных лиц (чему в последнем случае способствовали благоприятная налоговая система и поддержка со стороны города). Частные инициативы легли и в основу единственного действительно национального комплекса музеев и галерей в Вашингтоне; подобные же институции мы наблюдаем и в Оттаве.

Что касается Института Кларков, то его появление основывалось на состоянии Эдварда Кларка, нью-йоркского адвоката и девелопера, приходившегося дедом Стерлингу Кларку, который основал свою компанию в середине XIX столетия. Эдвард Кларк помог Исааку Мерриту Зингеру оформить патенты по усовершенствованию швейной машинки и сделать ее мировым бестселлером. Сам же Кларк придумал продажу в рассрочку, которая сделала машинку более доступной. Результаты оказались потрясающими — к концу жизни Эдвард Кларк смог оставить каждому из своих четверых внуков (включая Стерлинга) по целому кварталу на Манхэттене. (Связь компании «Швейные машинки Зингер» с архитектурой имеет продолжение и в России: российское отделение компании обосновалось на Невском проспекте напротив Казанского собора в здании, построенном архитектором Павлом Сюзором в 1902—1904 годах и признанном сегодня памятником архитектуры.)

Институт Кларков, расположенный в Уильямстауне, в сельской местности северо-западного Массачусетса, представляет собой несколько необычное, но весьма удачное место как для экспонирования, так и для изучения искусства. Он расположен на участке в 140 акров поросшей лесом земли с прекрасным видом на холмы Беркшира.

Возможно, этот вид не так впечатляет, как окрестности Центра Гетти, расположенного высоко над Лос-Анджелесом, и пейзаж Массачусетса выглядит в сравнении с ярким и выразительным юго-западом довольно спокойным. Однако здесь, на восточном побережье, наблюдается такое необычное явление, как осень, когда с приближением зимы зеленые листья окрашиваются в рыжие, красные и желтые тона. Массачусетс — это и история первых европейских поселенцев в Соединенных Штатах, именно здесь в 1620 году высадились пуритане в поисках религиозной свободы. Небезызвестное «Бостонское чаепитие» 1773 года дало старт процессу, в результате которого всего лишь три года спустя протестующие колонисты добились независимости от Великобритании и основали Соединенные Штаты.

Уильямстаун — симпатичный городок с населением около 8 тысяч человек. Однако наличие здесь основанного в 1793 году колледжа Уильямса и Института Кларков привлекает студентов, ученых, любителей культурного туризма. В городе есть здания XVIII века, а главная улица выглядит словно сошедшей с почтовой открытки. Кроме того, до города легко добраться как из Бостона, так и из Нью-Йорка.

Как и Колледж Уильямса, Институт Кларков представляет собой явление одновременно местное, региональное, национальное и интернациональное. Институт не только проводит для окрестного населения различные мероприятия (например, дни семьи или музыкальные концерты), не только предоставляет доступ к своей прекрасной постоянной экспозиции и временным выставкам, но и сотрудничает с колледжем Уильямса в организации аспирантской программы по истории искусства. Его выпускники трудятся в научных учреждениях и в музеях. Институт Кларков имеет и свою собственную учебную и научную программу, приглашенных научных сотрудников, проводит семинары, коллоквиумы, конференции и симпозиумы, издает каталоги собрания и временных выставок. Присутствует институт и на международной арене, успешно проводя выставки как дома, так и за рубежом, чему способствуют масштаб и качество его собрания.

Однако история института не так уж проста, и могло случиться, что его сейчас и вовсе бы не было. Для музеев и галерей XIX и первой половины XX века типичен стиль «храма искусства» — как в архитектурном, так и в теоретическом плане. Не отличается от них и Институт Кларков: в момент его открытия в 1955 году он разместился в специально для этого выстроенном в древнегреческом стиле здании из белого мрамора. В 1973 году к галерее добавилось отдельно стоящее облицованное гранитом здание, где разместились библиотека (в ней на сегодня представлено более 20 тысяч книг по искусству) и исследовательский центр. Эти строения прекрасно вписались в окружающую природу.

Стерлинг Кларк (1877—1956) прожил совершенно неординарную жизнь. Он унаследовал значительное состояние и, подобно многим американцам, которым выпало получить хорошее образование и финансовую независимость, предпочел проводить большую часть времени вне Америки, в основном в Париже — в столице страны, которую его соотечественники считали наиболее культурной. Прожив большую часть своей жизни в городе, он был при этом еще и искателем приключений, путешественником. До приезда в Париж в 1910 году он учился в Йельском университете — тогда одном из трех основных бастионов высшего образования на восточном побережье для белых англосаксов-протестантов. Это были заведения для элиты — в смысле происхождения, денег и ума (сейчас для поступления необходимо лишь последнее). Богатые наследники обрастали полезными знакомствами, и если они намеревались посвятить себя конкретной работе, то становились по своему выбору адвокатами, банкирами, бизнесменами, врачами, дипломатами или политиками.

Стерлинг Кларк изучал в Йеле инженерное дело, а после колледжа провел шесть лет в рядах армии США, служил на Филиппинах и в Китае во время Боксерского восстания, был награжден Серебряной звездой. Позже он финансировал и возглавлял исследовательскую конную экспедицию в северный Китай (1908—1909) и опубликовал отчет о ней под названием «Через Шэнь Кань».

Как довольно точно сказано о Кларке в опубликованной в 2005 году работе «Искусство на природе: Институт Кларка изнутри и снаружи», «первую половину жизни он провел, гоняясь за приключениями, а вторую — в поисках удовольствий». Он превратился в талантливого кулинара-любителя, ценителя вина, женщин и хорошего стола, занялся и таким серьезным и недешевым делом, как разведение скаковых лошадей на своих фермах в Вирджинии (неподалеку от Аппервиля, где проживал также Пол Меллон, еще один страстный коллекционер и любитель лошадей) и в Нормандии. Кларк был настолько увлечен лошадьми — это, впрочем, типично для представителей высших классов общества, — что даже украсил изображением лошади официальную печать Института Кларков.

К 1910 году Кларк осел в Париже, где встретил Франсин (1876—1960), актрису театра Комеди Франсез. Вероятно, они познакомились в его парижской резиденции, их роман начался в 1911 году и длился с перерывами до 1919 года, когда они поженились. С этого времени в Париже, а также во время поездок в Нью-Йорк и Лондон он начал коллекционировать произведения искусства. После смерти матери в 1909 году он унаследовал не только еще большие деньги в дополнение к уже имеющемуся состоянию, но и семейное собрание картин, включая канонический портрет Джорджа Вашингтона работы Гилберта Стюарта.

Жена, несомненно, стала для Кларка соратницей и поддержкой в деле коллекционирования искусства. Он говорил, что Франсин — «прекрасный судья» в оценке картин. Кларки были хорошо знакомы с рядом ведущих арт-дилеров той эпохи, в частности с легендарным Дюран-Рюэлем, а также с Кольнаги в Лондоне и Кнёдлером в Нью-Йорке. Сконцентрировавшись сначала на довольно эклектичном наборе старых мастеров в добавление к материнскому наследству, перевезенному им в парижский особняк, Кларк обратился затем к импрессионизму, движению тогда все еще вполне революционному.

Сначала он приобретал в Париже и Нью-Йорке работы итальянского и северного Возрождения, включая «Мадонну с младенцем и четырьмя ангелами» Пьеро делла Франческа (середина XV века) и «Портрет дамы» кисти Гирландайо (конец XV века). Тогда же Кларк положил начало внушительной коллекции рисунков старых мастеров. Среди последних оказались великолепный рисунок Альбрехта Дюрера «Наброски животных и пейзажей», где наблюдательность умело соединена с воображением, а также рисунки Рембрандта и Рубенса. Однако, как сообщает нам историк искусства Джеймс Ганц, Кларк, сохраняя в принципе интерес к старому искусству, разочаровался в дилерах и консультантах в этой сфере и писал в 1913 году своему брату Стивену, также коллекционеру: «Исключение составляют Кольнаги и Кнёдлер, а так во всем надо разбираться самому, и я сейчас этому учусь». С помощью доверенных дилеров он пришел к тому, чему предстояло стать доминирующей особенностью его коллекции. К 1913 году он был готов покупать даже непосредственно у живущих художников, в частности, у Джона Сингера Сарджента (у Кларка наберется 12 его живописных работ и два рисунка). На парижских аукционах 1914 года Кларк приобрел французские работы XIX века, включая скульптуры Родена.

Во время Первой мировой войны Кларк продолжает путешествовать и приобретать произведения искусства. В Нью-Йорке он сделал две очень важных покупки: своего первого Уинслоу Хомера, выдающегося американского пейзажиста XIX века («Два проводника», около 1875), и своего первого Ренуара: «Девушка за вязаньем», работа приблизительно того же времени. (Хомер стал его любимым американским художником — Кларк объединил в своей коллекции более 200 его работ, выполненных в разных техниках — живопись, графика, акварель и гравюры, — созданных почти за полвека: с 1857 по 1904 год.)

В дальнейшем Кларк приобрел более тридцати Ренуаров, составивших ядро его коллекции импрессионистов. Что поражает в широте вкусов Кларка, так это предпочтение, которое он мог отдавать отнюдь не самым внушительным и впечатляющим работам из своей коллекции. Так, любимой работой он называл «Луковицы» Ренуара 1881 года — трогательное изображение полезных, но скромных овощей. Это непривычная для него композиция, неожиданно чарующая и совсем не похожая на портреты приятно полноватых молодых женщин, благодаря которым Ренуар, чаще других импрессионистов встречающийся на конфетных коробках, лучше всего, пожалуй, известен.

Работы Ренуара отлично отобраны проницательным взглядом Кларка: например, есть автопортрет молодого художника (около 1875) — любознательного, живого, готового в любой момент выпустить на волю сдерживаемую энергию, поражающего нервным напряжением. Сам Ренуар был этой работой недоволен, говоря, что она, к сожалению, «такова, как она есть, а не лучше». По легенде, автор выбросил этот этюд, а некий дилер подобрал. Небольшая работа «Закат над морем» представляет собой практически абстракцию в розовых, оранжевых и синих тонах, небо и море почти неразделимы, на горизонте видна одинокая лодка. Это жесткий, решительный Ренуар, отличающийся по стилю от сентиментальных и тонко выписанных сцен Венеции или Неаполя и, разумеется, портретов. Кларк был твердо убежден, что единственный способ понимать — и коллекционировать — искусство заключается в том, чтобы смотреть, смотреть и смотреть, не позволяя влиять на себя чужим предпочтениям или моде.

В отличие от младшего брата Стивена, который предпочитал искусство современное, Стерлинг Кларк не одобрял Матисса и Пикассо. Однако широта его вкусов относительно старинного искусства давала весьма нестандартные результаты. Разумеется, его заявления, что он предпочтет окружить себя двадцатью Ренуарами, нежели двадцатью Рембрандтами, и что первый равен, если не превосходит любого иного живописца по колористике, — эти заявления по меньшей мере спорны. Но вкусы его были весьма неординарны: Кларк предпочитал то, что нравилось ему как таковое, а не ограничивал себя отдельными школами или авторами. Он решительно приобретал только то, что ему нравилось, никогда не колебался в поисках качества: полагаясь не столько на качество, сколько на свои личные предпочтения. Такова же была и позиция его супруги Франсин (Кларк настоял, чтобы ее имя также было включено в название института: Стерлинга и Франсин Кларк). Стоит отметить его особый интерес к Коро, автора не только пейзажей настроения, но и мифологических сцен в таинственных туманных лесах и на лугах, предшественника импрессионистских новаций.

В собрании представлены также оригинальный и новаторский «Урок танцев» Дега, его предельно реалистическая скульптура «14-летняя танцовщица», великолепные городские пейзажи и деревенские сцены Камиля Писарро, а сотни работ Уинслоу Хомера попали в собрание Кларка задолго до того, как к Хомеру пришла слава одного из лучших американских живописцев.

Собирателя привлекали не только живопись, графика и скульптура. Вместе с Франсин они собрали одну из лучших коллекций английского, шотландского и ирландского серебра, которая ныне также находится в фондах Института вместе с их же собранием французского и немецкого фарфора. Декоративно-прикладное искусство представлено в экспозиции вместе с изобразительным без деления на разные техники.

Кларк прекрасно понимал, что у него развилась своеобразная зависимость; сам он говорил, что «собирательство — это болезнь». Ему во всем помогала Франсин — утверждают, будто друг с другом они говорили по-французски. Именно с ее подачи супруг приобрел очень сильный, угловатый и драматичный рисунок Тулуз-Лотрека, изображающий певицу и импресарио Жанну Авриль.

Как же передаваемое по наследству собрание оказалось в конце концов в Уильямстауне и колледже Уильямса? Кларк был армейским офицером и участвовал в боевых действиях. Он видел Париж в годы Первой мировой войны и понимал риск, который это обстоятельство представляло для его коллекции. Ему вновь пришлось пройти через это во время Второй мировой войны, когда его ферма в Нормандии действительно попала под бомбежку союзников. Он понимал теневые стороны мировой политики после Второй мировой войны — в частности, осознавал, что такое атомная бомба. Большую часть военного времени они прожили с Франсин в Нью-Йорке, и временами заходили разговоры о том, что он оставит свое собрание музею Метрополитен. В какой-то момент он даже приобрел три рядом стоящих здания на углу Парк авеню и 77-й стрит в Нью-Йорке, чтобы выстроить на этом участке собственный музей.

В конце концов, однако, Кларки пришли к мысли, что произведениям искусства будет спокойней подальше от мегаполисов. Кларки испытывали к своей коллекции поистине эмоциональную привязанность, некоторые работы всегда висели в их личных покоях, да и оформлены были вполне по-домашнему. Супружеская чета жила скорее уединенно, многим их образ жизни казался в чем-то таинственным, детей у них не было; подобно многим филантропам, им хотелось оставить после себя зримое наследие. Дед Стерлинга, Эдвард, бывший к концу жизни одним из богатейших людей Америки и оставивший после себя 50 миллионов долларов, закончил колледж Уильямса. И сам Эдвард Кларк, и его единственный сын Альфред Корнинг Кларк (отец Стерлинга Кларка) были в 1880—1890-х годах членами попечительского совета колледжа Уильямса.

Посетив Уильямстаун, Кларки в 1949 году принимают решение оставить свое собрание городу и выстроить музей неподалеку (на расстоянии короткой прогулки пешком) от колледжа Уильямса. Стерлинг Кларк успел увидеть здание новой галереи завершенным: на случай приезда его и Франсин там была даже предусмотрена специальная квартира. В сентябре 1955 года с ним случился инсульт, и последние месяцы жизни он провел как раз в этой квартире. Прощание с ним прошло в Институте Кларков: Стерлинг Кларк был похоронен там же, прямо под ступенями, ведущими в его мраморный храм искусства — как и Франсин, которая последовала за мужем четыре года спустя.

В XXXI веке началось новое строительство. Территория музея расширяется, строительство поручено японскому архитектору Тадео Андо, известному прекрасными сооружениями по всему миру, многие из которых предназначены для учреждений культуры. Помимо жилых и коммерческих зданий, Андо спроектировал храмы и музеи в Японии, Музей современного искусства в Форт-Уорте, штат Техас, здание Пулитцеровского фонда изящных искусств в Сент-Луисе, штат Миссури, центр семинаров в дизайн-центре Витра в Германии, а также — что, возможно, порадовало бы призраков Кларков, — центр медитации в Париже.

В 2008 году в Институте Кларков открылся Центр Стоун-Хилл: новые выставочные залы, фондохранилище, кафе, панорамная площадка, дорожки для прогулок. В 2014 году по его проекту Андо предстоит достроить новый комплекс для посетителей с выставочными площадками и конференц-залами. В первоначальной галерее 1955 года и в добавленном к ней в 1973 году исследовательском центре сейчас идет ремонт. Изменениям подвергнется и окружающий природный ландшафт вместе с садом.

Сейчас собрание Кларков включает в себя свыше 9 тысяч произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства. Оно построено исключительно на западном каноне включает живопись, скульптуру, рисунок и не включает произведений актуального искусства: работы из Европы и Америки включают живопись, скульптуру, рисунок и печатную графику.

Новые поступления в основном соответствовали вкусу Стерлинга и Франсин Кларков. Однако грядут перемены: коллекция динамична, а не статична. С 90-х годов ХХ века здесь проявился интерес к фотографии XIX века. Стерлинг Кларк не покупал Сезанна, что довольно удивительно, учитывая его страсть к французской живописи конца XIX столетия. Однако Институт позже приобрел работу этого автора, часто — и заслуженно — именуемого отцом современного искусства (даже если тот к такому отцовству не слишком стремился). И существенные приобретения продолжаются.

Совмещение программ для широкой публики, часто интерактивных, и высоких стандартов обучения, опирающегося на ресурсы одной из лучших специализированных библиотек по искусству в Соединенных Штатах, сформулировано нынешним директором Института Кларков Майклом Конфорти как «интеллектуальное творчество». Институт Кларков заботится о своей публике так же, как о коллекциях, о посетителях так же, как о научных работниках. Территория института открыта для посещения круглый год, вход бесплатный, здесь можно устраивать пикники, гулять, любоваться окрестностями. Посещение галереи является платным только в летний период (с мая по октябрь), в остальное время вход также свободный.

В 2007 году институт получил дар Мэнтонов, состоявший главным образом из произведений британского искусства. Картины Тёрнера, Констебла, Гейнсборо и других авторов — около 200 живописных работ, рисунков и гравюр — были переданы Фондом Мэнтонов по завещанию сэра Эдвина Мэнтона (1909—2005) и его жены Флоренс (1911—2003). Сэр Эдвин, уроженец английского графства Эссекс, сделал состояние в Америке в страховом бизнесе, но никогда не отказывался от британского гражданства и к английскому искусству относился с подлинной страстью. Мэнтоны собрали значительную коллекцию и оказывали поддержку не только Институту Кларков, но и британской галерее Тейт в Лондоне, на строительство и обновление которой они выделяли средства. Они выбрали иной путь: не строить собственные институции, а поддерживать существующие. Сэр Эдвин как-то заметил, что его аппетит к коллекционированию никогда не уменьшался. «Я — импульсивный покупатель, — говорил он. — Но это лучше, чем тратить деньги на виски». Впрочем, это уже совершенно другая история.

Вернуться назад