Магия акварели

Ирина Шуманова

Рубрика: 
ВЫСТАВКИ
Номер журнала: 
#3 2008 (20)

Третьяковская галерея выражает признательность Анатолию Ивановичу Новикову за финансовую поддержку выставки.

Выставка графики из фондов Третьяковскои галереи, открытая в Лаврушинском переулке до ноября этого года, представляет более 350 произведений русскои акварели XVIII-XX веков, среди которых - и хорошо известные шедевры, и работы, не знакомые широкому кругу зрителей.

Акварель - одна из самых сложных и загадочных художественных техник. Секрет ее, на первый взгляд, достаточно прост: растворенные в воде очень мелко растертые частицы пигмента создают прозрачный красочный слой, проницаемый для световых лучей, которые, отражаясь от белой поверхности бумаги, повышают интенсивность звучания цвета. Но тайна обаяния, неизменной привлекательности акварельной техники, ее вечной молодости и актуальности остается неразгаданной. Свободное перетекание тонов, мягкость переходов и насыщенность колористических созвучий, активная роль бумаги, ее тона и фактуры - все это сообщает акварели ни с чем не сравнимые очарование и изысканность. Почти не допускающая переделок и правок, эта техника требует от художника особой чуткости, верности глаза и руки, виртуозного владения цветом и формой. Настоящему мастеру она дает возможность бесконечного разнообразия эффектов.

Историческая картина развития техники сложна. Она не складывается в единый поступательный эволюционный процесс, хотя общая тенденция, направленная на осознание особенностей пластического языка, формирование эстетики, отличной от других видов живописи, прослеживается достаточно определенно. В работе акварелью предельно раскрывается темперамент художника, обнажается самый нерв его творческой индивидуальности — чувство цвета, степень и характер колористической одаренности. Именно поэтому история акварели демонстрирует обилие направлений, богатство самостоятельных манер, стилей и почерков, будто соревнующихся в своей неповторимости. Наряду с яркими достижениями больших мастеров, обозначающими вершины ее возможностей, чрезвычайно важна и общая культура акварели, создаваемая трудами широкого круга профессионалов, а иногда и просто любителями и отражающая мироощущение поколения.

История акварели в России начинается с XVIII века — ею пользовались при «иллюминировании» гравюр и архитектурных проектов. На выставке в ГТГ можно увидеть несколько редких, наиболее ранних анонимных образцов подобного прикладного применения этой техники. В конце столетия акварель становится уже самостоятельным видом искусства, обладающим собственными средствами выразительности и художественным языком.

Техника акварели пришла в Россию, как и во многие страны Европы, из Англии. В практике английской акварели сложилась определенная система приемов работы «по-мокрому». Краска наносилась широкой заливкой. Общий тон подчинял себе остальные цвета — художественное впечатление строилось на постепенных, едва уловимых тональных переходах. Наиболее ранними примерами этой «английской манеры» могут послужить акварельные видовые ландшафты М.М. Иванова, а также редкая для своего времени по жанру работа Г.И. Скородумова «Портрет И.И. Скородумова» (1790-е), представляющая особый интерес, поскольку ее автор долгое время жил в Англии и воспринял технику английской акварели в наиболее чистом виде.

Родиной разновидности акварели, получившей распространение чуть позже, была Италия. В итальянской акварели художник пишет «по-сухому». Тона накладываются один на другой постепенно, после просыхания предыдущего слоя, мазками, градации цвета усиливаются от светлого к темному. Итальянскую акварель отличали звучное многоцветие, пластичность, яркость и напряженность колорита. Проводниками «итальянской манеры» стали члены обширной русской художественной колонии в Риме, пенсионеры Академии художеств, и прежде всего — К.П. Брюллов.

Большую роль в развитии акварели в России играл пейзажный жанр. Здесь наряду с произведениями, исполненными исключительно акварелью, показательны и работы, сочетающие акварель с гуашью — «Вид Царскосельского парка» (1793) Ф. де Мейса, «Мельница и башня Пиль в Павловске» (не ранее 1797) С.Ф. Щедрина, а также гуаши с «эффектом акварели», например «Пруд в парке Царского Села» (начало 1810-х) А.Е. Мартынова. Они демонстрируют происходивший на рубеже веков процесс осмысления различий свойств водорастворимых красок, их взаимодействия с бумагой. Важной линией в формировании акварельного пейзажного жанра стали архитектурные виды и фантазии — ведуты, — исполненные архитекторами. Среди такого рода произведений гордость коллекции ГТГ — «Итальянский пейзаж. Рим» (1762—1764) В.И. Баженова, «Казанский собор в Петербурге» (1800) А.Н. Воронихина, «Пейзаж с руинами» (1800-е) Дж. Кваренги. Блестящим мастером ведуты, родоначальником городского пейзажа в России был Ф.Я. Алексеев. Его листы «Вид на Михайловский замок в Петербурге» (1799—1800), «Вид на Казанский собор» (1810-е) отличает изящество техники. Прозрачные жемчужные оттенки цвета, совершенство архитектурных форм, мастерски расставленные цветовые акценты стаффажных фигурок придают запечатленным ансамблям очарование и гармонию идеала. Традиции Алексеева продолжил его ученик М.Н. Воробьев, создавший один из самых проникновенных образов Петербурга в русском искусстве. В его рисунках из путешествий, предпринятых для «снятия видов», топографическая точность сочетается с удивительной свободой, эмоциональность манеры исполнения — с крайней условностью художественного языка.

Акварельный пейзаж получил широкое распространение как в кругу профессиональных художников, так и среди любителей. Экспозиция впервые представляет малоизученный еще пласт альбомной акварельной культуры — графику К.И. Кольмана, Н.К. Гампельна, Н. Куртейля, Н.И. Тихобразова. Любительское рисование в целом и акварель в частности — существенная составляющая искусства начала XIX века. Из среды художников-любителей выходят такие крупные мастера, как П.А. Федотов и Ф.П. Толстой. Особое обаяние ранним акварелям Федотова (парные портреты супругов Колесниковых, 1837; «Прогулка», 1837; «Переход егерей вброд на маневрах», 1844) сообщают непосредственность, искренность, которые выдают путь «самообразования» их создателя. В его знаменитых сепиях безупречность исполнения выводит бытовую зарисовку из области любительского досуга в один из важных жанров изобразительного искусства.

Работы Толстого — неожиданный поворот в развитии акварели. Они достаточно условно могут быть причислены к этой технике: художник сам растирал и готовил краски, которые представляли собой нечто среднее между гуашью и акварелью. Авторские краски позволяли использовать преимущества обеих техник — работать и корпусными мазками, и тончайшими лессировками.

Интенсивность и плодотворность развития акварели зависела от степени ее востребованности, от того, насколько ее язык соответствовал эстетическим категориям эпохи. В эпоху романтизма акварель впервые по-настоящему обретает самостоятельность. В ранг ведущего жанра того времени был выведен портрет. Порой кажется, что художественные образы, созданные мастерами первой половины XIX века не только воплотили, но и сформировали представления об идеале эпохи — душевный строй модели, сам ее облик, манеру поведения.

Акварельный портрет первой половины XIX столетия составляет самостоятельный раздел экспозиции, в котором это явление рассматривается в динамике. Ранние работы родоначальника жанра П.Ф. Соколова раскрывают свое происхождение от портретной миниатюры — в характерном малом формате, овальной композиции, особой трактовке пространства листа. Со временем эта связь утрачивается, изображение осторожно осваивает всю плоскость бумажного листа, мазок становится широким, свободным и разнообразным, краски — прозрачными, легкими. Выполненные за один сеанс, работы Соколова 1820-х — начала 1830-х годов полны тонкого обаяния дружеского диалога между художником и моделью. Достижения мастера вдохновляют большой круг последователей, достаточно широко представленный на выставке работами В.И. Гау, А.Д. Надеждина, М.Н. Алексеева, И. Алексеева, А.М. Воробьева, К.С. Осокина. Осваивая и варьируя соколовские приемы, художники создали галерею образов, настолько стилистически родственных, что в совокупности они воспринимаются как портрет прекрасной классической эпохи, в культуре которой искусство акварельного портрета возникло, расцвело и ушло безвозвратно вместе с поколением, чей образ оно так бережно сохранило.

Другая самостоятельная линия акварельного портрета представлена творчеством братьев Александра и Карла Брюлловых. Скромному обаянию моделей Соколова противостоят поза, артистический жест постановочных картинных брюлловских портретов, всегда, даже при камерных задачах, сохраняющих репрезентативность. Характеристика модели у Брюллова поддержана многоголосием аксессуаров: узором переливчатых складок тканей, ажурным рисунком кружева, игрой фактур. Гордость собрания Третьяковской галереи — шедевры кисти К.П. Брюллова: большие парадные портреты Г.Н. и В.А. Олениных (1827), М.И. Бутеневой с дочерью Марией (1835). Мастер жанровых сцен и пейзажей, Брюллов виртуозно вводит их элементы в портрет. Такая форма и усложняла живописную задачу, и одновременно позволяла в полной мере проявиться мощному колористическому дару художника, раскрепощала его «пылкий художнический темперамент и плодовитое воображение»[1]. Характеристика акварельного творчества К.П. Брюллова была бы неполной без показа столь любимых современниками художника итальянских сценок — «перлов его фантазии и гениальной кисти»[2]. На выставке экспонируется целая «сюита» маленьких веселых и беззаботных итальянских жанров мастера, в которых он чувствовал себя свободным от академических канонов. Художник добился здесь нарядной «средиземноморской» звучности цвета, умело гармонизировал сложные колористические аккорды, достиг предельной интенсивности красок и почти картинной выверенности и завершенности[3].

Уникально акварельное наследие А.А. Иванова. Это непревзойденный еще рубеж мастерства владения техникой и абсолютное выражение ее сути. К акварели художник обратился, обладая уже большим опытом в живописи маслом. Даже первые его графические работы («Жених, выбирающий серьги невесте», 1838; «Октябрьские праздники в Риме», 1842) поражают смелостью и совершенством. Чувствуется восторг художника перед открывшимися возможностями. Для Иванова акварель — это техника живописных исканий, обретения нового цветового и светового решения пространства. Написанные быстро, «на одном дыхании» натурные пейзажи середины 1840-х — 1850-х годов («Море у берегов Неаполя», «Лодки», «Вода и камни»), позволяют зрителю прочувствовать процесс рождения изображения от первого и до последнего движения кисти.

Тема многих акварелей Иванова — солнечный свет. Словно осознавая уникальность художественной задачи, мастер отмечал произведения подобного рода специальным пояснением: «исполненные на солнце». Акварель «Терасса, увитая виноградом» представляет знаменитый «экспериментальный» альбом Иванова, составленный из почти монохромных натурных зарисовок. В них ослепительный солнечный свет, воплощенный в сияющей белизне листа бумаги, своевольно меняет форму и цвет предметов, обобщает очертания, создает эффект подвижной световоздушной среды, трепещущей, переливающейся материи.

Вершиной творчества Иванова несомненно являются его «библейские эскизы». В условности акварельной техники, в принципиальной незаконченности высказывания, свойственной природе эскиза, художник находит соответствие своему замыслу. В библейских эскизах нет единообразия технических приемов — они варьируются, сочетаются и рождаются заново в связи с той или иной живописной задачей. В одних листах краски почти нематериально прозрачны, в других — акварель становится многослойной и приобретает плотность и весомость звучания. В композициях, исполненных на темных бумагах, эффект завораживающего внутреннего свечения достигается применением белил. Судьба акварельного наследия А. А. Иванова сложилась так, что оно практически не имело никакого воздействия на искусство современников и ближайших потомков. Известные лишь очень узкому кругу лиц акварели были бережно хранимы братом художника С.А. Ивановым и М.П. Боткиным согласно воле самого автора, осознававшего «преждевременность» своих открытий. Частично опубликованные в 1870-е — 1880-е годы[4] они лишь тогда стали важным фактом художественной жизни, оказавшим огромное влияние на поколение рубежа XIX—ХХ веков.

После почти одновременного ухода с художественной сцены выдающихся мастеров-акварелистов П.Ф. Соколова, К.П. Брюллова и А.А. Иванова акварель переживает очень сложный период, отмеченный серьезными изменениями в понимании задач и предназначения искусства, наметившимися в обществе. Утонченная эстетика и изысканная культура акварели с условностью и артистизмом ее языка в 1860-е годы не вполне соответствовали тем социальным задачам, которые выдвигались новой художественной эпохой. Позиции акварели оставались непоколебимыми лишь в таких традиционных для нее областях применения, как видовой ландшафт, «итальянский жанр», костюмированный портрет. Здесь заботливо сохранялись традиции, профессионализм исполнения. Тщательно разработанные, «картинные» листы К.Ф. Гуна, Ф.А. Бронникова, Л.О. Премацци, И.П. Раулова, А.А. Риццони, Л.Ф. Лагорио трактуют акварель как техническую разновидность живописи. Произведения воспринявших эту традицию художников демонстрируют очень естественную и неконфликтную смену поколений акварелистов-«консерваторов».

Одновременно большие перемены происходят в иерархии и бытовании основных жанров акварели. Акварельный портрет и интерьер как непременные атрибуты дворянского быта сталкиваются с появлением модного конкурента — даггеротипа, а затем фотографии, которая постепенно замещает их «документальные» функции. Камерный акварельный портрет почти перестает быть заказным, он входит теперь в «рабочий» круг жанров, где происходит поиск иных средств выразительности, исподволь формируется иной язык акварели.

В середине XIX века акварель осваивает новые сферы применения — натурный этюд, иллюстрация, критический бытовой жанр, сатирические зарисовки. Каждый из этих жанров скромно обогащает технику какими-то особыми чертами. В бытовых сценках П.М. Шмелькова отрабатывается принцип взаимодействия акварели и карандашного рисунка, проложенного поверх еще не просохшего слоя краски, «происходит соединение двух начал — живописного и графического»[5]. В эскизах и этюдах картин художников-передвижников естественный и даже неизбежный эффект незаконченности начинает осознаваться как особое преимущество техники, важный эстетический прием.

В 1870-е годы молодое поколение художников как бы заново раскрывает возможности акварели. Она не публична, это — техника «для себя», дающая абсолютную свободу самовыражения. Так, совершенно непривычного, «неизвестного» Крамского являют нам его пейзажные «Калитка в саду» (1874), «Деревенский дворик во Франции» (1876), «В роще Медон близ Парижа» (1876), «Гапсаль» (1878). Трудно поверить, что жизнерадостные, многоцветные работы, исполненные вдохновенно и артистично, принадлежат кисти художника, которого в живописи отличают рассудительность, эмоциональная сдержанность, скупая, почти аскетичная цветовая гамма. Поражает не столько даже «несвоевременность» этих маленьких шедеров, их несоответствие живописной манере Крамского-художника и системе взглядов Крамского — теоретика искусства и общественного деятеля, сколько сама мощь его колористической одаренности, не нашедшая выхода в живописной практике.

С 1860-х годов очень интересно выстраивается линия развития пейзажа в сепии, представленная на выставке работами Л.Ф. Лагорио, А.П. Боголюбова, Ф.А. Васильева и И.И. Левитана. Их объединяют благородство и артистизм исполнения, основывающиеся на бесконечном разнообразии приемов владения кистью, характере ее прикосновений к бумаге, на различной степени проработки поверхности и нагруженности красочного слоя.

Для многих мастеров-передвижников обращение к акварели было единичным, эпизодическим. Однако в акварели результаты их художественных поисков проявляются раньше или прочитываются яснее. Так, сопоставление работ И.И. Левитана и В.А. Серова 1890—1900-х годов позволяет уловить тот момент в истории пейзажа, когда в акварели рождается «психологический пейзаж», передающий состояние природы, ее настроение — «нежную, прозрачную прелесть русской природы, ее грустное очарование»[6].

Мощный импульс в постижении особенностей языка акварели и осознании ее эстетических возможностей дает введение изучения этой техники в программу высших художественных учебных заведений. Во многом новый взлет в акварельной живописи на рубеже XIX—XX веков связан с деятельностью П.П. Чистякова, он был осуществлен его учениками — В.И. Суриковым, В.А. Серовым и М.А. Врубелем. Феномен «чистяковской школы» заключается в непохожести вышедших из нее
художников. Чистяков обладал особым даром выявлять и развивать индивидуальные черты, манеру письма каждого из них, «указать путь» (по выражению Сурикова).

В художественной системе Сурикова, а может быть, и в его жизни акварели отведено особое место[7]. В этой технике он постоянно работал на протяжении почти 50 лет. Эволюция его акварельной манеры очевидна. Ее начало обозначено Сибирским циклом, исполненным летом 1873 года до занятий у Чистякова. Эти пейзажи объединяет строгость колористического решения, построенного на синевато-зеленых, «не знающих солнца» оттенках, «словно подсказанных художнику самой суровой сибирской природой»[8]. Серия итальянских акварелей 1883—1884 годов — шедевры акварельной манеры Сурикова. Ему подвластны жемчужное марево утреннего света, играющего на белых стенах соборов, слепящая яркость помпейских фресок, буйство красок карнавала. Он пишет и «воздушной, паутинной кисточкой», прозрачными тонами, едва прикасаясь к бумаге, и слоистыми лессировками, и короткими, «дерзкими» ударами кисти, и широкими переливчатыми затеками. Другая знаменитая серия акварелей — испанская — создана в 1910 году во время совместного европейского турне В.И. Сурикова и П.П. Кончаловского. Естественно возникшее между ними соперничество было не просто соревнованием двух замечательных колористов, представителей разных поколений, но плодотворным для обоих столкновением разных художественных систем. Акварель Сурикова, будучи очень чутким инструментом, впитывает в себя черты искусства Нового времени. Экспрессия цвета, его эмоциональная напряженность, острота диссонирующих сопоставлений, культ незаконченности меняют его акварельную систему: он пишет размашистыми движениями кисти, широкими свободными заливками по влажной бумаге, доводя «красочную звучность акварели почти до парадокса, до перенапряжения»[9]. Таковы «Севилья», «Бой быков в Севилье».

В творчестве младших учеников Чистякова — Врубеля и Серова — акварель обретает значительность, сопоставимую с их живописными произведениями. Работая буквально рядом, «рука об руку», каждый из них прошел собственный путь в акварели. Одаренный одинаково щедро талантом рисовальщика и колориста Серов выработал такую систему письма акварелью, где линия и цвет неразделимы. Он видел предметы обобщенно, воплощая их на листе бумаги как лаконичные пластические формулы, одним движением кисти моделировал форму и сообщал ей цвет. По своей природе акварель Серова тяготеет к графике, подчиняясь законам этого вида искусства в отношении к поверхности листа, принципам построения пространства и формы, степени условности языка. Колористическая гамма работ художника сдержана, построена на множественности тончайших градаций тона, разнообразии нюансировок и оттенков, ее благородный серый цвет способен выразить все цветовое многообразие мира. Удивительны никогда ранее не экспонировавшиеся акварельные наброски «В дороге» (1900-е) и «Греция. Остров Крит» (1907). Подойдя в них к некой границе предметного мира, к предельной степени условности языка, допустимой в рамках пластической системы того времени, Серов затрагивает задачи будущего художественного поколения, нерв их эксперимента с абстрактной формой.

Врубель обладал редкой предрасположенностью к работе акварелью. Поразительно, что уже его первые акварельные опусы «Голова девочки (1882), «Е.М. Бем, сидящая в кресле» (1882), «За кружкой пива» (1883), исполненные в период обучения в Академии, лишены налета ученичества, выдают руку прирожденного акварелиста. Художник мгновенно осознал огромные перспективы, которые открывала именно его художественным потребностям акварельная техника. Акварельная манера Врубеля очень разнообразна: в «Персидском принце» (1886) он выслаивает пространство листа мельчайшими, тщательно нюансированными по цвету мазками, скрупулезно следующими форме; в «Портрете артистки Т.С. Любатович» (1890-е) создает изображение крупными пятнами, вольными затеками, словно подчиняясь прихотливому течению краски. В своей знаменитой «Розе» (1904) Врубель вдумчиво конструирует форму, словно стремясь проникнуть в тайны строения натуры, передать энергию тугих лепестков распускающегося цветка. В почти лишенных цвета монохромных иллюстрациях к «Демону» М.Ю. Лермонтова (1891), бесконечно варьируя приемы нанесения краски, сгущая ритмы разнообразных по тону пятен, Врубель создал особую вибрирующую подвижную среду — аналог поэтической материи лермонтовского текста. Выбор «стиля» определился лишь требованиями конкретного замысла, художественного образа.

Особняком в истории акварели стоит творчество В.Э. Борисова-Мусатова. Художник приходит к ней лишь в последние годы жизни — в период полного владения живописной формой. Колористическая насыщенность и осязаемость фактуры его работ маслом и темперой в поздних акварелях «Балкон осенью» (1905), «Реквием» (1905) оборачиваются прозрачностью, «нематериальностью» цвета, игрой полутонов, приглушенных размытых красок, тающих теней, что как нельзя более соответствует поэтическим образам его призрачного мира, балансирующего на тонкой грани реального и сочиненного.

Возрождение всеобщего интереса к акварели произошло в последние десятилетия XIX века. Регулярные акварельные выставки, создание «Общества русских акварелистов» (1887) способствовали широкому распространению техники, повышению ее статуса. Программа Общества не имела идеологической направленности, в его составе мирно уживались представители разных направлений, объединенные увлеченностью искусством акварели. На выставке представлены произведения М.Я. Виллие, Э.С. Вилье де Лиль-Адана, П.П. Соколова, Р.Ф. Френца, И.А. Александрова, А.С. Егорнова, Р.А. Берггольца, Альб.Н. Бенуа. Некоторые из этих художников работали исключительно как акварелисты и, может быть, поэтом у остались почти незаметными для «всеобщей» истории искусств. Тем не менее, задачу сохранения и передачи традиций акварельной школы начала XIX века и подготовки почвы для нового взлета акварели «Общество русских акварелистов» несомненно выполнило. Акварель снова начали воспринимать как самостоятельную, обладающую собственным языком область изобразительного искусства.

Многие представители Общества стали учителями для следующего поколения художников. Так, под руководством блестящего мастера акварели Альберта Бенуа осваивали эту технику многие будущие члены художественного объединения «Мир искусства» Л.С. Бакст, А.Н. Бенуа, К.А. Сомов. Интересно, что создатели высочайшей графической культуры — «мирискусники» старшего поколения — в своем творчестве не часто обращались к технике чистой акварели. В «графических картинах», фантазиях на историческую тему они тяготели к более плотному корпусному письму и отдавали предпочтение гуаши и темпере, но приемы работы в этих техниках зачастую оставались акварельными.

Акварельные работы А.Н. Бенуа, М.В. Добужинского, А.П. Остроумовой-Лебедевой почти всегда сдержаны и изысканны по цветовому решению, свободная работа акварельным пятном сочетается в них с активным рисунком, придающим графическую четкость организации поверхности листа.

Особого внимания заслуживают работы К.А. Сомова. В жизни и в искусстве он всегда оставался в тени своих более активных коллег. В истории изобразительного искусства, построенной преимущественно на основе живописных работ, он остался автором нескольких картин и десятка куртуазных гуашевых композиций, составляющих лишь малую толику его художественного наследия. Однако Сомов был превосходным акварелистом и верно служил акварели до последних дней своей жизни. Творчество художника соединяет обе линии развития техники, примиряя традиционалистов и сторонников поиска новых форм. Более того, в его акварелях удивительным образом сходятся все нити, значимые для развития этой техники в России; он «пропустил через себя» все когда-либо существовавшие жанры, исследовал и испробовал все стили.

Самой интересной и недооцененной страницей сомовского творчества являются натурные пейзажи, в которых запечатлено почти невозможное: едва уловимые эффекты смены состояния и настроения природы — ветер, дождь, сумерки, белые ночи. Радуга (излюбленный мотив Сомова) в маленьком этюде 1908 года изображена так, что воспринимается как своеобразная метафора акварели, зримое воплощение рождения цвета и формы в напоенном влагой и светом воздухе.

Экспозиция «Магия акварели» ограничивается 1910-ми годами, когда завершился очередной цикл развития техники, но ее история на этом не заканчивается — новый, не менее интересный период в ХХ веке обозначен именами К.С. Петрова-Водкина, А.В. Лентулова; фантастические, блистательные и пугающие акварельные миры создают В.В. Кандинский, П.Н. Филонов. Но это уже совершенно другая история. Остается только надеяться, что выставка акварели ХХ века в Третьяковской галерее не заставит себя долго ждать. Следующие проекты в залах графики в Лаврушинском переулке будут посвящены рисовальным техникам в искусстве XVIII — начала XX века и составят в итоге цикл, охватывающий все многообразие технических средств и материалов графики.

 

  1. Мокрицкий А. Воспоминания о Брюллове. Цит по: К.П. Брюллов в письмах, документах и воспоминаниях современников. М., 1961.С. 148.
  2. Там же.
  3. Талант Брюллова-акварелиста раскрылся и в монохромной разновидности этой техники - сепии. Здесь возникает новое понимание эстетической законченности произведения, художник обретает особую свободу дыхания, в чем-то предугадывая новые возможности техники и пути развития акварели (см.: Плотникова ЕЛ. Выставка русской акварели конца XVIII - начала ХХ века из собрания Государственной Третьяковской галереи. М., 1966. С. 16).
  4. Эскизы из Священной истории Иванова. I-XIV. Берлин, 1879-1887.
  5. Плотникова ЕЛ. Выставка русской акварели конца XVIII - начала ХХ века из собрания Государственной Третьяковской галереи. М., 1966.С. 20.
  6. Головин А.Я. Воспоминания. Цит по: Встречи и впечатления. Письма. Воспоминания о Головине. Л.-М., 1960.С. 27.
  7. Удивительно верно по сути немного шутливое высказывание А.М. Эфроса: «Было два существа: одно - Суриков, другое - Василий Иванович. Суриков был национальным достоянием и создавал «Боярыню Морозову»; Василий Иванович жил для себя и делал акварели. Его мы не знали до самой последней поры и лишь понемногу узнаем теперь» (Эфрос А.М. Рисунки и акварели Сурикова. Цит по: В.И. Суриков. К 150-летию со дня рождения. Акварель : Кат. выст. М., 1998. С. 5).
  8. Торстенсен Л.А. Акварельная живопись В.А. Сурикова. Цит по: В.И. Суриков. К 150-летию со дня рождения. Акварель : Кат. выст. М., 1998. С. 9.
  9. Эфрос А.М. Рисунки и акварели Сурикова. Цит по: В.И. Суриков. К 150-летию со дня рождения. Акварель : Кат. выст. М., 1998. С. 6.

Иллюстрации

П.Ф. СОКОЛОВ. Цветы и фрукты. 1840-е
П.Ф. СОКОЛОВ. Цветы и фрукты. 1840-е
Бумага, акварель. 26,5×19,2
И.А. ИВАНОВ. Дом графа А.К. Разумовского со стороны парка. Начало 1800-х
И.А. ИВАНОВ. Дом графа А.К. Разумовского со стороны парка. Начало 1800-х
Бумага, акварель, тушь, кисть, перо. 35,2×51,5
И.Н. КРАМСКОЙ. Деревенский дворик во Франции. 1876
И.Н. КРАМСКОЙ. Деревенский дворик во Франции. 1876
Бумага цветная, акварель, белила. 24×31,5
П.А. ФЕДОТОВ. Прогулка. 1837
П.А. ФЕДОТОВ. Прогулка. 1837
Бумага, акварель. 26,5×21,4
Ф.А. ВАСИЛЬЕВ. После проливного дождя. 1870
Ф.А. ВАСИЛЬЕВ. После проливного дождя. 1870
Бумага, акварель, белила. 17,3×36,1
В.Д. ПОЛЕНОВ. Среди учителей (Христос отрок в синагоге). 1894
В.Д. ПОЛЕНОВ. Среди учителей (Христос отрок в синагоге). 1894
Эскиз картины «Среди учителей» (1896, ГТГ). Бумага, акварель, графитный карандаш. 22,4×40,5
В.Е. МАКОВСКИЙ. В казначействе в ожидании пенсии. 1879
В.Е. МАКОВСКИЙ. В казначействе в ожидании пенсии. 1879
Бумага, акварель, графитный карандаш. 17,3×25,7
В.И. СУРИКОВ. Портрет Ольги Васильевны Суриковой (1878–1958), дочери художника. 1883–1884
В.И. СУРИКОВ. Портрет Ольги Васильевны Суриковой (1878–1958), дочери художника. 1883–1884
Бумага, акварель, графитный карандаш. 27×21
В.А. СЕРОВ. Королевский сад в Афинах. 1907
В.А. СЕРОВ. Королевский сад в Афинах. 1907
Бумага, графитный карандаш, акварель. 22,6×35,3
И.И. ЛЕВИТАН. Осень. 1890-е
И.И. ЛЕВИТАН. Осень. 1890-е
Бумага, акварель, графитный карандаш. 31,5×44
А.П. ОСТРОУМОВА-ЛЕБЕДЕВА. Амстердам. 1913
А.П. ОСТРОУМОВА-ЛЕБЕДЕВА. Амстердам. 1913
Бумага на картоне, акварель, уголь. 34,5×50
Е.Д. ПОЛЕНОВА. На дворе зимой. 1890-е
Е.Д. ПОЛЕНОВА. На дворе зимой. 1890-е
Бумага, акварель. 50×32,1
К.А. СОМОВ. Купальщицы. 1904
К.А. СОМОВ. Купальщицы. 1904
Бумага, акварель, черный карандаш. 28,8×38
М.А. ВРУБЕЛЬ. Роза. 1904
М.А. ВРУБЕЛЬ. Роза. 1904
Бумага на картоне акварель, графитный карандаш. 29,8×18,5
К.А. СОМОВ. Радуга. 1908
К.А. СОМОВ. Радуга. 1908
Этюд. Бумага, акварель. 25,2×26,3
К.Ф. ЮОН. Ночь. Тверской бульвар. 1909
К.Ф. ЮОН. Ночь. Тверской бульвар. 1909
Бумага на картоне, акварель, белила. 60,5×73

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play