Сокровища русского искусства В МУЗЕЕ МЕТРОПОЛИТЕН

В Музее Метрополитен представлено на удивление немало предметов и произведений искусства из России. Поскольку в Метрополитен нет специальной экспозиции, посвященной русской культуре, эти произведения приходится разыскивать по разным отделам: музыкальных инструментов, средневекового искусства, оружия и доспехов, европейской живописи, европейской скульптуры и декоративного искусства, рисунков и гравюр, фотографии, нового и современного искусства, а также в коллекции Института костюма. Среди русских экспонатов есть настоящие раритеты, а есть и вполне скромные работы, примечательные скорее тем, какой путь они проделали, прежде чем оказались в одном из крупнейших музеев мира. В этой статье речь пойдет о произведениях русского изобразительного и прикладного искусства, переданных в дар Музею Метрополитен владельцами как крупных, так и небольших коллекций или приобретенных в рамках программы пополнения музейных фондов.

Гармонь-«черепашка». 1870–1880
5 × 9,5 × 18,5 (в закрытом состоянии). Коллекция музыкальных инструментов Кросби Брауна, 1889

Одна из самых скромных представительниц «русской» коллекции - гармонь-«черепашка», небольшая ручная гармоника, изготовленная в 1870-1880 годах и поступившая в музей вскоре после его основания. Это народный музыкальный инструмент с семью клавишами («семиклапанка»), басово-аккордовым аккомпанементом и кнопками для спуска воздуха. Под такую «черепашку» пели и плясали на деревенских праздниках вплоть до ХХ века, когда песни под гармонь постепенно начали выходить из моды. Сейчас этот инструмент включен в экспозицию аккордеонов и ручных гармоник, собранных по всей Европе. «Черепашка» попала в музейное собрание вместе со множеством других музыкальных инструментов, которые Мэри Элизабет Адамс Браун передавала в дар Музею Метрополитен начиная с 1889 года[1]. Браун была состоятельной нью-йоркской меценаткой, считавшей, что музыка - не только самый выразительный, но и наиболее универсальный вид искусства. Ее семье удалось собрать обширную коллекцию музыкальных инструментов со всего мира, как исторических, так и современных, которая насчитывала около 3600 предметов. Браун состояла в переписке с церковными миссионерами, антропологами, негоциантами и путешественниками, активно приобретала разнообразные музыкальные инструменты и фактически стала неофициальным куратором Музея Метрополитен в первые годы его существования. Помимо «черепашки», Браун передала в дар музею и другие музыкальные инструменты русского происхождения: полноразмерный аккордеон, охотничьи роги для рогового оркестра, балалайки разных размеров, большое число колокольчиков и многое другое.

Височная подвеска с древом жизни и двумя сиренами. Киевская Русь XI—XII века
Золото, перегородчатая эмаль. 6 × 5,7 × 1,4. Дар Джона Пирпонта Моргана

Вскоре после этого собрание музея пополнилось новыми предметами русского декоративно-прикладного искусства, поступившими из коллекции банкира и финансиста Джона Пирпонта Моргана. Страстный коллекционер с разносторонними вкусами, Морган с 1871 года был меценатом Музея Метрополитен. С 1904 года и вплоть до самой смерти в 1913 году он занимал в музее должность президента. Через четыре года после кончины Моргана его сын передал в дар музею большую часть художественной коллекции отца (около 7000 предметов), пополнив фонды практически каждого музейного отдела. В отдел средневекового искусства поступили восемнадцать ювелирных изделий эпохи Киевской Руси, датированных XI—XIII веками, в частности, подвески и ожерелья, выполненные из серебра с чернением и из золота с эмалью. Эмали отличаются широким образным рядом - это геометрические мотивы, изображения птиц, христианских святых, древа жизни, Сирина - райской птицы с головой прекрасной девы. Совмещение христианских образов с дохристианскими мифологическими персонажами свидетельствует о том, что в Киевской Руси сосуществовали разные системы верований. В коллекцию Моргана эти изделия попали с лондонского художественного рынка, куда они поступили из собрания Александра Викторовича Звенигородского (1837-1903), крупного коллекционера предметов из слоновой кости, эмалей и майолики византийской и средневековой эпох. В 1892 году собиратель опубликовал книгу «История и памятники Византийской эмали: Из собрания А.В. Звенигородского», великолепное издание с изумительными иллюстрациями и научным комментарием известного византиниста Никодима Павловича Кондакова. В Библиотеке Уотсона при Музее Метрополитен хранится роскошный экземпляр этой книги, предназначавшийся для императора Александра III. А поскольку научная библиотека расположена по соседству с экспозицией византийского искусства, получается, что ювелирные изделия из коллекции Звенигородского находятся всего лишь в нескольких метрах от издания, в котором зафиксированы их изображения.

Совершенно другого рода дар был преподнесен Музею Метрополитен в 1951 году: небольшой памятный бокал - экспонат, подаренный музею Леоном Гринбергом. Этот бокал был изготовлен в память о взятии Парижа русской армией, разгромившей Наполеона в ходе Отечественной войны 1812 года, о чем свидетельствует надпись на медальоне из белого стекла: «Парижъ взятъ / 19 Марта / 1814». Над надписью изображена монограмма Александра I, увенчанная императорской короной. Бокал был изготовлен на одном из крупнейших по производству стекла и хрусталя в Российской империи Никольско-Бахметевском хрустальном заводе, находившемся близ сел Никольское и Пестровка Городищенского уезда Пензенской губернии. Этот экспонат в общем-то вполне зауряден с художественной точки зрения, но обладает исторической ценностью, напоминая об одном из событий российской истории. В настоящее время он представлен в рамках небольшой выставки русского декоративно-прикладного искусства наряду с другими изделиями из фарфора, металла и слоновой кости в галерее, посвященной европейским предметам быта и мебели XVIII - начала XIX века.

Другой бокал Никольско-Бахметевского хрустального завода, в свою очередь, может считаться одним из уникальных предметов в «русской» коллекции Музея Метрополитен. Речь идет о небольшом двустенном стакане, изготовленном Александром Петровичем Вершининым (1765-1828), талантливым крепостным ремесленником, ставшим главным мастером хрустального завода. Вершинин украсил стакан миниатюрным пейзажем, воссоздав из мха, соломы, бумаги, песчинок, кусочков камня и слюды мельчайшие живописные детали. Изображение нанесено на внутреннюю стенку стакана, герметично спаянную с наружной граненой стенкой. В настоящее время известны лишь тринадцать подобных стаканов работы Вершинина, и каждый из них уникален. На том, что хранится в Музее Метрополитен, изображена усадьба и собака, преследующая зайца, а внизу - полоска из синей эмали, обозначающая реку. Край стакана украшен изящным позолоченным ободком с орнаментом из желудей и дубовых листьев, характерным и для других вершининских стаканов.

Большинство русских экспонатов музея относится к его крупнейшему отделу — рисунков и гравюр. Так, в 1934 году Музей Метрополитен приобрел пять литографий Александра Орловского (1777-1832), впоследствии их число удвоилось за счет работ, переданных в дар, и других поступлений.

Две литографии, приобретенные в 1934 году, представляют собой автопортреты в разных образах. На «Автопортрете с альбомом и рейсфедером» (1819) Орловский изобразил себя как романтического художника - в повседневной одежде, без сюртука, с полосатым шарфом на шее и с развевающимися волосами. Под портретом имеется надпись на латыни: «NATUS VARSAVIAE ANNO 1777. AETATIS 43. SE IPSUM FECIT» (Рожден в Варшаве в 1777 году. Написан им в возрасте 43 лет). Впоследствии Орловский создал литографию, на которой изобразил себя в меховой шапке и чохе, традиционной грузинской мужской верхней одежде из сукна. На обеих работах художник держит в руках профессиональные принадлежности - рейсфедер, бумагу или альбом. На первой в правом нижнем углу имеется слепой штамп, обозначающий, что Орловскому было даровано авторское право с целью защиты своих работ от незаконного копирования в России и за границей. Орловский был первым русским художником, обратившимся к технике литографии. Он начал пользоваться ею еще в 1816 году, одновременно с другими европейскими художниками-романтиками, такими как, например, Теодор Жерико. Литография привлекала романтиков своей способностью передавать драматическую игру света и тени в тональном диапазоне, свойственном углю и итальянскому карандашу.

В коллекции также представлена печатная графика более позднего периода. Примером может служить альбом цветных литографий Павла Кузнецова (1878-1968) «Горная Бухара» (1923) с двенадцатью изображениями пейзажей и бытовых сцен, относящихся к периоду путешествий художника по Средней Азии, а также обложка и титульный лист. В коротком вступлении Кузнецов так описывает свои впечатления: «Чем дальше проникал я вглубь страны, тем более в моем сознании складывались в общую сумму красоты самые неожиданные впечатления; от степей до гор, от гор с вьющимися, как змея, говорливыми реками до низменностей с роскошными фруктовыми, вечно шепчущими, цветущими садами, от нежных персиковых деревьев к неожиданным стволистым деревьям-гигантам, вмещающим в одном дупле своем целые чай-ханэ». Техника цветной литографии позволяет придать отпечатку свойства авторских акварельных рисунков.

Помимо многочисленных русских гравюр, в Музее Метрополитен хранятся различные оригинальные рисунки. Среди них особенно примечательны акварели (всего около сорока), выполненные писателем и издателем Павлом Петровичем Свиньиным (1787-1839) в 1811-1813 годах, во время службы секретарем русского генерального консула в Филадельфии[2]. На одной из работ Свиньин изобразил себя на каноэ в компании двух индейцев племени осейдж, вероятно, позаимствовав образы своих спутников у Шарля Бальтазара Жюльена Февре де Сен-Мемена. Вряд ли Свиньин в действительности сплавлялся на каноэ с американскими индейцами, скорее, ему было важно просто показать себя на фоне дикой природы Нового Света в обществе коренных жителей. Во время своего путешествия по восточному побережью США из штата Мэн в Виргинию Свиньин создал серию акварелей, посвященную пейзажам и местным типажам, которая также представлена в музее. Свиньин забрал акварели с собой в Россию и некоторые из них опубликовал в журнале «Сын Отечества» (1813, 1814) в качестве иллюстраций к своим путевым заметкам. Позднее эти заметки составили книгу, выпущенную под заголовком «Опыт живописного путешествия по Северной Америке» (1815). После Октябрьской революции акварели Свиньина оказались у одного из сотрудников Красного Креста, тот привез их в США, где они попали в поле зрения Р.Т.Х. Хэлси, ведущего куратора Американского корпуса Музея Метрополитен. Хэлси приобрел их в 1942 году для своего отдела, и с тех пор они хранятся там, вместе с работами американских художников, изображающими аналогичный регион.

Архип Иванович КУИНДЖИ. Красный закат на Днепре. 1905–1908
Холст, масло. 134,6 × 188. Фонд Роджерса, 1974

Картина Архипа Ивановича Куинджи (1842-1910) «Красный закат на Днепре» (1905-1908), впервые показанная в Нью-Йорке на галерейной выставке, была приобретена Музеем Метрополитен в 1974 году. В этом масштабном панорамном полотне проявилась эффектная работа художника со светом и несколько абстрактный подход к передаче пространства, характерные для лучших работ Куинджи[3]. Свое внимание художник сосредоточивал не столько на самом пейзаже и воспроизведении узнаваемого ландшафта, сколько на цветовой и световой гамме. В его театрализованных моновыставках, посвященных одной картине, находили отражение новые веяния в области науки, искусства и индустрии развлечений. «Красный закат на Днепре» периодически выставляется в одном из музейных залов, посвященных искусству XIX века, наряду с пейзажами и портретами художников из разных стран, в частности, портретом Всеволода Михайловича Гаршина (1884) работы Ильи Репина.

Другой художник, чье творчество ассоциируется с масштабными полотнами, - маринист Иван Айвазовский (1817-1900) - представлен в коллекции Музея Метрополитен неожиданно миниатюрной картиной. В музее хранится студийная фотография, на которой художник, запечатленный с палитрой и кистями в руках, любуется своей работой, помещенной на мольберте, - крошечным пейзажем, заключенным в раму. Такие фотографии с живописными вставками Айвазовский, по-видимому, дарил друзьям на большом званом ужине, устроенном в 1887 году в честь своего семидесятилетнего юбилея. Судя по надписи в нижней части рамы, Айвазовский преподнес этот экземпляр британскому финансисту и коллекционеру армянского происхождения Галусту Гюльбенкяну в 1893 году.

В 1972 году Музей Метрополитен получил в дар от Гуманитарного фонда, основанного Борисом Бахметевым, русским ученым, инженером, дипломатом и коллекционером, крупную коллекцию картин и графики русских художников. Борис Александрович Бахметев (Бахметьев) (1880-1951), служивший вплоть до 1922 года послом в США, после переезда в Нью-Йорк стал видным деятелем русской эмиграции. Основу его художественной коллекции составили работы, приобретенные им на выставках русского и советского искусства, которые проходили в 1924 и 1929 годах в Художественных галереях на шестом этаже вокзала Гранд Сентрал Терминал в Нью-Йорке. Так коллекция Бахметева пополнилась картинами Бориса Кустодиева (1878-1927), Ильи Машкова (1881-1944) и Константина Сомова (1869-1939). Кроме того, в результате сделок с различными европейскими и американскими коллекционерами и художественными торговцами он приобрел работы Ильи Репина (1844-1930), Анны Остроумовой-Лебедевой (1871-1955) и Наталии Гончаровой (1881-1962). Наконец, он оказывал поддержку художникам-эмигрантам, в частности, Борису Григорьеву (1886-1939). В 1936 году Бахметев основал Гуманитарный фонд, содействовавший изучению русской культуры. Фонд оказывал благотворительную помощь нуждающимся эмигрантам и являлся формальным владельцем художественной коллекции Бахметева. В 1972 году организация преподнесла эту коллекцию в дар Музею Метрополитен, и в результате собрание музея пополнилось более чем сотней экспонатов, среди которых были иконы, картины XIX - начала XX века, рисунки, гравюры, изделия из слоновой кости и многочисленные художественные альбомы.

Наталия Сергеевна ГОНЧАРОВА. Эскиз для балета «Литургия». 1915
Акварель, графитовый карандаш, вырезанная бумага, серебряная и золотая краска,
раскрашенная фольга на картоне. 55,2 × 74,6.
Дар Гуманитарного фонда, 1972

Многие произведения из коллекции Бахметева хранятся в отделе рисунков и гравюр, в том числе и офорт Ивана Шишкина (1832-1898) «Перед грозой» (1873). Шишкин был не только выдающимся художником, но и гравером, став в 1871 году одним из основателей Общества русских аквафортистов[4]. Офорт «Перед грозой» был создан для третьей публикации общества - «Альбома русских аквафортистов» (1873). Изображая пейзаж в технике, которая ассоциировалась с творчеством Рембрандта, Шишкин отдавал дань уважения великому голландцу, чьи офорты как раз приобрели в это время популярность в России. В работе две трети композиции занимает небо с темными грозовыми тучами (они переданы интенсивными штрихами) и стаей белых птиц на его фоне. За небольшим холмом виднеются жилые постройки. Мастерское владение штрихом и умение создать выразительный и широкий тональный диапазон привлекло внимание критиков, оценивших офорты Шишкина, представленные на выставках передвижников. Торговцы искусством нередко продавали альбомы постранично ради получения большей прибыли, и, по-видимому, именно таким путем офорт «Перед грозой» попал в коллекцию Бахметева.

Иван Иванович ШИШКИН. Перед грозой. 1873
Офорт. 12,8 × 10,5
Дар Гуманитарного фонда, коллекция Бориса Бахметева, 1972

Наконец, в Музей Метрополитен из собрания Бахметева поступило десять икон, большинство из которых датируется XVI—XVIII веками. Эти экспонаты были представлены в 1940 году на выставке в клубе Century Club, организованной при поддержке самого Бахметева. В начале советской эпохи множество икон попало на европейский художественный рынок, сразу же вызвав живой интерес среди ценителей искусства, проводивших параллель между лаконичной простотой иконописи и эстетикой модернизма.

Наиболее ценная икона в собрании Метрополитен была приобретена самим музеем. Речь идет о складне с образом Спаса Нерукотворного (Мандилион) и искусными серебряными створками, созданном в 1637 году в мастерской Оружейной палаты. На створках изображено шестнадцать сцен, в которых излагается история обретения Нерукотворного Образа. Надписи на створках содержат указание на год и обстоятельства создания иконы: она была написана для высокопоставленного придворного чиновника Матфея Тимофеевича Измайлова во исполнение обета. Оклад иконы изготовлен из серебра с чернением и позолотой, украшен эмалью, сапфирами, рубинами, шпинелью и жемчугом. Эта великолепная икона вошла в собрание музея в 1975 году и экспонируется в отделе византийского искусства.

Складень. Дерево, серебро. 68,6 × 90,8 × 12,7
Центральная часть: Спас Нерукотворный. Дерево, темпера;
Оклад: серебро, сапфиры, рубины, шпинель, жемчуг; чернение, позолота, эмаль
Левая и правая створки: клейма, изображающие историю обретения Нерукотворного Образа. Серебро
Мастера Оружейной палаты, 1637. Фонд Роджерса, 1975

Русский фарфор представлен в музее двадцатью пятью статуэтками из серий «Народы России» и «Ремесленники и торговцы», созданных Императорским фарфоровым заводом и Фарфоровым заводом Гарднера в конце XVIII века. Статуэтки были выполнены по иллюстрациям к трехтомному сочинению Иоганна Готлиба Георги «Описание всех в Российском государстве обитающих народов» (1774-1779) и гравюрам Жана-Батиста Лепренса, относящимся примерно к этому же времени и основанным на картинах, которые художник написал после путешествия по России. Статуэтки поступили в фонд музея в 1982 году вместе с коллекцией живописи, скульптуры и декоративно-прикладного искусства Джека и Беллы Лински. В их коллекцию входило более двухсот фарфоровых статуэток XVIII века, в том числе произведения Мейсенской мануфактуры, французских и итальянских фарфоровых заводов. Русский фарфор представлен на постоянной экспозиции вместе со статуэтками, изображающими персонажей комедии дель арте, а также фигурками в ориенталистском стиле и стиле шинуазри, созданными западноевропейскими мастерами. Это соседство указывает на любопытную закономерность: в то время как Западная Европа обращалась за экзотикой к далеким культурам, необъятная Российская империя искала экзотику в культурах населявших ее народов.

В тех же 1980-х годах в дар музею была передана пара кремневых пистолетов, изготовленных в Санкт-Петербурге для императрицы Екатерины II оружейником Иоганном Адольфом Греке. Пистолеты были частью оружейного гарнитура из четырех предметов, включавшего также охотничье ружье и штуцер. Рукояти пистолетов выточены из слоновой кости, богато отделаны золотом и медью и украшены овальными щитками с вензелем императрицы. Екатерина II подарила этот гарнитур своему фавориту, великому князю Станиславу Августу Понятовскому. Пара пистолетов была подарена музею Джоном Мортимером Шиффом, нью-йоркским инвестиционным банкиром и общественным деятелем, руководителем организации американских бойскаутов. В настоящее время пистолеты экспонируются в отделе оружия и доспехов наряду с другим оружием из слоновой кости, изготовленным в Германии и Нидерландах.

Пара кремневых пистолетов. Тульский оружейный завод. 1801
Изготовлены для великого князя Константина Павловича (1779–1831).
Cталь, серебро, золото, дерево. Длина – 38,8 см.
Приобретены Благотворительным фондом в 2017. Дар Артура Окса Зульцбергера
и нескольких членов Председательского совета в 2018

Другая пара пистолетов - это последнее на настоящий момент русское поступление в Музей Метрополитен. В 2018 году отдел оружия и доспехов приобрел пару кремневых пистолетов, изготовленных на Тульском оружейном заводе для великого князя Константина Павловича. Пистолеты выполнены из стали и дерева с изящной неоклассической отделкой серебром и золотой инкрустацией. Эта пара была частью эксклюзивной серии оружия, созданной в подарок Александру I и трем его братьям по случаю коронации императора в 1801 году. В 1930-х годах советское правительство продало пистолеты великого князя Константина Павловича через торговую контору «Антиквариат», и так они оказались в одном из парижских собраний, пока несколько лет назад снова не попали на художественный рынок. Гарнитуры, принадлежавшие Николаю I и Александру I, хранятся в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Возможно, однажды три гарнитура будут собраны вместе на одной из временных выставок.

Помимо оружия, изготовленного для императорской семьи, в Музее Метрополитен представлены другие предметы из Тулы, в частности, мечи и нож с традиционной отделкой из граненой стали - так называемыми «стальными бриллиантами». Среди тульских экспонатов наибольшей ценностью обладает не столько оружие, сколько небольшой столик из Павловского дворца, украшавший спальню великой княгини, а позднее императрицы Марии Федоровны, супруги императора Павла I. Этот зеркальный столик покоится на пьедестале, опирающемся на четыре ножки, на концах которых расположены фигуры морских существ с раскрытыми пастями. Кромка столешницы декорирована гирляндами в неоклассическом духе, обрамленными сверкающими «стальными бриллиантами». Согласно исследованиям, Мария Федоровна подарила столик своему зятю, великому герцогу Петеру Фридриху Людвигу Ольденбургскому в память о его покойной жене и своей сестре Фридерике Вюртембергской[5]. Музей приобрел этот экспонат накануне выставки в честь 300-летия Санкт-Петербурга, которое отмечалось в 2003 году. В настоящее время столик Марии Федоровны демонстрируется в одном из залов, посвященных декоративно-прикладному искусству эпохи неоклассицизма наряду с другими экспонатами из Франции, Германии и Италии.

Столик. Тульский оружейный завод. Oколо 1780–1785
Cталь, серебро, позолоченные медь и латунь, липа; зеркало (замененное). 69,9 × 55,9 × 38,1
Приобретен в подарок от Фонда Анненберга, 2002

Пожалуй, самая многочисленная группа экспонатов из России в силу своей хрупкости большую часть времени хранится в фондах музея. Речь идет о группе из 240 предметов, в которую входят сотканные и вышитые вручную изделия для домашнего обихода и богато украшенные праздничные наряды, которые Музей Метрополитен приобрел у Бруклинского музея в 2009 году. Изначально они принадлежали Наталье Шабельской, дворянке по происхождению, посвятившей свою жизнь сохранению традиций народного текстильного творчества. За несколько десятилетий, с 1870-го по 1902 год, ей удалось собрать впечатляющую коллекцию литургического текстиля XVI века, кружева, вышивки, образцов тканей, богато расшитых женских головных уборов и роскошных народных костюмов из разных губерний. В 1902 году Шабельская переехала в Париж, где прославилась как Natalia de Shabelsky. Значительная часть ее коллекции хранится в Российском этнографическом музее в Санкт-Петербурге, некоторые предметы находятся в Музее изящных искусств в Бостоне и Художественном музее Кливленда (штат Огайо).

Совсем недавно, в 2015 году, Музей Метрополитен получил по завещанию покойной Салли Блюменталь, поклонницы балета и покровительницы балетной труппы «Нью-Йорк Сити балет», ценный дар. Блюменталь завещала музею тридцать эскизов костюмов и декораций к различным балетам 1910-1920-х годов, в том числе выдающиеся работы Льва Бакста (1866-1924), Александра Бенуа (1870-1960) и Наталии Гончаровой. Среди них имеется великолепный эскиз костюма евнуха к балету Михаила Фокина «Шехерезада», показанному в Париже в рамках «Русских сезонов» Сергея Дягилева. Вычурный костюм евнуха, выполненный в красно-оранжевых тонах с белыми и ярко-голубыми вкраплениями, дает представление о головокружительном успехе поставленного в восточной стилистике спектакля, покорившего Париж. Благодаря дару Блюменталь собрание Музея Метрополитен пополнилось новыми работами Бакста, среди которых не только эскизы декораций и костюмов к постановкам, но и эскизы одежды.

Лев Самойлович БАКСТ. Эскиз костюма евнуха для балета «Шахерезада». Oколо 1910
Гуашь, графитовый карандаш, прорисовка золотой краской. 43,2 × 27,3
Завещано Салли Блюменталь, 2015

Эта небольшая подборка произведений искусства и предметов из России, входящих в собрание Музея Метрополитен, открывает зрителю лишь малую часть обширных музейных фондов. Различные экспонаты российского происхождения, от предметов народного промысла до имущества императорской семьи, от скифских изделий из металла до художественных полотен и эскизов к декорациям, пополнили коллекции практически каждого из семнадцати отделов Музея Метрополитен. Эти драгоценные экспонаты, выставленные в разных залах музея наряду с аналогичными предметами и произведениями искусства из других стран мира, помогают увидеть, насколько широко и многообразно представлены в Нью-Йорке русское искусство и культура.

Автор выражает признательность Галине Мардилович за советы в подготовке этой статьи.

1. Sally B. Brown, “Mary Elizabeth Adams Brown: An Incurable Collector of Musical Instruments,” in “A Gift of Sound: The Crosby Brown Collection of Musical Instruments,” special issue, The Metropolitan Museum of Art Bulletin 76, no. 1 (Summer 2018): 4-45.
2. Pavel P. Svinin, A Russian Paints America: The Travels of Pavel P. Svin'in, 1811-1813, edited by Marina Swoboda and William Benton Whisenhunt (Montreal: McGill-Queen's University Press, 2008).
3. Viktoria Paranyuk, “Painting Light Scientifically: Arkhip Kuindzhi’s Intermedial Environment,” Slavic Review 78, no. 2 (Summer 2019): 456-480.
4. Galina Mardilovich, “Russkie Akvafortisty: The Society of Russian Etchers and Early Artistic Organization in the Russian Art World, 1871-75,” Art History 39, no. 5 (Nov. 2016): 926-951.
5. Wolfram Koeppe, entry in “Recent Acquisitions, a Selection: 2001-2002,” special issue, The Metropolitan Museum of Art Bulletin 60, no. 2 (Fall 2002).