Павел Михайлович Третьяков: библиотека коллекционера

Зоя Шергина

Рубрика: 
НАСЛЕДИЕ
Номер журнала: 
#2 2011 (31)

Страницы милые опять персты раскрыли;
Я снова умилен и трепетать готов,

Чтоб ветер иль рука чужая не сронили
Засохших, одному мне ведомых цветов.

А.А.Фет

Из истории формирования книжной коллекции
научной библиотеки Государственной Третьяковской галереи

В соответствии с волеизъявлением П.М. Третьякова после его смерти, наступившей в декабре 1898 года, часть книг из его личной библиотеки поступила в собственность Галереи, ранее переданной коллекционером Москве. Об этом свидетельствует «Опись библиотеки П.М. Третьякова» на 19 листах, завершающаяся распиской о том, что «означенные в списках книги и художественные издания приняты в библиотеку при Галерее бр. П. и С. М. Третьяковых 1 ноября 1899 г. от наследника П.М. Третьякова», подписанная И. Остроуховым и Е. Хрусловым1. Эту дату можно считать датой основания научной библиотеки Третьяковской галереи. Со временем книжное собрание Третьякова смешалось с большим потоком поступавших книг. Сегодня оно выделено в отдельный мемориальный фонд2. Какой же была личная библиотека П.М. Третьякова?

Кроме указанной Описи, источниками исследования стали: карандашный список книг на двух листах без даты, написанный рукою самого Павла Михайловича3; составленный хранителем галереи Н.Н. Черногубовым и напечатанный в 1905 году каталог4; инвентарные книги научной библиотеки ГТГ; переписка Павла Михайловича, мемуарная литература и, наконец, сами книги.

Все источники существенно различаются по содержанию. Так, опись 1899 года включает в себя альбомы, книги и брошюры, а в каталог 1905 года брошюры не вошли (принадлежность некоторых из них к библиотеке Третьякова была определена по дарственным надписям).

В печатном каталоге библиотеки Третьякова числится порядка 360 единиц книг и журналов. В основном это труды по церковной археологии, альбомы произведений русских и иностранных художников, работы по истории и по истории искусства, издания, посвященные частным и музейным коллекциям. Что касается художественной литературы, большим любителем которой был Павел Михайлович и вся его семья, то почти все издания остались во владении наследников, за исключением некоторых хорошо иллюстрированных.

В карандашном списке книг в основном перечислены художественные издания русских и зарубежных классиков, а также исторические сочинения («История Государства Российского» Н. И. Карамзина, «Русские полководцы», «История консульства», «История христианства») и «Отечественные записки», «Вестник исторических наук», «Современник», «Пантеон». Часть книг записана с пометкой «На дачу». Все эти книги и журналы не вошли в состав библиотеки Галереи. При анализе и сопоставлении указанных источников напрашивается вывод, что в галерею была передана лишь малая часть большой семейной библиотеки Третьяковых, которая рассматривалась душеприказчиками как «художественные издания».

Книжный фонд П.М. Третьякова не отличается ни большим количеством, ни роскошным оформлением. Известно, что в те годы издания часто продавались без переплета, а покупатель, исходя из своего вкуса и средств, заказывал его сам. Книги П.М. Третьякова в основном оформлены скромными полукожаными английскими переплетами с бумажными обложками под мрамор малахитового цвета типа «русский крап», с тканевыми уголками и минимальным тиснением золотом по корешку, без виньеток и золотых обрезов. Это библиотека не библиофила, а исследователя, коллекционера, черпавшего из книг необходимые знания и находившего в них ориентиры для своей собирательской деятельности.

К чтению будущий коллекционер пристрастился с детства, проводя с книгой каждую свободную минуту. Первыми его покупками были книги, лубочные картинки и старинные гравюры. В это время Третьяков часто посещает Сухаревский рынок, где можно было приобрести книги и произведения искусства. Позднее, путешествуя и посещая музеи и частные коллекции, он не забывал наведываться и в библиотеки.

В научной библиотеке Галереи имеется Описание картинной галереи тайного советника Федора Ивановича Прянишникова (СПб., 1853). В середине XIX века коллекция Ф.И.Прянишникова была лучшим частным собранием отечественной живописи. Знакомство двадцатидвухлетнего Третьякова с этим собранием в 1854 г. стало для него судьбоносным. Им была определена цель, достижению которой он посвятил свою жизнь — создание общедоступного музея, состоящего из картин русских художников, путем приобретения собрания Прянишникова и дополнения его своей будущей коллекцией. Собрание Прянишникова Третьяков не купил5, но поставленную задачу создания национальной галереи успешно решил.

В 1865 году П.М. Третьяков женился на Вере Николаевне Мамонтовой, двоюродной сестре знаменитого мецената, коллекционера и театрального деятеля С.И. Мамонтова. Один за другим в семье появилось шестеро детей. Атмосфера в семье была наполнена добротой, любовью к искусству и литературе. Павел Михайлович был большим любителем театра, Вера Николаевна, прекрасно игравшая на рояле, принесла в дом музыку. Коллекция картин и музыкальные вечера, организованные Верой Николаевной, привлекали в их дом многих культурных деятелей. Среди них были музыканты Николай и Антон Рубинштейн, П.И. Чайковский и даже европейские исполнители.

Часты были чтения вслух в семейном кругу и обсуждение прочитанного. Павел Михайлович не расставался с книгами. Вера Павловна Зилоти пишет, что отец «рано вставал с петухами, читал «запоем» книги, после чаю шел в контору, потом в лавку»6. Проживший всю жизнь при Галерее служащий Н.А. Мудрогель вспоминает, что за обеденным столом или чаем Павел Михайлович всегда сидел с книгами или газетами, даже «усевшись в экипаж, Павел Михайлович тотчас брался за книгу или журнал, — читал те десять — пятнадцать минут, когда ехали до банка»; вечерами он тоже «... в своем кабинете до глубокой ночи сидел за книгами, читал, делал пометки»7. Павел Михайлович не любил праздности и свободное время предпочитал проводить за чтением. «В воскресенье он оставался на даче, он обычно после завтрака брал маленький чемодан с бутербродами, бутылкой молока и книгами, один уходил в лес до вечера, и, забившись в глушь, весь день читал»8.

В доме Третьяковых «посередине гостиной стоял большой круглый стол с тяжелыми сафьянными, с бронзовыми застежками, альбомами знаменитых европейских галерей»9. На даче также много читали: «Помню, что за столом конца не было разговорам про книжки, которых у нас в Кунцеве лежала всюду тьма», — вспоминала Вера Павловна10. Она пишет, что родители «беседовали о политике, злобах дня и более всего о новых книгах. Одно за другим выходили сочинения Печерского: «В лесах» и «На горах»; «Анна Каренина» Толстого; сочинения Достоевского и Тургенева; читались всеми «Вестник Европы», «Русский вестник» и «Отечественные записки»11. Читали и зарубежную литературу: У. Шекспира, У. Теккерея, А. Дюма. Со многими писателями П.М. Третьяков был лично знаком. Так, в доме Третьяковых бывали И.С. Тургенев, славянофилы — Черкасские, Барановы, Щербатовы, Аксаковы, Станкевичи. Третьяков хорошо знал, Д.В. Григоровича, А.А. Фета, И.А. Гончарова.

С Львом Толстым Третьяков был лично знаком. В.П. Зилоти пишет: «В начале 80-х годов мы чаще и чаще слышали от нашего отца о его свиданиях со Львом Николаевичем Толстым: то последний заходил побеседовать с отцом, то отец заезжал к Льву Николаевичу. Беседы их всегда касались их мнений и взглядов о делании добра, о благотворительности, о терпимости, о непротивлении злу, об искусстве, о религии [...] Мы зачитывались его писаниями и с интересом слушали рассказы отца о его разговорах с Толстым; они почти все время спорили. Как-то отец сказал Толстому: «Вот когда вы, Лев Николаевич, научитесь прощать обиды, то тогда я поверю в искренность вашего учения о непротивлении злу». Рассказывая это, отец ехидно-добродушно улыбался»12. И далее: «Отец наш поклонялся Толстому, как романисту и великому писателю. Как «философу» же — гораздо менее.»13. Они переписывались: обсуждали вопросы значения искусства, понятия христианского искусства, высшим достижением которого Третьяков считал картину «Христос в пустыне» Крамского.

Третьяков чтил Достоевского, состоял с ним в переписке, но не был знаком лично. «Никто из писателей не имел более глубокого духовного и нравственного влияния на Павла Михайловича и Веру Николаевну, как Достоевский»14. Супруга Третьякова Вера Николаевна во время поездки в Крым в 1879 году записала в дневнике: «.Читала я с ним «Братьев Карамазовых» Достоевского, Марцелла, «Сказку о счастии» Захер Мазоха. Эти сочинения послужили мотивом для долгих бесед его со мной и сблизили нас еще на столько степеней, что почувствовали еще большую любовь друг к другу»15. Тяжело переживая смерть Достоевского, Третьяков сожалел, что откладывал личное знакомство с ним.

Любил Павел Михайлович стихи А.Н. Майкова, Я.П. Полонского, Н.А. Некрасова. «Поэзию Фета Павел Михайлович очень ценил. Не говоря о мелких стихотворениях, которые он вспоминал и цитировал, я помню его нередко с толстым томом стихотворных переводов Овидия в руках»16. «Огромный талант!. я его ужасно высоко ставлю», — отзывался Третьяков о Салтыкове-Щедрине17. Интересовался он и работами философа Владимира Соловьева.

Чтение было принято и среди работников Третьякова. С.А. Раковский и Г.И. Дельцов вспоминали «дружескую атмосферу среди служащих в конторе: как они много перечитали книг вслух, как Павел Михайлович по просьбе своих служащих обращался к Софье Андреевне Толстой, и она прислала для прочтения им «Крейцерову сонату»18. На фабрике Костромской льняной мануфактуры, совладельцем которой был Третьяков, кроме больницы и школы для рабочих, была читальня.

Литература в жизни Третьякова имела столь значительное место, что когда он задумал собрать портретную галерею выдающихся людей России, основное место в ней заняли русские писатели.

Он не только приобретал уже готовые портреты, но и сам их заказывал, при этом предъявлял высокие требования и был весьма придирчив. Так в историю вошли портреты Ф.М. Достоевского, А.Н. Майкова, И.С. Тургенева, М.П. Погодина, В.И. Даля, А.Н. Островского, написанные В.Г. Перовым; И.А. Гончарова, Н.А. Некрасова, Л.Н. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Д.В. Григоровича, Я.П. Полонского, ТГ. Шевченко, А.С. Грибоедова, С.Т. Аксакова — все кисти И.Н. Крамского; портрет Н.В. Гоголя, исполненный Ф.А. Моллером; портрет А.Ф. Писемского работы И.Е. Репина и др.

Создание портретной галереи — неоценимый вклад Третьякова в историю русской культуры.

Вторая половина XIX века отличалась активным осмыслением развития русской культуры и искусства. В это время создавались различные исследовательские общества, выходило множество научных изданий. Они, конечно, не остались без внимания П.М. Третьякова.

Почти все книги из фонда Третьякова являются раритетами и часто единственными экземплярами в ГТГ. Благодаря Третьякову в научной библиотеке имеются такие редкие издания конца XVIII и начала XIX в., как: Библия. СПб., 1751; Ветхий завет в картинах. Изд. Ф. Прянишникова и А. Сапожникова. СПб., 1846; Петр Великий. Его полководцы и министры. 23 портрета с присовокуплением кратких о жизни их описаний. М., 1848; Исторический русский альбом на 1837 г. М., /1837/. Среди них не потерявшие актуальности до сегодняшнего дня справочники по истории Императорской Академии художеств П.Н. Петрова, «Наши художники» Ф. Булгакова и др.

Третьяков проявлял несомненный и глубокий интерес к старинным манускриптам, о чем свидетельствует наличие большого количества малотиражных изданий Общества любителей древней письменности, имевшего своей целью выявление, собирание и издание автографических копий с древних рукописей. В библиотеке находятся пять бесценных иллюминированных рукописных книг, принадлежавших ранее Третьякову: Александрия Сербская середины XVII века; Сборник житий углических святых, написанный после 1784 года; Слово Палладия мниха второй половины
XVIII    века и два Апокалипсиса XVIII и XIX  веков. Указанные рукописи являются предметом отдельного научного исследования19.

Работа палеографа, создателя отдела рукописей и книг старой печати российского Исторического музея В.Н. Щепкина, посвященная лицевым сборникам, была подарена Третьякову автором, о чем свидетельствует дарственная надпись на ней.

В библиотеке Павла Михайловича можно найти труды Ф.И. Буслаева — основоположника иконографического метода, глубокого знатока византийского и древнерусского искусства, опиравшегося на идею взаимопроникновения изобразительного и литературно-поэтического искусства. Любовь к русской старине, древностям, архитектурным памятникам, иконописи у Третьякова возникла задолго до того времени, когда он начал формировать коллекцию икон. Об этом свидетельствует наличие в библиотеке таких изданий, как Древности Российского государства, Христианские древности и археология, Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества.

В изданиях Общества древнерусского искусства при Московском Публичном Румянцевском музее икона рассматривалась как произведение искусства. Третьяков внимательно следил за новыми исследованиями по древнерусскому искусству, практически все они были им приобретены и проштудированы.

О глубоком интересе Третьякова к истории русской культуры, к старинному быту говорит нам наличие в его библиотеке фундаментальных изданий В.А. Прохорова — хранителя Христианского музея при Академии художеств в Петербурге, посвященных археологии, истории быта и одежды.

В конце XIX века национальный стиль начал пробивать себе дорогу в архитектуре. Идеи архитектора В.В. Суслова о глубоком национальном своеобразии древнерусского зодчества не могли не найти отклика в душе Третьякова. Об этом свидетельствует наличие в библиотеке трудов В.В. Суслова. Памятникам русской старины посвящены издания по истории архитектуры и быта Владимирского края с гравюрами, исполненными по рисункам И. Голышева и напечатанными в его литографской мастерской.

Поставив перед собой задачу создания национального музея, Третьяков не мог обойти вниманием издания, посвященные творчеству русских художников. Его книжное собрание пополнялось альбомами гравюр А.А. Агина, И.И. Шишкина, Ф.П. Толстого, В.В. Верещагина, И.Н. Крамского, Г.Г. Мясоедова и иллюстрированными изданиями, посвященными К.П. Брюллову, В.М. Васнецову, А.А. Федотову, И.Е. Репину и другим художникам. Вскоре коллекция картин Третьякова стала приобретать характер музейного собрания, дом превращался в галерею. Случалось, что Третьяков сам промывал свои картины и покрывал их лаком. Возможно, в этом ему помогало «Практическое руководство...», изданное как пособие для учеников Строгановского училища (М., 1890).

Большое внимание Третьяков уделял изучению западноевропейской культуры и искусства. Он часто и продолжительно путешествовал по европейским странам. Осматривая достопримечательности, любил ходить пешком, не расставаясь с путеводителями Бедекера.

Из каждой поездки Третьяков привозил книги. Александра Павловна Боткина, описывая гостиную в отцовском доме, писала: «В середине комнаты стоял стол. на котором лежала груда альбомов и изданий. Громадные альбомы со снимками с картин Мадридской, Дрезденской и Мюнхенской знаменитых галерей. Лежал альбом с карточками русских и иностранных исторических деятелей, писателей, композиторов и артистов. Среди которых — Ришелье, Наполеон, Бальзак, Шопен, Лист, Ольдридж, танцовщица Лебедева. Можно было часы проводить над ними. Лежали красные с золотом фолианты. Женские типы Гете по Каульбаху, Фауст с иллюстрациями Э. Зейбертца, Библия Доре и любимые сказки Перро в переводе Тургенева с иллюстрациями Доре»20. Все эти роскошные издания остались у наследников, из перечисленного в научную библиотеку галереи была передана лишь Библия с рисунками Г. Доре в 3 т. (СПб., 1876-1878).

Среди книг Третьякова мы встречаем труды по истории зарубежного искусства на русском и французском языках. Изучая их, Третьяков стремился осознать место России в контексте развития мировой культуры. Предоставляя картины из своей коллекции на выставки в Европу, он способствовал признанию русского искусства. На Всемирной выставке 1872 г. в Лондоне произведения художников-передвижников критики назвали «третьяковской школой».

Материалы выставок, как правило, не числятся ни в описи 1899 года, ни в каталоге библиотеки 1905 г. Видимо, их считали временными изданиями и не видели в них большой ценности. Но в библиотеку все же попали несколько каталогов выставок с автографами.

В научной библиотеке хранится несколько изданий с автографами В.В. Верещагина. Верещагин был не только живописцем, он много путешествовал, занимался литературным трудом. Книги Верещагина с дарственными надписями вносят дополнения в историю приобретения Третьяковым картин этого художника21.

Большой раздел в библиотеке Третьякова составляют научные труды Дмитрия Александровича Ровинского. Он был хорошо знаком с Третьяковым, состоял с ним в переписке, бывал в галерее. Ровинский был страстным коллекционером народного лубка, собирал и гравюры русских и зарубежных мастеров, в особенности Рембрандта. Собрав значительную коллекцию, систематизировав и изучив ее, он приступил к публикациям, сопровождавшимся собственными научными комментариями. Почти все издания Ровинского нашли свое место в библиотеке Третьякова и были получены им непосредственно от издателя. Они являются библиографическими редкостями, поскольку выходили малыми тиражами. Своеобразной энциклопедией народной жизни стала публикация собранной Ровинским коллекции лубков «Русские народные картинки» (СПб., 1881-1893). Их продолжением стали Материалы для русской иконографии в 12 выпусках (СПб., 1884 —1891).

В Отделе рукописей ГТГ хранится письмо Ровинского Третьякову: «Посылаю Вам последние 6 томов Материалов для Русской Иконографии. Они еще не пропущены «к выпуску» и вряд ли будут пропущены в целом составе, — поэтому прошу их держать до времени под спудом»22. Непревзойденными образцами научных справочников, отличающимися широтой подхода к теме и максимальной полнотой материала, стали словари русских гравированных портретов, составленные Д.А. Ровинским23. Они и в наше время являются настольными книгами для изучающих русскую историю и искусство.

Некоторые издания имеют автографы Ровинского. На обложке альбома Русский гравер Чемесов (СПб., 1878) рукою Ровинского написано: «Третьякову. Оставьте себе. Д.Р.». В тексте есть авторские правки чернилами.

Ровинский поддерживал дружеские отношения и с Сергеем Михайловичем, который также был коллекционером, но собирал в основном европейское искусство. «У Сергея Михайловича я был сам; наговорился с ним досыта и передал Рембрандта»24, — пишет Ровинский Третьякову 6 февраля 1891 года. Речь идет об атласах гравюр Рембрандта и его учеников, изданных Ровинским.

Дмитрий Александрович старался пробудить у Третьякова интерес к русской гравюре, коллекция которой, по его мнению, успешно дополнила бы его живописное собрание. Его усилия встретили понимание Павла Михайловича. Зал рисунков и гравюр в Галерее открылся осенью 1887 г.

По инициативе Д.А. Ровинского была издана книга о творчестве В.Г. Перова (Перов. Его жизнь и произведения. СПб., 1892). В ее издании деятельное участие принимал Третьяков. В письме Третьякову от 16 августа 1890 года Ровинский писал, что без совета Третьякова он эту работу не начнет. Третьяков уточнял биографические данные художника, время написания картин, посылал в Петербург Ровинскому письма художника и фотографии. Вся прибыль от продажи издания поступила в пользу наследников В.Г. Перова.

Из переписки мы узнаем, что Ровинский оказывал услуги Третьякову в приобретении произведений. В письме от 30 октября 1881 года он пишет: «Спешу сообщить Вам список русских картин, к[оторые] находятся у г-жи Томиловой (в Смольном институте)... В числе их есть вещи очень хорошие»25. В другом письме он сообщал о предстоящей продаже Путиловского собрания русских портретов, в третьем посылал адрес торговца в Варшаве, у которого имелись картины Орловского.

Основой современного собрания древнерусских икон Галереи стала коллекция икон Третьякова. Она была невелика: 62 иконы строгановского, новгородского и московского письма или, как тогда говорили, "пошибов", но отличалась качеством и разнообразием. В иконах он видел не только предмет религиозного почитания, но и истоки русского изобразительного искусства. При жизни Третьякова иконы висели у него в кабинете.

О том, как пришел к этой коллекции Третьяков, как основательно изучал он историю древнерусской культуры и искусства, говорят многие перечисленные выше научные издания. Думается, что не последнюю роль в этом сыграла книга Ровинского История русских школ иконописания... (СПБ., 1856). В ней была предпринята попытка систематизации древних икон. Книга, вышедшая в 1856 году, сразу же стала библиографической редкостью. В письме Ровинского Третьякову от 21 февраля 1890 года читаем: «.Книжку по иконам посылаю Вам, мой собственный экземпляр. Примите в подарок; себе достану где-нибудь»26.

Третьяков принимал деятельное участие в подготовке изданий, посвященных жизни и творчеству художников-современников. После смерти Крамского В.В. Стасов задумал издать о нем книгу и обратился к Третьякову с просьбой прислать письма Крамского для публикации. Третьяков выслал ему 177 писем, но выразил мнение о преждевременности их обнародования. Получив присланную из Петербурга книгу (И.Н. Крамской. Его жизнь, переписка и художественно-критические статьи. СПб., 1888), Третьяков выразил свои впечатления Стасову в большом критическом письме, к сожалению, не дошедшем до нас. В научной библиотеке находится это издание с пометками коллекционера. О том, что написал Третьяков, можно догадываться лишь по ответному письму Стасова и по карандашным пометкам Третьякова на ее страницах. В последующем письме от 6 июля 1888 г. Третьяков писал: «Изданная Вами книга для меня очень важная, потому я так и распространяюсь о ней...», она «будет надолго справочной книгой для любителей русского искусства»27. Но спустя год с лишним в письме от 13 ноября 1889 года Третьяков с горечью отмечал: «Почти всегда у человека умершего врагов убывает, те, которые и недолюбливали живого, к мертвому относятся часто дружелюбно. Совершенно наоборот случилось с Крамским: сколько у него теперь врагов и непримиримых и только благодаря письмам»28.

Многочисленные карандашные пометки на полях Третьякова говорят нам о том, что он с большим вниманием прочитал всю книгу от первой до последней страницы. На обороте титульного листа рукой Третьякова написано:

«Нет писем к
Антокольскому
Боткину
Перову
В. Маковскому
Ярошенко
Боголюбову
Григоровичу».

Далее идет перечень страниц, на которых Третьяков обнаружил ошибки в датах, именах, неточности в тексте. На этих страницах есть карандашные пометки, сделанные рукой Третьякова. Наиболее важные места он помечает крестиком, значком «NB», подчеркивает.

Так, на странице 195 помечено место, где Крамской в письме к Репину от 6 января 1874 года описывает свой замысел картины «Хохот. Радуйся, царю иудейский», воплощение которой трудно давалось Крамскому и которую намеревался приобрести Третьяков. На странице 203 в письме Крамского к Репину от 23 февраля 1874 года Третьяков подчеркнул следующие слова Крамского: «Вы, вероятно, заметили во мне неспособность возиться с эскизами? И почему? Не знаю, как вы, а я не могу делать их, потому, что это меня связывает. Я пишу картину как портрет — передо мною, в мозгу, ясна сцена со всеми своими аксессуарами и освещением, и я должен скопировать». Напротив этих строк Третьяков написал карандашом на полях: «Вот тут то и б[ыла] ошибка, сложная карт[ина] никогда не выйдет без н[есколь]ких даже эскизов». Заметка, написанная Третьяковым, к сожалению, была частично обрезана при позднейшем переплете книги.

На странице 419 Третьяков ставит на полях значок «NB» и подчеркивает следующие слова Крамского: «Вы скажете: картина? Ну, знаете, что я сам то думаю? Я велю ее уничтожить, если она не будет написана при жизни, и я знаю, что жена моя меня послушает». После смерти художника вдова передала незавершенную картину в Русский музей.

Еще одна карандашная заметка Третьякова относится к подчеркнутой им фразе Крамского в статье «Судьбы русского искусства»: «Мне уже в то время казалось (имеется в виду время учебы в Академии Художеств — З.Ш.), что сделать эскиз можно только тогда, когда в голове сидит какая-либо идея, которая волнует и не дает покоя, идея, имеющая стать впоследствии картиной, что нельзя по заказу сочинять, когда и что угодно» (стр. 607). Заметка Третьякова на полях: «Это верно, но практиковаться в сочинении эскизов необходимо много и долго, а идеи не всегда могут быть, поэтому можно сочинять по заданной теме хотя бы самому себе... как с чужою идеей, так и со своей собственной». Карандашный текст Третьякова частично утрачен.

В этой же книге была напечатана статья Крамского об А. Иванове. На стр. 653 Третьяков подчеркнул фразу: «Имел ли Иванов этот талант, то есть этот, в смысле высокой виртуозности, придающей обворожительную внешность произведению? Я говорю — имел, — пишет Крамской. — Для меня это ясно, хотя сомнительно, чтобы мне удалось доказать это с очевидностью другим. Но я надеюсь, что на предстоящей всероссийской выставке в Москве (1882) работы самого Иванова докажут это, и красноречивее, и убедительнее меня». На полях книги Третьяков откликается на эти слова так: «Да имел. Для меня это совершенно ясно, но всем вообще не доказано; и выставка 1882 года также не доказала. Если бы мне удалось приобщить к своим две—три известных мне вещей, то можно бы было более очевидно убедиться в том каждому». Третьяковым были приобретены эскизы и этюды Иванова, картина «Явление Христа народу» попала в Румянцевский музей.

Когда по возвращении А. Иванова из Италии картина «Явление Христа народу» была выставлена в залах Академии Художеств, на нее была напечатана рецензия: А.Н. Мокрицкий. Явление Христа народу. Картина Иванова (М., 1858). Брошюра была подарена А.Н. Мокрицким Третьякову, о чем свидетельствует автограф: «Павлу Михайловичу Третьякову от Автора 21 июля 1859 г.». С именем художника Аполлона Николаевича Мокрицкого связано приобретение Третьяковым одного из этюдов В.И. Штернберга. Третьяков ссуживал Мокрицкого деньгами, а тот, не имея возможности вернуть долг, расплатился принадлежавшим ему этюдом Штернберга. Узнав о предстоящем путешествии Третьякова в Италию, Мокрицкий 9 мая 1860 года написал письмо, в котором просил его «...побывать в Риме на кладбище иноверцев Монте ди Тестачио и там поклониться праху Брюллова, Штернберга и Петровского и сорвать для меня хоть по стебельку травы и по одному цветочку с могил, покрывающих драгоценный прах моего наставника и друзей моих.»29. В.И.Штернберг ушел из жизни двадцати семи лет от роду. Третьяков с пониманием отнесся к этой, казалось бы, незначительной, но трогательной просьбе художника: «Благодарю Вас за цветок с могилы Штернберга»30, — писал Мокрицкий Третьякову в письме от 6 октября того же года.

По инициативе В.В. Стасова и М.Ф. Боткина была издана книга Иванов [А.А.]. Его жизнь и переписка. 1806-1858 (СПб., 1880). Третьяков принимал непосредственное участие в этом издании: помещенный в книге список работ художника был составлен Третьяковым совместно с Боткиным. Получив книгу, Третьяков писал Стасову: «Совершенно разделяю с Вами и мнение и восхищение Ваше, но кроме высокого наслаждения многие письма навевают глубокую грусть. Для художников наших эта книга должна быть настольною, иного рода евангелием, но для публики (вообще, включая и Академию) — весьма поучительна»31.

В библиотеке Третьякова имелись и другие издания, посвященные творчеству А. Иванова. Третьяков способствовал работе историка русского искусства А.П. Новицкого. В 1893 г. им была написана статья о Н.В. Гоголе и А.А. Иванове. В библиотеке мы ее видим с авторской надписью32. В 1895 г. Новицким была издана подробная биография А.А. Иванова. В предисловии автор пишет: «Отдавая теперь на суд публики плод нашего многолетнего труда, мы не можем не выразить искренней благодарности за оказанное нам содействие М.П. Боткину, И.В. Цветаеву [....], П.М.Третьякову»33. Это книга была в библиотеке Третьякова, он часто обращался к ней.

Третьяков поддержал А.П. Новицкого в подготовке издания нового журнала «Русский Художественный Архив», дав ему взаймы 2000 руб. В библиотеке Третьякова имеются его выпуски за 1892—1894 годы. А.П. Новицкий выразил желание принять участие в создании каталога собрания П.М. Третьякова, но им был написан лишь небольшой очерк, посвященный галерее.

Третьяков оказывал содействие библиографу и историку искусства Николаю Петровичу Собко в его работе над составлением словаря русских художников34. Павел Михайлович уточнял многие сведения и выражал надежду, что впоследствии они вместе приступят к составлению подробного каталога Третьяковской галереи. В библиотеке Третьякова было два тома этого словаря. Третий том вышел после смерти Третьякова.

По инициативе и на средства Павла и Сергея Третьяковых была издана книга: Малоярославец. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. (М., 1884)35. Из нее мы узнаем, что первые сведения о роде Третьяковых встречались в исторических документах этого города середины XVII века. Указанной книги в библиотеке нет.

Авторитет П.М. Третьякова был очень высок. К нему часто обращались за содействием. Когда профессор Иван Владимирович Цветаев изыскивал средства на создание Университетского музея изящных искусств (ныне — ГМИИ им. А.С. Пушкина), он обращался за помощью ко многим, в том числе и к Третьякову: «Помогите, Павел Михайлович, Вашим дружеским содействием: склоните к этому делу кого-нибудь из Ваших друзей. Вас послушают скорее, чем меня...»36. Обращение Цветаева не оставило равнодушным Третьякова. Он пожертвовал относительно небольшую сумму в 3,5 тысячи франков, но его пример и рекомендации способствовали привлечению состоятельных дарителей.

В апреле 1898 года И.В. Цветаев писал П.М. Третьякову: «Представляя при сем экземпляр Высочайше утвержденного Положения о Комитете по устройству Музея Изящных искусств... имею честь просить Вас почтить Комитет вступлением в его Члены- учредители...»37.

Третьяков отказался вступить в Комитет «по расстроенному здоровью». Указанное Положение находится в библиотеке Третьякова с автографом И.В. Цветаева. Сохранилась также Записка о Музее Изящных искусств, подписанная И.В. Цветаевым.

Свой вклад внес Третьяков и в создание Румянцевского музея, картинная галерея которого составилась из купленной и пожертвованной Александром II коллекции Ф.И. Прянишникова, двухсот картин, переведенных из Эрмитажа, и частных пожертвований. Третьяков подарил музею «Портрет Амвросия Подобедова» работы В.Л. Боровиковского. Этому музею был посвящен очерк А. Новицкого, преподнесенный Третьякову автором с дарственной надписью.

Третьяков принимал живое участие и в судьбе провинциальных музеев. Саратовский Радищевский музей был образован в 1885 году в основном из пожертвований профессора живописи А.П. Боголюбова и других частных лиц, а также произведений, переданных из Эрмитажа. Третьяков пожертвовал музею картины А.В. Вьюшина «Сельский клирос», А.С. Янова «Боярский ключник» и А.П. Размарицына «Уличные акробаты». Об этом нам напоминает брошюра, посвященная Саратовскому музею.

Собранию коллекционера медалей А.Н. Ленивова посвящено издание, полученное Третьяковым из рук самого коллекционера, о чем свидетельствует дарственная надпись: «Господину Павлу Михайловичу Третьякову на память: С глубоким уважением!! От А. Ленивова»38.

По каталогу 1905 года, среди поступивших в Галерею периодических изданий, кроме уже указанного выше «Русского Художественного Архива», в библиотеке числились: «Журнал Изящных искусств», «Живописная Русская Библиотека», «Светопись», «Художественный Хроникер», «Художественные Новости».

В действительности список читаемых в семье Третьякова журналов был значительно шире. Из воспоминаний и писем мы узнаем, что в семье с нетерпением ждали новых выпусков журналов «Современник», «Отечественные записки», «Русский вестник» и «Вестник Европы». В карандашном списке, написанном рукою Третьякова, встречаются также «Вестник исторических наук» и «Пантеон». До последних своих дней Павел Михайлович следил за литературными и журнальными новинками. Он интересовался появлением «Мира искусства», журнала, редактируемого С.П. Дягилевым, и критически отнесся к появлению журнала «Искусство и художественная промышленность», который был организован по инициативе В.В. Стасова (редактор — Н.П. Собко).

П.М. Третьяков оставил потомкам бесценную коллекцию произведений изобразительного отечественного искусства, достойным дополнением которой стала его личная библиотека. Ее изучение дает нам дополнительную возможность увидеть, насколько активно и плодотворно П.М. Третьяков способствовал расцвету русской культуры второй половины X1X века, сколь значительна была его деятельность в деле становления, собирания и изучения русского изобразительного искусства. И сегодня книги из библиотеки П.М. Третьякова являются незаменимыми источниками в деле изучения истории русской культуры и искусства.

 

  1. ОР ГГГ. Ф. 8. XI. Ед. хр. 7.
  2. За помощь в этой работе и библиографическое описание фонда ПМ. Третьякова необходимо поблагодарить сотрудницу библиотеки С.Ю. Куликову.
  3. ОР ГТГ Ф. 1, ед. хр. 4725.
  4. Каталог библиотеки ПМ. Третьякова. М., 1905.
  5. В 1865 г. коллекция русских картин Прянишникова была куплена правительством за семьдесят тысяч рублей и послужила основой Московского Румянцевского музея.
  6. Зилоти В.П. В доме Третьякова. М., 1998. С. 26.
  7. Мудрогель Н.А. Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее. Воспоминания. Л., 1962. С. 48.
  8. Там же. С. 17.
  9. Зилоти В.П. В доме Третьякова. М., 1998. С. 19.
  10. Там же. С. 47.
  11. Там же. С. 73
  12. Там же. С. 119.
  13. Там же. С. 120.
  14. Боткина А.П. Павел Михайлович Третьяков в жизни и искусстве. М., 1993. С. 230.
  15. Там же. С. 259.
  16. Там же. С. 228.
  17. Там же. С. 117.
  18. Там же. С. 248.
  19. Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Лицевые рукописи XI-XIX веков. Книга первая. Лицевые рукописи Х1- XVII веков. М., 2010.
  20. Боткина А.П. Павел Михайлович Третьяков в жизни и искусстве. М., 1993. С. 251.
  21. Подробнее см.: Шергина З.П. Автографы В.В. Верещагина в научной библиотеке ГТГ // В.В.Верещагин в Третьяковской галерее. Каталог выставки. М., 1992. С. 112-113.
  22. ОР ГТГ Ф. 1, ед. хр. 3136.
  23. Словарь русских гравированных портретов. СПб., 1872; Подробный словарь русских гравированных портретов. Т.1-1У. СПб., 1887-1889.
  24. ОР ГТГ Ф. 1, ед. хр. 3135.
  25. ОР ГТГ Ф. 1, ед. хр. 3124
  26. ОР ГТГ Ф. 1. Ед. хр. 3129.
  27. Переписка П.М. Третьякова и В.В. Стасова. 1874-1897. М.; Л., 1949. С.122.
  28. Там же. С. 127.
  29. Письма художников Павлу Михайловичу Третьякову. 1856-1869. М., 1960. С. 73.
  30. Там же. С. 78.
  31. Переписка П.М. Третьякова и В.В. Стасова. 1874-1897. М.- Л., 1949. С. 54.
  32. Новицкий А.Л. Материалы для характеристики русских писателей, художников и общественных деятелей. Гоголь и Иванов. (Отд. оттиск из журнала «Русское обозрение, 1893. Т. II. Март). Автограф: “Глубокоуважаемому Павлу Михайловичу Третьякову от благодарного автора".
  33. Новицкий А.Л. Опыт полной биографии А.А. Иванова. М., 1895. С. IV.
  34. Собко Н.Л. Словарь русских художников: .... Т. 1-2. СПб., 1893-1895.
  35. 3Павел и Сергей Третьяковы. Жизнь. Коллекция. Музей. М., 2006. С. 8.
  36. ОР ГТГ Ф. 1. Ед. хр. 4035.
  37. Там же. Ед. хр. 4036.
  38. Карзинкин, А. О медалях царя Димитрия Иоанновича (Лжедимитрия I). М.: Ткп. И Словолитня. О. Гербека, 1889

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play