«Не хотелось бы убегать от самого себя…»

В залах Инженерного корпуса кретьяковской галереи прошла фотовыставка «Триалог: Лев Мелихов, Валерий Сировский, Сергей Ястржембский» в рамках проекта «Третьяковские встречи» к 150-летию ГТГ. Известный фотомастер, в активе которого около ста выставок, номинированный на Государственную премию в области литературы и искусства за 2003 год, Лев Мелихов показал снятые с вертолета цветные фотографии, раскрывающие через пространства Сибири бескрайность земли и красоту русской природы. Валерий Сировский, профессиональный переводчик с итальянского, влюбленный в эту страну, в экспозиции был заявлен удивительными фотопейзажами Италии, поражающими своей душевностью, камерностью, трепетностью. Сергей Ястржембский отобрал для выставки уже нашумевшие «Крыши Кремля», а совсем «свежие» работы, сделанные в Европе и России, в основном пейзажи и архитектурные мотивы. При абсолютной непохожести трех авторов, экспозиция выставки – лейтмотивом которой стала тема земли, единой для всех, – была создана столь гармонично, что оказалась поистине завораживающей.

Автор проекта «Третьяковские встречи» и куратор фотовыставки «Триалог» Татьяна Пынина беседует с одним из ее участников Сергеем Ястржембским.

Когда в прошлом году я увидела фотографии Сергея Ястржембского и поняла, что это отнюдь не дежурноеувлече- ние известного политика, то возникла естественная мысль - случайно ли он взял в руки камеру, начал обучаться фотомастерству и стал выставляться. Многолетний журналистский опыт привел меня к убеждению, что случайности бывают редки и, скорее при детальном изучении, оказываются некими закономерностями. Поэтому, понимая, что из ничего не бывает нечто, я и задала первый вопрос Сергею Владимировичу о его семье, среде, его воспитавшей.

- Я думаю, что, действительно, все куда-то переливается, и влияния какие- то существуют внутри семьи. По молодости лет я мало интересовался своими предками, хотя домашние мне говорили, что это мой двоюродный дедушка, чьи картины висят и у нас дома, и у других родственников. Уже много десятилетий спустя я узнал о том, что он один из представителей художественной культуры Серебряного века, что сейчас его работы находятся в собрании Третьяковской галереи. А среда была достаточно интересная - такая комбинация между авиацией и музейным делом. Дед, Андрей Станиславович Ястржембский, известный по тем временам профессор в области теории авиационного дела, доктор наук, возглавлял кафедру термодинамики в Военно-воздушной академии имени Жуковского; второй дед, Иван Николаевич Виноградов, еще во времена царской России стал после гибели Петра Нестерова во главе Российской эскадрильи; мой отец, инженер ВВС, полковник, большую часть своей жизни работал в конструкторском бюро МиГ затем в структуре, которая аналогична сегодняшнему Рособоронэкспорту. Теперь то, что касается музейного дела. Мой дядя, Лев Андреевич Ястржембский, в 60-70-е годы был директором Музея истории и реконструкции Москвы; моя бабушка по материнской линии была директором ЦПКиО имени Горького - правда, это не совсем музей (смеется), но тем не менее, - потом директором одной из круп
ных библиотек Москвы; моя мать, историк, работала в музее Ленина - так что какое-то музейное начало тоже присутствовало. Трудно здесь, конечно, выявить каналы влияния, но, наверное, все воздействует на человека, особенно в детстве.

-      Вы, очевидно, росли среди книг, картин?

-      Дома было много картин и прекрасная библиотека, которую и я очень рано начал пополнять. Вообще, в семье всегда считалось, что лучший подарок на какие-то праздники и на день рождения - книга. С книгами жили все время очень тесно, близко.

-      А с фотокамерой когда познакомились?

-      Фотоаппарат я взял впервые в 27 лет - купил в Праге в 1980 году. Мой папа хорошо фотографировал, делал любительские фильмы, у него был хороший вкус, он замечательно рисовал. А я купил для того, чтобы просто документировать свою жизнь, когда приехал работать в Прагу: новое государство для меня, заграница.

-      А когда это перешло уже в искусство?

-       Ну, а насчет искусства - все это довольно спорно, надо еще обсуждать, что такое искусство в моем исполнении (смеется). Я не воспринимаю это как искусство до сих пор. А интерес, скажем так, к тому, чтобы у меня был более профессиональный взгляд на фотографию, возник гораздо позже. Все началось с желания просто подучиться. И на счастье, в моей жизни появился Лев Мелихов.

-      Как учил Мелихов?

-      Со Львом было несколько полезных занятий. Вначале он выбрал лучшую форму учебы: «Смотри, как делаю я». Он мне показывал свою съемку и объяснял, почему избрал такой ракурс, почему он так фотографирует, и это было любопытно: я увидел, что можно совершенно по-другому смотреть на мир и иначе фотографировать, чем это делал я - по наитию. Потом мы сделали вместе только одну съемку - практическое занятие было во дворе его мастерской, когда он мне доказал, что за интересными снимками не обязательно ездить далеко, они находятся буквально под ногами. Мне было немножко смешно выходить с камерой во двор, почти на помойку, и искать там какие-то ракурсы: облупленная штукатурка, провода, которые змейкой вились по стене. Помню, был великолепный контраст света и тени, что очень помогло. Лев заставил меня посмотреть по-другому на эти предметы, на эти мелочи и снимать то, что он видит. Говорит: «Посмотри, вон там некий узел проводов на стене, как бы ты его снял? Вот я сниму, а затем ты». Потом, когда мы сравнивали наш материал, то энное количество снимков было сделано как бы одним автором, то есть ракурс, масштаб, угол съемки, получившаяся в результате композиция были почти идентичными. Мелихов открыл мне видение деталей, которое у меня раньше отсутствовало.

-       Мелихов обратил внимание на детали, на что еще он обратил Ваше внимание?

-       Ой, очень на многое. Он, в принципе, структурировал мое фотозрение: была некая расплывчатая масса, поток фотографического сознания, а он придал ему определенную стройность, направленность, заостренность. Показал различные технические приемы, много дал с точки зрения композиции, обратил мое внимание на наличие соотношений - массу всяких вещей подсказал, которым я не придавал особого значения. Главное, что Лев, листая свои фотографии, тем самым меня обучал. Единственное, что он не может в вас вложить, - это внутреннее чувство натуры, оно должно быть своим.

-      Насколько я понимаю, Вас в основном привлекает пейзаж, городской пейзаж как объект фотографирования?

-      Безусловно. Мне интересно снимать одни и те же объекты в различные периоды их освещения и смотреть, как меняется свечение архитектуры, каких-то отдельных ее элементов в зависимости от игры света и тени, интересен эффект отражения - будь то вода, стекло, пластмасса, - интересны тени.

-      А человек не интересен в принципе? Или есть усталость от людей, они мешают?

-      Подспудно это присутствует, наверное, в подсознании. Вернее, не они мне мешают, а я им мешаю. Тем, что для них человек с экрана находится рядом, да он тут еще и фотографирует! Люди останавливаются, удивленно начинают на тебя таращиться, подходят, спрашивают. Я не говорю, что это плохо. Напротив - нормально, естественная реакция человека - любопытство. Наверное, надо делать классные портреты, чтобы потом где-то выставляться. Думаю, сначала надо просто руку набить на тех сюжетах, которые я сейчас снимаю. Возможно, начну и людей фотографировать. Я не говорю, что это такая для меня запретная территория, может, со временем проникну и туда.

-      А животные?

-      Для того чтобы снимать животных, надо обладать колоссальным ресурсом времени, терпения. А еще надо обустроить съемку - что всегда огромный труд. Тот, кто снимает мир дикой природы, должен быть абсолютно свободным человеком, посвятить себя целиком именно этому. Такой возможности у меня просто нет.

-      Как фотограф, Вы - амбициозный человек?

-      В принципе, все, что я делаю, так или иначе связано с моими амбициями. Если я начинаю что-то делать, то мне хочется добиться если не оптимального, то хорошего результата.

-      То есть Вы намерены продолжать выставляться, делать книги?

-      Пока намерен заниматься своей основной работой - это главное для меня.

-      Но фотография - не хобби?

-      Да, наверное, уже не хобби.

-      Это способ самовыражения?

-      Безусловно, фотография - способ самовыражения. Потому что ты получаешь импульс от увиденного, этот импульс в тебе преобразуется, возникает такая обратная связь, и ты хочешь сразу же запечатлеть то, что возбудило некие эмоции. У меня отношение к фотографированию сродни отношению к охоте. Когда я вижу, что у меня есть возможность сфотографировать что-то новое, что никто еще не снимал, понимаю, что в результате съемки может появиться нечто действительно примечательное, и у меня возникает азарт, адреналин начинает работать.

-      А почему, если Вы предполагаете ангажированное отношение к себе как к фотографу в силу существования фамилии-бренда, Вы не выставляетесь под псевдонимом?

-      Я не думал представляться под псевдонимом, потому что не предполагал активно выставляться. Так получилось. Но совсем не значит, что я не буду фотографировать, - мне не хотелось бы убегать от самого себя. В любом случае я всегда знаю: есть искреннее отношение к тебе и есть отношение, скажем, потребительское, ангажированное взглядами человека на политику, на то, что ты делаешь. Если я буду выставляться, то все равно буду делать это под своей фамилией. Другое дело участвовать в конкурсах анонимно, на общих основаниях - это интересно, вот как сейчас получилось на конкурсе «Серебряной камеры».

Очень важно, что меня на старте поддержали безусловные авторитеты в фотографической среде. И возможность, которую предоставила Третьяковская галерея, в том числе для моих фотографий, - конечно, огромный стимул. Уверен, что Третьяковка, независимо от политических имен, не стала бы подставлять свой высочайший авторитет и предоставлять абы кому свои выставочные площади.