Верность призванию

В историографии «закатного», по выражению Константина Симонова, романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, несмотря на широчайший интерес к этому произведению читателей во всем мире, создано лишь несколько заметных в отечественной художественной культуре творческих работ, в том числе постановка Юрия Любимова в Театре на Таганке с концептуальными декорациями Давида Боровского, киносериал Владимира Бортко (художники Владимир Светозаров и Марина Николаева), фильм Юрия Кары с блестящим актерским составом, уникальный анимационный опыт Сергея Алимова, а также ряд авторских произведений книжной и станковой графики.

При всем разнообразии прочтения и восприятия одного из самых загадочных, фантасмагорических в литературе трудов «Мастер и Маргарита» вбирает в себя многослойные ракурсы философских размышлений автора о вымышленных и реальных явлениях нашего бытия.

Наиболее выразительное проявление интереса к роману, его образной интерпретации и стремление рассматривать суть и взаимосвязь персонажей и времени воплотились в иллюстрациях народного художника России, академика Российской академии художеств, профессора Вячеслава Желвакова к изданию романа Культурно-просветительным Фондом имени народного артиста Сергея Столярова в 2006 году, а также выправленному и дополненному изданию издательского дома Верже (Москва, 2017).

Не каждому дано взять на себя смелость и ответственность стать «соавтором» писателя и драматурга такого уровня, как Булгаков.

Вячеслав Желваков обратился к изучению и прочтению романа в конце 1980-х - начале 1990-х годов. Конечно, он уже видел опыты иллюстрирования произведения, вошедшего в классику нашей литературы. Однако, при всем уважении к коллегам по цеху, он искал собственную версию его прочтения, исследовал персонажей как бы изнутри, примеряя на себя обличия и натуру противоречивых характеристик действующих лиц.

В отличие от сценических решений и экранизации этого до сих пор не понятого до конца произведения Булгакова, где коллективное творчество почти всегда играет господствующую роль, Желваков берется за непостижимую, казалось бы, задачу изобразительного воплощения собственного представления о романтической мистике драматических коллизий романа, где от сатиры и иронии до сарказма и гротеска Булгаков словно воспроизводит свой личный жизненный и творческий опыт, связанный с судьбой самого мастера, то есть себя, и Маргариты, его музы и жены. Конечно, Желваков искал новое прочтение романа. Неоднократно перечитывая главы романа, обращался и к ранним произведениям писателя - «Роковые яйца», «Дьяволиада», «Собачье сердце», - и к более позднему «Театральному роману». В них он находил те движущие силы, импульсы и истоки, которые трансформировались в финальном романе жизни и смерти во взаимозависимости добра и зла, в незаконченную притчу о недостижимой истине. В мировой литературе было немало предшественников Михаила Булгакова: от Данте и Боккаччо, Джонатана Свифта и Сервантеса, Гете и Гофмана до Гоголя и Достоевского.

Триада ирония-сарказм-гротеск как высшая форма художественного самовыражения всегда была присуща выдающимся произведениям мировой классики.

Желваков исследовал и обобщал творческий опыт иллюстрирования масштабных философских решений таких мастеров отечественной книжной графики, как Андрей Гончаров, Владимир Фаворский, Михаил Верхоланцев, Сергей Харламов, Игорь Макаревич, Сергей Алимов, Андрей Костин, Гариф Басыров, Дмитрий Санджиев.

Непосредственно к творчеству Булгакова обращались Борис Маркевич, Геннадий Калиновский, Сергей Тюнин, Юрий Смирнов и еще немало других авторов, творчество которых, на мой взгляд, по-своему высвечивает отдельные грани таланта писателя и следует буквальной визуализации текстов Булгакова.

Еще раз вспомним и кинематографические опыты, прежде всего сериал Бортко, в котором, например, сцену бала художники-постановщики эффектно и оригинально, но буквально подстрочно воспроизводят как пришествие из адского огня и плена встающих из гробов и обретающих визуальную плоть мерзавцев-мертвецов. Сцена выглядит убеждающе бездоказательно. Напротив, более чем в 50 иллюстрациях - форзацах и заставках к роману Булгакова - у Желвакова не все так однозначно. Реальность в его графических листах нередко видится угрожающе драматичнее, чем фантасмагорические видения: происходит своеобразная замена реального на воображаемое и наоборот. Подобные метаморфозы не отменяют достаточно точного отображения текстовых характеристик, описаний внешности и мотиваций поступков булгаковских персонажей.

На трагическую содержательную полифонию романа откликается не только формально стилистическая пластика иллюстративного сопровождения отдельных глав, но и техника исполнения, приемы визуализации образов: от классически завершенных реалистических заставок, определяющих место действия, до ирреальных картин, подобных сновидениям и предчувствиям, выполненных с использованием цветовой партитуры, подобной свето- и цветомузыке Скрябина.

Действующие лица романа Михаила Булгакова - Берлиоз и Иван Бездомный, профессор Стравинский, Мастер и Маргарита, Кот Бегемот и Марк Крысобой, Понтий Пилат, Иешуа и Каифа, Воланд - отображены в графике Желвакова не буквально по тексту, а в авторской аранжировке, что дает возможность читателю-зрителю варьировать представление о них на свой лад.

Структура макета книги отмечена удивительной логикой и смыслом: два форзаца, открывающий и закрывающий книгу, подобны зеркальному отображению. Между этими форзацами вмещается бесконечное содержательное пространство чувств и мыслей великого писателя.

Обращение к мировой классике - произведениям Гофмана и Гете, Гоголя и Достоевского - во многом предвосхитило интерес художника к наследию Булгакова, позволило ему так многогранно изобразить волшебный мир, приоткрыть тайну нравственного поиска писателя абстрактной истины «по ту сторону добра и зла», придавшего его главному произведению характер романа-притчи.

Только такой большой мастер, обладающий незаурядным талантом, творческим воображением и практическим опытом, как Вячеслав Желваков, вправе взяться за изобразительное решение, которое было бы адекватным магии булгаковского слова. Именно об этих качествах личности художника свидетельствует персональная выставка графических произведений Вячеслава Желвакова в стенах Академии акварели и изящных искусств Сергея Андрияки в ноябре 2021 - феврале 2022 года. На ней было представлено около 200 работ, которые поражают мастерством исполнения, виртуозностью рисунка, тонким чувством цвета, композиционного пространства, безукоризненным выбором техники и материала, наконец, вкусом. Выставка стала итогом многолетней работы, впитавшей в себя впечатления и раздумья - результаты поездок по стране и миру, общения с коллегами и учениками, а именно студентами академий Ильи Глазунова и Сергея Андрияки, где он преподает многие годы.

Желваков щедро делится своими знаниями и опытом с учениками, всегда помня о своих наставниках и учителях. Конечно, в первую очередь он благодарен судьбе и своему отцу Юрию Андреевичу, заслуженному художнику России, который всю жизнь провел в Яранске и посвятил себя творчеству. Среди наиболее известных его педагогов в Московском художественном институте имени В.И. Сурикова были Николай Пономарев, Борис Успенский, Анатолий Якушин, а в мастерской графики студии Академии художеств СССР - Орест Верейский. Каждый из них дал своему воспитаннику понимание основ профессиональной культуры, то же самое Желваков передает своим студентам. Все это обогатило его природный дар, эрудицию, обеспечило предпосылки к появлению неповторимой авторской интонации, самостоятельности образного мышления, свободы самовыражения.

Диапазон произведений художника столь обширен, что подобен особого рода исторической энциклопедии, ставшей фундаментом исследования художником сегодняшней жизни общества.

Экспозиция его произведений дает удивительное представление о многогранности таланта, опыта и мастерства. Будучи членом Студии художников имени В.В. Верещагина Министерства внутренних дел Российской Федерации, он выполнил несколько серий работ, посвященных советской милиции и полиции России. В их числе «Масленица», «Городовые», графическая серия «Хроники жандармской и транспортной полиции», а также работы: триптих «Черная кошка», «Жеглов (В. Высоцкий)», «Шарапов»; «История МВД в образах городовых»; графическая серия «История милиции - история страны».

В каждой из этих работ проявилась искренняя связь мастера с духом времени, его причастность к истории Отечества, но это лишь часть спектра историко-патриотических произведений художника. Главное - это отношение Желвакова не только к воссозданию реалий прошлого и настоящего, к облику их участников, но и к избирательности средств художественной выразительности. В каждом отдельном случае он стремится к использованию особенностей той или иной техники и материала, которые наиболее соответствуют изобразительным решениям конкретного сюжета или факта. В ряду лучших графических работ названных циклов по образной драматургии и художественности назовем лист «Хитров рынок», в котором историческая правда, ее творческая интерпретация во многом созвучны криминальным хроникам и книге «Москва и москвичи» В.А. Гиляровского. Мастер привносит личные ощущения и собственную интонацию в данную работу, в основе которой не просто литературные тексты и хроники той поры, но и опыт вхождения в саму атмосферу московского криминального мира.

Формально-стилистические особенности этого и других листов сопряжены с выбором материала и техники исполнения, где патина времени неким образом передается линией, штрихом и фактурой, как взаимозависимости нюансов света и тени, создающих впечатление трехмерного изображения на двухмерной плоскости.

Интерес к истории Отечества, идея воссоздания в народной памяти подвигов его героев нашла воплощение в цикле графических листов «Полководцы России», где автору удалось отразить и воссоздать героические страницы подвигов наших предков: Александра Невского и Дмитрия Донского, Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина, Александра Суворова и Михаила Кутузова, Михаила Скобелева и Георгия Жукова... Каждому образу соответствует конкретная историческая символика, представленная в своеобразных картушах, обрамляющих изображения славных сынов Отечества.

Желваков - серьезный знаток мировой художественной культуры, всегда опирающийся в своих творческих исследованиях не только на архивные источники и свидетельства, но и на личные впечатления, которые почерпнул в многочисленных поездках к колыбелям цивилизаций. Свидетели многовековой истории человечества: античные руины, древнехристианские святыни Афона, Метеоров, наконец, Земля Обетованная, Иерусалим и все, что связано с именем Христа, - это особая часть творческого мира художника; все увиденное и изображенное им в этих местах, овеянных легендами и мифами, описанных во многих трактатах и исследованиях, стало частью его духовной судьбы. Им художник посвятил десятки своих работ. Среди множества рисунков, литографий выделяется лист, передающий ощущение и восприятие автором сакральной силы воздействия храма Гроба Господня в Иерусалиме. Изображение христианской святыни возникает перед зрителем словно из некой ирреальной среды; при всей точности воспроизведения целостного ансамбля и деталей архитектурного убранства художник отказывается от сцен праздничных богослужений и сцен с участием паломников и священнослужителей. Храм предстает перед нами в своей таинственной и непостижимой духовной красоте и величии.

Желваков нередко обращается к пейзажной живописи, в которой проявляется еще одна грань его таланта. Это выразилось и в изысканном колорите российских пейзажей, и в работах, написанных в иной цветовой гамме под впечатлением от поездок в Китай.

Героико-патриотическая тема, трагические события нашего времени с особой остротой воплощены в цветных листах, представленных на выставке как инсталляция, посвященная героям и жертвам Буденновска.

Ретроспективная экспозиция произведений Вячеслава Желвакова дает убедительное представление о верности мастера своему призванию, о широте творческого кругозора, приверженности великим традициям мирового искусства, о педагогическом даре, который он воспринял от своих старших коллег и наставников.

Его искусство обладает самостоятельной стилистикой, эстетикой, философской познавательностью и открытостью к диалогу со зрителем.