Предчувствие Победы. Художники вспоминают...

Сергей Ткачев

Зимой 1942 года Сергей Ткачев получил серьезное ранение в плечо: «Попал под обстрел. Прицельный огонь был по мне. Я вилял-вилял, бежал, но все равно одна пуля немецкая саданула в плечо. Весь рукав красный, перчатка белая кровью наполнилась. Навстречу мне офицер: "Ты что, ранен?" И тут я заревел. Рука-то правая, как же теперь художником стану?» В пылу битвы, под огнем противника у молодого солдата была всего одна мысль, заветная мечта - вернуться домой и стать художником!

А.П. и С.П. ТКАЧЕВЫ. Братья. 1981–1983
Холст, масло. 158 × 184
© ГТГ

А.П. и С.П. ТКАЧЕВЫ. Дорогами войны. Мать солдата. Из цикла «Они сражались за Родину». 2003–2005
Холст, масло. 149,5 × 192

Ефрем Зверьков

Решение о своей дальнейшей судьбе принималось художником в тяжелый момент: сияющим солнечным майским днем 1942 года рота солдат 301-й стрелковой дивизии попала под сильный минометный обстрел. Когда прекратился этот, казалось, бесконечный грохот, стоя на искореженной земле, среди убитых товарищей, внезапно поседевший рядовой Ефрем Зверьков дает обет: «Если судьба сохранит мне жизнь, буду писать красивую, цветущую Землю, мир, наполненный великой тишиной».

Е.И. ЗВЕРЬКОВ. Голубые дали. 1989
Холст, масло. 100 × 150

Е.И. ЗВЕРЬКОВ. Весенние ручьи
Холст, масло. 100 × 90

Борис Неменский

Б.М. Неменский, прошедший дорогами войны до самого Берлина, так рассказывает о событиях, предшествовавших созданию картины «Мать»: «...Заняли мы деревню, остановились в хате у одной мамаши. Она все ругалась: "Оставили нас на немцев, теперь еще корми вас". Ночью просыпаюсь, смотрю: у моего товарища шинель сползла, а она его пледом накрыла. И сама наши портянки стирает. Вы понимаете, мы были для нее абсолютно свои! Мы тогда поняли, что она - еще одна наша мать. Она потом говорила: "И мои охломоны сейчас на фронте, может, там кто-нибудь их так же встретит...". Уходили, натаскали ей целую печку дров. Позаботились как могли. Потому что она - нам мать»

Б.М. НЕМЕНСКИЙ. Память Смоленской земли. 1984
Холст, масло

Б.М. НЕМЕНСКИЙ. Земля опаленная. 1957
150 × 312. © ГТГ

Виктор Цигаль. 1943–1944
Фронтовая фотография

Владимир Цигаль после высадки десанта на Малую землю. 1943
Фронтовая фотография

Виктор Цигаль и Владимир Цигаль

Бесценный документ военного времени - фронтовые рисунки братьев Виктора и Владимира Цигалей, сделанные непосредственно на линии огня.

В 1942 году Виктор Цигаль принят в танковый корпус на должность художника при политотделе: «И покатился я из-под Москвы на танках и на грузовиках по России, по Европе, по разным фронтам на два с половиной года. Потом, в 45-м году, напечатал в Свердловске фронтовой альбом “Герои боев 10-го гвардейского Танкового Добровольческого корпуса” и представил его в качестве диплома в институт в Москве».

Вспоминает Владимир Цигаль: «Вся жизнь на войне как запутанный сложный лабиринт. Где то пространство между вилками пулеметных очередей и дождем смертоносных осколков, в котором можно остаться живым, не сделав только один лишний шаг в сторону, вперед или назад, шаг, который станет роковым?» Подтверждением этих слов может служить эпизод, который случился на борту тральщика, перевозящего раненых бойцов с огненного новороссийского рубежа в Геленджик: почти касаясь борта, мимо тральщика прошла торпеда. «И я увидел смерть. Она быстро проскользнула темной тенью. Бесконечно длинная и темная. <...>

И говорили все вместе, озираясь на море: "Она прошла, почти касаясь борта! Еще бы чуть- чуть!.."»

В.Е. ЦИГАЛЬ. По фронтовой дороге. Из серии «Рисунки военных лет». Из фронтового альбома. 1943–1945
Бумага, карандаш, черная акварель

Вл. ЦИГАЛЬ. Десантник О. Джаяни. 1943
Из фронтового альбома. Бумага, тушь, перо

Григорий Ястребенецкий

Г.Д. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ. Портрет Н.П. Акимова. 1998
Гипс

Вот что вспоминает Г.Д. Ястребенецкий об исполнении Седьмой («Ленинградской») симфонии Д.Д. Шостаковича в Большом зале Ленинградской филармонии 9 августа 1942 года: «Мать взяла билеты в филармонию. Я был тогда в увольнении, и мы попали на первое исполнение в Ленинграде Седьмой симфонии Шостаковича. Вот сейчас пишут, что был отдан приказ во время исполнения не допускать в город вражеские самолеты. На самом деле не думаю, что такой приказ был - тогда других проблем хватало. Нельзя сказать, что зал был переполнен. Рядом с нами были свободные места на диванчике. Долгих оваций тоже не было - это был просто концерт, но концерт очень хороший! Уже под конец концерта начался налет, все это было слышно в зале. Но симфонию доиграли. Потом мы вышли с матерью из филармонии, и я горячие осколки, оставшиеся после налета, с земли поднимал.

Знал бы, какой это исторический момент, может, оставил бы один себе на память».

Григорий Ушаев

«Кажется, это было восьмого мая. Мы тогда стояли в Кенигсберге. Уже под утро, чуть-чуть начинало светать, я проснулся от жуткой стрельбы. Это было обычным делом, но я все равно вскочил - очень чутко сплю. Схватил пистолет, побежал на улицу. И увидел, что наши солдаты стоят и палят в воздух. Что меня поразило - не было никаких речей. Просто молча стреляли в воздух. Я потом работу сделал, этому посвященную...». Так вспоминает Г.С. Ушаев о том, как узнал об окончании войны и Победе.

Выставочный проект Российской Академии художеств «Предчувствие Победы» посвящен 75-летию Победы в Великой Отечественной войне и является данью глубокого уважения и признательности участникам военных действий, которые защищали страну и приближали Победу.

Редакция выражает благодарность управлению информации Российской академии художеств и лично Елене Клембо за предоставленные материалы.

Вернуться назад