Еще один рисунок Репина?
В 2008 году собрание оригинальной графики Саратовского государственного художественного музея имени А.Н. Радищева (Радищевский музей) пополнилось рисунком в технике графитного карандаша, который был записан в инвентарную книгу как «И.Е. Репин (?). Мужской портрет»[1]. На небольшом (19 х 13,5), слегка пожелтевшем листке бумаги изображен сидящий за столом немолодой человек в пенсне. В правой руке он держит карандаш (перо?), левой рукой подпирает щеку. Голова изображенного повернута чуть влево; он не смотрит на зрителя, сосредоточившись на своих размышлениях, волосы его слегка растрепаны, вот-вот он продолжит работу. В правом нижнем углу листа - автограф и дата: «И. Репин. 90», ниже и левее - «23 Апр.» Столь солидное авторство листа нуждается в подтверждении эксперта, мы же попытаемся проследить провенанс интересующего нас графического произведения.
Личность изображенного не вызывает сомнения: это писатель и драматург Иван Леонтьевич Леонтьев (1856-1911), известный в литературе последней четверти Х!Х века под псевдонимом Щеглов. Воодушевленный публикацией в «Санкт-Петербургских ведомостях» (1875) заметки о землетрясении в Севастополе, написанной на основе собственных впечатлений, офицер артиллерии И. Леонтьев продолжил «пробы пера». Через два года была напечатана одноактная пьеса «Влюбленный майор», сочиненная И. Леонтьевым во время участия в боевых действиях на кавказском театре русско-турецкой войны, в походной палатке под Кюрюк-Дара. Его военные очерки, печатавшиеся в течение 1881 года в ведущих литературных журналах «Отечественные записки», «Вестник Европы» (под псевдонимом Щеглов), имели большой успех и позволили говорить о нем как о многообещающем авторе, продолжающем традиции Л.Н. Толстого и В.М. Гаршина. В 1883 году И.Л. Леонтьев вышел в отставку в чине капитана и полностью отдался литературному труду. Прозаические и драматические произведения, увидевшие свет во второй половине 1880-х годов («Гордиев узел», «В горах Кавказа», «Миньона», «Миллион терзаний» и другие), вызвали новую волну успеха писателя, которого, по словам П.П. Перцова, знал «весь литературный Петербург». 9 декабря 1887 года в петербургской гостинице «Москва» состоялось знакомство Щеглова с А.П. Чеховым[2], который стал для него и другом, и учителем, и взыскательным критиком произведений[3].
«Жанчик», «Милый Жан», «Храбрый капитан» - так обращается Чехов в своих письмах к Щеглову, являющих нежность, заботливость и искреннюю заинтересованность корреспондента-наставника. Чехов похвально отзывался о ряде произведений Щеглова, называя его «умницей»: «Браво! Бис! Щеглов, Вы положительно талантливы!», «Вас читают! Пишите!», «Вы величина». В даровании Щеглова Антон Павлович видел талант беллетриста и старался убедить его целиком отдаться художественной прозе, отказавшись от эфемерных успехов в области драматургии. С невероятной деликатностью и мягким юмором говорил о «промахах» в том или ином произведении; извиняясь, советовал, не уставая, журить за чрезмерную увлеченность театром[4].
В конце 1880-х годов И.Л. Леонтьев (Щеглов) предпринял несколько поездок по святым местам, пытаясь найти выход из настигшего его духовного кризиса. В Оптиной пустыни Иван Леонтьевич в июне 1891 года познакомился с философом, писателем, публицистом, критиком К.Н. Леонтьевым (за месяц до принятия тайного пострига и несколько месяцев до смерти последнего); беседы с ним оказали огромное воздействие на находившегося в душевном смятении Щеглова[5]. В 1892 году увидели свет его произведения о духовных пастырях: «Оптинский старец о. Амвросий» и «У отца Иоанна Кронштадтского: (рассказ очевидца)».
Со временем творческий потенциал Щеглова значительно снижается, усугубившись семейными неурядицами и нездоровьем. Он полностью сосредоточивается на написании коротких юмористических рассказов и пьес, считая все же своим истинным призванием драматургию. Слава его постепенно затихает и сходит на нет. Пьесы со столичных театральных подмостков перемещаются в любительский репертуар. Щеглов - автор военных рассказов - был забыт.
В ноябре 1902 года И.Л. Леонтьев (Щеглов) отмечал в кругу друзей, товарищей и почитателей 25-летие своей литературной деятельности[6]. Юбиляра поздравляли литераторы, театральные деятели, артисты, художники, журналисты и редакторы многочисленных периодических изданий Петербурга, Кронштадта, Москвы. В их числе были М.Г Савина и М.И. Писарев, В.В. Розанов и А.А. Бахрушин, А.С. Суворин и Ф.А. Корш, М.П. Клодт, братья В.М. и А.М. Васнецовы, а также английский писатель-юморист и драматург Джером Клапка Джером. И.Е. Репин прислал телеграмму со словами «Обнимаю милого юбиляра. Осени Вас Бог всем лучшим». В изданной А.Г Алексеевым к юбилею книге статей Щеглова «Наивные вопросы» (СПб., 1903) был опубликован репинский портрет Ивана Леонтьевича. Позднее портрет репродуцировали в журнале «Нива» (1911, №28), сопровождая текст некролога писателя.
Репин создал целую галерею портретов современников - деятелей культуры и искусства, весомую часть которой составляют графические изображения в разнообразных техниках: уголь; тушь, перо; графитный карандаш. Рисунки, рассредоточенные по российским и зарубежным музеям и частным коллекциям, демонстрируют виртуозное мастерство исполнителя, сочетающее живой непосредственный подход к натуре и искренность в передаче впечатлений с поразительной пластической выразительностью. В рисунках-портретах Репина люди очень редко позируют, они «схвачены», как правило, в момент какого-то действия: «В.А. Репина, лежащая в постели» (1872, ГТГ), «Э.Л. Прахова и Р.С. Левицкий» (1879, ГТГ), «Портрет Е.В. Репина (отца художника) с книгой» (1884, Радищевский музей), «Н.В. Стасова за вязаньем» (1887, ГРМ), «П. Третьяков на заседании в Академии художеств» (1896, ГТГ), серия портретов Л.Н. Толстого и многие другие. Писатель Щеглов запечатлен за своим основным занятием. Во всем облике изображенного проглядывают отмеченные современниками тонкость, чувствительность и нервность его натуры.
Рисунок датирован 23 апреля 1890 года. Когда состоялось знакомство «модели» и художника и сколь близким оно было? Пока можно только предполагать. В обширном документальном фонде писателя, хранящемся в ИРЛИ (Пушкинский Дом), нами не обнаружены «следы» контактов И.Л. Леонтьева (Щеглова) с И.Е. Репиным периода создания портрета, за исключением записи в дневнике о встрече Нового, 1890 года у А.С. Суворина, фельетониста, прозаика и драматурга, издателя газеты «Новое время», владельца одной из крупнейших в России книгоиздательских фирм[7]. О продолжительности отношений Щеглова и Репина свидетельствует сохранившаяся машинописная копия письма Ивана Леонтьевича в Куоккалу от 13 марта 1909 года с обращением «Глубокочтимейший и сердечно любимейший Илья Ефимович!»[8], касающегося выхода в свет книги Щеглова о Н.В. Гоголе «Подвижник слова»[9], проиллюстрированной двумя рисунками И.Е. Репина: «Обличение Гоголя отцом Матвеем» и рисунком на сюжет сожжения автором рукописи второго тома «Мертвых душ». На последнем, датированном 19 февраля 1909 года, по нижнему краю листа, слева - дарственная надпись художника «Ивану Леонтьевичу Щеглову»[10]. «Бесконечно тронут сердечной отзывчивостью дорогого Ильи Ефимовича Репина, одухотворившего скромный труд мой двумя гениальными набросками, отмечающими как раз два наиболее трагические момента из жизни автора “Мертвых душ"», - писал Щеглов в предисловии к книге, полагая, что она «достаточно научно» освещает коренные причины «великой трагедии великого страдальца земли русской». В сноске Иван Леонтьевич пояснял: последние слова - это «выражение Репина из его письма ко мне о Гоголе»[11].
По свидетельству лиц, близко знавших Репина, он пользовался всяким случаем, чтобы рисовать: сидел ли на заседании, беседовал ли с приятелем или знакомым - всюду зарисовывал в альбом или на лист бумаги. Зодчий Н.В. Султанов, П.М. Третьяков изображены Репиным на заседаниях в Академии художеств. Ряд портретов выполнен на заседаниях Русского Литературного общества, членом-сотрудником которого был художник, как и Щеглов: А.П. Чехова (30 января 1889), Ф.Ф. Фидле- ра (19 апреля 1893), переводчика, педагога, создателя Музея русских литераторов в Петербурге, и других. Возможно, и Щеглова? Правда, стоящий на блюдце стакан (чая?) на столе, рядом с листом бумаги, скорее говорит в пользу того, что писатель - в своем кабинете, в привычной для работы обстановке.
В музейное собрание портрет И.Л. Леонтьева (Щеглова) попал не совсем обычным образом. Это не приобретение и не дар, это находка. Во время капитального ремонта исторического здания музея в 2000 году обнаружили заштукатуренный дверной проем, на встроенных полках которого было множество папок, свертков, книг. Большую часть найденного составлял архив Александра Владимировича и Виктора Владимировича Леонтьевых. В одной из папок находились два одинаковых рисунка-портрета, исполненных в технике графитного карандаша, за подписью И.Е. Репина[12]. В результате тщательного визуального осмотра членами фондово-закупочной комиссии музея один из рисунков был передан на хранение в архив музея, в формировавшийся личный фонд А. и В. Леонтьевых, на основании предположения, что он является копией, выполненной в 1930-1950-е годы имевшим художественное образование В.В. Леонтьевым. Второй рисунок был записан в инвентарную книгу («И.Е. Репин (?). Мужской портрет»), как говорилось выше.
Архив Александра и Виктора Владимировичей Леонтьевых позволил представить в полном объеме масштаб их деятельности по охране памятников искусства и старины Саратовской губернии в качестве сотрудников областного музея, музейной секции Губернского отдела народного образования, Художественного музея имени А.Н. Радищева. Биографические документы позволили уточнить некоторые сведения, а также выявить неизвестные до того времени факты.
После смерти отца, Владимира Леонтьевича Леонтьева, в июле 1921 года у братьев оказались документы их дяди Ивана Леонтьевича Леонтьева (Щеглова), которые отец получил в Петербурге осенью 1911 года при распределении имущества покойного брата. Разделу между сестрами Натальей (с ней Иван Леонтьев был наиболее близок, так как она жила также в Петербурге), Верой и братом Владимиром подверглось бытовое имущество; библиотека и архив были завещаны Леонтьевым (Щегловым) Пушкинскому Дому. Из письма Леонтьевых от 11 июня 1939 года[13] известно, что они передали в Государственный литературный музей через его представителя - поэта, переводчика, критика, литературоведа Т.М. Левита - почти все имеющиеся у них документы[14]. В письме также отмечалось, что у их отца помимо полутора десятка документов были некоторые вещи, принадлежавшие Ивану Леонтьеву (Щеглову), и часть их сохранена ими. Безусловно, графический портрет Щеглова, выполненный И.Е. Репиным (?), а также редкая фотография семьи Клодтов 1862 (?) года в овальной деревянной рамке, обнаруженные в 2000 году в «тайнике», в составе архива Леонтьевых, принадлежали писателю и были получены Александром и Виктором Владимировичами из того же источника. На фотографии - трое представителей русского баронского рода Клодт фон Юргенсон в окружении членов их семей[15]: в центре сидит Владимир Карлович в военной форме; в нижнем ряду - Петр Карлович, знаменитый скульптор; в верхнем ряду справа - художник Михаил Петрович. Какое отношение фотография имеет к И.Л. Леонтьеву (Щеглову)? В опубликованных биографиях Ивана Леонтьевича отмечается, что по бедности родителей в трехлетнем возрасте он был отданна воспитание деду - генералу от артиллерии барону Владимиру Карловичу Клодту фон Юргенсон. В действительности Иван не являлся внуком барона, о чем писал в автобиографии, называя себя «случайным питомцем» Владимира Карловича. Но и чужим в семье он не был. Предположительно, Ваня, как и его сестры и брат, приходился двоюродным или троюродным племянником супруге Владимира Карловича Марии Ивановне Забродиной. Они взяли мальчика на воспитание из-за отсутствия своих детей и имеющихся финансовых возможностей. «Всю нежность своей любящей души, - читаем в некрологе В.К. Клодту, - он сосредоточил на одном из своих воспитанников (И. Щеглове)». В автобиографии Иван Леонтьевич с необычайной теплотой и уважением писал о своем приемном деде, которому «обязан лучшими днями своей жизни». «Бесценному дедусе», впечатлениям детства и отрочества, проведенных в его доме, посвящен пронзительный рассказ Щеглова «Мой дед. Воспоминания внука» (1909). Сохранилась обширная переписка Ивана Щеглова и членов его родной семьи с Владимиром Карловичем и Grandmaman, как обращались к Марии Ивановне домашние[16].
Подытоживаем вышесказанное: рисунок Репина (?) Владимир Леонтьевич Леонтьев получил в группе документов, фотографий и предметов при разделе имущества покойного брата И.Л. Леонтьева (Щеглова). После его смерти сыновья Виктор и Александр наследовали хранившиеся у отца документальные материалы и предметы, принадлежавшие И.Л. Леонтьеву (Щеглову), и в составе их архива рисунок оказался в Художественном музее имени А.Н. Радищева, где они работали и даже квартировали несколько лет.
В процессе работы над данной статьей выяснилось, что такие же портреты И.Л. Леонтьева (Щеглова) есть в собраниях Сергиево-Посадского государственного историко-художественного музея-заповедника[17] и Дома-музея В.М. Васнецова в Москве. В музей-заповедник рисунок поступил в 1930 году в составе богатейшей коллекции Анатолия Александровича Александрова (1861-1930), включающей фарфор, живопись, изделия из бронзы и дерева, книги по искусству, а также рукописи. Литератор, поэт, редактор-издатель, он пользовался особым покровительством М.Н. Каткова, был знаком с Ф.М. Достоевским и многими другими литераторами, в том числе со Щегловым, с которым его связывали дружеские отношения и многолетняя переписка. Свой портрет, выполненный Репиным, Иван Леонтьевич мог вполне передать в коллекцию близко знакомого ему А.А. Александрова.
С В.М. Васнецовым Щеглов также был близок, состоял в переписке на протяжении более чем десяти лет и вполне мог подарить Виктору Михайловичу оригинальный рисунок Репина. В 1961 году рисунок поступил в дом-музей по дарственной дочери художника Т.В. Васнецовой.
Визуальное сравнение четырех сканированных изображений при большом увеличении, а также сопоставление их с опубликованным в журнале «Нива» за 1911 год выявило некоторые отличия в деталях, не говоря о совершенно различном эмоциональном впечатлении, которое они производят на зрителя. Очевидно, что в сложившейся ситуации необходимо комплексное стилистическое и технико-технологическое исследование рисунков из собраний Радищевского музея, Сергиево-Посадского историко-художественного музея-заповедника и Дома-музея В.М. Васнецова, которое выявит, какой из музеев является обладателем оригинального рисунка выдающегося художника.
- На момент поступления данного рисунка в графическом собрании Саратовского художественного музея имени А.Н. Радищева хранились семь работ И.Е. Репина, в числе которых портрет отца художника с книгой (1884), портрет И.С. Тургенева (1884?), «Не ждали» (1884).
- Эту дату Щеглов указывает в записной книжке «с автобиографическими заметками изо дня в день» за 1886-1889 годы, а также подробно рассказывает об этом значительном эпизоде его жизни в воспоминаниях об А.П. Чехове.
- Источниками для восстановления истории взаимоотношений литераторов могут служить воспоминания И.Л. Щеглова об А.П. Чехове, впервые увидевшие свет в 1905 году, их многолетняя переписка, а также дневниковые записи Ивана Леонтьевича, хранящиеся в рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский Дом) и фрагментарно опубликованные в «Литературном наследстве» (Т. 68. М., 1960. С. 479-492).
- См.: Новикова А.А. Творчество И.Л. Леонтьева (Щеглова) в оценке А.П. Чехова // Вестник СПбГУ. https://www.vestnik-mgou.ru/Articles/Doc/3153 (дата обращения 28.09.2018 г.).
- См.: Фетисенко О.Л. Константин Леонтьев, его собеседники и ученики: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. СПб., 2012.
- Шах-Паронианц Л.М. К двадцатипятилетию литературной деятельности Ивана Леонтьевича Щеглова. Кронштадт, 1902.
- Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 150. Оп. 1. Ед. хр. 1416. Л. 145 об.
- Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 150. Оп. 1. Ед. хр. 1221.
- Щеглов И.Л. Подвижник слова. Новые материалы о Н.В. Гоголе. СПб., 1909.
- Местонахождение рисунка не установлено. По левому краю листа, в нижней его части, видны две буквы «ФК». Возможно, это инициалы владельца, бывшего или настоящего.
- Местонахождение письма, о котором упоминает Щеглов, не установлено.
- К очевидным отличиям портретов относятся и размеры листов: 19 х 13,5 и 20,5 х 13,8.
- Радищевский музей. Отдел хранения архивных материалов. Научно-исторический архив. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. 124. Л. 30-36.
- Письмо А.В. и В.В. Леонтьевых содержит подробный список переданных в музей документов и фотографий с указанием дат, размеров, надписей.
- Фотография опубликована в книге Г.А. Клодта «Повесть о моих предках» (М., 1997) без указания изображенных лиц.
- Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 150. Оп. 1. Ед. хр. 1252, 1253.
- Лист, хранящийся в Радищевском музее, на 3 мм меньше по вертикали, чем лист Сергиево- Посадского музея-заповедника. Возможно, это погрешности измерения.
Бумага, графитный карандаш. 19 × 13,5. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева. Публикуется впервые
Бумага, графитный карандаш. 20,5 × 13,8. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева. Отдел хранения архивных материалов. Публикуется впервые
Бумага на картоне, графитный карандаш, пастель, мел. 18,8 × 11. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева. Публикуется впервые
Бумага, графитный карандаш. 20,8 × 13,8. © Сергиево-Посадский историко-художественный музей-заповедник
Бумага на картоне, тушь, перо, кисть. 16,8 × 13,1. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева
Бумага ангерер, цинкография, перо. 17,3 × 13,5. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева. Публикуется впервые
Воспр. в журнале «Нива» (1911, №28)
Фотография. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева. Отдел хранения архивных материалов