Еще один рисунок Репина?

В 2008 году собрание оригинальной графики Саратовского государственного художественного музея имени А.Н. Радищева (Радищевский музей) пополнилось рисунком в технике графитного карандаша, который был записан в инвентарную книгу как «И.Е. Репин (?). Мужской портрет»[1]. На небольшом (19 х 13,5), слегка пожелтевшем листке бумаги изображен сидящий за столом немолодой человек в пенсне. В правой руке он держит карандаш (перо?), левой рукой подпирает щеку. Голова изображенного повернута чуть влево; он не смотрит на зрителя, сосредоточившись на своих размышлениях, волосы его слегка растрепаны, вот-вот он продолжит работу. В правом нижнем углу листа - автограф и дата: «И. Репин. 90», ниже и левее - «23 Апр.» Столь солидное авторство листа нуждается в подтверждении эксперта, мы же попытаемся проследить провенанс интересующего нас графического произведения.

Личность изображенного не вызывает сомнения: это писатель и драматург Иван Леонтьевич Леонтьев (1856-1911), известный в литературе последней четверти Х!Х века под псевдонимом Щеглов. Воодушевленный публикацией в «Санкт-Петербургских ведомостях» (1875) заметки о землетрясении в Севастополе, написанной на основе собственных впечатлений, офицер артиллерии И. Леонтьев продолжил «пробы пера». Через два года была напечатана одноактная пьеса «Влюбленный майор», сочиненная И. Леонтьевым во время участия в боевых действиях на кавказском театре русско-турецкой войны, в походной палатке под Кюрюк-Дара. Его военные очерки, печатавшиеся в течение 1881 года в ведущих литературных журналах «Отечественные записки», «Вестник Европы» (под псевдонимом Щеглов), имели большой успех и позволили говорить о нем как о многообещающем авторе, продолжающем традиции Л.Н. Толстого и В.М. Гаршина. В 1883 году И.Л. Леонтьев вышел в отставку в чине капитана и полностью отдался литературному труду. Прозаические и драматические произведения, увидевшие свет во второй половине 1880-х годов («Гордиев узел», «В горах Кавказа», «Миньона», «Миллион терзаний» и другие), вызвали новую волну успеха писателя, которого, по словам П.П. Перцова, знал «весь литературный Петербург». 9 декабря 1887 года в петербургской гостинице «Москва» состоялось знакомство Щеглова с А.П. Чеховым[2], который стал для него и другом, и учителем, и взыскательным критиком произведений[3].

«Жанчик», «Милый Жан», «Храбрый капитан» - так обращается Чехов в своих письмах к Щеглову, являющих нежность, заботливость и искреннюю заинтересованность корреспондента-наставника. Чехов похвально отзывался о ряде произведений Щеглова, называя его «умницей»: «Браво! Бис! Щеглов, Вы положительно талантливы!», «Вас читают! Пишите!», «Вы величина». В даровании Щеглова Антон Павлович видел талант беллетриста и старался убедить его целиком отдаться художественной прозе, отказавшись от эфемерных успехов в области драматургии. С невероятной деликатностью и мягким юмором говорил о «промахах» в том или ином произведении; извиняясь, советовал, не уставая, журить за чрезмерную увлеченность театром[4].

В конце 1880-х годов И.Л. Леонтьев (Щеглов) предпринял несколько поездок по святым местам, пытаясь найти выход из настигшего его духовного кризиса. В Оптиной пустыни Иван Леонтьевич в июне 1891 года познакомился с философом, писателем, публицистом, критиком К.Н. Леонтьевым (за месяц до принятия тайного пострига и несколько месяцев до смерти последнего); беседы с ним оказали огромное воздействие на находившегося в душевном смятении Щеглова[5]. В 1892 году увидели свет его произведения о духовных пастырях: «Оптинский старец о. Амвросий» и «У отца Иоанна Кронштадтского: (рассказ очевидца)».

Со временем творческий потенциал Щеглова значительно снижается, усугубившись семейными неурядицами и нездоровьем. Он полностью сосредоточивается на написании коротких юмористических рассказов и пьес, считая все же своим истинным призванием драматургию. Слава его постепенно затихает и сходит на нет. Пьесы со столичных театральных подмостков перемещаются в любительский репертуар. Щеглов - автор военных рассказов - был забыт.

В ноябре 1902 года И.Л. Леонтьев (Щеглов) отмечал в кругу друзей, товарищей и почитателей 25-летие своей литературной деятельности[6]. Юбиляра поздравляли литераторы, театральные деятели, артисты, художники, журналисты и редакторы многочисленных периодических изданий Петербурга, Кронштадта, Москвы. В их числе были М.Г Савина и М.И. Писарев, В.В. Розанов и А.А. Бахрушин, А.С. Суворин и Ф.А. Корш, М.П. Клодт, братья В.М. и А.М. Васнецовы, а также английский писатель-юморист и драматург Джером Клапка Джером. И.Е. Репин прислал телеграмму со словами «Обнимаю милого юбиляра. Осени Вас Бог всем лучшим». В изданной А.Г Алексеевым к юбилею книге статей Щеглова «Наивные вопросы» (СПб., 1903) был опубликован репинский портрет Ивана Леонтьевича. Позднее портрет репродуцировали в журнале «Нива» (1911, №28), сопровождая текст некролога писателя.

Репин создал целую галерею портретов современников - деятелей культуры и искусства, весомую часть которой составляют графические изображения в разнообразных техниках: уголь; тушь, перо; графитный карандаш. Рисунки, рассредоточенные по российским и зарубежным музеям и частным коллекциям, демонстрируют виртуозное мастерство исполнителя, сочетающее живой непосредственный подход к натуре и искренность в передаче впечатлений с поразительной пластической выразительностью. В рисунках-портретах Репина люди очень редко позируют, они «схвачены», как правило, в момент какого-то действия: «В.А. Репина, лежащая в постели» (1872, ГТГ), «Э.Л. Прахова и Р.С. Левицкий» (1879, ГТГ), «Портрет Е.В. Репина (отца художника) с книгой» (1884, Радищевский музей), «Н.В. Стасова за вязаньем» (1887, ГРМ), «П. Третьяков на заседании в Академии художеств» (1896, ГТГ), серия портретов Л.Н. Толстого и многие другие. Писатель Щеглов запечатлен за своим основным занятием. Во всем облике изображенного проглядывают отмеченные современниками тонкость, чувствительность и нервность его натуры.

Рисунок датирован 23 апреля 1890 года. Когда состоялось знакомство «модели» и художника и сколь близким оно было? Пока можно только предполагать. В обширном документальном фонде писателя, хранящемся в ИРЛИ (Пушкинский Дом), нами не обнаружены «следы» контактов И.Л. Леонтьева (Щеглова) с И.Е. Репиным периода создания портрета, за исключением записи в дневнике о встрече Нового, 1890 года у А.С. Суворина, фельетониста, прозаика и драматурга, издателя газеты «Новое время», владельца одной из крупнейших в России книгоиздательских фирм[7]. О продолжительности отношений Щеглова и Репина свидетельствует сохранившаяся машинописная копия письма Ивана Леонтьевича в Куоккалу от 13 марта 1909 года с обращением «Глубокочтимейший и сердечно любимейший Илья Ефимович!»[8], касающегося выхода в свет книги Щеглова о Н.В. Гоголе «Подвижник слова»[9], проиллюстрированной двумя рисунками И.Е. Репина: «Обличение Гоголя отцом Матвеем» и рисунком на сюжет сожжения автором рукописи второго тома «Мертвых душ». На последнем, датированном 19 февраля 1909 года, по нижнему краю листа, слева - дарственная надпись художника «Ивану Леонтьевичу Щеглову»[10]. «Бесконечно тронут сердечной отзывчивостью дорогого Ильи Ефимовича Репина, одухотворившего скромный труд мой двумя гениальными набросками, отмечающими как раз два наиболее трагические момента из жизни автора “Мертвых душ"», - писал Щеглов в предисловии к книге, полагая, что она «достаточно научно» освещает коренные причины «великой трагедии великого страдальца земли русской». В сноске Иван Леонтьевич пояснял: последние слова - это «выражение Репина из его письма ко мне о Гоголе»[11].

По свидетельству лиц, близко знавших Репина, он пользовался всяким случаем, чтобы рисовать: сидел ли на заседании, беседовал ли с приятелем или знакомым - всюду зарисовывал в альбом или на лист бумаги. Зодчий Н.В. Султанов, П.М. Третьяков изображены Репиным на заседаниях в Академии художеств. Ряд портретов выполнен на заседаниях Русского Литературного общества, членом-сотрудником которого был художник, как и Щеглов: А.П. Чехова (30 января 1889), Ф.Ф. Фидле- ра (19 апреля 1893), переводчика, педагога, создателя Музея русских литераторов в Петербурге, и других. Возможно, и Щеглова? Правда, стоящий на блюдце стакан (чая?) на столе, рядом с листом бумаги, скорее говорит в пользу того, что писатель - в своем кабинете, в привычной для работы обстановке.

В музейное собрание портрет И.Л. Леонтьева (Щеглова) попал не совсем обычным образом. Это не приобретение и не дар, это находка. Во время капитального ремонта исторического здания музея в 2000 году обнаружили заштукатуренный дверной проем, на встроенных полках которого было множество папок, свертков, книг. Большую часть найденного составлял архив Александра Владимировича и Виктора Владимировича Леонтьевых. В одной из папок находились два одинаковых рисунка-портрета, исполненных в технике графитного карандаша, за подписью И.Е. Репина[12]. В результате тщательного визуального осмотра членами фондово-закупочной комиссии музея один из рисунков был передан на хранение в архив музея, в формировавшийся личный фонд А. и В. Леонтьевых, на основании предположения, что он является копией, выполненной в 1930-1950-е годы имевшим художественное образование В.В. Леонтьевым. Второй рисунок был записан в инвентарную книгу («И.Е. Репин (?). Мужской портрет»), как говорилось выше.

Архив Александра и Виктора Владимировичей Леонтьевых позволил представить в полном объеме масштаб их деятельности по охране памятников искусства и старины Саратовской губернии в качестве сотрудников областного музея, музейной секции Губернского отдела народного образования, Художественного музея имени А.Н. Радищева. Биографические документы позволили уточнить некоторые сведения, а также выявить неизвестные до того времени факты.

После смерти отца, Владимира Леонтьевича Леонтьева, в июле 1921 года у братьев оказались документы их дяди Ивана Леонтьевича Леонтьева (Щеглова), которые отец получил в Петербурге осенью 1911 года при распределении имущества покойного брата. Разделу между сестрами Натальей (с ней Иван Леонтьев был наиболее близок, так как она жила также в Петербурге), Верой и братом Владимиром подверглось бытовое имущество; библиотека и архив были завещаны Леонтьевым (Щегловым) Пушкинскому Дому. Из письма Леонтьевых от 11 июня 1939 года[13] известно, что они передали в Государственный литературный музей через его представителя - поэта, переводчика, критика, литературоведа Т.М. Левита - почти все имеющиеся у них документы[14]. В письме также отмечалось, что у их отца помимо полутора десятка документов были некоторые вещи, принадлежавшие Ивану Леонтьеву (Щеглову), и часть их сохранена ими. Безусловно, графический портрет Щеглова, выполненный И.Е. Репиным (?), а также редкая фотография семьи Клодтов 1862 (?) года в овальной деревянной рамке, обнаруженные в 2000 году в «тайнике», в составе архива Леонтьевых, принадлежали писателю и были получены Александром и Виктором Владимировичами из того же источника. На фотографии - трое представителей русского баронского рода Клодт фон Юргенсон в окружении членов их семей[15]: в центре сидит Владимир Карлович в военной форме; в нижнем ряду - Петр Карлович, знаменитый скульптор; в верхнем ряду справа - художник Михаил Петрович. Какое отношение фотография имеет к И.Л. Леонтьеву (Щеглову)? В опубликованных биографиях Ивана Леонтьевича отмечается, что по бедности родителей в трехлетнем возрасте он был отданна воспитание деду - генералу от артиллерии барону Владимиру Карловичу Клодту фон Юргенсон. В действительности Иван не являлся внуком барона, о чем писал в автобиографии, называя себя «случайным питомцем» Владимира Карловича. Но и чужим в семье он не был. Предположительно, Ваня, как и его сестры и брат, приходился двоюродным или троюродным племянником супруге Владимира Карловича Марии Ивановне Забродиной. Они взяли мальчика на воспитание из-за отсутствия своих детей и имеющихся финансовых возможностей. «Всю нежность своей любящей души, - читаем в некрологе В.К. Клодту, - он сосредоточил на одном из своих воспитанников (И. Щеглове)». В автобиографии Иван Леонтьевич с необычайной теплотой и уважением писал о своем приемном деде, которому «обязан лучшими днями своей жизни». «Бесценному дедусе», впечатлениям детства и отрочества, проведенных в его доме, посвящен пронзительный рассказ Щеглова «Мой дед. Воспоминания внука» (1909). Сохранилась обширная переписка Ивана Щеглова и членов его родной семьи с Владимиром Карловичем и Grandmaman, как обращались к Марии Ивановне домашние[16].

Подытоживаем вышесказанное: рисунок Репина (?) Владимир Леонтьевич Леонтьев получил в группе документов, фотографий и предметов при разделе имущества покойного брата И.Л. Леонтьева (Щеглова). После его смерти сыновья Виктор и Александр наследовали хранившиеся у отца документальные материалы и предметы, принадлежавшие И.Л. Леонтьеву (Щеглову), и в составе их архива рисунок оказался в Художественном музее имени А.Н. Радищева, где они работали и даже квартировали несколько лет.

В процессе работы над данной статьей выяснилось, что такие же портреты И.Л. Леонтьева (Щеглова) есть в собраниях Сергиево-Посадского государственного историко-художественного музея-заповедника[17] и Дома-музея В.М. Васнецова в Москве. В музей-заповедник рисунок поступил в 1930 году в составе богатейшей коллекции Анатолия Александровича Александрова (1861-1930), включающей фарфор, живопись, изделия из бронзы и дерева, книги по искусству, а также рукописи. Литератор, поэт, редактор-издатель, он пользовался особым покровительством М.Н. Каткова, был знаком с Ф.М. Достоевским и многими другими литераторами, в том числе со Щегловым, с которым его связывали дружеские отношения и многолетняя переписка. Свой портрет, выполненный Репиным, Иван Леонтьевич мог вполне передать в коллекцию близко знакомого ему А.А. Александрова.

С В.М. Васнецовым Щеглов также был близок, состоял в переписке на протяжении более чем десяти лет и вполне мог подарить Виктору Михайловичу оригинальный рисунок Репина. В 1961 году рисунок поступил в дом-музей по дарственной дочери художника Т.В. Васнецовой.

Визуальное сравнение четырех сканированных изображений при большом увеличении, а также сопоставление их с опубликованным в журнале «Нива» за 1911 год выявило некоторые отличия в деталях, не говоря о совершенно различном эмоциональном впечатлении, которое они производят на зрителя. Очевидно, что в сложившейся ситуации необходимо комплексное стилистическое и технико-технологическое исследование рисунков из собраний Радищевского музея, Сергиево-Посадского историко-художественного музея-заповедника и Дома-музея В.М. Васнецова, которое выявит, какой из музеев является обладателем оригинального рисунка выдающегося художника.

1. На момент поступления данного рисунка в графическом собрании Саратовского художественного музея имени А.Н. Радищева хранились семь работ И.Е. Репина, в числе которых портрет отца художника с книгой (1884), портрет И.С. Тургенева (1884?), «Не ждали» (1884).
2. Эту дату Щеглов указывает в записной книжке «с автобиографическими заметками изо дня в день» за 1886-1889 годы, а также подробно рассказывает об этом значительном эпизоде его жизни в воспоминаниях об А.П. Чехове.
3. Источниками для восстановления истории взаимоотношений литераторов могут служить воспоминания И.Л. Щеглова об А.П. Чехове, впервые увидевшие свет в 1905 году, их многолетняя переписка, а также дневниковые записи Ивана Леонтьевича, хранящиеся в рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский Дом) и фрагментарно опубликованные в «Литературном наследстве» (Т. 68. М., 1960. С. 479-492).
4. См.: Новикова А.А. Творчество И.Л. Леонтьева (Щеглова) в оценке А.П. Чехова // Вестник СПбГУ. https://www.vestnik-mgou.ru/Articles/Doc/3153 (дата обращения 28.09.2018 г.).
5. См.: Фетисенко О.Л. Константин Леонтьев, его собеседники и ученики: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. СПб., 2012.
6. Шах-Паронианц Л.М. К двадцатипятилетию литературной деятельности Ивана Леонтьевича Щеглова. Кронштадт, 1902.
7. Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 150. Оп. 1. Ед. хр. 1416. Л. 145 об.
8. Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 150. Оп. 1. Ед. хр. 1221.
9. Щеглов И.Л. Подвижник слова. Новые материалы о Н.В. Гоголе. СПб., 1909.
10. Местонахождение рисунка не установлено. По левому краю листа, в нижней его части, видны две буквы «ФК». Возможно, это инициалы владельца, бывшего или настоящего.
11. Местонахождение письма, о котором упоминает Щеглов, не установлено.
12. К очевидным отличиям портретов относятся и размеры листов: 19 х 13,5 и 20,5 х 13,8.
13. Радищевский музей. Отдел хранения архивных материалов. Научно-исторический архив. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. 124. Л. 30-36.
14. Письмо А.В. и В.В. Леонтьевых содержит подробный список переданных в музей документов и фотографий с указанием дат, размеров, надписей.
15. Фотография опубликована в книге Г.А. Клодта «Повесть о моих предках» (М., 1997) без указания изображенных лиц.
16. Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 150. Оп. 1. Ед. хр. 1252, 1253.
17. Лист, хранящийся в Радищевском музее, на 3 мм меньше по вертикали, чем лист Сергиево- Посадского музея-заповедника. Возможно, это погрешности измерения.