ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ ПОБЫВАЛ КАК ОБЫЧНО В АНГЛИИ...

Галина Андреева

Рубрика: 
СОБИРАТЕЛИ И МЕЦЕНАТЫ
Номер журнала: 
#1 2004 (02)

В АРХИВЕ ТРЕТЬЯКОВСКОЙ ГАЛЕРЕИ ХРАНЯТСЯ ПИСЬМА, ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ, СЧЕТА И ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ ПАВЛА МИХАЙЛОВИЧА ТРЕТЬЯКОВА И ЕГО СЕМЬИ. БЛАГОДАРЯ ПЕДАНТИЧНОСТИ И АККУРАТНОСТИ, СВОЙСТВЕННОЙ ДЕЛОВЫМ ЛЮДЯМ ЕГО СКЛАДА, МЫ РАСПОЛАГАЕМ ИНТЕРЕСНЕЙШИМИ ДОКУМЕНТАМИ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ТРЕТЬЯКОВА КАК КОЛЛЕКЦИОНЕРА, О СОЗНАТЕЛЬНОЙ ПЛАНОМЕРНОЙ РАБОТЕ ПО СОЗДАНИЮ ПЕРВОЙ В РОССИИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ГАЛЕРЕИ НАЦИОНАЛЬНОГО ИСКУССТВА. МЕНЕЕ ИССЛЕДОВАНЫ ФАКТЫ О ЕЖЕГОДНЫХ ЗАРУБЕЖНЫХ ПУТЕШЕСТВИЯХ СОБИРАТЕЛЯ. В ЭТИ ПОЕЗДКИ, ПОМИМО КОММЕРЧЕСКИХ ЦЕЛЕЙ, ТРЕТЬЯКОВА ВЛЕК ИНТЕРЕС К СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ ЕВРОПЫ. В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ОН ПОСЕЩАЛ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ВЫСТАВКИ И КРУПНЕЙШИЕ МУЗЕИ. ЕГО ВНИМАНИЕ К ЗАРУБЕЖНОМУ ИСКУССТВУ ПОСТОЯННО СООТНОСИЛОСЬ С АНАЛИЗОМ СОСТОЯНИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ШКОЛЫ ЖИВОПИСИ. ТРЕЗВО ОЦЕНИВАЯ ЕВРОПЕЙСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ, ПОПОЛНЯЯ ЗНАНИЯ, ОТТАЧИВАЯ ЗНАТОЧЕСКИЙ ВКУС, ТРЕТЬЯКОВ БОЛЕЕ ЯСНО ОПРЕДЕЛЯЛ ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ СОБСТВЕННОЙ СОБИРАТЕЛЬСКОЙ ПРОГРАММЫ.

ДЭВИД УИЛКИ. Ярмарка в Пилтси. 1804
ДЭВИД УИЛКИ. Ярмарка в Пилтси. 1804
(Кат. № 278) *. Холст, масло. 58,5 × 106,7. Фрагмент
* В скобках приведены номера по каталогу Всемирной выставки – International Exhibition 1862. Official Catalogue of the Fine Art Department. London. 1862

А.П. Боткина в своих воспоминаниях, относящихся к 1895 году, замечает: «Павел Михайлович побывал как обычно в Англии...»[1] Когда и как состоялось знакомство Третьякова с Великобританией? Третьяков посетил Лондон летом в июне 1860 года во время своего первого заграничного путешествия. Будучи молодым человеком, он находился в начале своей собирательской деятельности. Из писем к сестре и друзьям узнаем, что маршрут трехмесячного путешествия включал Германию, Бельгию, Англию, Ирландию, Францию, Швейцарию, Италию - «все главные города Европы, кроме только Вены». О впечатлении, произведенном на Павла Третьякова Лондоном, узнаем из письма его сестры Софьи:

Москва, 22 июня 1860
...Из твоего письма о Лондоне, Паша, я вижу что и на тебя он произвел такое же впечатление, как и на всех, видевших его в первый раз: он поразил тебя своим богатством, громадностью, своей необыкновенной деятельностью, но это было первое твое впечатление, а потом ты, кажется, заскучал, но, по правде сказать, я не понимаю, как ты при своей любознательности можешь в таком интересном городе, как Лондон, скучать... Уже это не погода ли туманная и дождливая имеет такую способность наделять всех скукой![2]

Спустя менее года в жизни Третьякова вновь возникает английская тема. Один из корреспондентов обратился к нему как члену Общества любителей художеств, имеющему авторитет у современных живописцев. Автор письма настоятельно обращался к Третьякову с призывом привлечь внимание отечественных художников к произведениям Шекспира и подобным его творчеству драматически выразительным историческим сюжетам.

Этот призыв, прозвучавший в период кризиса традиционной академической исторической живописи, заключал в себе здравый смысл, и не случайно он был обращен к одному из самых прогрессивных собирателей. Шекспировская Офелия не станет ли отдаленным прообразом утопленниц в полотнах художников второй половины XIX века, в знаменитой картине Василия Перова,а король Лир над трупом Корделии - не та же ли тема зазвучит в многочисленных картинах, представляющих образ Ивана Грозного у бездыханного тела своего сына, деспотически им погубленного? Искусство критического реализма, набиравшее силу и поддерживаемое активной собирательской политикой Третьякова, избирало трагические сюжеты, обнажая моральную силу страданий и смерти изображаемых героев, бросавших упрек и вызов обществу. Это качество драматургии шекспировских пьес, ценное для исторической живописи, и выделил автор письма Третьякову.

Самым значительным в истории русско-британских контактов третьей четверти XIX века можно считать участие России, русского искусства во Всемирных выставках в Лондоне 1862 и 1872 годов. Особый интерес представляет первое участие произведений из собрания Павла Третьякова в международной выставке 1862 года и оценка коллекционером этого важнейшего события. Отношения России и Великобритании, прерванные Крымской войной, восстанавливались.

Русская живопись была показана 78 произведениями, предоставленными художниками, главным образом академиками, а также работами, принадлежавшими Академии художеств, находившимися в собственности императора и членов императорской семьи, и принадлежавшими собирателю Жадомирскому. От самых известных коллекций отечественного искусства были делегированы соответственно: 7 картин из собрания Ф.И. Прянишникова; 4 - от К.Т. Солдатенкова; 3 - от П.М. Третьякова; 2 - из коллекции Н.А. Кушелева-Безбородко. Третьяков, начинающий, но уже обративший на себя внимание художественного сообщества коллекционер русского искусства, получил личное приглашение от организаторов принять участие картинами своего собрания в выставке 1862 года. Первоначально самим владельцем были предложены полотна - Василия Боровиковского «Портрет графини Кутайсовой», Карла Брюллова «Портрет Ланчи», Федора Бруни «Богоматерь», В.Г. Худякова «Каччиаторе». Выбор Третьякова представлял наиболее значимые художественные фигуры в истории русского искусства конца XVIII - первой половины XIX века. Одним из главных организаторов раздела русского искусства на Всемирной выставке был известный гравер и педагог Федор Иванович Иордан, хорошо знавший художественную жизнь Лондона по годам своего пенсионерства. Иордан лично осмотрел коллекцию Третьякова в Москве и внес встречное предложение рекомендовать к рассмотрению Советом Академии художеств для участия в выставке пять картин:

  1. Портрет аббата Ланчи К.П. Брюллова
  2. Умирающий музыкант барона М.П. Клодта
  3. Хоровод г. Трутовского
  4. Продавец лимонов г. Якоби
  5. Пейзаж близ Ораниенбаума г. Саврасова

Третьяков, видимо, сомневался в верности такого отбора, написав в одном из писем Иордану:

Я не думаю, чтобы Вы, рассмотря мои картины еще раз, нашли нужным послать их на Лондонскую выставку...[3]

В январе 1862 года в Петербурге состоялась выставка картин, отобранных для участия во Всемирной выставке в Лондоне. Иордан, уведомляя Третьякова об ее открытии, сообщал:                  

Набралось картин очень много, на данное нам в Лондоне пространство. Но это похвально, из большего числа можно снискать меньшее, трудно было бы сделать противное[4]

Академический Совет из пяти присланных Третьяковым отобрал лишь три жанровых картины:

  1. Умирающий музыкант (Больной музыкант) М.П. Клодта
  2. Хоровод (Хоровод в Курской губернии ) К.А. Трутовского
  3. Продавец лимонов (Разносчик) В.И. Якоби

Первыми (в мае 1862) из семьи Третьяковых Всемирную выставку сразу по приезду в Лондон поспешили посетить мать Павла Третьякова и его сестра Софья. Высказанные в частной переписке, до публикаций в отечественной прессе суждений профессиональных критиков В.В. Стасова и В.И. Григоровича, впечатления Третьяковых особенно дороги как непредвзятые свидетельства очевидцев:

На другой день по приезду были мы на выставке, которая так огромна, что для хорошего осмотра ее потребовалось бы несколько дней, так по крайней мере показалось мне на первый раз, что особенно всем нам бросилось в глаза, так это бедность и некрасивость размещения русских товаров, даже и картины-то наши повесили не в одном месте, часть их находится в одной комнате с товарами, а другая часть в отделении картин.

Доктор наш ужасно ругает русских как за то, что товаров чрезвычайно мало, так и за то, что и картин выставили мало и не совсем хорошие...[5]

Интересно, что будущая жена П.М. Третьякова - Вера Николаевна Мамонтова летом того же года побывала в Лондоне в сопровождении брата Николая, служившего там в то время в торговом агентстве.

К сожалению, остается неизвестным, посетила ли Вера Мамонтова Всемирную выставку.

Павел Михайлович Третьяков провел в Лондоне август - начало сентября1862 года, отъезжая по коммерческим делам в Манчестер. Ценным документом является Записная книжка Павла Михайловича Третьякова с заметками о русских картинах на Всемирной выставке в Лондоне и расходах в заграничных путешествиях 1862-18636. Наряду с пометками о маршрутах, гостиницах, расходах Третьякова в Англии значительная часть его записей посвящена картинам, экспонировавшимся на Всемирной выставке. В разделе британского искусства Третьяков обращает внимание на архитектурные акварели. В этом сказывается навык практически мыслящего делового человека. Третьяков перечисляет имена известных английских художников XVIII столетия и ведущих современных мастеров - Дж. Рейнолдса, Т. Гейнсборо, Дж. Морланда, У. Хогарта, Д. Уилки, Т. Лоуренса, Ч. Лесли, Ч. Истлейка, У. Малреди, Т. Уэбстера, Р. Бонингтона, Э. Ландсира, У. Ханта, Дж. Констебла, У. Тернера, Дж. Крома, П. Несмита и др. Третьяков рядом с номером каждой упомянутой им картины педантично помечал ее жанр. В целом он выделил около 30 произведений художников бытового жанра,15 произведений пейзажистов (включая марины), 12 исторических полотен, 10 портретов, 1 (?) батальный сюжет.

Третьяков отметил картины на исторические и литературные темы, в частности на сюжеты «Фауста» Гете и «Макбета» Шекспира, последние, возможно, особо памятуя процитированное выше письмо о выразительности шекспировских сюжетов. Третьяковым упомянуты произведения прерафаэлита У. Ханта, назван ряд пейзажей, но основной интерес Третьяков проявил к английской жанровой живописи, в том числе представляющей сцены из сельской жизни и эпизоды жанрового характера (картины Дж. Морланда, Д. Уилки, Е. Берда, Т. Уэбстера, У. Фрита, У. Коллинза и др.). Приблизительно в это же время неизвестный английский автор обзора Всемирной выставки в Art Journal выделил бытовой жанр, преимущественно посвященный сельской жизни, как одно из главных направлений развития современной английской школы живописи: «…that truly English school of home sympathies and rustic simplicity, to which the foreign galleries of the International Exhibition afford little or no parallel . made sacred in the sphere of poetry by the writings of Grabbe and Wordsworth…»[7]

Интерес Третьякова к бытовому жанру был закономерен, его тонкий наблюдательный глаз выхватил одно из характернейших явлений английской живописи, усмотрев в нем параллель тенденциям в русском искусстве. После отмены крепостного права в России прошел год, крестьянский вопрос был одним из самых злободневных. Жизнь русской деревни станет главной темой русских художников-жанристов 1860-х годов, ведущих мастеров раннего передвижничества.

Среди других иностранных школ, наиболее полно представленных на выставке и соответственно более подробно освещенных в записных книжках Третьякова, - французская школа. Третьяков и французское искусство - тема отдельного исследования. Отметим, что в отличие от британского раздела французский привлек внимание Третьякова преимущественно пейзажами художников- барбизонцев - Ч.-Ф. Добиньи, Т. Руссо, Дж.-Ф. Милле, К. Труайона, творчество которых становилось известным и притягательным для русских художников и коллекционеров (произведения живописцев этого круга будут целенаправленно собирать С.М. Третьяков, А.П. Боголюбов). Отмечены Третьяковым и картины исторического содержания - П. Делароша, Ж. Жерома, А. Шеффера.

Из 78 произведений русского раздела Всемирной выставки 17 в настоящее время находятся в собрании Третьяковской галереи, не менее 20 - в Русском музее, ряд других в региональных музеях России. Это подтверждает в целом качественность отбора его устроителей, учитывая и то, что многие участники русского раздела были современными и довольно молодыми художниками. На выставке прозвучали имена, вошедшие в историю русского искусства второй половины XIX века - И.К. Айвазовский, Т.А. Нефф (автор знаменитых росписей и мозаик Исаакиевского собора), A.П. Боголюбов, В.И. Якоби, М.П. Клодт, В.Г. Худяков, П.П. Чистяков и др. Качественной была ретроспективная часть русского художественного отдела, вмещавшая в себя работы выдающихся русских мастеров - B.Л. Боровиковского, К.П. Брюллова, М.И. Лебедева, С.Ф. Щедрина, О.А. Кипренского, В.А. Тропинина, А.Г. Венецианова. Демонстрировались такие шедевры русского искусства, как три портрета «смолянок» (Е. Молчановой, Н. Борщовой, Г. Алымовой) и «Портрет Екатерины II в храме богини Правосудия» Д.Г. Левицкого, «Автопортрет» К.П. Брюллова, «Явление Христа Марии Магдалине» А.А. Иванова, «Сватовство майора» и «Вдовушка» П.А. Федотова. В то же время отбор ряда произведений был странен и неудачен. Обычно сдержанный и лаконичный в своих высказываниях, Третьяков с возмущением констатировал в своей записной книжке:

Русская школа: Всех картин 78; неужели русская школа произвела только 78 произведений, достойных для отправления на выставку? Нетъ!

Упреки Третьякова, в то время еще не обладавшего хорошим знанием истории русского искусства XVIII века и не проявившего знаточеского его понимания, в неточном выборе картин Левицкого и Боровиковского можно оспорить. Но в целом Третьяков продемонстрировал ясность и самостоятельность, например в сравнении с позицией академического Совета, суждений. Позднее, в конце 1862 года (ж. «Современная летопись», 1862, №11) - первой половине 1863 (ж. «Современник», № 4, 5), Всемирная выставка и процесс отбора произведений российской стороной («без плана и мысли») был подвергнут тщательному анализу и критике Василием Стасовым. Третьяков, очевидец и участник лондонских событий, с большим вниманием воспринял суждения молодого, но талантливого критика, которые соответствовали многим его личным наблюдениям и размышлениям.

Один из важнейших вопросов, по мнению Стасова, который возник в связи с первым широким участием русского искусства на Всемирной выставке: что наша живопись в ряду других школ?.. Какие же положительные признаки нашей школы, какой ее характер? На кого она всего более похожа? Критик дает ясный ответ:

Всемирная выставка 1862 года послужила, наконец, к определению, с какой школой искусства у нас более всего сходства. Наша школа (я говорю о прежних ее периодах) всего более имеет общих черт с одною из европейских школ прежнего времени, с которою ее еще не сравнивали, да и нельзя было этого сделать до нынешней выставки, - с английскою. Такое сравнение на первый взгляд оскорбит многих. Как сравнивать наши таланты, наших гениев с английскими живописцами, которых в Европе никто не знает, да и знать не хочет! Всемирные выставки переменяют много  прежних понятий, в том числе прежние понятия об английской школе живописи. Она, как и мы, в первый раз выступила перед целым светом. Со всеми своими силами и недостатками[8].

Стасов одним из первых нашел принципиальное сходство в жанровом развитии русского и английского искусства предшествующего времени. Справедливо выделил особые достижения мастеров английского и русского портрета:

...Мы тут шли одним шагом с Англией, и все венцы, которые она заслужила, принадлежат и нам. Портреты Левицкого, Боровиковского, Кипренского, Брюллова станут рядом с лучшими портретами Рейнольдса, Гейнсборо, Ромнея и Лоуренса, заключают столько же изящества, правды, блестящих роскошных тонов... великосветской грации, вельможного достоинства, пышной парадности[9].

Стасов оценивал выставку 1862 года с позиций приверженца набирающего силу искусства реалистического направления. Он находил большую общность в направлении развития английского и русского искусства в сторону реалистической жанровой живописи, сравнивал Хогарта и Федотова, точно подметив важную содержательную разницу искусства двух школ:

...Нигде мы не встретим такой близости к гогартовскому направлению, как в русской новой школе. Федотов - Гогарт России.

…Между искусствами обоих народов существует и глубокая разница. Русское искусство никогда не повторяло английского искусства, тем более что его вовсе не знало[10].

Последнее утверждение требует поправки. Важно другое - Стасов верно отмечает, что

…свойственное английской жанровой живописи морализаторство не имеет основ в направлении народного духа в России... любимые темы английского искусства: угнетенная старость, страдающая беспомощность и потом, как последняя страница английского романа, счастливая свадьба, восторг оправданного судом семейства, схваченный законом преступник. ...Русское искусство столь же мало думает о морали, добронравности и семейном счастье, как Гоголь и родившаяся от него литература. Конечно, оно не меньше, чем у английского народа, надарено талантом к сатире и юмору. русское искусство столь же глубоко реально, как английское, оно столь же смело и талантливо нисходит в тину вседневной жизни, охватывает... мир бедности и несчастья. но у него есть свои мотивы[11]

Стасов отмечает несравнимое разнообразие народных типов, встречающихся в русской действительности. По его убеждению, это основной источник достоверных жизненных сюжетов. Фундаментальный тезис о том, что воспроизведение действительности - оригинальная и сильная сторона нынешнего, реалистического, направления русской отечественной школы выдвинули и английские критики, освещавшие выставку:

Все надежды русского искусства в будущем опираются на картины из русской жизни и истории. ...Если она (Россия) примется за действительное национальное направление.

Уроки, или поучения, как их назвал Стасов, Всемирной выставки для русского искусства имели принципиальный и перспективный характер.

Всемирная выставка 1862 года в Лондоне показала искусство России в ряду художественных школ Европы, явилась катализатором национального самоопределения русского искусства, продемонстрировала достижения русской портретной школы, неактуальность академического искусства в его современном виде, предсказала будущность развития реалистического содержательного, народного по своему характеру искусства, каковым стало искусство передвижников. Спустя только год в 1863 состоится знаменитый бунт дипломников Академии художеств против ограниченности академических догм. Объединившись с московскими художниками, эти петербуржцы создадут впоследствии знаменитое Товарищество передвижных художественных выставок. Первая выставка передвижников откроется в 1871 году накануне Всемирной выставки в Лондоне 1872 года, на которой русское искусство реалистического направления, народное по духу, выступит полноправным и сильным участником, но эта тема отдельной статьи. Главным собирателем и вдохновителем искусства передвижников станет Павел Михайлович Третьяков; неслучайно один из французских критиков назовет художников его круга «третьяковскою школой». Участие П.М. Третьякова во Всемирной выставке 1862 года своими картинами, его непосредственные впечатления от увиденного в Лондоне художественного многообразия, анализ национальных экспозиций Василием Стасовым, безусловно, сказались на дальнейшем развитии контактов Третьякова с Англией, подтвердили верность и жизненность его личных соображений о структуре и национальном характере создаваемой им галереи. Вероятно, тогда же, но не позднее первой половины 1860-х годов (в то десятилетие он побывал в Англии в 1863 и 1865) Третьяков посетил недавно открытую для публики Национальную портретную галерею в Лондоне и определился в намерении планомерно создавать и включать как неотъемлемую часть в свое собрание портреты людей, дорогих нации. Третьяков укрепился в своей позиции придать своему собранию высокий национальный интерес, представить национальную школу живописи во всей ее полноте, показать ее самостоятельное лицо и способность к развитию по действительно национальному направлению. Большой патриот и преданный своей благородной идее создания национальной галереи русского искусства, Третьяков своей практической деятельностью снял горькие, но во многом справедливые упреки английских критиков в том, что русское искусство в прежнем своем развитии не показало высокого национального интереса, определенного национального стиля[12].

Контакты Третьякова с Великобританией активно продолжались после 1862 года, он много раз посещал эту страну (в 1863, 1865, 1872, 1887, 1895, 1896), последний раз за полтора года до смерти, весной 1897-го.

Павел Михайлович Третьяков имел деловые связи в Лондоне, Манчестере и Батфорде, бывал в Глазго и Эдинбурге. Его визиты в Великобританию носили не только коммерческий характер. В каждый приезд на Британские острова Третьяков стремился посетить выставки, в которых принимали участие русские мастера (например, В.В. Верещагин), множество экспозиций работ английских художников, музеи. Об интенсивности английских художественных впечатлений Третьякова свидетельствуют характерные выдержки из писем и воспоминаний 1895-1897 годов:

2 мая 1895:
Вчера я осмотрел четыре выставки и Национальную галерею. Здесь выставки открыты с 8 утра до 7 вечера и музеи с 10 также до 7 вечера (разумеется, в летнее время), можно
много успеть осмотреть[13].

4 мая 1895:
...Вторник был в Кенсингтонском музее и на разных мелких выставках, вчера день провел в Оксфорде; сегодня последний день, буду в разных музеях, а завтра в 8 ч. утра уеду. Ты говоришь о путешествии по Англии, да его очень легко сделать, всего 24 [2-4?] города, стоящих внимания, а я в каждое путешествие 30-40 осматриваю. Два самых интересных уже видел. Только здесь без языка очень нелегко, даже в такой большой новой и превосходной гостинице, где я живу, не говорят ни на каком языке, кроме английского[14].

Из воспоминаний А.П. Боткиной за 1896 год:

Третьяков едет в Лондон, где надо посетить десять, хотя и небольших, выставок, и после некоторого колебания соблазняется и забирается в Шотландию - Эдинбург и Глазго[15].

Из письма Третьякова в мае 1897 из Лондона:
Приехал сюда в среду, в половине шестого вечера. Вчера видел уже четыре выставки[16].

С каждым новым приездом внимание Третьякова все более привлекала бурная художественная жизнь, театр, литература этой страны. Интерес к Великобритании сохранялся и по возвращении в Россию. Павел Михайлович посещал выставки английских акварелистов в Петербурге, из прессы узнавал о новостях культуры. Не зная английского языка, он все-таки стремился приобщиться к английской классической литературе. Будучи уже нездоровым, незадолго до смерти Третьяков читал биографию Александра Иванова, одного из любимых им художников, и «Ярмарку тщеславия» У. Теккерея...

 

  1. Боткина А.П. Павел Михайлович Третьяков в жизни и в искусстве. М.,1993, с. 285.
  2. Письмо С.М. Каминской - П.М. Третьякову, 22 / VI 1860, - OP ГТГ ф. I, ед. хр. 5126, л. 2.
  3. Письмо П.М. Третьякова - Ф.И. Иордану от 17 января 1862. - ОР ГТГ, ф. I, ед. хр. 4751, л. 32.
  4. Письмо Ф.И. Иордана - П.М. Третьякову от 23 января 1862. - ОР ГТГ, ф. I, ед. хр. 1 523.
  5. Письмо С.М. Каминской - П.М.Третьякову от 18 мая 1862. - ОР ГТГ ф. I, ед. хр. 5135, л. 1 об.
  6. ор гтг ф. I, ед.хр. 4798, л. 49.
  7. [...эта истинно английская школа, представляющая удовольствия домашней жизни и сельской простоты, которой иностранные галереи на Всемирной выставке демонстрируют слабое или полностью отсутствующее подобие, освящена поэтическими сочинениями Грабба и Уодстворта... (Перевод ГА.) Art Journal, 1 June 1862, p.150.
  8. Стасов В.В. Избр. соч. В. 3 т. М., 1952, т. 1, с. 86.
  9. Стасов В.В. Указ. соч. 88-90.
  10. Там же, с. 90-91.
  11. Там же, с. 93.
  12. Стасов В.В. Указ соч., с. 85.
  13. Письмо П.М. Третьякова - В.Н. Третьяковой, 2 мая 1895. - ОР ГТГ ф. I, ед. хр. 6099, л. 1.
  14. Письмо П.М. Третьякова - В.Н. Третьяковой, 4 мая 1895. - ОР ГТГ, ф. I, ед. хр. 6100, л. 1.
  15. Боткина А.П., Указ. соч., с. 287; ОР ГТГ, ф. I, ед. хр. 6135; ед. хр. 6138 - 6141.
  16. Там же, с. 290; ОР ГТГ ф. I, ед. хр. 6256, 6259.
Иллюстрации
Лондон
Лондон
К.А. ТРУТОВСКИЙ. Хоровод в Курской губернии. 1860
К.А. ТРУТОВСКИЙ. Хоровод в Курской губернии. 1860
(Кат. №1699). Холст, масло
Записная книжка Павла Михайловича Третьякова с заметками о русских картинах на Всемирной выставке в Лондоне и расходах в заграничных путешествиях 1862–1863 гг.
Записная книжка Павла Михайловича Третьякова с заметками о русских картинах на Всемирной выставке в Лондоне и расходах в заграничных путешествиях 1862–1863 гг. – ОР ГТГ, ф. I, ед. хр. 4798
ДЖ. КОЛЛИНСОН. Урок чистописания. 1855
ДЖ. КОЛЛИНСОН. Урок чистописания. 1855
(Кат. № 501). Дерево, масло. 54 × 43
ДЭВИД УИЛКИ. Крестьянская свадьба. 1818
ДЭВИД УИЛКИ. Крестьянская свадьба. 1818
(Кат. № 277). Дерево, масло. 64,4 × 96,6
ТОМАС ЛОУРЕНС. Портрет папы Пия VII. 1819
ТОМАС ЛОУРЕНС. Портрет папы Пия VII. 1819
(Кат. № 141). Холст, масло. 106 × 70
ДЭВИД УИЛКИ. Оборона Сарагосы. 1828
ДЭВИД УИЛКИ. Оборона Сарагосы. 1828
(Кат. № 275, под названием «Защитница Сарагосы»). Холст, масло. 94 × 141
ДЭВИД УИЛКИ. Пифферари. 1829
ДЭВИД УИЛКИ. Пифферари. 1829
(Кат. № 257, под названием «Пифферари и пилигримы, исполняющие гимны в похвалу Мадонны»). Холст, масло. 46 × 36,2
ТОМАС УВИНС. В неаполитанской мастерской. 1832
ТОМАС УВИНС. В неаполитанской мастерской. 1832
(Кат. № 217, под названием «Резчик образов. Интерьер неаполитанской мастерской». Холст, масло. 75 × 86,3
Лондон
Лондон
В. ТИММ. Русский стенд на Всемирной выставке в Лондоне
В. ТИММ. Русский стенд на Всемирной выставке в Лондоне.
Литография
В.И. ЯКОБИ. Разносчик. 1858
В.И. ЯКОБИ. Разносчик. 1858
(Кат. № 1652). Холст, масло
М.П. КЛОДТ. Больной музыкант. 1859
М.П. КЛОДТ. Больной музыкант. 1859
(Кат. № 1659). Холст, масло. 39 × 51,2
Записная книжка Павла Михайловича Третьякова с заметками о русских картинах на Всемирной выставке в Лондоне и расходах в заграничных путешествиях. 1862–1863 гг.
Записная книжка Павла Михайловича Третьякова с заметками о русских картинах на Всемирной выставке в Лондоне и расходах в заграничных путешествиях. 1862–1863 гг.
ОР ГТГ, ф. I, ед. хр. 4798
ТОМАС УЭБСТЕР. Деревенский хор. 1847
ТОМАС УЭБСТЕР. Деревенский хор. 1847
Дерево, масло. 60,4 × 91,5
УИЛЬЯМ КОЛЛИНЗ. Деревенская любезность. 1832
УИЛЬЯМ КОЛЛИНЗ. Деревенская любезность. 1832
(Кат. № 252) Холст, масло. 70,5 × 90
УИЛЬЯМ ХАНТ. Свет мира. 1851–1853
УИЛЬЯМ ХАНТ. Свет мира. 1851–1853
(Кат. № 580) Холст, масло. 125,9 × 59,8
ДЭНИЕЛ МАКЛАЙЗ. Печатная мастерская Какстона, 1851
ДЭНИЕЛ МАКЛАЙЗ. Печатная мастерская Какстона, 1851
(Кат. № 413, под названием «Какстон демонстрирует пробный лист Эдуарду IV»). Холст, масло. 218,5 × 284,5
УИЛЬЯМ ЭТТИ. Битва. Женщина, молящая о пощаде побежденных. 1825
УИЛЬЯМ ЭТТИ. Битва. Женщина, молящая о пощаде побежденных. 1825
(Кат. № 373) Холст, масло. 254 × 341
УИЛЬЯМ ЭТТИ. Спящая нимфа и сатиры. 1828
УИЛЬЯМ ЭТТИ. Спящая нимфа и сатиры. 1828
(Кат. № 263) Холст, масло. 129,5 × 179

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play