Италия — Россия: сквозь века. От Джотто до Малевича. Взаимное восхищение

Катерина Кардона, Заведующая отделом культурных связей галереи Скудерие дель Куиринале

Рубрика: 
МЕЖДУНАРОДНАЯ ПАНОРАМА
Номер журнала: 
Специальный выпуск. ИТАЛИЯ - РОССИЯ: НА ПЕРЕКРЕСТКАХ КУЛЬТУР

В галерее Скудерие дель Куиринале (Scuderie del Quirinale) в Риме открылась первая часть большой экспозиции «От Джотто до Малевича». Эта выставка (с 7 февраля 2005 года она переместится в Москву, в Музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина), организованная при поддержке Министерств культуры и внутренних дел Италии и России, явилась результатом сотрудничества главных музеев обеих стран.

Искусство Италии, разделенной на коммуны и отдельные государства и потом вновь объединившейся. Искусство Новгорода, Ростова и Москвы - от эпохи феодальной раздробленности до времен бескрайней империи с их общим по происхождению религиозным искусством, на которое долгое время оказывала свое влияние Византия. Пути развития культур двух стран, на первый взгляд очень разные, представляются в определенный момент чрезвычайно близкими, несмотря на те различия, которые также показаны на выставке. Наилучшим способом для сравнения двух культур является путь признания роли искусства как первейшего и неотъемлемого фактора национальной идентификации. Таким образом, экспозиция построена так, чтобы ясно воспринимались как периоды сближения, так и отдаления итальянского и русского искусства.

Итальянское присутствие в России имеет многовековые корни. Уже в конце XV века в Москву стали приезжать итальянские мастера, которых приглашали для участия в строительстве Кремля. Среди них чаще всего упоминается знаменитый болонский архитектор Аристотель Фиорованти, который в 1475 году прибывает в Москву для возведения Успенского собора. Тот же Фиорованти является архитектором столь привычного для нашего культурного ландшафта дворца Подеста в Болонье. Однако с произведениями итальянских живописцев и скульпторов русские люди были абсолютно незнакомы, «впрочем, в общем контексте русской культуры для них и не было места: новые формы светского искусства не могли включиться в нее, и религиозное искусство из-за конфессиональных различий развивалось различными путями», как пишет Виктория Маркова в каталоге выставки.

Да, пути их были совершенно разными, и кажется невероятным то, что можно охватить одновременно две такие далекие друг от друга, «несообщающиеся» вселенные на противоположных стенах Скудрие дель Куиринале. На одной - Италия: от человечности и сопереживания чужой боли Джотто и далее через века в постоянном поиске правдоподобия живописи - в том, что улавливает взгляд, проходя через построение пространственной перспективы, объемность фигур, разнообразие ракурсов и растущее стремление к иллюзорности. Возвращение к природе, возвращение к античности - эти две темы с момента возникновения итальянской живописи превратились в дальнейшем в главенствующие и вызывают восхищение по сей день. Когда видишь расположенные на одной и той же стене имена и творения, которые в учебниках по истории искусств из поколения в поколение передаются в числе самых интересных, сложных и утонченных действующих лиц в истории человечества, это волнует и потрясает: Джотто, Донателло, Брунеллески, Мантенья, Леонардо, Боттичелли, Беллини, Джорджоне, Тициан... На другой - мы видим расцвет живописи, полной многозначности, необыкновенной и далекой, как звезды, иконописи. «Икона - это вера в истину», - дает разъясняющее определение Наталья Шередега в одном из своих эссе.

На выставке представлены основные этапы развития древнерусской иконописи: с периода, предшествовавшего монголо-татарскому нашествию, до конца XVII века, знаменитые художественные центры - Новгород, Псков, Тверь и Ростов, легендарные Андрей Рублев и Дионисий. Глаз теряется в оттенках темной охры, в ярко- и темно-зеленом, в розово-красном, в желтом и золотом письме священных и архетипических образов как отражении небесного мира, воспринимаемого как подлинное и реальное. По-прежнему заметно влияние Византии, представшее здесь во всем своем величии, Византии мифической, словно Атлантида, и объединяющей как общенародный язык койне. Появляются мысли о Равенне, Торчелло, венецианском соборе Сан-Марко, и не случайно итальянский мастер Фиораванти показал русским собор Сан-Марко как возможный образец храмовой постройки Кремля, и они сразу признали в нем православный храм.

Вот с чего начинается «взаимное восхищение». Взаимовлияния не бывает без близости культур, и эти настолько разные цивилизации переплетаются родственными корнями, которые данная выставка и хочет показать. Именно общие истоки и расстояние, потом пролегшее между ними из-за разделения церкви на соборе 1056 года, показывает «тот эмоциональный характер русско-итальянских отношений... которые иногда переходили в восхищение, иногда в неприязнь, а чаще всего во взаимное удивление. Ни с одной из европейских стран у России не было настолько сложных и захватывающих отношений. У голландцев, немцев, англичан русские охотно многому учились, они постоянно восхищались французами, но мечтали они... мечтали они всегда об Италии», как написала в своем эссе Ирина Данилова.

Именно пример немцев, голландцев и англичан Петр Великий заимствовал в качестве образца для подражания: в том, что касается манеры одеваться, правил придворного этикета, общего принципа принятия законов, понимания искусства и его коллекционирования. Особенно Петр I любил голландское искусство, в частности морские пейзажи. Ценил он также и итальянскую живопись. Здесь берет начало русская страсть к искусству итальянского Возрождения, которая достигнет своего апогея при Екатерине II. Но почему все это начинается с основания Санкт-Петербурга, волшебного города, вознесшегося «из тьмы лесов, из топи блат»? Чтобы лишний раз вспомнить стихи Пушкина о возникновении города, основанного на диком месте: «Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно»? Это был 1703 год.

Семнадцатый век, наверное, - тот период, когда отдаленность России от Италии была наибольшей. Крайняя подвижность форм в барокко, революция Бернини, потрясающие сознание новаторства таких гениальных художников, как Караваджо, Карраччи, Пьетро да Картона и Лука Джордано, полностью противопоставлены программной статичности русского искусства, которое, казалось, делало все, чтобы не дать проникнуть западной «заразе». Однако частично итальянская культура все-таки начинает просачиваться в Россию через жанр портрета. Портрет теперь становится в полном смысле этого слова инструментом для восхваления собственной власти. Были портреты для царя, аристократии и новых, появляющихся классов общества. Такое явление стало своеобразным проводником, позволившим русской официальной культуре соприкоснуться со вселенной форм западного искусства. Вот и первая брешь. Одновременно с жанром портрета с наступлением эпохи Просвещения начинает широко распространяться другая мода, а именно - мода на ведуты. Ведутизм со своим строгим подчинением пространства законам перспективы, а также благодаря «оптической камере», определяется как стиль, выражающий особенности эпохи, в то время как мода на барочные аллегории отходит на второй план. Среди ведутистов много художников, всегда пользовавшихся особой любовью, - это и Беллотто, и Каналетто, и Гварди... Но настоящим открытием для тех, кто никогда не видел их, в переполненных строгих залах Третьяковской галереи будут ведуты Алексеева, например набережная Санкт-Петербурга или Соборная площадь.

Это была эпоха Grand Tour - «большого путешествия» и путешественники привозили на родину изображения того, что они видели в поездках, полных самых разных приключений. Возникает самый настоящий, все более процветающий рынок произведений итальянских художников, скульпторов и архитекторов. Таким образом, путешественники и коллекционеры попытались соединить пути дипломатии и распространения искусства, пользуясь поддержкой покровительницы просветительства Екатерины Великой. В огромных количествах скупаются предметы античного искусства, но не только. Через своих доверенных лиц Екатерина пытается установить отношения с самими художниками, чтобы делать им заказы напрямую. И в Москве начинается настоящее соревнование по приобретению в свои коллекции картин итальянских художников, которые становятся предметами особой гордости. Участвуют в этом соревновании как высокородные князья, так и представители новых классов общества, которые стараются буквально увешать все стены роскошными коллекциями картин.

Со времен Венского конгресса для обеих стран открываются новые общественные и культурные горизонты, ставшие уже вполне европейскими. И выставка показывает, каким образом работы художников в то время соответствовали вызовам новой эпохи. И нет смысла воскрешать в памяти моменты прямых контактов между Россией и Италией - эта глава из истории академического искусства и культурного обмена первой половины XIX века уже была подробно рассмотрена на такой памятной выставке, как «Величие Рима» в 2003 году. На данной же выставке поразительным образом показано то, что, по словам Маттео Лафранкони, члена научной комиссии выставки в Риме, было «сходствами на расстоянии, способными обнаружить родственность культур при независимом существовании, свойственную континентальному культурному контексту вообще... И сходств было много везде - начиная от романтизма в литературном ключе Фабре и Тропинина до романтизма в ключе театральном Хайеца и Брюллова, от блеска литературы внутренних покоев в стиле бидермайер Толстого и Де Фалько до лирического и хроникального реализма представителей современности (Лега, Индуно, Прянишников), от аристократической сдержанности портретов Хайеца и Зарянко до социального реализма Фаттори и Савицкого... и заканчиваются они, наконец, в таинственной области символического экспрессионизма, уже возвестившего начало будущей революции авангардистов».

Наверное, в этом и состоит основная новизна для общества. В этом тесном двойном сопоставлении, нужном для того, чтобы показать, располагая рядом совместимые друг с другом темы и жанры, необычные ассонансы, которые проявляются в России и в Италии на протяжении всего XIX века, получившего на выставке название «Век буржуазии. От романтизма до символизма». Далее идет XX век, история которого, всем нам известная, еще более запутана. И снова здесь, пусть их и не так много, встречаются имена поистине блестящие - Де Кирико, Кандинский, Модильяни, Шагал, Малевич. Этой удивительной выставке удалось рассказать нам о том филигранном языке чувств, который, несмотря ни на что, продолжает существовать во всем мире и по сей день.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play