Так вот ты какой, Восток!*

Павел Павлинов

Рубрика: 
ВЫСТАВКИ
Номер журнала: 
#4 2014 (45)

ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ СТОЛЕТИЯ В ЕВРОПЕ ПОЛУЧИЛ БОЛЬШОЕ РАЗВИТИЕ ИНТЕРЕС К ВОСТОКУ - К КУЛЬТУРЕ ПРОЖИВАЮЩИХ В СТРАНАХ АЗИИ И АФРИКИ НАРОДОВ, К ИХ БЫТУ, ВЕРОВАНИЯМ, ОКРУЖАЮЩЕЙ ИХ ПРИРОДЕ. НЕ ОБОШЛИ ВНИМАНИЕМ ЭТУ ТЕМАТИКУ С ЕЕ НОВОЙ ПАЛИТРОЙ, НОВЫМИ КОЛОРИТАМИ МНОГИЕ РУССКИЕ ХУДОЖНИКИ, СКУЛЬПТОРЫ И АРХИТЕКТОРЫ, В ТОМ ЧИСЛЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ СЕМЬИ ЛАНСЕРЕ - СЕРЕБРЯКОВЫХ.

* И з поэтического цикла Анны Ахматовой «Луна в зените», написанного в 1942 году в Ташкенте во время эвакуации.

С 14 февраля по 30 марта 2014 года в Государственной Третьяковской галерее прошла выставка «Зинаида Серебрякова. Парижский период». По сравнению с предыдущей монографической выставкой работ Серебряковой в этом музее в 1986 году, на которой были представлены все периоды творчества художницы, сейчас демонстрировались произведения, созданные после ее переезда во Францию в 1924 году и хранящиеся преимущественно в «Fondation Serebriakoffx в Париже. Значительное место в экспозиции (почти половина работ художницы) заняли ее марокканские серии 1928-1929 и 1932 годов. Впервые в Москве были также представлены работы детей Зинаиды Серебряковой - Александра и Екатерины. Почти одновременно (27 ноября 2013 - 16 марта 2014) в музее-заповеднике «Коломенское» прошла выставка «Дагестан глазами Евгения Лансере», посвященная творчеству брата Зинаиды Серебряковой. Одновременность этих экспозиций дала возможность сравнивать и анализировать возникновение и развитие «восточных» тенденций в творчестве таких замечательных представителей Серебряного века, как Зинаида Серебрякова и Евгений Лансере.

Впервые в семье Востоком заинтересовался еще отец -скульптор Евгений Александрович Лансере, в 1870-е годы несколько раз побывавший на Кавказе. Осенью 1874 года он совершил со своей молодой женой Екатериной Николаевной (урожденной Бенуа) свадебное путешествие в Грузию. Местная культура вдохновила мастера на создание многих этнографически достоверных скульптурных изображений грузин («Мальчик-грузин, погонщик трех ослов», «Кавказский погонщик верблюдов»), татар («Тулухча, тифлисский водовоз»), черкесов, лезгин («Джигитовка лезгин»). Екатерина Николаевна, художник по образованию (посещала рисовальные классы П.П. Чистякова в Академии художеств), дочь архитектора Николая Леонтьевича Бенуа, в Тифлисе сделала в технике акварели несколько пейзажей города со стороны реки Куры и с соседних гор, а также работы в анималистическом жанре («Ослик», «Фазан обыкновенный»).

Значительный интерес вызывают конные скульптуры Е.А. Лансере 1870-х годов, изображающие жителей Средней Азии, киргизов и особенно узбеков: «Северный афганец», «Туркестанский воин», «Эмир Бухары». Открытым остается вопрос, виделся ли скульптор с двоюродным братом Екатерины Николаевны Лансере - Алексеем Леонтьевичем Бенуа (1838-1902), с 1874 года работавшим архитектором в Туркестане1.

В 1883 году мастер посетил Алжир, через год после поездки в страну художника С.В. Бакаловича. В результате появилась «алжирская» серия работ Лансере: скульптурная группа «Большая арабская джигитовка» с четырьмя конными арабами и много небольших отлитых в бронзе скульптур, затрагивающих темы смерти («Араб с убитым сыном»), бедности («Нищий араб»), жизни простых людей («Кабил, продавец воды»). Надо отметить, что «Одалиска после танца» (1885) Лансере напоминает марокканских женщин Э. Делакруа.

Евгений Александрович Лансере умер рано, в 37 лет, однако он смог передать детям свой интерес к изучению разных народов и регионов, особенно старшему сыну Евгению (1875-1946) и младшей дочери Зинаиде (1884-1967). Всемирно известными стали марокканские серии Зинаиды Серебряковой, созданные в двух поездках 1928-1929 и 1932 годах, в которых художница реализовала свою тягу к изображению экзотичной страны. Ведь восточные мотивы интересовали ее еще с дореволюционного времени. Можно вспомнить прекрасный «Автопортрет в шарфе» (1911, Музей личных коллекций, Москва) или многочисленные эскизы 1915-1916 годов с аллегорическими фигурами «Сиам», «Турция», «Индия» и «Япония» к панно для Казанского вокзала в Москве.

Особенно сильное влияние на Зинаиду оказывал брат Евгений Лансере, от которого она восприняла многие художественные предпочтения. До Первой мировой войны Евгения больше интересовала культура Западной Европы, куда он неоднократно ездил с 1894 года. Один из его главных преподавателей по Рисовальной школе Императорского общества поощрения художеств, Ян Ционглинский, изучал Египет, Тунис, Турцию, Палестину, Индию и даже Цейлон. Однако Евгений только один раз побывал на Дальнем Востоке. Это была поездка в Маньчжурию и Японию, совершенная с 4 июня по 11 августа 1902 года вместе с его дядей Леонтием Николаевичем Бенуа. Значительная часть путешествия проходила по недавно открытой Китайско-Восточной железной дороге, где управляющим в 1902-1918 годах работал Дмитрий Леонидович Хорват - муж Камиллы Альбертовны Бенуа. Во время поездки художник создал большое количество выразительных бытовых и пейзажных зарисовок и этюдов, восемнадцать из которых в 1904-1906 годах были воспроизведены на открытках Общины св. Евгении, в том числе виды Маньчжурии с сопками Большого Хингана, известными также по более поздней экспедиции 1934-1935 годов Н.К. Рериха. Архитектурных впечатлений накопилось немного («Стены в старом Харбине», «Маньчжурия. Китайская кумирня»), зато больше жанровых сцен и живых зарисовок («Порт-Артур. Китайские джонки»).

Поворотным в творчестве Евгения Лансере стал 1912 год, когда издательство «Товарищество Р. Голике и А. Вильборг» в Санкт-Петербурге заказало художнику иллюстрации и оформление повести Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат». В июле он поехал на Кавказ, чтобы самостоятельно посмотреть и зарисовать места, связанные с Хаджи-Муратом, реконструировать его облик. Мастер посетил Чечню, Дагестан, Закатальский округ, Елисаветпольскую губернию и Тифлис. 19 августа художник пишет своему дяде Александру Бенуа: «Собственно "специальное" "Хаджи-Мурат" путешествие уже кончилось; но помимо этой задачи, сколько тем, сколько истинного, живого средневековья, которое только подразнило и ради которого уже мечтаю опять сюда приехать... Собраться бы сюда компанией - на "открытие" Кавказа!». Увлечение природой, людьми и культурой Кавказа, одного из очень ярких регионов Востока, осталось у Евгения Лансере на всю жизнь.

Интересно, как в письме своему брату Николаю 5 августа 1912 года художник описывает первые дни в Дагестане. Прямо в письме он рисует портрет молодой андийки с кувшином и сравнивает ее с алжирцами, которых знал, вероятно, по рисункам своего отца: «Смотри, какой курьезный наряд: это андийка. Перевалив первый высокий хребет, мы попали из Чечни в Дагестан. Чечня почти не знает искусства и находится под русским влиянием, а здесь сразу бросается в глаза персидская (или арабская?) культура - узор, колонки, профиля уже всё восточное и вот женщины - странно напоминают Алжир»2.

В 1914 году, когда многие художники начали работать военными корреспондентами, Евгений Лансере выбрал не Восточноевропейский фронт, а Кавказский. Благодаря его рисункам декабря 1914 - марта 1915 года мы гораздо лучше можем понять ход Первой мировой войны на до сих пор мало изученном турецком направлении3. По возвращении с Кавказа художник был запечатлен в папахе своей сестрой Зинаидой.

Революция 1917 года разъединила семью. Зинаида Серебрякова с мамой, мужем и четырьмя детьми переехала из усадьбы Нескучное Курской губернии в Харьков. Через полтора года после смерти мужа им удалось перебраться в Петроград. В 1924 году под влиянием Александра Бенуа Зинаида уехала в Париж, куда к ней прибыли сын Александр (в 1925) и дочь Екатерина (в 1928). Вместе с детьми и самостоятельно в парижский период Зинаида совершила около сорока творческих поездок. Привыкнув в России к провинциальной усадебной жизни и общению с крестьянами, она старалась больше времени проводить в сельской местности и небольших городах. Шесть раз побывала в Бретани, более десяти раз - на Лазурном берегу, в Англии, неоднократно - в Швейцарии, в Пиренеях, в центральных областях Франции. И всюду ее больше интересовали простые люди - рыбаки, торговки, бретонки в характерных головных уборах. В обожаемой ею Италии, куда она вместе с матерью и сестрами впервые попала еще в 1902 году, а затем побывала прямо перед войной в 1914-м, теперь, в 1930-е, художница выбирает не знаменитые крупные города, как прежде (Рим, Милан, Венеция, Неаполь), а небольшие поселения Тосканы и Умбрии (Ассизи, Буджано близ Пистойи, Сан-Джиминьяно). Здесь удивительно раскрывается пейзажный талант Зинаиды4.

У брата Зинаиды Евгения Лансере судьба сложилась по-другому - он остался в СССР. В ноябре 1917 года он принял приглашение своего давнего знакомого Магомета Хизроева переехать к нему из усадьбы Усть-Крестище Курской губернии в Темир-Хан-Шуру в Дагестане. Здесь действительный член Императорской Академии художеств не только сохранил жизнь себе и семье, но и совершенствовал свои таланты живописца, портретиста и пейзажиста5. В статье «Несколько слов о моей жизни на Кавказе» в 1936 году Евгений Лансере вспоминал: «Отсутствие первое время больших заказов и климатические условия Кавказа, позволяющие работать под открытым небом почти что девять-десять месяцев в году, новизна и захватывающее богатство чисто живописных и этнографических тем вокруг сделали то, что главнейшей моей художественной работой стали этюды с натуры вместо кабинетной работы предыдущих лет. Мои первые работы еще шли от рисунка, это были большею частью тщательные рисунки карандашом, только подсвеченные акварелью. Но мало-помалу, под влиянием все более захватывающего меня интереса к краскам, к цвету, карандаш в моей руке стал вытесняться кистью»6.

В 1920 году Евгений Лансере с семьей перебрался в Грузию, где жил до своего переезда в 1934-м в Москву. В 1920-1930-е годы он совершил более двадцати экспедиций по различным уголкам Кавказа. Наслаждаясь видами, типами людей, традициями кавказских республик, мастер нередко путешествовал по приглашению наркомов просвещения, директоров музеев, а также как сотрудник Этнографического музея (1920-1922), Кавказского археологического института (с 1925) и профессор живописи и рисования Тифлисской академии художеств (1922-1934). Он побывал не только в Грузии (например, в монастырях Давид-Гареджи - в 1921 году; в Сванетии - 19297), но и в Армении (в Зангезуре - 1926; в Лори -1930), Азербайджане (в Ленкорани - 1928; в Джульфе в Нахичеванской республике - 1929; в окрестностях озера Гек-Гёль - 1930); в Дагестане (в Нагорной Аварии - 1925). Более известна поездка Евгения Лансере в Турцию, в Ангору, совершенная в 1922 году, благодаря опубликованной книге дневников и рисунков художника «Лето в Ангоре» (Ленинград, 1925). Путешествие происходило с «приключениями»: пароход Батуми -Инеболи был обстрелян греческой эскадрой, по дороге назад на перевале Илгаз на почтовую повозку, в которой ехал Лансере, напали разбойники8.

Поражает работоспособность мастера. За лето 1922 года он создал более 150 работ, многие из которых были показаны на выставке в Московском Кремле во время работы IV Конгресса Коминтерна в октябре 1922 года и на отдельной выставке во Всероссийском обществе поощрения художеств в Петрограде. По предложению В.Д. Фалилеева в Госиздате готовился альбом из двадцати цветных автолитографий мастера. Погружение в романтику Востока у Евгения Лансере было такой силы, что даже в письме А.Я. Головину 13 июля 1925 года, выражая желание создавать эскизы к постановкам опер «Князь Игорь» и «Вертер» в Одесском оперном театре, он делает существенную оговорку: «...хотя, в первую очередь, теперь меня интересует Восток»9.

«Восточный» опыт Евгения Лансере был очень важен для Зинаиды Серебряковой. В письмах она интересовалась путешествиями брата. А в 1927 году в связи с его приездом во Францию смогла и лично его расспросить. В статье Лоллия Львова в журнале «Иллюстрированная Россия» (1927, № 30) читаем: «Сейчас Е.Е. Лансере в Париже. Приехал в Париж в день открытия здесь выставки "Мира искусства" и участвовал на этой выставке несколькими картинами из большого цикла своих работ, выполненных за последние годы на Кавказе. Размеренность, покой, сосредоточенность - вот характерные черты "восточного" творчества недавнего "западника" Е.Е. Лансере». После трехмесячного пребывания во Франции, встреч с сестрами Зинаидой и Софьей, с Александром Бенуа, Константином Сомовым, Мстиславом Добужинским, Шарлем Бирле и многими другими, по кому скучал с 1917 года, художник вернулся в Грузию. Но интерес к его творчеству в среде парижских эмигрантов только увеличивался. Многие кавказские пейзажи и портреты Евгения Лансере опубликованы во французском журнале «L~Illustration» (1928, №№ 4449 и 4450).

Зинаида Серебрякова восхищалась поездками А. Рубцова и А. Яковлева10, а также многих французов (Камиля Буари, Анри Понтуа, Жака Мажореля, Маттео Бронди, а также Марселя Викера, Габриеля Руссо и Женевьевы Барьер Демнати) по Африке, но главным примером для нее оставались многочисленные экспедиции брата, в том числе в Турцию. Осенью 1928 года бельгийский барон Жан-Анри де Броуэр, с которым Зинаида познакомилась в мае на выставке «Старое и новое русское искусство» во Дворце искусств в Брюсселе, предложил художнице поездку в Марокко с условием выбора им понравившихся работ. Сразу решиться на путешествие одной в Северную Африку Зинаида не могла, но, вспомнив опыт предшественников, согласилась. В декабре 1928 года она поехала на поездах через Испанию с остановкой в Мадриде. Далее переправилась на пароме через Гибралтарский пролив в Танжер и доехала до столицы - Касабланки. Но основной целью первой поездки был традиционный и до сих пор один из наиболее притягательных городов Марокко - Марракеш. «Дорога от Касабланки до Марракеша совершенно гладкая и напомнила мне даже нашу Курскую губернию, но, подъезжая к Марракешу, вдруг начинается Африка - красная земля и пальмы, а вдали снежная цепь Атласа, но очень далеко, так что почти всегда закрыта облаками. Марракеш же весь розовый и совершенно ровный, без гор и холмов.», - написала Зинаида в своем пространном письме брату по приезде в город11. На протяжении месяца художница была увлечена всем окружающим: людьми, природой, традициями, деталями повседневной жизни. Несмотря на трудности, связанные с позированием в мусульманских странах, ей удалось запечатлеть пастелью несколько десятков арабов, негров, иногда с детьми, в национальных одеждах, в обычной для них обстановке. В том же письме брату Евгению от 24 декабря 1928 года Зинаида сообщает: «Меня поразило все здесь до крайности - и костюмы самых разнообразных цветов, и все расы человеческие, перемешанные здесь, - негры, арабы, монголы, евреи (совсем библейские) и т.д. Жизнь в Марракеше тоже фантастическая - все делается кустарным образом, как должно быть было и 1000 лет тому назад. На площади - называется Джемаль Эль Фна - каждый день тысячи людей смотрят, сидя кружками на земле, на танцы, фокусников, укротителей змей (совсем как дервиши и индусы) и т.д. и т.д.». Серебрякова редко обращает внимание на архитектурные памятники - они интересуют ее только в контексте своеобразной восточной жизни. Редки и самостоятельные пейзажи (виды городских стен, предгорий Атласа и села Тамеслут). Значительно больше у художницы быстро зарисованных сцен с торговцами, музыкантами, курящими, пьющими чай, мастерящими, отдыхающими, в том числе около верблюдов, и т.д. Именно в этих жанровых сценках Серебрякова предстает как замечательный мастер композиции, умело распределяющий основные повествовательные акценты через более подробную объемную проработку лиц, предметов, голов верблюдов, при этом необязательно находящихся на первом плане. При различной фокусировке, часто рисуя только контуры и делая намеки на трехмерность, художница оставалась реалистом, что отличает ее от многих современных ей ориенталистов. Особенно в пастелях поражает ощущение легкости исполнения и самобытности художественного языка, который Серебрякова выработала вне погони за модой и успехом.

Но писать людей было очень непросто. Марокканцы при виде рисующей Зинаиды либо закрывали лавки и уходили, либо требовали деньги. Особенно трудно, как всегда на Востоке, создавать женские портреты. «Все женщины закрыты с ног до головы, и ничего, кроме глаз, не видно... Вообще же я рискнула этой поездкой, так как деньги на нее дал мне взаймы тот господин Броуэр, у которого я рисовала в Брюгге летом портреты. Он хотел, чтобы я здесь сделала "ню" с туземок прекрасных, но об этой фантазии и говорить не приходится - никто даже в покрывалах, когда видна только щелка глаз, не хочет позировать, а не то что заикнуться о "ню"»12. Тем не менее художнице удалось создать и несколько работ с изображением обнаженных.

По возвращении в Париж в феврале 1929 года Зинаида Серебрякова устроила выставку своих работ в галерее Берн-хейма Младшего. О ней спустя год вспоминал художественный критик Лоллий Львов: Зинаида «показала нам целую вереницу своих, исполненных жизни и яркости запечатлений экзотических видений Марракеша - пленительную сюиту своих пастелей, так мастерски повествующих о своеобразной красоте этого африканского края»13. Об открытии новой стороны таланта Зинаиды писал А.Н. Бенуа Николаю Лансере, своему племяннику и брату Зинаиды, из Парижа в Ленинград 17 мая 1929 года: «Своей коллекцией Марокко, созданной в течение всего только шестинедельного пребывания, она просто всех поразила: такая свежесть, простота, меткость, живость, столько света!».

Зинаида Серебрякова очень надеялась на продажи работ с выставки, но они только-только покрыли расходы на аренду помещения. М.Л. Зеликин писал П.Д. Эттингеру из Парижа в Москву: «У Bernheim`а открылась выставка З. Серебряковой. Я был там два раза и был буквально восхищен. Вещи эти должны нравиться, эффектны, а кроме того, должны найти и специального покупателя, связанного с колониями (вся выставка - результат путешествия в Марокко), но я видел, что продано лишь 2-3 вещи из 50...»14.

Вскоре после возвращения из Марокко Зинаида писала о своих трудностях в поездке брату Евгению: «Очень мне помешало, что я была одна и стеснялась и боялась уйти из города, поехать в горы Атласа и другие города Марокко, например, в Фес, который, говорят, в сто раз живописнее Марракеша»15. И уже в марте 1932 года художница решается на вторую поездку в Марокко, устроенную на тех же условиях Броуэром и Лебёфом, но более разнообразную в географическом плане. Пароходом Серебрякова добирается из Марселя до Касабланки. Месяц живет в Фесе, посещает город Сефру, где рисует марокканских евреев, и живописный город Мулай-Идрис, открытый для европейцев всего за несколько лет до этого. Две недели проводит в Марракеше. По возвращении, в декабре 1932 года, Зинаида Серебрякова провела персональную выставку в галерее Шарпантье, на которой ничего не было продано. Александр Бенуа объяснял это экономическим кризисом. Но была и другая причина - недостаточная популярность художницы, принципиально отказавшейся работать в модных в то время направлениях. Широкая популярность к Зинаиде пришла гораздо позже - в связи с выставками 1965-1966 и 1986 годов в СССР. В их организации активно участвовала ее дочь Татьяна Борисовна Серебрякова, как и другие дети очень ценившая творчество матери. В своей статье в журнале «Москва» она особенно выделила марокканские путешествия: «Самые яркие и счастливые воспоминания за все годы, проведенные матерью за рубежом, - это ее поездки в 1928 и 1932 годах в Марокко, где она нашла людей и природу, вдохновивших ее. Соприкосновение с этим сказочным миром заставило ее забыть все неприятности, она бродила по улицам Марракеша и Феса и рисовала, рисовала»16.

После 1932 года Зинаида Серебрякова больше на Восток не ездила. Евгений Лансере после переезда в Москву совершил короткие (меньше месяца) поездки в Грузию (в 1937 и 1943 годах) и Киргизию (в 1939)17. Возможно, под влиянием Александра Бенуа интерес к стилям XVIII века шинуазри и тюркери проявился в проектах садовых павильонов 1950-1970-х годов сына Зинаиды - Александра Борисовича Серебрякова. По его проектам сооружены мост «Пагода» и Турецкий павильон в парке Флорал замка Апремонсюр-Алье близ Невера, Китайский павильон в парке замка Груссе близ города Рамбуйе18. По нашему мнению, наивысшими достижениями в направлении ориентализма в семье Лансере - Серебряковых останутся кавказские работы Евгения Лансере и марокканские серии Зинаиды Серебряковой. Постоянство художественной манеры этих мастеров, оказавшихся после революции 1917 года в разных странах, общность приверженности принципам классического искусства и цельность их натуры вызывают все больший интерес.

 

  1. Среди многочисленных построек А.Л. Бенуа - дворец эмира Бухарского в г. Каган в Узбекистане, сооруженный в неомавританском стиле в 1893-1898 годах.
  2. Письмо Е.Е. Лансере - Н.Е. Лансере 5 августа 1912 года. - ОР ГРМ. Ф. 38. Ед. хр. 12. Л. 14.
  3. Подробнее см.: Павлинов П.С. Евгений Лансере на Кавказском фронте. Рисунки и заметки мастера // Собрание. 2005. № 2. С. 16-23.
  4. О пейзажах Зинаиды Серебряковой парижского периода: Павлинов П.С. Зинаида Серебрякова: Пейзажи французского периода // Русское искусство. 2012. №3. С. 102-109.
  5. Подробнее о дагестанских работах Евгения Лансере в каталоге к выставке «Дагестан глазами Евгения Лансере» (М., 2013).
  6. Лансере Е. Несколько слов о моей жизни на Кавказе // Творчество. 1936. № 1. С. 11.
  7. Подробнее см.: Павлинов П.С. Экспедиция Е.Е. Лансере в Сванетию в 1929 году // Русское искусство. 2013. №1. С. 104-111.
  8. Подробнее об этой поездке см.: Павлинов П.С. Дневник странствий художника // Русское искусство. 2004. №4. С. 148-153.
  9. Встречи с прошлым. Вып. 3. М., 1986. С. 212. (Публикация Т.Е. Павловой.)
  10. В 1924 году А. Яковлев принимал участие в этнографической и зоологической экспедициях компании «Ситроен» в Центральную Африку, а в 1928-м путешествовал с Г. Ротшильдом по Эфиопии. 29 мая 1933 года Зинаида Серебрякова писала Евгению Лансере: «Сейчас интереснейшая выставка Яковлева - путешествие его с экспедицией в Центральную Азию - 400 вещей, одна лучше другой, впечатление потрясающее от его мастерства! Мне многие его пейзажи со сценами танцев (Афганистан), группами всадников, монголами и пр. напомнили твою манеру и твое мастерство».
  11. Письмо брату Е.Е. Лансере из Марракеша в Тифлис 24 декабря 1928 года. - Архив Е.Е. Лансере.
  12. Там же.
  13. Львов Л. К выставке Зинаиды Серебряковой // Мир и искусство. Париж. 1930. № 16. С. 6.
  14. Письмо М.Л. Зеликина - П.Д. Эттингеру 6 марта 1929 года. - Архив ГМИИ. Ф. 29.
  15. Письмо З.Е. Серебряковой - Е.Е. Лансере из Парижа в Тифлис 17 февраля 1929 года. -Архив Е.Е. Лансере.
  16. Серебрякова Т.Б. Творчество, принадлежащее Родине // Москва. 1965. № 11.
  17. В апреле-мае 1939 года Евгений Лансере побывал в столице Киргизии, городе Фрунзе, для подбора картин местных художников для Первой декады киргизского искусства и литературы, проходившей 26 мая - 4 июня в Москве. Художник съездил на озеро Иссык-Куль, в горы по дороге в Нарым и в дунганское село Милянфан.
  18. Подробнее о творчестве детей Зинаиды Серебряковой см.: Павлинов П.С. Дети Зинаиды Серебряковой // Русское искусство. 2013. №4. С. 134-141.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play