«Несравненный Ладо!» Ладо Гудиашвили. Парижский период

Лидия Иовлева

Рубрика: 
ВЫСТАВКИ
Номер журнала: 
#4 2009 (25)

17 ноября 2009 года в Инженерном корпусе Третьяковской галереи открылась выставка произведений выдающегося грузинского художника XX века Ладо Гудиашвили (1896-1980), посвященная небольшому периоду его творческой биографии: всего пяти годам пребывания в Париже (1920-1925). Тем не менее этот краткий отрезок времени оказался важным. Он стал периодом творческого становления, определения собственной манеры молодого художника, манеры, которая потом уже почти не изменялась на протяжении всей его жизни и придавала его искусству особую оригинальность и привлекательность. Всякий, кто в послевоенные десятилетия приезжал в Тбилиси, непременно хотел побывать в мастерской загадочного художника и уходил очарованный приветливостью интеллигентного седовласого человека, казалось бы, только ему, посетителю, открывавшего секреты своего творчества.

Ладо Гудиашвили (Владимир Давидович Гудиашвили) родился 18 (30) марта 1896 года в Тифлисе (ныне Тбилиси). В 1914 году окончил Тифлисскую школу живописи и скульптуры, находившуюся в ведении петербургской Академии художеств. К концу 1910-х годов он работал уже как вполне самостоятельный, подающий большие надежды молодой автор.

В Тифлисе в то время сложилась яркая и насыщенная художественная жизнь, появилась большая группа творческой литературно-артистической интеллигенции, тесно связанной с грузинской народной жизнью и в то же время впитавшей лучшие традиции как русской, так и европейской культуры. Сюда потянулись многие поэты, художники-авангардисты из Москвы и Петербурга, вначале из любопытства, будучи наслышанными о своеобразном художественном тифлисском «рае», а потом и спасаясь от лихолетья войны и революции. В середине 1910-х годов здесь жили и работали помимо собственно грузинской интеллигенции (Григол Робакидзе, Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, Георгий Леонидзе), такие художники и поэты, как Алексей Крученых, Илья и Кирилл Зданевичи, Сергей Судейкин, Николай Евреинов. Именно в эти годы для мировой культуры был открыт великий Нико Пиросманашвили, ставший символом художественного возвышения Тифлиса. Оригинальным, очень национальным по характеру и духу искусством Пиросмани увлекались все, в том числе и юный Ладо. Излюбленные мотивы картин выдающегося примитивиста — пиры князей, кутежи кинто (уличных бродяг-торговцев) — стали любимыми и для Гудиашвили. Однако в отличие от самородка Пиросмани Гудиашвили много учился и уже к концу 1910-х годов был признанным профессиональным художником, активно участвовавшим во многих тифлисских выставках. В конце 1919 года Общество грузинских художников отправило Ладо Гудиашвили в качестве своего стипендиата на стажировку в Париж. Вместе с Ладо выехал во Францию и его старший товарищ и друг Давид Какабадзе, ставший впоследствии основоположником кубизма в грузинском искусстве.

Париж доброжелательно встретил двух молодых грузин. Оба они, особенно коммуникабельный Ладо, быстро вошли в разноплеменный круг обитателей Монпарнаса. В первый же месяц Гудиашвили близко сошелся с Амедео Модильяни и даже успел незадолго до кончины итальянского художника нарисовать его портрет. Познакомился Гудиашвили с Пабло Пикассо, Фернаном Леже, Леонардом Фужитой и другими постоянными посетителями знаменитого кафе «Ротонда». Были среди них и русские «парижане» — Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Сергей Дягилев с танцовщиками и танцовщицами его антрепризы, — и приезжавшие из Советской России знаменитости: Владимир Маяковский, Илья Эренбург и многие, многие другие. Все они были молоды, талантливы, энергичны, жаждали успеха и искали общения. «Душа общества» несравненный Ладо принимал самое деятельное участие в благотворительных балах-маскарадах, которые ежегодно, а то и по нескольку раз в год, устраивала артистическая богема Монпарнаса. Художник наряжался в причудливые костюмы египтянина или обитателя Гималаев и увлеченно танцевал на этих балах или на улице перед кафе «Ротонда». На выставке в Третьяковской галерее представлены замечательные групповые фотографии, сделанные во время этих увеселений, в центре которых мы непременно находим Гудиашвили.

В Париже художник не только веселился; он усердно занимался в различного рода студиях-академиях, много и успешно работал. Вскоре оригинальные и для многих экзотические картины заметили. Гудиашвили стал активно выставляться на Осеннем салоне и в частных галереях. Его произведения начали покупать коллекционеры и художники. Например, испанец Игнасио Сулоага уже в 1920 году приобрел картину «Кутеж с женщиной» и три рисунка, намереваясь передать их потом в музей Прадо.

Казалось бы, все шло прекрасно. Но в конце 1925 года, когда многие художники, поэты и писатели потянулись из Советского Союза на Запад, Гудиашвили внезапно покинул Париж и вернулся в тогда уже Советскую Грузию. Сам он, да и хорошо знавшие его люди говорили, что Ладо одолела тоска по родине — ностальгия, а может быть, и тревожное предчувствие трагических перемен, нависавших в те годы над Европой. Вероятно, и то и другое верно. Живя во Франции, художник никогда не забывал свою юность. В его работах парижского цикла явно преобладают грузинские мотивы: те же (хоть и не очень веселые, скорее молчаливые) кутежи одетых в черные одежды мужчин и обнаженных или полуобнаженных женщин с изящными изгибами тел, огромными миндалевидными печальными глазами. Даже пейзажные мотивы французских городков и сел в акварелях или рисунках Ладо напоминают дорогие его памяти грузинские городские пейзажи.

Тем не менее пребывание Гудиашвили в Париже стало очень важным для его творчества. Это был, как уже отмечалось, период становления индивидуальности художника, его творческой манеры: сплава национальных грузинских традиций, приемов персидской миниатюры (особенно в построении композиции и заполнении поверхности холста или бумаги по вертикали, снизу вверх), символистской интерпретации создаваемых образов и жизненных сюжетов, а также монументальности и декоративности, свойственным вышедшему из символизма и зародившемуся в европейском искусстве течению ар-деко. Все это органично переплеталось в искусстве Гудиашвили, составляя его своеобразие и оригинальность. Художник любил символы. Нетрудно заметить, что почти во всех его картинах или великолепных рисунках (а он был прекрасным рисовальщиком) присутствует изображение лани, как правило, в стремительном изящном движении. Даже кони у Гудиашвили больше похожи на изысканных ланей, чем, например, на извозчичьих лошадей («Московская улица с кучерами», ГТГ). Изображение лани — это некий знак, своеобразная сигнатура мастера.

Парижское наследие Гудиашвили время разбросало по разным городам и странам. Какие-то произведения он привез с собой в Тифлис и они осели в музейных и частных собраниях Грузии, что-то художник оставил у друзей в Париже в надежде забрать в свой следующий приезд во Францию, который так и не состоялся. Парижские друзья долго хранили оставленные у них картины и рисунки Ладо, разошедшиеся впоследствии по миру.

Двенадцать лет назад уроженцы Тбилиси москвичи Ивета и Тамаз Манашеровы решили разыскать и собрать все (или почти все), что уцелело от парижского наследия Ладо Гудиашвили, и им это удалось успешно осуществить. На выставке представлено более 50 картин и рисунков 1919—1929 годов. Шесть прекрасных рисунков нашлось в собрании Третьяковской галереи. Все эти работы и составили выставку, вызвавшую большой интерес у московской публики, что нас, устроителей, безмерно радует.

Иллюстрации
Ладо Гудиашвили. Кутёж под деревом. (Кутёж с женщиной). 1923
Кутёж под деревом. (Кутёж с женщиной). 1923
Холст, масло. 57 × 47,5. Собрание Иветы и Тамаза Манашеровых
Ладо Гудиашвили танцует на «Балу Четырех искусств» перед кафе «Ротонда» в Париже. Фото. 1924
Ладо Гудиашвили танцует на «Балу Четырех искусств» перед кафе «Ротонда» в Париже
Фото. 1924
Ладо Гудиашвили (слева) и Серж Фотинский (в центре) на «Балу Четырех искусств» в Париже. Фото. 1921
Ладо Гудиашвили (слева) и Серж Фотинский (в центре) на «Балу Четырех искусств» в Париже
Фото. 1921
Ладо Гудиашвили. В волнах Цхенис-Цкали. 1925
В волнах Цхенис-Цкали. 1925
Холст, масло. 72 × 91. Собрание Иветы и Тамаза Манашеровых
Ладо Гудиашвили. Дом в деревне Брюникель. 1924
Дом в деревне Брюникель. 1924
Из серии этюдов, состоящей из 16 листов. Бумага, акварель. 35 × 26. Собрание Иветы и Тамаза Манашеровых
Ладо Гудиашвили. Юноша с пятнистой ланью. 1924
Юноша с пятнистой ланью. 1924
Холст, масло. 160 × 75,3. Собрание Иветы и Тамаза Манашеровых
Ладо Гудиашвили. Купальщицы. 1921
Купальщицы. 1921
Бумага, графитный карандаш. 50,5 × 33. Собрание Иветы и Тамаза Манашеровых
Ладо Гудиашвили. Московская улица с кучерами. (Московские лихачи). 1928
Московская улица с кучерами. (Московские лихачи). 1928
Бумага, графитный карандаш, сангина. 50,8 × 35. ГТГ
Бал на Монпарнасе, Париж. Фото. 1923
Бал на Монпарнасе, Париж. Фото. 1923
В первом ряду второй справа – Ладо Гудиашвили, крайний слева стоит – Фернан Леже.
Ладо Гудиашвили. После кутежа. 1922
После кутежа. 1922
Бумага, графитный карандаш. 50.5 × 33
В парижской мастерской Адольфа Федера. Фото. 1922
В парижской мастерской Адольфа Федера. Фото. 1922
На первом плане в центре – Ладо Гудиашвили, за ним – Мария Васильева, Виктор Барт, Владимир Маяковский, Михаил Ларионов, Наталья Гончарова.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play