Документальные материалы семьи Якунчиковых

В начале 1990-х годов Александр Александрович Ляпин[1] привез из Франции и передал в отдел рукописей Третьяковской галереи архивные материалы семьи Якунчиковых. Затем в свои следующие приезды до 2008 года он пополнял этот фонд (получивший №205), а также привозил документы, относящиеся к жизни русских художников во Франции, к жизни эмигрантов, связанных с русской культурой. Хорошо понимая важность конкретных сведений, он заказывал в государственных учреждениях Франции ксерокопии документов биографического характера лиц, интересующих его и нас. Последний корпус документов был получен после смерти Ляпина от его вдовы Николь Ляпин.

Большую часть материалов Ляпин получил у потомков художницы Марии Васильевны Якунчиковой-Вебер[2] в Швейцарии, в Шен-Бужери. Александр Александрович находился с Веберами в близких родственных отношениях. Его мать Мария Васильевна Ляпина[3] приходилась племянницей М.В. Якунчиковой-Вебер. В тяжелые времена, в конце 1930 годов, когда М.В. Ляпина осталась одна с маленькими детьми в Париже, Веберы пригласили ее сына Александра (Шишка, как называли А.А. Ляпина близкие до конца жизни) в свою семью в Швейцарию, где тот прожил около года.

Первое поступление архивных материалов состояло из переписки членов семьи Якунчиковых (письма М.В. Якунчиковой сохранились лишь в черновиках), фотографий членов семьи, фотографий Марии Васильевны, исполненных ее мужем Л.Н. Вебером.

Семья Якунчиковых, несмотря на серьезные внутренние сложности, сыграла большую роль в становлении Марии Васильевны как художника, а ее твердый характер, уверенность в избранном пути помогали ей в определенные моменты преодолевать зависимость от традиционного купеческого нрава, проявлявшегося порой в характере ее отца.

В.И. Якунчиков с дочерьми и зятем
Слева направо: В.Г. Сапожников, Е.В. Сапожникова (урожд. Якунчикова), В.И. Якунчиков, М.В. Якунчикова. Ялта. 1887
Фотография. © ОР ГТГ

Якунчиковы были богатейшими московскими промышленниками[4], интересовавшимися искусством, особенно музыкой, активно занимавшимися благотворительностью, просветительской деятельностью, как и родственные им семьи Алексеевых, Мамонтовых, Третьяковых, Руковишниковых, Сапожниковых[5].

Меценатская деятельность главы семьи, Василия Ивановича Якунчикова, соответствовала его наклонностям, он участвовал в строительстве Московской консерватории, совместно с Н.Г Рубинштейном был одним из учредителей Московского отделения Русского музыкального общества (РМО)[6].

Интерес к музыке разделяли члены семьи. Василий Иванович любил играть на скрипке, хотя не считался хорошим музыкантом, а его жена Зинаида Николаевна была известна как серьезная пианистка, бравшая уроки у молодого А.Н. Скрябина[7]. Музыке обучались дети. Одна из дочерей - Вера Васильевна, в замужестве Вульф, - была профессиональной пианисткой.

Мария Васильевна, несмотря на хорошие данные, прервала музыкальные занятия из-за болезни руки и посвятила свою жизнь изобразительному искусству. Она с детства изучала рисунок и живопись под руководством профессиональных художников, посещала рисовальные вечера в доме своей старшей сестры Натальи Васильевны, где работала рядом с друзьями и учениками Василия Дмитриевича Поленова[8]. Была вольнослушателем Московского Училища живописи, ваяния и зодчества. Поселившись во Франции, она продолжала занятия в парижских студиях и в Академии Жюлиана.

В семье Якунчиковых, многодетной, как большинство московских купеческих семей, со сложными родственными сплетениями, был совсем непростой внутренний уклад. Глава семьи В.И. Якунчиков, хотя был человеком образованным, европейского склада, однако в повседневной, домашней жизни сохранял качества купцов старого типа, прижимистых, своенравных.

А.В. Гольштейн[9] писала, что Якунчиков был «человек очень умный, часто остроумный, приятный собеседник <...> рядом с этими достоинствами у него были и крупные и странные недостатки <...> исключительный материализм и совершенно нелепая скупость». В противоположность мужу, Зинаида Николаевна «была не только не скупа, но очень расточительна, хотя средства ее были ограничены: Василий Иванович выдавал ей определенную небольшую сумму ежегодно, кажется, проценты с суммы ее приданого»[10]. Скупость Якунчикова в мелочах доходила до анекдотичности, хотя на образование детей, лечение, их путешествия средства не жалелись. Якунчиков много времени проводил за границей, иногда (видимо, из особого расположения) приглашал родных сопровождать его в путешествиях, и это принималось женой и детьми с благодарностью. Мария Васильевна писала отцу: «Ты не можешь себе представить, с какой радостью я думаю, что мы опять с тобой будем заграницей, в этом странном, волшебном мире»[11].

Василий Иванович не сомневался, что жизнь членов семьи должна проходить под его наблюдением и строго контролироваться. Обнаружив записку жены с напоминанием оплатить аренду квартиры в Париже, а также другие расходы дочерей, Василий Иванович писал Марии Васильевне, явно с трудом сдерживая раздражение: «О квартире я сам заботился <...>, но других расходов я не понимаю. Если есть какая-нибудь экстренная надобность (это, впрочем, не может быть при 2 т[ысячах] ф[ранков] в м[еся]ц), то следует отнестись к отцу и дать отчет в своих расходах; если я трудом собрал средства для моей семьи, то это не означает, что я обязан по первому желанию выдавать, что потребуется; я имею свои планы»[12]. Василий Иванович не терпел своеволия. По семейной легенде, он продал усадьбу Введенское в наказание за тайное замужество дочери - красавицы Зинаиды[13]. Это был серьезный удар для семьи.

Позже А.В. Гольштейн вспоминала: «Если бы Василий Иванович не продал Введенского, Маша не осталась бы за границей. Для нее Введенское было Россией»[14]. М.В. Якунчикова писала из Биаррица: «Утром, когда в открытое окно приходит теплый запах сена и косые лучи солнца, мечтаю о Введенском»15. На лето Мария Васильевна обычно приезжала в Россию. Разрешение новых владельцев Введенского работать в усадьбе доставило художнице большую радость. Она делится с Гольштейн: «Сейчас уезжаю на 2 дня на лошадях в Введенское!!! Понимаете мое чувство. Я сама не своя, вся душа перевертывается»[16].

Домочадцы внимательно следили за настроением Василия Ивановича, многое зависело от расположения его духа, «Василий Иванович не придирается к расходам теперь, не желает жестких столкновений, старается поддерживать мир»[17], - сообщает Зинаида Николаевна дочери.

Мария Васильевна, путешествуя с отцом по Голландии, пишет: «Он с утра был не в духе, все заговаривал о Зине, и о том, как судьба всех окружающих (детей) сложилась против его желаний и планов»[18]. Вероятно, Василия Ивановича огорчали семейные связи, завязываемые младшими дочерьми. Действительно, дети от первого брака роднились с семействами Мамонтовых и Сапожниковых, лишь Наталья вышла замуж за художника В.Д. Поленова, но этот брак недовольства не вызывал, Поленов пользовался у Якунчикова большим уважением[19]. Традиции нарушались детьми Зинаиды Николаевны. У Зинаиды Васильевны вторым мужем стал офицер Грен, Ольга вышла замуж за врача Н.М. Михайлова, у Марии, возможно, уже намечался брак с доктором Л.Н. Вебером, Вера выходит замуж за ученого в области кристаллографии и минералогии ГВ. Вульфа[20].

Странности семьи Якунчиковых были особенно заметны близким родственникам. Муж Веры Васильевны, Г.В. Вульф, ученый, не мог понять свою тещу, погруженную в рутинные заботы. Он писал Л.Н. Веберу: «Приехала Зинаида Николаевна, в жизнь ворвались мелочные интересы»[21].

С.И. Мамонтов, кузен З.Н. Якунчиковой, человек широких интересов, с многообразной и активной творческой жизнью, особо нетерпимо относился к духу и укладу семьи своих родственников[22].

Думается, критики образа жизни Якунчиковых были не всегда справедливы. Переписка свидетельствует, что жизнь Якунчиковых была интересная и насыщенная. Любовь к музыке объединяла и примиряла членов семьи. Музыкальный салон в их доме на Кисловке, как и его хозяйка - красавица Зинаида Николаевна, - были известны всей Москве.

По средам проходили концерты профессиональных музыкантов, студентов консерватории и учеников Московского отделения РМО, в концертах принимала участие Зинаида Николаевна и ее дети. Четыре рояля давали возможность проводить серьезные концерты.

Зинаида Николаевна в письмах к Марии Васильевне во Францию день за днем сообщала о событиях московской жизни[23]. С описанием самых разнообразных житейских дел, денежных расходов соседствуют записи о событиях музыкальной жизни в Москве и в доме на Кисловке. Интересны ее оценки начинающих музыкантов, получивших позже широкую известность, сообщения о появлении новых оперных и драматических спектаклей, позднее ставших классикой.

В письме от 7 апреля 1891 года она пишет: «Вчера вечером у нас была музыка: концерт Баха на трех роялях. Твой любимый квинтет и еще много. Поленов по партитуре следил за концертом Баха. Он был радостен [из-за] выздоровления Наташи и появления на свет дочери Марии»[24]. В этом же году 3 октября: «Гржимали упрашивает Василия Ивановича устроить у нас квартетный вечер»[25], а 26 января / 7 февраля 1893 года: «Коля все слушает оперы и подговаривал меня ехать с семьей слушать оперу Leoncavallo “Паясы’’»[26]. Хотя Зинаида Николаевна и ее дети обучались музыке, они продолжали совершенствоваться. 18 февраля 1893 года она сообщает: «Днем жду учителя музыки, который поможет мне разобрать пьеску»[27]. Через два дня: «Зина поет с учителем гаммы»[28], а «Коля горюет, что ему не удается соло, которое он должен исполнять в любительском концерте <...> Я бываю на репетиции Музыкального Общества и там вижу всегда полную залу студентов. Сафонов хочет быть любимым молодежью»[29]. В письме 12/24 января 1896 года: «Вчера Дуня угостила меня оперой, и я с восторгом слушала Мазини в “Фаусте" <...> Слушала с сестрой Верой Зилоти - но он очень тяжеловесен для пианиста-художника»[30], а на другой день: «Сегодня на репетиции Музыкального общества слышала пианиста Игумнова, получившего на конкурсе одобрения. Игумнов с виду немного Скрябин, но не размашист, не художественен. Исполняет страшные трудности, но не щеголевато, и выходит ученически робко»[31]. Концерты проходили и в доме у старшей дочери В.И. Якунчикова, Елизаветы. В письме 22 января 1896 года: «У Сапожниковых завтра ожидается большой вечер. Дамы в открытых платьях. Вместо танцев увеселение будет: квартет с Брандуковым и Конюсом для первой скрипки, а пение из учениц Клементовой и ее главное участие»[32]. Осенью 1896 года: «Вчера мы всей семьей слушали “Евгения Онегина" <...>. Вера переезжает к нам в понедельник, чтобы репетировать концерт Баха с Зиной к 11 октября. Если Наташа и Василий Дмитриевич будут в этот день в Москве, то я просила бы их приехать послушать музыку»[33]. 31 мая / 13 июня 1900 года: «Сегодня утром Коля обратился ко мне с предложением <...> со всеми ехать к Коле в ложу [слушать] оперу Римского-Корсакова. Забыла название»[34]. В письмах Зинаиды Николаевны мелькали сообщения о пересылке дочерям во Францию нот русских опер в фортепианном переложении, романсов.

Интересы Якунчиковых, если судить по письмам Зинаиды Николаевны, не ограничивалась музыкальными концертами, оперными спектаклями. Она сообщает 31 января / 12 февраля 1896 года о своем увлечении пьесами А.Н. Островского в Малом театре, а 5/17 февраля 1897 года о намерении посмотреть «Плоды просвещения» Л.Н. Толстого[35]. Короткая фраза в письме - «Коля вечером ведет меня в театр Алексеева, там спектакль и танцы»[36] - дает возможность предположить (так как речь идет и о танцах), что имеется в виду один из домашних спектаклей К.С. Алексеева-Станиславского, которые предшествовали появлению Общедоступного, а позже Художественного театра.

В своих письмах З.Н. Якунчикова почти не касается занятий дочери живописью, ее участия в выставках. Лишь в письме 22 ноября / 2 декабря 1896 года она сообщает: «Только вернулась от Третьяковых. За обедом Павел Михайлович сказал, что в Петербурге устраивается выставка молодых художников и в списке твое имя. Павел Михайлович спросил, поручила ли ты мне свои вещи, оставила ли ты их в Москве для выставления их. Может, Павел Михайлович заранее взглянул бы их»[37]. На «Выставке опытов художественного творчества (эскизов) русских и иностранных художников», устроенной в Петербурге И.Е. Репиным, было представлено пять работ М.В. Якунчиковой. О связях художницы с обществом «Мир искусства» есть упоминание в письме от 26 июня / 9 июля 1900 года. Зинаида Николаевна пишет: «Днем я получила повестку от Дягилева о высылке тебе на контору в Москву ящик с картинами»[38].

Довольно живо Зинаида Николаевна описывает интересных гостей в их доме. 10/23 июня 1900 года: «Вчера я получила радость. У нас сидел бывш[ий] секретарь посла американского Curtin <...> Он этнограф и едет в Сибирь и Китай изучать страну и писать об ней. Вас[илий] Ив[анович] очень был обрадован таким свиданием. Сегодня Куртин опять завтракает у нас с женой, и мы пригласили <...> Наташу и Вас[илия] Дмитриевича] <...>. Он в восторге от стар[ых] сочин[ений] Толстого <...>. Куртин даже говорил о Горьком (нов[ый] писатель), о котором тебе писали из Петербурга, его много читал Володя Васильевич]»[39].

Зинаида Николаевна часто посещала дом Третьяковых, входила в подробности жизни их семьи, беспокоилась об ухудшающемся здоровье сестры. Такие темы, как свадьбы, крестины, дамские туалеты, приданое невест, не говоря о денежных расчетах, занимают довольно большую часть писем Якунчиковой. Ее письма типичны для матери большого семейства, озабоченной судьбой детей, их благополучием, семейным спокойствием. К сожалению, Зинаида Николаевна в письмах, связанных с событиями культурной жизни Москвы, представляла лишь краткие сведения. И тем не менее, семейная переписка Якунчиковых дает представления о характере жизни среды, из которой вышла Мария Васильевна Якунчикова.

А.В. Гольштейн писала о Марии Васильевне: «Она унаследовала то, что из них было ценного. От отца - большой, ясный, наблюдательный и практический ум. Она была добра, совсем не скупа, часто помогала разумно, не скупясь, но всю жизнь знала цену деньгам, вела свои денежные дела с величайшей аккуратностью и экономией. Эта практичность во многом помогала ей в жизни. Своим крупным талантом к живописи она обязана матери, ее врожденному эстетизму - недаром Зинаида Николаевна родилась Мамонтовой». Далее Гольштейн, сравнивая М.В. Якунчикову с художницей М. Башкирцевой, очень популярной во Франции, писала: «Маша на светскую барышню совсем не походила, она не умела быть хотя бы просто любезной, где ей было прельщать французов своим очарованием. Но что гораздо важнее, ее могучий талант нисколько не нуждался в подражании и помощи, он шел неминуемо своим путем всегда и во всем»[40].

М.В. Якунчикова относилась к поколению представителей богатых купеческих и промышленных семей, для которых было естественно получить хорошее образование, учиться музыке, знать европейские языки, путешествовать, интересоваться культурой, заниматься искусством.

За исключением писем последнего периода жизни Марии Васильевны, адресованных мужу Л.Н. Веберу, ее письма сохранились в черновиках. Это прекрасный образец эпистолярного жанра: чувствуется, что автор - человек очень талантливый, с обостренным чувством прекрасного.

Природа юга Франции поразила юную художницу, приехавшую на лечение в 1889 году в Биарриц. Она очень наблюдательна, порой кажется, что она относится к природе, как к талантливому живописцу: «Крапинки коричневой и синей, лиловой краски, т.е. цвет неосвещенного солнцем песка и рефлексы от неба. Так многие талантливые и смягчают свою схему непосредственным чутьем, то получаются вещи хорошие»41. В этом письме она, обычно так хорошо владеющая словом, с трудом подбирает слова, чтобы выразить, видимо, ускользающую мысль. Другое письмо того же года: «Ночь наступает быстро, все чернеет, два-три фонаря отражаются в черной воде, и белые паруса рыбачьих лодок, точно ночные бабочки, беззвучно проскальзывают мимо doque к пристани»[42]. И адресат письма, возможно, Л.Н. Вебер (пока еще просто дальний родственник), мог ясно представить картину, увиденную художником. Так же поэтичны ее письма из путешествий по Голландии: «Громадная готическая церковь издалека точно тонет в громадном канале, яркие крыши домов, крылья ветряных мельниц - все окутано желтым солнцем и голубым туманом»[43]. 14 сентября 1891 года из России М.В. Якунчикова рассказывает А.В. Гольштейн о своих хлопотах по устройству квартиры сестры Ольги, вышедшей замуж, о намерении посмотреть на «поленовское житье-бытье, которое так мне всегда близко и мило, а там, а там <...> Wagram, моя дорогая тетя Саша, Володюшка, милый Париж <...> Знаешь, я опять буду ходить в мастерскую, мне необходимо много и много штудировать <...> Где наш милый Мака?»[44]. Сложились очень близкие, родственные отношения с Гольштейнами и Вебером, она с радостью ожидает встречи и делится серьезными планами - заняться самостоятельной работой, для чего собирается снять мастерскую в Париже. Она пишет другу Гольштейнов И.М. Гревсу: «Милый дядя Иван! <...> Я совершенно, кажется, впала в декадентство - пишу на фаянсе. Только не беспокойтесь, это увлечение временное»[45]. Может быть, Якунчикова не хотела расстраивать профессора, явно не одобрявшего новые веяния в искусстве, но сама, окунувшись в художественную жизнь Парижа, а также тесно общаясь со своей старшей единомышленницей Е.Д. Поленовой, не могла не задумываться о новых задачах искусства, о дальнейшем творческом пути. Позже из Биаррица 9 июля 1895 года Якунчикова жалуется Е.Д. Поленовой, что ее покинул «призрак» (видимо, вдохновение с мистическим оттенком): «Надеюсь, дорогая Елена Дмитриевна, что призрак у Вас, а не гуляет зря <...>. Теперь же начинаю ощущать, что он где-то не очень далеко. Дни проходят в тоске и отчаянии, что призрак никогда не вернется, или в неожиданном его появлении и в поглощающем его старании удержать его и воспользоваться его присутствием, тогда уж не до писем и не до чего другого на свете. К сожалению, странное он имеет ко мне отношение - придет, подразнит, увлечет, а на другой день его уже нет, и оставшиеся следы - малозначащие зарисовки и наброски»[46]. Общение с Е.Д. Поленовой, ее влияние на творчество М.В. Якунчиковой несомненно, оно выражалось и в работе в новой технике, и в увлечении национальными мотивами русских народных сказок, декоративностью. В конце 1897-го - начале 1898 года Е.Д. Поленова жила в Париже и работала в мастерской М.В. Якунчиковой. «Радуюсь, что тебе приятно с Еленой Дмитриевной»[47], - писала З.Н. Якунчикова дочери, а через несколько дней сообщает: «У нас был большой музыкальный вечер. Поленов оживлен. Он спрашивал о тебе и был удивлен, что Елена Дмитриевна с тобой проводит время в Париже»[48].

В России в 1898 году, несмотря на тяжелую болезнь, Е.Д. Поленова продолжала работать: «Я Вам завидую, что Вы теперь делаете со смаком то, что хочется. Я, напротив, после парижского отдыха работаю ту работу, относительно которой связала себя словом. Впрочем, я ее делаю с удовольствием и без утомления. Я говорю о комнате Марьи Федоровны. В минуты отдыха, так сказать во время антрактов заставляю Аннушку (прачку) сказывать сказки и упиваюсь. Сколько соку, сколько вдохновения в России <...>. Я очень скверно стала себя чувствовать <...>. Зимой в России я не останусь, но где буду? <...> Для этого я должна в России сделать следующее: 1) кончить заказ. 2) Выяснить денежные дела. 3) Заштопать здоровье. 4) Набрать в легкие побольше русского духу.»[49].

Довольно большая группа писем М.В. Якунчиковой относится к последним годам ее жизни, когда рождались сыновья, а жизнь омрачалась ухудшением здоровья. Началось серьезное лечение в санаториях, беспокойство о семье: «Твое письмо, дорогой мой, меня очень взволновало. Вижу, что не идет домашняя машина»50. В письмах переплетаются и радость родителей, наблюдающих за ростом детей, и страх перед признаками неотвратимого.

В ожидании первенца Якунчикова завела тетрадь. На ее первых страницах она поместила свои фотографии. А затем появилась запись: «7 ноября 1898 года. Вчера в 4% часа родился Степа <...> 21-го ноября. Воскресенье. Сынуля, радость моя, уже три недели тебе сегодня! Как ты переменился, как покрупнел! А я еще не могу следить за твоим развитием, за твоим ростом и уже столько потеряла в твоем развитии»[51].

Дал ее идут записи с краткими заметками о здоровье сына, рисунки - головки спящего младенца, яблока, привезенного бабушкой. На страницах клеятся фотографии, фиксирующие изменения растущего мальчика. С апреля 1901 года появляются записи Вебера о втором сыне Яше.

Тетрадь вызывает щемящее чувство. Галерея получила тетрадь от вдовы Ляпина с последней партией архива. Возможно, Александру Александровичу было нелегко расстаться с этим документом.

При описании архива Якунчиковых за скобками остались довольно большие группы документов. Это переписка детей старших Якунчиковых между собой, в том числе М.Ф. и В.В. Якунчиковых, оставивших глубокий след в изучении русского кустарного искусства, Е.В. и В.С. Сапожниковых, тесно связанных с Алексеевыми и живших в Любимовке, документы семьи Гольштейнов, а также третьего поколения Якунчиковых, многие из которых жили во Франции. Эти материалы могут представлять богатейший материал о жизнь русских эмигрантов во Франции.

1. Александр Александрович Ляпин (1927-2011) - сын Марии Васильевны Поленовой-Ляпиной (1891-1976), средней дочери художника Василия Дмитриевича Поленова (1844-1927) и Натальи Васильевны (1858-1931), урожденной Якунчиковой. Его отцом был Александр Николаевич Ляпин (1890-1944). Александр Александрович был вторым ребенком М.В. Поленовой-Ляпиной. От первого брака (недолгого, как и второго) с В.Э. Морицем (18901963), ее двоюродным братом, была дочь Марина Владимировна (1914-2000) в первом браке - Кадэ, во втором - Келеповская. А.А. Ляпин всю жизнь собирал раритеты русской культуры во Франции для дальнейшей передачи в Россию. Кроме его дара в отдел рукописей ГТГ, им были переданы в Государственный центральный театральный музей имени А.А. Бахрушина декорации и костюмы, выполненные по эскизам К.А. Коровина для спектаклей С.П. Дягилева; в Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева - картины А.П. Боголюбова, а выкупленная на аукционе картина К.А. Коровина «Две бабы» - в Государственный мемориальный историко-художественный и природный музей-заповедник В.Д. Поленова и т.д. Ляпин следил за могилами деятелей культуры на русском кладбище в Париже Сент-Женевьев- де-Буа, реставрировал своими руками памятники на могилах родных и друзей. По инициативе Ляпина в Вёле, где во второй половине XIX века работала колония русских художников, проходили торжества, посвященные русскому искусству, а в 2005 году одна из улиц Вёля при участии официальных лиц города и посла России А.А. Авдеева торжественно получила название улицы Русских художников.
2. Мария Васильевна Якунчикова (1870-1902) в замужестве Вебер, - живописец, график. Ее муж, врач Лев Николаевич Вебер (1870-1956), жил с детьми и внуками в Швейцарии в местечке Шен-Бужери в доме, приобретенном незадолго до кончины М.В. Якунчиковой-Вебер.
3. Мария Васильевна Поленова-Ляпина училась живописи и рисунку у отца - В.Д. Поленова. Занималась прикладным искусством. До отъезда из России работала вышивальщицей по своим эскизам у знаменитой портнихи Н.П. Ламановой (1861-1941), а во Франции - в известных модельных домах. Организовала театр китайских теней, кукольный театр, в котором участвовали и дети русских эмигрантов; спектакли проходили на русском и французском языках. Была захоронена в Париже на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, а в 2007 году Ляпин перевез ее прах в Россию и похоронил на кладбище в Бехово рядом с могилами Поленовых.
4. Якунчиковы владели кирпичными заводами в Одинцове и Черемушках, Воскресенской бумагопрядильной мануфактурой (при заводах и фабрике были земли и усадьбы). Оборудование заводов и фабрики в конце XIX века модернизировалось. В.И. Якунчиков в молодые годы долго жил в Англии, учился там способам ведения дел, был связан с фирмой С. Матвеев и К°, занимавшейся поставками текстильного оборудования в Россию. В Москве он построил Петровские торговые линии. Лето семья Якунчиковых проводила в Европе или в усадьбе Морево (недалеко от Мытищ), а ранее, до его продажи в 1884 году, в усадьбе Введенское близ Звенигорода.
5. В.И. Якунчиков первым браком был женат на Екатерине Владимировне Алексеевой (1834-1858), у них было трое детей: сын Владимир Васильевич Якунчиков (1855-1916), его жена - Мария Федоровна (1864-196), урожденная Мамонтова; дочь Елизавета Васильевна (1856-1937), ее муж - Владимир Сергеевич Сапожников (1855-1916), мать которого также была Алексеевой; дочь Наталья Васильевна, автор книги «Мария Васильевна Якунчикова. 1870-1902» (М., 1905). Второй женой В.И. Якунчикова была Зинаида Николаевна, урожденная Мамонтова (1843-1919), ее сестрой была В.Н. Третьякова. Их дети - дочь Зинаида Васильевна (1863-1929), в первом браке за Эмилием Юльевичем Морицем (ум. 1891), во втором браке за Николаем Николаевичем Греном (ум. 1951); дочь Ольга Васильевна (1867-1917), ее муж - Николай Максимович Михайлов; дочь Мария Васильевна (1870-1902), ее муж - Вебер Лев Николаевич (1870-1956); дочь Вера Васильевна (1871-1923), ее муж - Юрий (Георгий) Викторович Вульф; сын Николай Васильевич (1873-1931), его жена - Ольга Жерве; трое детей умерли в детском возрасте.
6. Московское отделение Русского музыкального общества (РМО) было основано по инициативе Н.Г. Рубинштейна (1835-1881) в 1860 году по примеру Петербургского отделения РМО, директором которого был А.Г. Рубинштейн (1829-1894). В комитет Московского отделения входило несколько человек, в том числе Н.Г. Рубинштейн, С.М. Третьяков и В.И. Якунчиков. В 1866 году была основана Московская консерватория. Благотворительная деятельность Якунчикова была разнообразна, он имел длинный послужной список должностей в общественных организациях.
7. Александр Николаевич Скрябин (1872-1915) - композитор и пианист. В молодости давал уроки З.Н. Якунчиковой. Ее имя упоминается в переписке Скрябина. // А. Скрябин. Письма. М.,1965.
8. М.В. Якунчикова в ранней молодости часто гостила в семье старшей сестры Н.В. Поленовой. Там она оказалась в творческой атмосфере рисовальных вечеров, которые В.Д. Поленов устраивал в своем доме для учеников и друзей.
9. Александра Васильевна Гольштейн (1850-1937) вошла в семью Якунчиковых, хотя была человеком совсем другого круга. В первом браке она была замужем за Н. Вебером, их сын Л.Н. Вебер стал мужем М.В. Якунчиковой; во втором браке за Владимиром Августовичем Гольштейном (1849-1917), племянником В.И. Якунчикова (сестра В.И. Якунчикова, Варвара Ивановна, была замужем за Августом Гольштейном (ум. 1848). Много позже внук А.В. и В.А. Гольштейнов - А.Юл. Семенов (1900-1986) женился на внучке М.В. Якунчиковой - Дениз Вебер (1929-1992), художнице.
10. ОР ГТГ. Ф. 205. Ед. хр. 392. Л. 7-8. Воспоминания А.В. Гольштейн хранятся в черновых записях. Машинописный экземпляр хранится в Архиве Колумбийского университета США, в ОР ГТГ хранится его ксерокопия.
11. Там же. Ед. хр. 24. Л. 1-1 об. Черновик письма от 9 марта 1889 г.
12. Там же. Ед. хр. 129. Л. 1 об. -2. Письмо от 30 июня 189[1] г.
13. Об этом событии вспоминала Вера Павловна Зилоти (1866-1947, урожденная Третьякова), кузина младших Якунчиковых, что Зинаида «увлеклась необычно интересным, культурным человеком, еврейского происхождения, вдовцом <...>. Василий Иванович на все мольбы Зины ответил отказом на ее брак, и Зина решила бежать <...>. Тетя Зина, ценившая Морица и понимавшая Зину, решила взять на себя этот шаг <...>. Василий Иванович взбесился от злобы <...>, уехал и сразу продал имение их Введенское». - Цит. по: Зилоти В.П. В доме Третьякова. М., 1998. С. 39. История этого брака кончилась трагически. Э.Ю. Мориц, владелец небольшого химического завода в Богородском уезде, обанкротился, умер в день банкротства, это наводило на мысль о его самоубийстве. Имущество Морицев было продано на аукционе. Зинаида Васильевна осталась с тремя детьми и сыном Морица.
14. ОР ГТГ Ф. 205. Ед. хр. 392. Л. 25.
15. Там же. Ед. хр. 32. Л. 1. Черновик письма.
16. Там же. Ед. хр. 393. Л. 1. Ксерокопия копии письма б/д (рукой А.В. Гольштейн), хранящегося в Архиве Колумбийского Университета.
17. Там же. Ед. хр. 159. Л. 1 об.
18. Там же. Ед. хр. 30. Л. 1. Черновик письма 1891 года.
19. Василий Иванович писал дочери 23 февраля 1893 года: «Василий Дмитриевич Поленов в дурном настроении, хочу на днях устроить музыку и позову его».(Там же. Ед. хр. 133. Л. 2). Зинаида Васильевна сообщала 6/18 мая 1896 года, что они посетили мастерскую В.Д. Поленова: «Очень мило нам все показывал и объяснял, хвалил тебя и твои произведения, и Василий Иванович с удовольствием все выслушал, то же чувствовала и я». (Там же. Ед. хр. 228. Л. 1).
20. ГВ. Вульф преподавал в Казанском, Варшавском, Московском университетах. Профессор минералогии и кристаллографии, член корреспондент РАН.
21. ОР ГТГ. Ф. 205. Ед. хр. 413. Л. 1.
22. С.И. Мамонтов (1841-1918) свое отношение к семейству Якунчиковых выразил в письме к Н.В. Поленовой. Обращаясь к ней в третьем лице он писал: «...мы хотели привязать ее к себе, отвлечь ее от меркантильной среды, где все взвешивается на рубли, из-под влияния людей, для которых поэзия, искусство, идеал - пустой звук, вызывающий улыбку». (Ф. 54. Ед. хр. 10894. Л. 2). Савве Ивановичу казалось, что, когда Наталья Васильевна стала женой В.Д. Поленова, она быстро забыла семью Мамонтовых, которая принимала ее как очень близкого и родного человека, где она получала необходимое ей понимание, семейное тепло, общение с талантливыми, творческими людьми. Недоразумение между Мамонтовыми и Н.В. Якунчиковой-Поленовой вскоре разъяснилось, а резкая и, возможно, несправедливая оценка вызвана импульсивностью рассерженного Мамонтова.
23. В архиве более двухсот писем З.Н. Якунчиковой к дочери М.В. Якунчиковой-Вебер. Письма очень трудны в расшифровке, написаны неразборчивым почерком (о чем сетовал Скрябин), многие письма не датированы. Помогало определять год написания содержание писем, день недели, проставленный кроме числа и месяца, а порой и описание погоды.
24. ОР ГТГ. Ф. 205. Ед. хр. 158. Л. 1. Сообщается о рождении М.В. Поленовой, матери А.А. Ляпина.
25. Там же. Ед. хр. 166. Л. 1. Иван Войцехович Гржимали (1844-1915) - скрипач, профессор Московской консерватории.
26. Там же. Ед. хр. 171. Л. 3.
27. Там же. Ед. хр. 173. Л. 1.
28. Там же. Ед. хр. 174. Л. 1.
29. Там же. Ед. хр. 203. Л. 2. Письмо от 28 ноября [1895 г.]. Василий Ильич Сафонов (1852-1918) - пианист, дирижер, профессор и директор Московской консерватории.
30. Там же. Ед. хр. 219. Л. 1 об. Евдокия (Авдотья) Николаевна Рукавишникова (урожденная Мамонтова, 1849-1921) - сестра З.Н. Якунчиковой, ее муж К.В. Рукавишников (1848-1915) - тогда Московский городской голова, известный благотворитель. Анджело Мазини (1844-1926) - итальянский певец, тенор, неоднократно выступавший в оперных театрах Москвы и Петербурга. Вера Николаевна Третьякова (1844-1899, урожденная Мамонтова) - сестра З.Н. Якунчиковой, муж - Павел Михайлович Третьяков. Пианистка-любительница, благотворитель. Александр Ильич Зилоти (1863-1945) - пианист, учился у Н.Г. Рубинштейна, П.И. Чайковского, совершенствовался у Ф. Листа. Профессор Московской консерватории, дирижер. Муж В.П. Зилоти.
31. Там же. Ед. хр. 220. Л. 2 об. Константин Николаевич Игумнов (1873-1948) - пианист, профессор Московской консерватории.
32. Там же. Ед. хр. 222. Л. 1 об. Анатолий Андреевич Брандуков (1859-1930) - виолончелист, педагог. Юлий Эдуардович Конюс (1869-1942) - скрипач, композитор. Мария Николаевна Климентова-Муромцева (1856-1946) - оперная певица, сопрано, первая исполнительница партии Татьяны в опере «Евгений Онегин», педагог.
33. Там же. Ед. хр. 232. Л. 1-1 об. Наташа и Василий Дмитриевич - Поленовы.
34. Там же. Ед. хр. 328. Л. 2 об. Вероятно, имелась в виду опера «Сказка о царе Салтане» в Московской частной опере. Коля - Н.В. Якунчиков.
35. Там же. Ед. хр. 262. Л. 2.
36. Там же. Ед. хр. 251. Л. 2.
37. Там же. Ед. хр. 244. Л. 1-1 об.
38. Там же. Ед. хр. 339. Л. 1.
39. Там же. Ед. хр. 333. Л. 1 об. Дж. Куртин (1835-1906) - крупный этнограф и лингвист. После окончания Гарвардского университета работал секретарем посольства США в Санкт-Петербурге с 1864 по 1870 гг. Володя Васильевич - Якунчиков, в переписке его часто так называли, как и его жену «Маша Федоровна», вероятно, чтобы не спутать с другими родственниками с такими же именами.
40. Там же. Ед. хр. 392. Л. 13-14. М.К. Башкирцева (1858-1884) - художник, работала в Париже. Входила в литературные и художественные круги. После смерти был опубликован «Дневник Марии Башкирцевой» в 1887 году.
41. Там же. Ед. хр. 5. Л. 1. Письмо б/д.
42. Там же. Ед. хр. 31. Л. 2-2 об. Письмо [1889].
43. Там же. Ед. хр. 30. Л. 1. Письмо от 19 апреля 189[3].
44. Там же. Ед. хр. 7. Л. 1 об. -2. Wagram - улица в Париже, на которой жила Якунчикова. Тетя Саша - А.В. Гольштейн. Володюшка - Владимир Августович Гольштейн. Мака - Лев Николаевич Вебер.
45. Там же. Ед. хр. 386. Л. 1. Ксерокопия. Подлинник - в Архиве Колумбийского университета США. Иван Михайлович Гревс (1860-1941) - историк, занимался историей средневековой культуры.
46. Там же. Ед. хр. 16. Л. 1 об-2.
47. Там же. Ед. хр. 285. Л. 1. Письмо от 27 декабря [1897] / 8 января [1898].
48. Там же. Ед. хр. 287. Л. 1.
49. Там же. Ед. хр. 93. Л. 1-2об. Письмо [весна 1898]. Для дома М.Ф. Якунчиковой Поленова разрабатывала проект столовой в русском стиле.
50. Там же. Ед. хр. 9. Л. 1.
51. Там же. Ед. хр. 602. Л. 5.