«Непейзажный» Левитан

«Весь интерес и главное значение всякого истинного, крупного художника - в неотразимости его художественной личности, в том, как последняя проявляется в его работах», - писал, вспоминая о И.И.Левитане, Л.ОЛастернак¹. Своеобразие художественной личности Левитана состояло в том, что он был прирожденным, абсолютно самодостаточным живописцем-пейзажистом, полностью реализовавшим свой дар в пейзажной картине. Пейзажное творчество затмило все его опыты в других жанрах и видах творческой деятельности. Кто сейчас помнит, что живописец занимался журнальной графикой и книжной иллюстрацией, писал театральные декорации, создавал портреты и натюрморты?

Зта сфера интересов Левитана не совсем удобна для исследователей, поскольку сложно втиснуть в рамки творчества известного пейзажиста все то, что не имеет отношения к пейзажу и не всегда поднимается до высот художественного гения мастера. Но это вовсе не означает, что «непейзажную» часть его наследия следует игнорировать. Попытаемся показать, сколь существенна для творческой биографии живописца такая «художественная периферия».

Широко распространенное мнение, что Левитан не умел изображать человека — не более чем миф. Конечно, как студенту пейзажного класса ему совершенно не обязательно было досконально знать анатомию, да он и не стремился ее изучить: «...я хочу писать стог сена, в нем же нет ни костей, ни анатомии...»² Однако в начале 1880-х, в годы работы для иллюстрированных журналов, ему постоянно приходилось сталкиваться с необходимостью изображать человеческие фигуры. Планируя продолжить обучение в Императорской Академии художеств, в 1881/ 1882 учебном году молодой художник исполнил в натурном классе Московского училища живописи, ваяния и зодчества этюд модели, за который был удостоен малой серебряной медали, чем впоследствии заслуженно гордился³.

С осени 1884 года Левитан посещал акварельные утренники и рисовальные вечера у своего бывшего педагога по училищу В.Д.Поленова, а также рисовальные вечера в доме Мамонтовых, во время которых всегда ставилась натура. Натурные штудии Левитана, созданные на этих собраниях, вызывали восхищение коллег совершенно неожиданной для пейзажиста уверенностью в работе с формой и вдумчивым отношением к содержательной стороне образа⁴.

Левитан не был портретистом, но, как заметила его друг художница С.П.Кувшинникова, «у него нередко являлось стремление к портретам, и они иногда выходили у него интересными...»⁵ Он писал их маслом, исполнял в разнообразных графических техниках, но относился к ним как к сугубо частному делу и никогда не экспонировал на выставках. До сих пор невозможно даже приблизительно указать, сколько портретов создал мастер. Количество известных в настоящее время невелико — немногим более десятка. Возможно, какие-то портреты хранятся в качестве фамильных реликвий в частных собраниях или затерялись среди произведений неизвестных художников. Упоминания о них можно встретить в мемуарной литературе и архивных материалах⁶, изредка эти работы появляются на художественном рынке⁷.

Если не считать ранней юности, когда Левитану приходилось исполнять портреты для заработка, круг запечатленных им лиц ограничен знакомыми. Это позволяет рассматривать портретный цикл мастера как уникальный документ, освещающий различные стороны его биографии. Относительно хорошо известны графический и живописный автопортреты Левитана (первая половина 1880-х; 1890-е; оба — ГТГ) и те произведения, на которых изображены самые близкие Левитану люди и их родственники — «Портрет художницы Софии Петровны Кувшинниковой» (1888, Музей-квартира И.И.Бродского, Санкт-Петербург), «Портрет Антона Павловича Чехова» (1885—1886, ГТГ), «Портрет Николая Павловича Панафидина» (1891, Тверская областная картинная галерея). Другие работы не пользуются таким вниманием специалистов и публики в первую очередь потому, что история их создания и запечатленные на них люди неизвестны. Исследование этих произведений дает богатейший новый материал к биографии художника.

На двух карандашных портретах, один из которых находится в собрании ГТГ, другой — в ГРМ (оба — 1880), изображены девочки из семейства Яковлевых. В 1880 году юрист, титулярный советник Василий Васильевич Яковлев (1839—1912)⁸, проявлявший интерес к искусству, нанял для своей девятилетней падчерицы Лены учителя рисования — студента МУЖВЗ Исаака Левитана. Память Лены (впоследствии Елены Федоровны Дейши) сохранила множество любопытных подробностей о художнике. Описывая посещение с отчимом жилища Левитана, она вспоминала портрет какой-то «бледной старушки» на мольберте, писавшийся с фотографической карточки, гору набросков на кусках полотна: «.всевозможные виды облаков, тучи и белые барашки, и темные грозовые тучи, и розовые, и золотистые облака заката...»⁹ «Моя мать заказала ему портреты — мой и моей сестры. Он нас нарисовал карандашом на желтовато-розовой бумаге. Портрет сестры моей ему скоро удался, а с моим пришлось повозиться. Он сделал два экземпляра и то остался недоволен...»¹⁰ Детский портрет Елены Федоровны («Портрет Лены Ненароковой»), сохранившийся после революции в ее московском доме, в 1969 году поступил в Третьяковскую галерею в составе коллекции А.А.Сидорова. Исполненный легкими касаниями карандаша с деликатными добавлениями мела и пастели, этот портрет, традиционный по замыслу и композиции, вполне выразителен и выдает непростой характер модели. Поколенный «Портрет Нади Яковлевой» композиционно более сложен, но младшая сестренка Лены, изображенная в скованной позе, со сложенными на коленях ручками и приоткрытым от напряжения ртом, выглядит на рисунке беспомощной и неуклюжей. Надя погибла летом 1882 года в смоленском имении Яковлевых Ларино¹¹. Левитан переживал эту трагедию вместе с приветившей его семьей. Следующей зимой вместе с отцом девочки он ездил в Ларино, откуда привез набросок могилы Нади (1882, ГТГ), по которому сделал для Яковлевых рисунок большего размера (1882, ГРМ). Портрет Нади и рисунок ее могилы передала в Русский музей жившая в Ленинграде Л.В.Яковлева-Шапорина, младшая дочь В.В.Яковлева¹². От нее же в Третьяковскую галерею попали подаренные семейству Яковлевых Левитаном черно-белые отпечатки литографий «Разрыв-трава», «Гадание на венках» и «Пляска ведьм», которые он создал для иллюстрированного журнала «Москва».

Считается, что литографии Левитана в журнале «Москва» за 1882 год являются наиболее ранними его работами в области печатной графики¹³. Однако Е.Ф.Дейша сообщает, что ее учитель сотрудничал с журналом «Будильник»: «.иногда он приносил свои собственные рисунки. В это время он рисовал для иллюстрированного журнала "Будильник". Заказано ему было нарисовать "Мороз, Красный нос". Он мне его приносил. Мороз был изображен в виде старика с седой бородой, в мохнатой шапке. Лицо энергичное, особенно хороши были глаза из-под густых бровей, как у Льва Толстого. Он жаловался на издателя, который требовал, чтобы у Мороза был в самом деле красный нос»¹⁴. Составители сборника, в котором были напечатаны воспоминания Дейши, сочли эти сведения неточностью¹⁵, но описание рисунка, сделанное Еленой Федоровной, настолько выразительно и конкретно, что заставило внимательно просмотреть все иллюстрации в «Будильнике» за 1880—1882 годы.

На обложке № 43 действительно красуется изображение, вполне соответствующее описанию Дейши: Дед Мороз в мохнатой шапке, с седой бородой и густыми бровями шагает меж застылых стволов деревьев и заснеженных елок, за его спиной видна окраина села и краснеющее в просветах облаков морозное закатное небо. Проблема лишь в том, что на литографии стоит подпись «И.Кланг». Однако «Дедушка-мороз» — это только одна из двух иллюстраций, стилистически отличных от общего ряда литографий, воспроизводящих бойкие, преимущественно перовые рисунки постоянных художников «Будильника»: К.Н.Чичагова, Н.П.Чехова (брата А.П.Чехова), А.И.Левитана (брата И.И.Левитана), И.И.Кланга. Вторая литография, выпадающая из общего ряда, — «Прощаюсь, ангел мой, с тобою» — на обложке № 42 имеет беспрецедентную для этого журнала надпись «литогр. И.Кланг», которая означает, что Кланг в данном случае был лишь репродукционистом, воспроизводящим оригинал неуказанного автора. На рисунке изображен растерянный кабатчик, от которого уходит водочная бутылка, унося с собой вывеску «Питейный дом»¹⁶. Оба рисунка отличаются мягкой живописностью тональных переходов черного цвета, включением оттенков красного, белильных пятен, использованием зеленоватой фоновой плашки и некоторой вялостью общего впечатления. Значительное место в них уделено пейзажному мотиву, что нетипично для сатирического журнала, где природа появляется в иллюстрациях лишь как обозначение места действия. В случае с «Дедушкой-морозом» пейзаж органичен для сюжета, способствует созданию образа и определяет в целом удачу композиции. Появление же лесного пейзажа в «Прощаюсь, ангел мой, с тобою» сюжетно никак не оправдано.

Сравнение этих двух работ с произведениями самого Кланга, в большом количестве представленными в «Будильнике», свидетельствует не только об их стилистическом отличии, но и об очевидном влиянии его рисунков на неизвестного автора. Идея изобразить бутылку с человеческими руками и ногами позаимствована из композиции Кланга, опубликованной в предшествующем номере (два торговца уводят у крестьянина аналогично представленный мешок с урожаем). В уверенно прорисованных чертах лица Деда Мороза и абрисе его фигуры можно увидеть руку самого Кланга. Возможно, Дейша не ошиблась, и Левитан все-таки сотрудничал с «Будильником», исполнив для него две иллюстрации. Рисунок «Дедушка-мороз», начатый молодым художником и не одобренный издателем, заканчивал другой иллюстратор, поставивший затем на нем свою подпись.

Смысла в таком предположении гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Иван Иванович Кланг (?—1919) был художником-иллюстратором, литографом, одним из пионеров отечественной хромолитографии и, к сожалению, не слишком удачливым издателем. С «Будильником» он сотрудничал в первой половине — середине 1880-х годов сначала в качестве рисовальщика-карикатуриста, а позднее — литографа. В 1882-м совместно с литератором Е.С.Сталинским Кланг затеял собственное издание — большой иллюстрированный журнал «Москва»¹⁷. Он пригласил тех, с кем работал в «Будильнике»: в литературный отдел — А.П.Чехова18, в качестве художников — Н.П.Чехова и А.И.Левитана. Одним из постоянных сотрудников журнала стал и И.И.Левитан. Все иллюстрации для «Москвы» исполнялись в технике хромолитографии. По оценке современника, «это была по тогдашнему времени довольно смелая и оригинальная затея»¹⁹.

Дебют Левитана в «Будильнике», если таковой имел место, оказался не слишком успешным: сатирический пафос журнала для тонко организованного юноши был невыносим. Спокойная литературно-художественная направленность «Москвы» более благоприятствовала его дарованию. На протяжении 1882 года в журнале было напечатано 12 подписанных Левитаном литографий²⁰. Эти работы лишены выраженных индивидуальных черт и ни сюжетами, ни художественными достоинствами не выделяются на фоне общей массовой журнальной продукции. Некоторые изображения Левитан исполнял по чужим оригиналам; в каких-то случаях в работе над фигурами ему помогали другие художники²¹. С другой стороны, не исключено и обратное — талант Левитана мог использоваться для создания пейзажных фонов в рисунках жанристов²². Уступая в опытности и мастерстве другим иллюстраторам журнала, Левитан, тем не менее, был среди них далеко не на последних ролях. Так, ему предоставили возможность «солировать» в одном из летних номеров (№ 25), где были напечатаны три литографии художника, посвященные празднику Ивана Купалы: «Разрыв-трава», «Пляска ведьм» и «Гадание на венках».

Затея с изданием «Москвы» довольно быстро провалилась. Поссорившись со Сталинским, в собственности которого остался этот журнал, Кланг начал издавать новый — «Волну»²³. И вновь его сотрудниками стали И.И.Левитан и А.П.Чехов²⁴. По формату и концепции «Волна» стала продолжением «Москвы», но по сравнению с ней общий уровень нового издания был ниже из-за материальных издержек Кланга, вызванных судебным разбирательством со Сталинским. Значительное место в «Волне» занимали анонимные иллюстрации, в ряде случаев — воспроизведения популярных картин с измененными названиями и без указания авторства. Интересная литография Левитана, напечатанная в № 4 (виньетка к стихотворению «Я у матушки росла.»), тоже не имеет подписи, но анонсирована на первой странице журнала. Это портрет чрезвычайно популярной в те годы молодой актрисы Александры Яковлевны Глама-Мещерской (1859—1942), выступавшей в Москве с 1880 года: сначала в Пушкинском театре А.А.Бренко, а после его закрытия — в театрах Ф.А.Корша и М.В.Лентовского. Она блистала в амплуа инженю и буквально «сводила с ума»²⁵ московских театралов. Судя по столь галантному выражению чувств, не остался равнодушным к обаянию актрисы и влюбчивый Левитан. Портрет исполнен по фотографии, на которой Глама-Мещерская запечатлена в своей «коронной» роли Вари в комедии А.Н.Островского и Н.Я.Соловьева «Дикарка».

Финансовые неурядицы Кланга, регулярно задерживавшего выплату гонорара, привели к полному разрыву с ним А.П.Чехова, высмеивавшего незадачливого издателя в юмористическом журнале «Осколки». В 1883 году Иван Иванович организовал новый журнал под названием «Россия»²⁶. В разных номерах «России» в 1884 году появились четыре литографии Левитана, на трех из которых — «Лесная тропинка», «Въездные ворота Саввино-Сторожевского монастыря близ Звенигорода» и «Поселок» — изображены виды окрестностей Звенигорода, созданные по наброскам, сделанным художником во время его пребывания в Саввинской слободе. Хотя литографии служили иллюстрациями к посвященной Звенигороду статье Н.П.Бочарова «Подмосковная Швейцария» в № 28, публиковались они как авторские работы — приложения к журналу. Отпечатанные с двух камней рисунки тонко передают пространственные эффекты, разнородный характер листвы деревьев, игру теней и солнечных бликов и при крайне скромном использовании возможностей цветной печати создают впечатление красочности и живописности. Это уже произведения «настоящего» Левитана.

Итак, занятие пейзажиста журнальной графикой в 1881—1884 годах не было, как полагали ранее, отдельными разрозненными эпизодами, случайными подработками в различных изданиях. Около четырех лет он сотрудничал с одним и тем же издателем, который, давая отчаянно нуждавшемуся художнику работу и обучая его азам литографии, не только помогал ему выжить, но и предоставлял возможность для творческого взросления. И хотя прав Федоров-Давыдов, утверждавший, что жанр и иллюстрация совершенно очевидно не были призванием Левитана²⁷, и как бы беспомощно, наивно и заурядно не выглядели его рисунки для «Будильника», «Москвы» и «Волны», итогом этих опытов стало появление замечательных пейзажных литографий в журнале «Россия».

Многое написано о дружбе Левитана и Чехова. Очевидно, отношения эти развивались и крепли во время совместной работы в иллюстрированных журналах, когда на протяжении ряда лет братья Левитаны и братья Чеховы являлись одним авторским коллективом, группировавшимся вокруг Кланга. Деятельность Кланга связана с началом творческой карьеры двух гениев, но если благодаря участию издателя в творческом становлении А.П.Чехова его имя известно литературоведам, то внимание историков искусства оно до сих пор не привлекало, хотя роль Кланга в судьбе будущего мастера пейзажа была несравнимо более значительной. Пренебрежение к ранней печатной графике Левитана и отсутствие в целом интереса к журнальной иллюстрации 1870—1880-х годов, как к виду художественной деятельности, пребывавшему в состоянии упадка, оказали специалистам дурную услугу. Вне их поля зрения оказались как личность Кланга, так и весьма существенные аспекты биографии одного из крупнейших мастеров отечественной живописи.

Недооценка одной из частей наследия художника, даже если она, на первый взгляд, «не имеет какого-либо художественного значения»²⁸, делает представление об эволюции его творчества излишне упрощенным, а значит, не вполне объективным.

1. Цит. по: И.И.Левитан. Письма, документы, воспоминания / общ. ред. А.Федорова-Давыдова. М., 1956. С. 245 (далее - Письма, документы, воспоминания).
2. Цит. по: Константин Коровин вспоминает... / сост. книги, авт. вступ. ст. и коммент. И.С.Зильберштейн и ВА.Самков. М., 1990. С. 110.
3. 3 Приятель Левитана по МУЖВЗ З.Е.Пичугин, сотрудничавший одновременно с ним в журнале «Волна», вспоминая: «По окончании и выходе из Училища, чтобы получить медаль, нужно было написать этюд с голого натурщика, с чем он справился очень удачно» (Пичугин ЗЕ. И.ИЛевитан (Из моих воспоминаний). - РГАЛИ. Ф. 791. Оп. 1. Ед. хр. 2. Л. 1 об.). По-видимому, об этом же эпизоде вспоминал друг и соученик Левитана по МУЖВЗ М.В.Нестеров: «Как-то он пришел к нам в натурный класс и написал необязательный для пейзажистов этюд голого тела, написал совершенно по-своему, в два-три дня, хотя на это полагался месяц» (цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 123).
4. В письмах подруге ЕД.Поленова сообщает: «.. .сегодня на нашем воскресном собрании было два новых члена: Васильины ученики Левитан и Коровин... Левитан сделал акварель - разовую голову, - прелесть что такое!» (цит. по: Сахарова Е.В. Василий Дмитриевич Поленов. Елена Дмитриевна Поленова. Хроника семьи художников. М., 1964. С. 347, 18 ноября 1884), «Сейчас вернулась с рисовального собрания мамонтовского. После чая рисовали карандашом голову старика, очень интересно освещенного и характерного... Что Левитан сделал! Ну просто восторг!...» (цит. по: Там же. С. 348, 23 ноября 1884). О рисунках из собрания ГТГ см. также: Маркова Н.К. Новые поступления графических работ И.ИЛевитана в собрание Третьяковской галереи / Сообщения Государственной Третьяковской галереи. Искусство второй половины XIX-XX века. Вопросы реставрации и музееведения. М., 1995. С. 61-63.
5. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 172.
6. Интересный эпизод запомнился З.Е.Пичугину: «Однажды Левитан застал меня за работой над портретом своего квартирного хозяина. Долго он смотрел на работу, потом попросил палитру, я не возражал, а шутя сказал, что у меня нет пейзажных красок. "Ничего, обойдусь!" - ответил он. И действительно, работа у него удалась. Я и натурщик остались довольны» (Пичугин ЗЕ. Указ. соч. - РГАЛИ. Ф. 791. Оп. 1. Ед. хр. 2. Л. 2).
7. В 1993 году ГТГ был приобретен «Портрет мальчика Иосифа Левина».
8. Сведения о В.В.Яковлеве предоставлены Государственным архивом Смоленской области (далее - ГАСО). Ф. 48. Оп. 4.Ед. хр. 1784 (1883 г.), ед. хр. 426, церковь № 46 (1912 г.). В адрес-календарях 1890-х годов упоминается Василий Васильевич Яковлев -товарищ председателя окружного суда Виленской губернии.
9. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 153. Левитан действительно в это время писал этюды неба. Один из них, с удостоверяющей надписью КА.Коровина, находится в собрании ГЛМ. Возможно, этими этюдами он пользовался, когда писал небо на картине Н.П.Чехова «Мессалина» (см.: Там же. С. 159). Этот факт почему-то выпускается из виду в отличие от широко известного обстоятельства, что женскую фигуру в картине Левитана «Осень. Сокольники» написал брат А.П.Чехова. Между тем, подобные случаи совместной работы двух художников в те годы воспринимались в порядке вещей (см.: Там же. С. 123).
10. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 152. Машинописный текст воспоминаний хранится в ОР ГТГ.
11. ПНадя утонула в Днепре 26 июля 1882 года. ГАСО. Ф. 48. Оп. 2. Ед. хр. 1743, церковь № 60 (1882 г.). 12
12. Любовь Васильевна Шапорина (1877-1967) - художница, гравер, организатор Петроградского театра марионеток (1919), жена композитора ЮА.Шапорина. В дневнике, который она вела на протяжении почти 50 лет, нашли отражение как хроника личной жизни, так и трагические события в жизни Ленинграда и его интеллигенции, изложенные с предельной откровенностью. Дневник Любови Васильевны до сих пор полностью не опубликован. Рукопись хранится в ОР РНБ (ф. 1086).
13. Федоров-Давыдов А.А. Исаак Ильич Левитан. [Т. 1]. Жизнь и творчество. М., 1966. С. 362, прим. 6 (далее - Жизнь и творчество); Исаак Ильич Левитан. [Т. 2]. Документы, материалы, библиография / под общ. ред. АА.Федорова-Давыдова. М., 1966. С. 158-159 (далее - Документы, материалы, библиография).
14. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 151-152.
15. Там же. С.287,прим.5.
16. Реформа 1881 года заменяла кабак трактиром и корчмой, где подавали не только водку, но и еду.
17. Еженедельный литературно-художественный журнал, выпускавшийся в свет в 1882-1883 годах в Москве. Его издателем-редактором был Е.С.Сталинский.
18. В 1882 году Чехов опубликовал в журнале пять рассказов.
19. Цит. по: Чехов М.П. Вокруг Чехова. М., 1980. С. 89.
20. Федоров-Давыдов пытался также определить работы Левитана среди неподписанных рисунков (см.: Документы, материалы, библиография С. 33).
21. На пробных оттисках литографий «Охотничьи эскизы (Мишка)» «Сторож на огороде» из собрания ГЛМ (инв. КП 54794/7 и КП 54794/8) есть пометки, сделанные А.ИЛевитаном, свидетельствующие о том, что фигуры в рисунках были выполнены им.
22. Показательна ошибка Федорова-Давыдова, приписавшего И.ИЛевитану литографию «Любимцы», на которой фигура девушки исполнена А.ИЛевитаном (см.: Документы, материалы, библиография. С. 158). Ту же ошибку повторил ВА.Петров (см.: Петров В.А. Исаак Ильич Левитан. СПб., 1992. С. 19).
23. Художественно-литературный журнал, выходивший в свет в 1884-1886 годах в Москве. Его официальным издателем-редактором являлся Н.У.Руссиянов.
24. Чехов опубликовал в 12 номере «Волны» (1884) статью «Жизнеописания достопримечательных современников».
25. В околотеатральных кругах ходила эпиграмма известного драматурга и беллетриста Д.ВАверкиева: «Вы нам твердите преупрямо, / Что вы Глама, отнюдь на Глама, / Но будь вы Глама иль Глама, / А все ж вы нас свели с ума (цит. по: Гмгма-Мещерская А.Я. Воспоминания. М.; Л., 1937. С. 217).
26. Еженедельный литературно-художественный журнал, выпускавшийся в 1883-1885 и 1887-1890 годах в Москве. Его официальными издателями-редакторами были О.М. и М.П. Уманец, Г.И.Пашков.
27. См.: Жизнь и творчество. С. 362, прим. 6.
28. Там же. С. 362.

Вернуться назад