О выставке «Константин Коровин. Живопись. Театр» в залах Государственной Третьяковской галереи

Лидия Иовлева

Рубрика: 
ВЫСТАВКИ
Номер журнала: 
#1 2012 (34)

Оба музея-соорганизатора не ставили перед собой задачи собрать максимально все, что так или иначе связано с творчеством знаменитого русского импрессиониста, но по мере возможности показать на выставках разнообразие его творческих интересов, а именно: станковую живопись К. Коровина — пейзажи, натюрморты, портреты, где он более всего «импрессионист», коровинский театр, т.е. сценографию — эскизы костюмов и декораций, а иногда и сами декорации, театр, которым он занимался всю свою творческую жизнь, и, наконец, монументально-декоративное искусство, в области которого опыт художника и его вклад гораздо менее известны широкой публике, хотя и то, и другое было весьма значительно и интересно. Обе выставки, и питерская, и московская, строились, собственно, на этих трех разделах, но наполнение их было различным. Выставка в Русском музее прошла летом — осенью 2011 года, в Третьяковской галерее проходит с конца марта по конец августа 2012 года.

Московская выставка включает в себя около 250 произведений из 25 музеев (в том числе из ГТГ) Москвы, Петербурга, регионов Российской Федерации, Казахстана и Республики Беларусь. Музеи разные, преимущественно художественные, но важную роль в формировании состава юбилейной выставки К. Коровина играют театральные музеи Москвы и Петербурга: Государственный Центральный театральный музей им. А.А. Бахрушина, музей Государственного Академического Большого театра, Санкт-Петербургский Государственный музей театрального и музыкального искусства, а также музей Государственного Академического Мариинского театра. Как видим, диапазон музеев-участников выставки достаточно широк.

Константин Коровин был живописцем по призванию, и даже, можно сказать, по рождению. Его называют с полным основанием крупнейшим представителем русского импрессионизма. Действительно, анализируя творчество К. Коровина, читая его воспоминания, невольно убеждаешься в том, что художник едва ли не с первых своих шагов в искусстве, да и в восприятии мира — природы, человека — стремился постичь, отобразить, прежде всего, впечатление, сиюминутное переживание увиденного. Со времени его появления в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (в 1875 году) он многим казался «не таким, как все», «другим». Учась у А.К. Саврасова и В.Д. Поленова, осваивая их опыт пленэристической живописи, оставался декоративистом, любил «пятно» в живописи. Именно это врожденное свойство дарования К. Коровина и обратило на себя внимание занятого поисками «нового театра» С.И. Мамонтова. С легкой руки последнего Коровин стал и реформатором, и главным художником-сценографом России практически на всю жизнь. Но импрессионизм Коровина тоже особенный. Конечно, он имеет прямые связи с, так сказать, классическим французским импрессионизмом второй половины XIX века. Художник любил искусство французских импрессионистов, как любил Париж — этот центр всех «измов» XIX века. Подолгу живя в нем, он с восторгом воспроизводил его оживленные площади и бульвары, его краски, его свет, дневной и особенно лунный или ночной искусственный. Он почти не писал другие города, в том числе и Москву. Россия для него была преимущественно сельской, природной, которую он безмерно любил. К. Коровин, конечно, импрессионист. В его картинах импрессионистически решаются сюжетный мотив как мгновение, остановленный кадр и, соответственно, композиция как бы сосредоточивается на передних планах, пронизанных светом и воздухом с четко обозначенными цветовыми рефлексами. Художник охотно использует, особенно в зрелые и поздние годы, раздельный мазок, но не мелкий, а чаще широкий, и чем позднее, тем мазок становится декоративнее.

На московской выставке, как, впрочем, и на питерской, картины К. Коровина показываются в их «эволюционном развитии» — от ранних к поздним, от пленэра к импрессионизму и декоративному импрессионизму. Период 1900—1910-х годов, время расцвета творчества художника и время его общественного признания, делится в основном по сюжетным мотивам: красочные виды Парижа и Франции вообще; проникновенные сельские пейзажи России; портреты; великолепные романтические ноктюрны, т.е. лунные ночные пейзажи; роскошные натюрморты; Гурзуф, Охотино, где находились дачи художника; Удомля. И, наконец, немного работ эмигрантского периода (с 1923 по 1939 год), самого непроясненного и самого печального в творческом наследии мастера.

Особый раздел выставок как московской, так и питерской, составляют картины-панно и этюдный материал к ним, созданные К. Коровиным для Всероссийской художественной и промышленной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде (ГТГ) и для аналогичной Всемирной выставки 1900 года в Париже (ГРМ).

К оформлению и проектированию павильона Крайнего Севера на Нижегородской выставке К. Коровин был привлечен все тем же С.И. Мамонтовым, к тому времени его большим другом и покровителем. Об этой работе художника написано немало статей, связанных с жизнеописанием как Мамонтова, так и Коровина, в том числе и в каталоге выставки Третьяковской галереи. Рассказывается в них и о знаменитых и знаменательных экспедициях на Крайний Север русских художников (В.А. Серова, Н.В. Досекина и, в первую очередь, самого К.А. Коровина), также организованных Саввой Мамонтовым, о большом успехе картин и этюдов, которые они привезли с Севера. По существу, это было «открытие» русскими живописцами северной природы, ее сурового облика и одновременно невиданной ранее прозрачности и световоздушности ее цветовой палитры. Но в данном случае наибольший интерес представляет история создания, бытования и показа как парижских, так и нижегородских панно в музеях. История бытования парижских панно 1900 года проще. После огромного успеха Русского павильона, вернее павильонов, и произведений, экспонировавшихся в них, К. Коровин получил множество медалей и вообще наград, включая и Орден Почетного Легиона от Правительства Франции. Вскоре после закрытия Парижской выставки все панно были переданы в Русский музей имени императора Александра III (Государственный Русский музей в Санкт-Петербурге), где хранятся и поныне. На минувшей юбилейной выставке в ГРМ их показ был едва ли не первым и в значительной степени сенсационным.

Путь в Третьяковскую галерею нижегородских панно был тернист. После закрытия выставки в 1896 году по распоряжению С.И. Мамонтова, их фактического владельца, все десять панно были размещены в только что заново отстроенном по проекту Ф. Шехтеля Ярославском вокзале (опять же детище С.И. Мамонтова — инициатора и строителя северной, до Архангельска, железной дороги). Там они и находились вплоть до 1961 года, когда после очередной перестройки и расширения вокзала они за ненадобностью и даже обветшалостью были переданы Управлением станции Москва-Пассажирская Ярославской железной дороги на вечные времена в Третьяковскую галерею. Долгое время панно хранились в запасниках галереи на специально изготовленных для них валах. В конце 1990-х— начале 2000-х началась реставрация панно, потребовавшая немалых средств и профессиональных усилий реставраторов Третьяковской галереи. Ко времени выставки отреставрировано четыре панно из десяти. Они и будут в окружении этюдно-эскизного материала демонстрироваться в специально выделенном для них выставочном разделе. Надеемся, что публика по достоинству оценит новаторство К. Коровина в этом к концу XIX века изрядно подзабытом в России виде художественного творчества, а также усилия и мастерство реставраторов, сохранивших панно для истории. Нижегородские панно демонстрируются фактически впервые, по крайней мере, за последние 70—80 лет. Из-за сложности перевозки парижские панно в Третьяковской галерее не показываются.

Завершая рассказ о разделе монументально-декоративной живописи К. Коровина на выставке в Третьяковской галерее, нельзя не упомянуть еще об одной малоизвестной публике работе художника в этом виде искусства.

Впервые за последние 50 лет на выставке демонстрируется большое, более семи метров в длину, панно-фриз К. Коровина «Старый монастырь». Специалисты с немалым основанием полагают, что фриз был исполнен специально (а может быть, и по заказу) для выставки Русского искусства, организованной в 1906 году в Париже С.П. Дягилевым. В каталоге этой выставки под № 234 упомянута работа К. Коровина с названием «Une Ville du Nord (fries)», к сожалению, без указания размеров. В пользу этой версии говорит также особая, типично «мирискуссническая», подчеркнуто «графическая», т.е. линеарная, манера его исполнения и использование темперной, а не масляной техники, что также было любимо художниками «Мира искусства». Нельзя забывать, что конец 1890-х и начало 1900-х годов — это время наибольшего сближения К. Коровина с «Миром искусства» и с С.П. Дягилевым. В Третьяковскую галерею фриз попал в 1946 году при полной неясности его предыдущего бытования. Специально для выставки панно было дублировано на новый холст и вообще «приведено в порядок» реставраторами Третьяковской галереи.

Наконец, одним из самых сенсационных разделов коровинской выставки в ее московском варианте призван был стать «Театр». Знаменитые коровинские акварельные эскизы декораций и костюмов в немалом количестве хранятся во многих театральных и художественных музеях страны и за рубежом. Довольно часто экспонируются они и на выставках, так или иначе связанных с историей русского театра. Были они на выставке в Русском музее, есть и в Третьяковской галерее. Сохранились и показываются, хотя значительно реже, оригинальные коровинские костюмы для различных спектаклей. Но историческая жизнь собственно декораций недолговечна, она заканчивается вместе с окончанием спектаклей, а с работами К. Коровина вообще случилась настоящая драма. Весной 1914 года на складах Малого театра в Москве, где хранились декорации почти всех Императорских театров, случился пожар, во время которого погибло все, что было сделано либо самим К. Коровиным, либо его помощниками. Но вместе с драматическими событиями в жизни часто случаются и волшебные неожиданности.

Живя в Париже, в эмиграции, К. Коровин не раз получал заказы на оформление оперных или балетных спектаклей, которые ставились в антрепризах, по примеру дягилевских, целым рядом русских театральных деятелей под знаменитых исполнителей — певцов (Ф.И. Шаляпин), балерин (Анна Павлова) и т.п. Век такого рода антреприз был недолог, и чем ближе к концу 1930-х годов, тем их становилось все меньше, тем тяжелее нужда и лишения терзали Коровина.

Одной из последних театральных работ художника стало оформление в 1934 году оперы Н.А. Римского-Корсакова «Золотой петушок» в театре «Casino» французского города Виши. Постановка была замечена, но времена для русских опер в Европе наступили тяжелые. Тем не менее весь богатейший материал к постановке «Золотого петушка» в Виши — декорации, костюмы — были сохранены и оптом попали в коллекцию известного в начале ХХ века певца (лирического тенора) Григория Ивановича Раисова (Штайнера), также жившего с 1919 года в эмиграции. После смерти Г.И. Раисова весь этот огромный театральный реквизит перешел в собственность его дочери, а затем уже в 1980 году был выставлен на аукцион в Париже, где был куплен, также целиком, замечательным человеком, истинным и бескорыстным другом России Александром Александровичем Ляпиным, внуком знаменитого русского пейзажиста В.Д. Поленова. А.А. Ляпин был хорошо известен своей щедростью многим московским музейщикам. В 1986 году Александр Александрович подарил Бахрушинскому музею приобретенную им театральную коллекцию целиком (418 предметов).

Рассказу об этой поистине волшебной истории в каталоге московской выставки посвящена специальная статья научного сотрудника Бахрушинского музея Г.А. Девятовой, которой я приношу искреннюю благодарность за возможность использования некоторых фактов.

С любезного согласия дирекции Бахрушинского музея малая часть этих сокровищ показывается практически впервые на выставке в Третьяковской галерее. И вновь мы надеемся, что московская публика и все наши гости по достоинству оценят и сами декорации, сработанные несомненно при непосредственном участии К. Коровина, и те огромные усилия, которые пришлось предпринять обоим музеям, чтобы привезти и разместить огромные декорации в совсем не театральном и, следовательно, малоприспособленным для этого пространстве.

В процессе подготовки выставки «Константин Коровин. Живопись. Театр. К 150-летию со дня рождения» экспертами и кураторами Третьяковской галереи была проделана большая работа по составлению банка данных эталонных произведений (рентгенограммы, фотографии в ультрафиолетовых лучах, макросъемка, химические анализы используемых художником красок, анализы эталонных подписей и т.п.). На основе полученных данных были проверены все поступившие на выставку картины из частных собраний, проанализирована большая часть коровинских работ, хранящихся в галерее, прочитаны заново или уточнены подписи, надписи и датировки ряда неоднократно публиковавшихся работ, таких как «Хористка» (передатирована с 1883 на 1887 год) или «Северная идиллия» (картина передатирована с 1886 на 1892 год) и т.д. Наиболее яркие результаты этих исследований также показываются на выставке.

Третьяковская галерея выпустила к выставке большой и красочный каталог-альбом, подготовленный ее научными сотрудниками, вмещающий в себя весь материал, показываемый на выставке, во всем его разнообразии.

В заключение хочется выразить надежду, что выставка «Константин Коровин. Живопись. Театр. К 150-летию со дня рождения», открытая в залах Третьяковской галереи на Крымском валу, станет праздником для всех любителей русского искусства и крупным событием московской художественной жизни 2012 года.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play